Четыре мушкетера "против" Бюсси

Встреча барона де Меридора с дочерью была невероятно трогательной. Отец и вправду считал ее умершей и приехал в Париж лишь с целью просить короля покарать того, кто виноват в гибели его дочери. Диана же, которая была вынуждена оставить батюшку столь давно, сейчас не могла поверить, что наконец видит его – настойчивые отговорки Монсоро заставляли девушку подозревать, что с отцом случилось какое-то несчастье, иначе что мешало графу устроить эту встречу. Бюсси наблюдал за ними с гордой улыбкой, чувствуя себя необыкновенно счастливым сам. Однако в дальнейшем, даже выслушав историю Дианы о том, что принц Орлеанский донимал ее своими ухаживаниями, а граф де Монсоро, пользуясь этим, обманул и девушку, и ее отца, чтобы похитить ее, барон… вдруг выступил на стороне этого человека. Он был согласен, что Монсоро поступил не очень честно, но считал, что чувства несколько оправдывают его, а намерение спасти Диану от бесчестия все же само по себе благородно. - Рискую навлечь ваш гнев, батюшка, - выпрямилась девушка, - но осмелюсь сказать, что я посчитала иначе. - Иначе? - Да, поэтому я позволила себе покинуть Монсоро, ничего ему о том не сказав. И довериться графу де Бюсси и одному из его друзей. Атос, конечно, в число друзей графа не входил до сих пор, но возражать Бюсси не стал, тем более, что ныне готов был причислить мушкетера все же скорее к своим друзьям, чем к недругам. - И ты полагаешь, это разумно? – нахмурился барон. - Простите меня, - осмелился вмешаться Бюсси. – Я не буду говорить, что свое обещание я полностью исполнил и привез вас сюда, чтобы соединить с дочерью, ничего не требуя взамен ни у вас, ни у нее. Однако я скажу о том, что ныне вы, господин барон, можете лично обратиться за защитой к его величеству. - Против его собственного брата? – кажется, барон смотрел на дела при дворе, как и Диана, мигом забывая то, что недавно сам ехал в Париж именно к королю, чтобы просить наказания для его брата! - Если вы полагаете свои слова недостаточными, как и слова вашей дочери, то я ручаюсь, что выступлю также на вашей стороне. И буду просить его преосвященство поддержать вас. Только лишь ваше слово… Барон медленно покачал головой – он не был настроен доверять малознакомому молодому человеку. Диана просяще взглянула на Бюсси, и тот, угадав эту просьбу, откланялся, оставляя девушку наедине с отцом. Что ж, может быть, наедине она сможет подобрать нужные слова, чтобы убедить барона. Сам же граф направился в спальню – можно позволить себе небольшой отдых, тем более, что его друг-лекарь уже укоризненно смотрит на него. - Я собирался взять тебя с собой, - покачал головой Бюсси, отгоняя молчаливые укоры. – Но заговорился с господином Атосом, а поворачивать на полпути было уже слишком глупо. Пришлось идти даже без барона. - Но вы с удачей, мой господин? Реми вновь взялся за свою работу – рана занимала его мысли и беспокоила более, чем она волновала графа. - Как знать, - признался Бюсси. – Барон отчего-то решил выступить защитником Монсоро. Еще немного – и он настоит на том, чтобы дочь вышла за него замуж! Или хотя бы просто извинилась! - Не дай Бог! – присвистнул Реми. - Но его настроение именно таково! – с горечью бросил граф. – Он полагает, что любовь Монсоро оправдывает все! - Даже идею заживо похоронить самого барона? - Представь себе! Он считает, что это было сделано исключительно ради безопасности Дианы. - Угроза которой мне кажется все более призрачной, - усмехнулся Реми, промывая рану и готовя перевязку. - Как и мне. - Но я кое-что узнал… может быть, вы найдете это тоже любопытным, - вдруг заметил лекарь. - Что именно? - Во время вашего отсутствия я говорил с господином бароном. Он вспоминал детство своей любимой дочери и упомянул одно имя – подругу своей Дианы. Я подумал, это может помочь. Знаете, кто она? - Нет, а как это может помочь нам? Ты же не думаешь, что подруга Дианы имеет большее влияние на барона, чем собственная дочь. - Ее подруга – Жанна… урожденная де Бриссак, а ныне… - Де Сен-Люк! – вскричал Бюсси. – А ты прав, Реми! Шансы убедить барона возрастают! Ты закончил? Я сделаю еще одну попытку прервать их. *** Гримо, открыв дверь, ничуть не удивился, увидев всех четверых друзей вместе. По знаку господина он принес вино и холодные закуски, а затем удалился, чтобы не слушать чужие разговоры - его присутствие было точно нежелательно, судя по мрачному лицу хозяина и по его знакам. Оставшиеся одни друзья выжидали. Портос и Арамис пока не понимали, отчего планы поменялись, д'Артаньян уступал право начать разговор Атосу, а тот подбирал нужные слова, не зная, как и начать подобное. Прежде всего ему пришлось вновь рассказывать историю своего брака, обнаружения клейма и казни жены. Без этого было бы невозможно обсуждать дальнейший план. - Какой ужас! – пробормотал Арамис, крестясь. Портос выразился гораздо более крепко. - Ужас, - усмехнулся Атос. – Ужас в том, господа, что эта женщина выжила. И именно она… впрочем, дальше рассказывать вам, д’Артаньян! Все взгляды обратились на гасконца. - О, мой рассказ будет гораздо короче, - вздохнул тот. – Эта женщина ныне носит имя леди Кларик. Иногда ее просто называют Миледи. - Значит, это она вмешалась в историю с подвесками, - медленно протянул Арамис, припоминая то, что он о ней слышал. - И теперь вы бываете у нее, д’Артаньян! – добавил Портос. – Это скверная история! Лучше бы вам закончить эти визиты! Я уверен, что вы можете подобрать себе даму поприятнее, если не намерены более искать мадам Бонасье. - Все так, - кивнул юноша. – Но, господа, вы понимаете, чем это может обернуться? Она не просто воровка и соблазнительница! Не просто шпионка кардинала! Но шпионка, готовая на все! - Что вы намерены сделать? – тут же спросил Арамис. – Я мало что о ней знаю. Но слышал, что леди Кларик – весьма знатная англичанка, у нее преданные слуги, ее дом хорошо охраняется. В обществе она бывает нечасто, так что за ней тянется длинный шлейф тайн и загадок, впрочем, в последнее время ее появление стало более постоянным, она бывает на некоторых приемах и балах, ходят слухи, что она пытается обратить на себя внимание графа де Варда, вероятно, им можно доверять? - А что же граф де Бюсси? – вдруг спросил Атос. - Я слышал, что ранее он тоже бывал у этой дамы. Но даже не знаю, чем все закончилось. Вард точно не богаче и не знатнее Бюсси, возможно, Миледи считает эту добычу гораздо более простой? - Пожалуй, - распространяться о том, что это Бюсси предпочел в дальнейшем держаться в стороне от этой дамы, Атос не стал. - А вы полагаете, ему угрожает опасность? – заинтересовался Арамис. – Да пусть кардиналисты дерутся между собой! Я не настроен вмешиваться! Если Бюсси в ревности вызовет Варда на дуэль, то пусть после выслушивает порицания своего господина! Я же готов сказать: туда им обоим и дорога! - Бросьте, Арамис, вы так не думаете, - Атос не спрашивал, а привычно утверждал. - Бюсси служит кардиналу, но он человек благородный. Неужели ваши симпатии не будут на его стороне? - Разве только потому что Варду я не симпатизирую вовсе, - пожал плечами Арамис. - Но в победе Бюсси я уверен. - Господа, мы отвлеклись! Нам нужно доказать преступления этой женщины, - вернулся к прошлой теме д’Артаньян. – А не беспокоиться за Бюсси, я согласен с Арамисом, граф справится с этим и сам. Нам же нужно обвинить Миледи! - Но как? – хмурился Портос. - Видимо, мне придется уехать, - просто отозвался Атос. – Я должен привезти свидетелей, которые подтвердят, кто она. - Где вы их будете искать? - Там, откуда она пришла ко мне. Когда-то… в той жизни я немного узнал о ее прошлом, достаточно, чтобы быть уверенным в ее истинном облике. Но сейчас этого недостаточно, чтобы явиться к королю с просьбой о наказании этой женщины. Мне нужно найти людей, которые подтвердят, что она – та, кто совершила преступление и понесла кару. А после она же, сменив имя, стала графиней де Ла Фер. - Вы полагаете, без всего этого король вас не послушает? Мне казалось, он знает, кто вы, и не откажет… - Я полагаю, что он велит это расследовать. Как верно заметил Арамис, ныне эта дама носит имя знатной англичанки. Это – ее защита от любых подозрений. Даже Людовик не станет арестовывать ее, не имея веских доказательств. К чему ему ссоры с Англией из-за их подданной, когда против нее нет пока ничего? - Но пока вы будете доставлять доказательства, эта змея сбежит! – буркнул Портос. – Не будет же она дожидаться! - Именно поэтому ехать мне нужно сейчас, предупреждая решение его величества, - заключил Атос. - А также нам нужна поддержка ее деверя, - напомнил о своей идее д’Артаньян. – Она хотела его убить – моими руками. И ранее, я полагаю, приложила руку к тому, чтобы стать вдовой. - Чудовище! – рубанул воздух ладонью Портос. - Это гораздо сложнее, - вздохнул Арамис. – Дорогой друг, у нас на носу война с Англией! Не собираетесь же вы ехать туда! - Полагаю, это не понадобится, милорд лишь не так давно покинул Париж, так что его можно будет перехватить еще до отплытия. - В таком случае, - предложил Портос, - мы испросим у Тревиля отпуск, разделимся и отправимся… - Нет, - прервал его Атос. – Я уверен, что смогу сам съездить и отыскать нужных людей. Она не знает, что я жив, поэтому чувствует себя в безопасности. Никаких препятствий мне никто чинить не будет, на этот раз никаких подозрений. - Я тоже полагаю, что на этот раз мне ничего не грозит, - поддержал д’Артаньян. – Даже если Миледи узнает, что я отправился вдогонку за ее деверем, она не сможет понять, для чего мне это нужно. - И все же… - нахмурился Арамис. – Это может быть опасно. Или вы хотите, чтобы мы следили за ней? - Это еще более опасно, - покачал головой Атос. – Нет, дворяне возле особняка такой дамы привлекают внимание. Пусть лучше слуги следят… причем посменно. И не зная, с какой целью. - Скажите, Арамис, - вдруг спросил гасконец, - а известная вам ловкая особа… доверенное лицо королевы – может ли она через своих людей узнать что-то о Миледи? Если будет знать другие ее имена, конечно. - Полагаю, мы можем попробовать, - осторожно ответил тот. – Возможно, ее величество тоже не откажет… - Белошвейке, - не удержался Портос. - А вы, дорогой друг, - поспешил заметить д’Артаньян, - забирайте в свое распоряжение слуг. И если ваша герцогиня тоже согласится помочь и что-то разузнает, это было бы весьма кстати. Гигант смущенно потеребил ус, но ничего о герцогине с Медвежьей улице говорить не стал. С этим, еще раз обсудив все детали, друзья и разошлись. Атос отправил Гримо собирать вещи, а утром велел явиться к Портосу. Сам Портос направился к себе, все также теребя ус и думая о том, как ему показать себя наиболее выгодно в этой истории и что все же можно вызнать через мадам Кокнар - в конце концов, ее муж ведь прокурор, а не помощник стряпчего. Арамис, поначалу направляющийся в сторону своего дома, на улице Вожирар свернул не направо, а налево, предварительно убедившись, что никто не заметил, как он отправился после этого на улицу Сервандони, тоже не желая откладывать столь важный вопрос надолго, да и повод увидеться был не лишним. Ну а д’Артаньян… он тоже пренебрег домом. И даже обещанием, данным Атосу, посчитав, что подобное внезапное пренебрежение этой дамой вызовет у нее излишние подозрения. А кроме того желая получить некоторые подтверждения всему тому, что он услышал, поскольку более всего гасконец в этой жизни доверял самому себе. Потому, тоже сделав небольшой круг, молодой человек поспешил на Королевскую площадь, попутно придумывая наиболее подходящее объяснение своему позднему визиту, желательно, чтобы выглядеть в глазах даже этой дамы героем. *** Поначалу даже упоминание Сен-Люков не произвело на барона никакого впечатления – что ясно говорило о том, насколько старый Меридор не осведомлен о придворной жизни и королевского окружения. Пришлось растолковывать ему, что месье де Сен-Люк души не чает в своей молодой супруге, пользуется она влиянием и на королеву, к которой недавно была приставлена, но уже завоевала ее дружбу, а король, в свою очередь, весьма благоволит фавориту и хоть его отношения с королевой непростые, но все же Анна ближе к нему, чем его брат, ныне, после истории с подвесками, королева даже временно пользовалась хорошим отношением мужа. А уж если к Людовику обратятся с одинаковой просьбой и жена, и кардинал, и фаворит, и сам барон с дочерью, король не станет закрывать глаза на подлости своего брата и наверняка обещает девушке свое личное покровительство. Господин де Меридор наконец согласился, что в словах Дианы и графа де Бюсси есть разумное зерно, хоть и продолжал считать, что девушка напрасно отвергла Монсоро, желающего ей лишь добра. Один прекратившийся спор сменился другим: барон настаивал на том, чтобы им с Дианой отправиться к ней домой, Бюсси предлагал остаться в его особняке, допуская, что на той квартире уже может быть небезопасно. - Да взгляните же в окно! - не выдержал граф. - Неужели вы хотите идти по Парижу с дочерью в ночи?! - Но приличия... - Еще ни один человек во всей Франции не смел бросить мне упрек в бесчестии, господин барон! Если пребывание рядом со мной вредит репутации дамы, то лишь по ее личной вине. Но я скажу вам, что в моем особняке достаточно комнат, а вы лично можете поставить слугу к покоям мадмуазель Дианы, если полагаете ваше присутствие у меня в гостях недостаточной гарантией для чести вашей дочери! В этот момент девушка вдруг тихо засмеялась. Эта реакция заставила мужчин удивленно обернуться к ней. - Простите меня, батюшка! – несколько успокоившись, произнесла она. – И вы, граф. Я понимаю, что выгляжу странно. Однако мы спорим о странных вещах! Не столь давно я была вынуждена довериться господину де Монсоро. И хоть тот не позволил себе ничего недостойного... - Разумеется! – вставил барон. – Он дворянин! И я уверен, что ты могла ему полностью доверять. - Однако же порукой моей чести может быть лишь Гертруда, - продолжила Диана. – Но даже она не была при мне постоянно – и в том вина того же графа де Монсоро. Еще после я доверилась другому человеку, вновь полагаясь на его слово больше, чем на что-то еще. Пожелай он или господин де Монсоро учинить страшное – и разве хватило бы у меня сил и ловкости противостоять им? Ныне же мы спорим о том, могу ли я остаться в доме, полном слуг, рядом со своей верной Гертрудой и вами, отец! О, неужели мне что-то вновь угрожает? Более, чем на ночной улице Парижа или в том новом пустом моем доме? Так знайте же, что я не расстаюсь с кинжалом. И если я не могу верить тут никому, то пусть эта сталь хранит меня, как охраняла до сей ночи! Этот пламенный монолог дочери заставил барона принести извинения Бюсси и с благодарностью принять его гостеприимство. Граф скрыл улыбку, чтобы никого не раздражать своей победой – ведь он и вправду не собирался докучать Диане своим вниманием, считая ее на голову выше любой женщины в мире! *** Бюсси уже собирался лечь спать, когда в дверь тихо постучались, скорее даже поскреблись. И притом в дверь, ведущую в гардеробную. Заинтригованный, граф не стал кричать приглашение войти, а сам открыл дверь... и удивленно поднял брови при виде Гертруды. - Тс, сударь! - приложила она пальчик к губам. - Молю вас, только тихо! Вы пойдете со мной, господин граф? - К вашей госпоже? - едва слышно спросил Бюсси. - Вы знаете, что да! Но кто показал вам этот ход? - Ваш лекарь, месье. Но разве это важно? Идемте, господин граф! Моя госпожа очень хочет вас видеть. Бюсси без колебаний последовал за ней, сдерживая себя при мысли о том, что же его ждет! Кровь буквально бурлила... - Вы пришли! - встретила его мягкой улыбкой Диана. – Я очень вам признательна, граф! И за то, что вы привезли отца, и... - Не стоит, сударыня! И не просите, не нужно! Приказывайте – и я исполню любое ваше пожелание! - О, это было бы слишком! Но я попросила Гертруду привести вас... чтобы извиниться за сомнения батюшки и мою нерешительность... - Напротив, мадмуазель, я считаю, что нет более решительной девушки, чем вы! Мало кто из дам света решился бы идти в ночи с почти незнакомым мужчиной! Я восхищен вашими словами, хоть и повторю вам, пользуясь случаем, что в этом доме ничто не угрожает ни вам, ни вашей добродетели! - И за это я тоже признательна вам, поверьте! Однако... я также хотела... предложить вам... некий союз, если позволено так сказать. - Союз, сударыня? Против кого или за кого? - Вы удивитесь, должно быть... и может быть, даже осудите меня... - Я?! Никогда! - Мне нужна ваша поддержка в возможном противостоянии с моим батюшкой. - А! Неужели вы думаете, мадмуазель, что он может принудить вас к браку? Да еще и, я так полагаю, с месье де Монсоро? - Мы говорили с отцом после вашего ухода. И он вновь, хоть и ненавязчиво, но заговорил о том, что я ошибаюсь в отношении этого человека, а он, должно быть, руководствовался лишь моими интересами. Моих же слов, что граф надеялся из этого извлечь пользу для себя, батюшка не услышал. Кажется, он не понимает моих страхов, брак без любви – ведь это же не так страшно. А я и ныне чувствую себя как моя лань! - Господь свидетель, сударыня! Я скорее позволю убить себя у ваших ног, чем дам ему загнать столь трепетное и нежное создание! - Благодарю вас! – Диана покраснела. – Я вдвойне признательна вам, господин де Бюсси, что, говоря о восхищении мною, вы не просите ничего взамен, что, помогая мне, вы не напоминаете о том! - Я дворянин, сударыня! И если одни дворяне Франции, во главе с принцем, и запятнали себя и свою честь, то я молю вас, не думайте так о всех кавалерах! - Вы возрождаете мою веру в благородство! Итак, я могу рассчитывать на вас? Вправе ли я вновь просить вашей помощи?.. - Всегда и во всем, сударыня! Разве мое обещание помочь... - Я помню его! Но я прошу вас сделать это, даже если мой батюшка будет говорить иное! Если его преосвященство и ваш друг... - Месье де Сен-Люк. - Если они согласятся помочь, то пусть их прошение дойдет до короля, даже если отец решит не являться к его величеству. - Я клянусь вам, сударыня! Король узнает обо всем! - Вы мой спаситель, граф! - Я ваш слуга, сударыня! - О, нет, я прошу вашей дружбы! Бюсси опустился пред ней на колено и прижался губами к девичьей ладони, вкладывая в этот поцелуй все чувство, что переполняло его, и все преклонение, что не позволяло припасть к ее устам. - Клянусь, сударыня, у вас нет более преданного друга! - И вы... не попросите ничего взамен? - еле слышно спросила она. - В тот момент, когда вы вправе просить все?! - Я получил ваше расположение и дружбу, мог ли я просить большего? Диана внезапно наклонилась, подчиняясь порыву, прижалась поцелуем к его щеке... и немедленно вскочила, отпрянула в сторону, алея. - Молю вас, граф, - прошептала она, - забудьте мою глупость! Ступайте и позвольте мне уже остаться одной. - Я ухожу, - Бюсси медленно поднялся с колен, поклонился. - Но я никогда не забуду ни эту беседу, ни ваш дар. Граф вышел из ее спальни, с трудом силясь унять бешено колотящееся в груди сердце. Такой открытый порыв! Такая страсть... и такая стыдливость! Будь это дама света, Бюсси немедленно перешел бы в наступление. Но не с Дианой... Он не мог ничего от нее ждать и не смел действовать, помня о том, сколь многого желал от нее Монсоро и сколь сильно это ее пугало. О нет! Бюсси не сравнивал себя с этим ничтожеством! Но Диана... ее и вправду нельзя гнать, словно лань. Она или сама выйдет к охотнику и станет ему другом, или ускачет от неудачника! А Бюсси был отличным охотником. Но на этот раз он не стремился поймать добычу...