Augen auf

      Чехословакия не слышал поднявшегося шума. Он был словно в вакууме. Где нет звука. Словно что-то закрыло страну от остального мира невидимой пеленой, оставив совсем одного. Чех не смотрящими стеклянными глазами уставился на Англию, прошедшего мимо, будто его здесь и не было. Истинный джентльмен старался скорее скрыться, как бы глупо это не выглядело. Словак же окаменел на месте. Тело стало таким тяжелым, будто прибитым к полу ржавыми железными гвоздями. Казалось, скелет больше не может поддерживать плоть чеха и она скатиться вниз вязким желе. Воздух, по ощущениям, отторгал юношу, не проникая внутрь. Лёгкие наполнило, не позволяя дышать, оно. Предательство. Слизкая, тяжелая масса. "Ты обманул меня. Ты отдал меня ему! Ты предал меня..!" — задыхаясь, повторял не шевелящийся страна, хм, бывшая страна.       — Чехословакия? — безжизненные светлые глаза чеха уставились на того, кто его позвал. Третий Рейх? Почему он ласково и осторожно кладёт руку на подрагивающее плечо отданной ему на растерзание державы? Так, как недавно делал это англичанин. — Вы нормально себя чувствуете? Выглядите так, будто теряете сознание.       — Так беспомощно? — прошептал юноша севшим голосом. — Не обращайтесь со мной так фамильярно, пожалуйста, не унижайте меня ещё сильнее фальшивой заботой.       — Предполагаете, что я, как и другие, лицемерю? Когда я успел так низко пасть в ваших глазах? Обидно. Ну да ладно. Я считаю, интересоваться самочувствием подопечных стран — само собой разумеющееся занятие.       — Я же больше не предприниматель.       — Nein, за тобой остаются все территории, разве что ты будешь отчитываться не перед конгрессом, а напрямую предо мной, — отметил нацист, важно подняв указательный палец вверх.       — Co? Но ведь Англия..? — не на шутку изумился чех, будучи совсем в смятении. Зрачок не переставал дрожать, а лицо уже давно покрыла испарина.       — Забудь об Англии. Присоединись ко мне, — немец убрал руку с плеча собеседника и предложил другую. Растерянный Чехословакия уставился на неё. Если он её пожмёт… Что будет? Покровительство англичанина окончательно исчезнет, как и воспоминания об их продолжительных приятельских отношениях, но начнётся сотрудничество с нацистом. Тот подбадривал: Переходи на мою сторону. Я не предам тебя, как этот демократ.       — Да, мистер Рейх, — Чехословакия протянул руку в ответ. Они закрепили договор.       — Gut. Поезжай по этому адресу, там тебя встретит мой сторонник, — идеалист протянул соратнику визитку. Подконтрольная страна кивнул и, взяв её, направился к выходу. Всё это случилось в считанные секунды, и многие державы только вставали со своих мест.       — Стойте! А как же моё изобретение? — проснулся и воскликнул Польша. Получив внимание к своей заводной персоне, он продолжил: Я специально раньше не показывал, дабы все поглядели!       — Так давайте посмотрим и после пойдём, — предложил США, плюхаясь обратно на софу. Союзники тоже расселись, рассчитывая, что открытие поляка будет стоить их времени. Польска начал раздеваться. Принялся расстёгивать пуговицы своего двухкомнатного пиджака.       — Интригующе, — заметил канадец.       — Мне уже нравится! — засияла Франция.       Но как только Польша снял верхнюю одежду, все обомлели. За его спиной развевались крылья. Даже будучи механическими, они двигались плавно, как настоящие. Изумлённые таким чудом страны подошли ближе к изобретателю. Слышалось, как крутятся шестерёнки и как крылья, сталкиваясь с воздухом, образуют небольшой ветерок. Сам металлический каркас был не виден — белоснежные перья полностью покрывали конструкцию.       — Как вы их сделали? Они же выходят прямо из вашей спины? — первым очнулся от чар Штаты.       — Да, они стали словно моими новыми конечностями!       — Разве такое вообще возможно? — скептично воскликнул Китай.       — Vous можете летать, мсье?       — О, нет, у меня пока получается только парить.       — Mr. Польша, вы расскажете нам о том, как и почему сотворили это? — поинтересовался Англия, впервые за долгое время проявивший эмоции.       — Потому что Польска может! — заявил радостный поляк, подпрыгивая на месте и не злобно сжимая руки в кулачки. — Это всё, что я скажу. Остальное есть государственная тайна, — подмигнул Польша. Как в знак окончания разговора белые крылья начали складываться, в конце уместившись на спине страны, бережно прикрывшей их пиджаком. — Всем до свидания!       Державы, отошед от восхищения, напряглись: надобно выяснить, кто первым добежит до Польски и попытается выведать у того технологию изготовления крыльев. Страны, как спортсмены-бегуны на старте, перекинулись взглядами, готовые начать марафон на гонку вооружения. Но тут…       — Polen, изволите подождать меня? — Третий Рейх последовал за поляком, уже скрывшимся в коридоре. Физиономии держав не передать словами. Шок, разочарование, гнев, заторможенность — у всех лица исказились по-разному. Однако, союзники полностью были согласны с тем, что бойкий наци отбил у них желание своим присутствием догонять Польску, впрочем, как отбил и самого поляка.       — Мистер Рейх? — спросил держава. Небольшое волнение прокралось в большие детские глаза: фигура немца немного пугала страну. — Вы что-то хотели?       — Ja, позволите объяснить ситуацию? — Польша неуверенно кивнул, не сбавляя шаг, и шовинист продолжил: Думаю, вы видели, что остальные относятся ко мне с некой настороженностью. Выстроить с ними приятельские отношения для меня будет вовсе не легко. Вы же были единственным, кто проявил ко мне хоть каплю доброты и сострадания. Вы очень чуткий. Я допустил, что хочу попытаться сблизиться с вами, и меньше всего шансов, что вы отвергните меня.       — Ох, вы на самом деле так робки? Как говорится, без людей и рай не в радость. Я согласен быть вашим компаньоном, — заулыбался крылатый.       — Благодарю. Куда вы сейчас направляетесь?       — На северо-восток Лондона.       — Exzellent! Мне как раз надобно в ту же сторону.       — Вы с транспортом или подвести вас?       — С радостью составлю вам компанию.       Страны вышли из светло-бирюзового здания. Город встретил их обыденным шумом и нагнетающей атмосферой. Свинцовое небо не пропускало ни луча света, лишая яркости краски разноцветных домов. Моросило. Холодный ветер с моря пронизывал тело насквозь, нагло пробираясь под пиджаки. К предпринимателям подъехал тёмно-коричневый экипаж. Поляк гостеприимно пропустил нового знакомого вперёд. Немец в знак благодарности приподнял чёрную военную фуражку. В карете они уселись друг напротив друга. Рейх начал разговор:       — Вы поведаете мне, почему разработали именно крылья, а не что-то другое?       Польша задумчиво отвёл взгляд. Он не планировал разглашать свои мотивы. Однако, ариец не выглядел как тот, кто разболтает секреты в ближайшем кабаке. Напротив, фриц расслаблено, но не вызывающе облокотился на мягкое сидение. Острые черты лица убрали врожденное хищничество. Серо-голубые глаза приветливо ждали ответа на такой пустяковый вопрос.       — С самого детства я мечтал дотронуться до неба. Хотел взлететь выше всех зданий города, в том числе и собора Святого Павла, и узнать, какого это находиться там, — Польска посмотрел вверх, хоть там и был пыльный потолок. — Я представлял, как буду рассекать воздух на головокружительной скорости, видеть мир, такой большой, всего лишь песчинкой. Да, вполне возможно, что я продолжу лишь желать научиться летать и буду только планировать. Но, всё же, я не теряю надежды снять оковы, удерживающие меня здесь, и оторваться от земли. Звучит по-детски глупо, да? — стыдливо убрал русую прядь за ухо.       — Nein, я нашел ваше откровение весьма занимательным.       — С-спасибо, — невзначай Польша окинул открывающуюся взгляду улицу. Что-то смутило его. Точно. Она была незнакомая. — Мистер Рейх, вроде такие неухоженные дома встречаются только на окраинах. Должно быть, извозчик направляется не туда, куда нам нужно.       — Вы ошибаетесь. Мы приближаемся к назначенному месту, — отрезал спокойный хрипловатый голос так, что идеалист и бровью не повёл.       — Мистер? — обеспокоенно окликнул страна, переведя взор на компаньона. Холодная дрожь прошлась по позвоночнику. Конечности вдруг утратили былую лёгкость, будто внутрь залили расплавленное железо. Ком подступил к горлу, и Польша с трудом сглотнул его. Леденящая душу усмешка оголяла треугольные клыки Нацисткой Германии. Выражение лика высвободило на волю всю плотоядность.       — Всё идёт по плану, — тощая рука потянулась к стране с крыльями, желая вцепиться в него острыми когтями так, чтоб Польша никогда не освободился от них. Испуганный поляк тут же попятился назад. Готовясь вылететь из экипажа, он старался как можно скорее избавиться от пиджака. Но время было не на его стороне. Рейх намертво схватил Польску за запястье и мощным рывком усадил себе на колени.       — Отпустите меня! На помощь! — закричал объятый паникой и нахальными руками фрица держава.       — Чш, не кричи, тебе не убежать от меня, — насмехаясь, ласково прошептал ариец. Он с силой прижимал жертву к себе, будучи полностью убежденным, что тот не сможет выбраться. За этой вознёй пара не обратила внимания на то, как экипаж качнулся вперёд, будто что-то тяжелое на него приземлилось. Поляк не переставал отчаянно рыпаться, извиваясь на нижней части нациста. Фриц упивался жалкими попытками Польски вырвать свои хрупкие руки из его мёртвой хватки.       Внезапно дверца отворилась с наружной стороны. Внутрь ворвался ветер. Приведённые в замешательство державы инстинктивно отпрянули в другой конец кареты. Европейцы оторопели, когда к ним принялся залезать Советский Союз. Он буквально ввалился внутрь и закрыл за собой дверь, перекрыв поток леденящего воздуха. Шапка и пальто успели намокнуть от разыгравшегося дождя.       — Рейх, будь любезен и объясни. Зачем ты везёшь Польшу в сторону завода по производству мыла? — спросил СССР с невозмутимым видом, будто говорил о погоде.       — Ха. Ответ лежит прямо на поверхности. Последнее время гигиена так восхваляется, и приводится множество аргументов в пользу её соблюдения. Поэтому мы идем мыться! — от перевозбуждения, вызванного выходкой русского, фриц нервно улыбался. Подавляющийся смех вызывал лёгкое потряхивание всего тела наци. Сверхдержава не переставал превосходить ожидания шовиниста, вызывая некое восхищение. Но в этом национал-социалист никогда бы не признался.       — Это больше выглядит так, будто ты хочешь пустить на мыло его самого.       — O nein! Хоть у нашего Польски мягкое тело, — костлявые кисти очертили грудь и живот покрасневшего поляка, — жира совсем немного. Мыла получится сварить сущую малость.       — Сер СССР! спасите меня! — вмешался Польша.       — Рейх, отпусти его. Изобретение крыльев — это достояние общественности. Не пытайся присвоить его себе.       — Ты говоришь так потому, что они не достались тебе? — очи арийца сверкнули, заметив секундное замешательство коммуниста. — Ты желаешь получить преимущество перед другими странами, не так ли?       — Да, не отрицаю, — социалист нахмурился. — Но Польша на добровольной основе выдаст чертежи механизма всей Лиге.       — И что же будет дальше? Начнётся хаос! Представь: к тебе домой некто залетает через окно. Стекло разбито и разбросанно по комнате. Und Америка в приподнятом настроении приветствует тебя!       — Ты показал лишь отрицательную сторону. Возможность летать буквально окрылит людей. Сколько перспектив откроется пред нами?       — Поправочка, перед теми, кто усовершенствует изобретение Polen качественнее, чем остальные. Посмотри правде в глаза, Союз. США, Англия, Франция — вот главные новаторы. Когда они будут покорять Стратосферу, ты будешь только учиться планировать.       — Я не позволю тебе прибрать к рукам этот механизм.       — Так сделаем это вместе, — Третий протянул ладонь как при заключении договора. Только это выглядело как сделка с дьяволом.       — Что ты несёшь? Думаешь, я соглашусь на это?       — На моей стороне технологии и знания, без меня тебе не выяснить столько, сколько можно получить, работая сообща. Тебе, СССР, остаётся только не разглашать о нашей "дружбе".       Коммунист потемнел лицом: "Он приводит разумные доводы. Хоть это и противоречит мои принципам, придя мы к соглашению, получим выгоду оба. Хм. Что изначально было моей целью? Не дать нацисту получить такое ценное изобретение. Для чего? Дабы он не натворил бед. Если оно будет у нас двоих, то в случае агрессии с его стороны, что с большой вероятностью случится, я смогу обезвредить его. Да, мой поступок не нарушит баланс в Лондоне".       — Товарищ СССР… — атеист отвлёкся от дум. Взгляд Польски чётко напоминал, к чему должен склониться русский. Большие глаза были направлены прямо на него, словно доходили до души русского, до его дум. Тот, кто обязан был помочь Польске, не должен встать на сторону беспощадного тирана и диктатора, имеющего планы на крылатую, но слабую страну. Лишь планы, а не самого поляка, но это пока что.       — Прости меня, Польша, — вздохнул Советский Союз. — Рейх, я принимаю твоё предложение.       «Курва-а-а!» — панически завизжал голос в голове остолбеневшей страны.       Сверхдержавы пожали друг другу руки. Казалось, фриц сейчас впадёт в экстаз от происходящих событий. Немец очень любил, когда всё шло согласно плану, ну или его желаниям. Национал-социалист наконец позволил поляку слезть со своих колен. Мужчины усадили его между собой, тем самым преградив дорогу к спасению. Польска держал себя в руках и эмоционально, и буквально. Только прерывистое дыхание слышалось в тишине экипажа. Польше было жутко. Он не мог противостоять двум сильным странам. Оставалось надеется, что они, получив все интересующие их сведения, отпустят его. Крылатый краем глаза посмотрел на СССР. На душе стало тошно. Хотя, именно он сам внушил себе, что коммунист спасёт его, совсем не размышляя о мотивах и выгодах майора. Разбился о свои же фантазии. Атеист же не проявлял никаких эмоций, сложив руки в жесте скуки или равнодушия. Польска перевёл детские глаза на немца. Идеалист заметил это и подмигнул ему с улыбкой-оскалом. Поляк смутился и уставился в пол. Он продолжал сидеть в такой позе, будто бы не замечая, как ариец властно приобнимает его, собственнически поглаживая пленённую руку.       "Как это произошло? Почему они заключили договор так гладко? СССР, что ли, всё это время преследовал экипаж и оставался незамеченным? Или его не замечал лишь я, а Рейх изначально хотел вместе с ним поделить моё изобретение? — крылья Польски сжались под пиджаком. — То есть немец подстроил абсолютно всё? Но он бы не захотел, чтоб у Союза тоже были мои чертежи. Значит, получается, русского он не ожидал и договорился на месте? Однако! откуда он узнал, что именно сегодня я презентую свои крылья?! Я никому не рассказывал о своих намерениях! Мастерил их в полностью закрытом помещении!" — дыхание страны начало сбиваться. Голова заболела от перенапряжения. Чувствовалось, как температура лба всё повышается и повышается. Осознавая умственные и коммуникативные способности Третьего, страна пугался его всё больше и больше. Но кого бы не страшила персона фрица, знающего и не брезгующего выгоднее использовать чужие слабости и даже достоинства?       — Приехали, — оповестил блондин, когда карета остановилась.       Троица вышла со стороны норда, притом сверхдержавы продолжали держать Польску с двух сторон, как заключенного. В какой-то степени это выглядело комично. Низенький Польша, а рядом гигант-СССР — самый высокий и широкоплечий среди стран. На попытку вырваться союзники сильнее сжали руки поляка. Так крылатый перестал сопротивляться, уповая на волю случая. Перед странами предстал гигантских размеров завод свинцового цвета. Построенный лишь из металла, он выплёвывал чёрный отравляющий смог из своих труб. Ариец и смекнувший Советы повели пленника внутрь. Там оказалась нестерпимая духота, вызванная нелёгким трудом рабочих, не прерывающих своё дело по случаю пришедших гостей. Их никто не смел остановить, а иногда появляющиеся начальники цехов использовали римское приветствие, узрев Рейха. Немец дружелюбно кивал. Не то чтобы ему хотелось это делать, но стоит иметь хорошую репутацию и у подчинённых соратника. Страны вошли в лифт, громко скрипнувший. В обшарпанной кабине слышалось, как еле-еле работает старая конструкция, поднимая держав на верхний этаж. Так они вошли в оборудованный подо всё на свете зал. Третий чувствовал себя как в собственных апартаментах, пока социалист и поляк осматривались. Первый почти что с безразличием, второй — с напряженностью. Сверхдержавы отпустили крылатого.       — Польша, раздевайся, — приказал хрипловатым голосом Нацистская Германия, повернувшись спиной к странам. Советы встал в стороне, лишь наблюдая за европейцами.       — Co? Зачем? — смутился поляк, держа кисти вместе.       — А как, ты себе представляешь, мы будем изучать слаженную работу твоих крыльев и плоти? — заключил руки в замок на пояснице ариец, искоса поглядывая на жертву.       — Я думал, это сделают за нас твои естествоиспытатели, — произнёс Советский, на что-то облокотившись.       — Они приедут немного позже, а пока мы можем исследовать этот феномен самостоятельно. Хочешь что-то понять — открой это сам, не так ли? Polen, почему ты до сих пор в одежде? Не слышал, что я сказал?       — Я не могу… оголиться прилюдно, — выдавил из себя страна, опустив голову и зардевшись.       — Нам раздеть тебя? — нахмурившийся шовинист резко подошёл в Польске и сорвал с него пиджак. Крылатый шокировано негромко вскрикнул.       — Nie! Nie, стой, я сделаю это сам! — пытался отстранить от себя фрица, стягивающего бело-красный джемпер поляка. Коммунист не предпринимал никаких действий: его интересовал результат, а не какими путями они до него дойдут. Хотя методы чёрствого идеалиста, считал русский, были извращенно жестокими. Непоколебимый Рейх полностью избавил Польшу от одежды, закрывающей выше пояса, скидывая её на холодный пол. Отошёл на шаг и встал в пользу ценителя искусства, рассматривая картину — стыдливо прикрывающегося Польску с слезящимися детскими глазками. Наци указательным пальцем очертил в воздухе низ страны, намекая на то, что тот должен продолжить оголяться. Скованно поляк выполнил непроизнесённый, но очевидный приказ, оставшись в одном нижнем белье.       — Если он так продолжит дрожать, мы не сумеем изучить его, — констатировал майор.       — Du прав, Союз. Пройдёмте, — нордист взял Польску за локоть и потащил в дальний угол большого железобетонного зала-коробки. Советы последовал за ними. Блондин привел страны к кругам на полу, находящимися один в другом. Он поставил закрывающегося оставшейся рукой поляка внутрь. Чёрный лаковый сапог нажал на неприметный квадрат. С потолка звонко спустились цепи.       — Поможешь? — спросил у товарища Третий, ехидно скалясь. СССР кивнул.