"Под мою ответственность"

— Великая Сила! Я слышал про этого Прайда, немного, но уже хватает для того, чтобы живьём стереть его в порошок, а мы ещё бакту и медикаменты на него тратим! Разбомбили его, думали, с концами, так нет, он какими-то неправдами выжил и нам свалился на голову. Давай-ка выкинем его к ситхам в пустоту! Камина недовольно сложила руки на груди. — Нет, брат, этого не будет никогда. Во-первых, это противоречит кодексу нашей чести, согласно которому убить беспомощного — позор, каким бы отъявленным негодяем он ни был. Во-вторых, если Прайд выживет и восстановится, его знаниям о ситхах и Ордене цены нет. И, в-третьих… — Камина подняла взгляд вверх, — … я считаю, что если он выжил в таких обстоятельствах, в которых выжить просто невозможно, то имеет место вмешательство Силы, а это неспроста. — Ох уж эта твоя вера в особое предназначение… Везде видишь знаки свыше! — проворчал беззлобно Тор. — Ладно, только ради кодекса, не подниму на него руку, пока он не станет способен сам держать оружие. Так куда ты наметила наш путь? — На Камино, планету, в честь которой и меня назвали, — девушка поправила копну своих платиновых волос и расплылась в улыбке. — Там тоже отличные медики. Если ты помнишь, каминоанцы вырастили старой Республике целую армию клонов. — Ага, и вшили им в мозги биочипы, диктовавшие им истребить джедаев. Если помнишь, именно так был почти под корень выкошен старый Орден джедаев и завертелась вся эта каша. — Каминоанцы не были идейными противниками джедаев, как ситхи. Они делали то, что им говорили заказчики, передавая в их руки звонкий кредит. Так же сделаем и мы. Под звук денег они забудут не то, что имя нашего пленника, но и наши собственные имена, а также сам факт лечения. Ради сохранения тайны я сама останусь на Камино, а ты лети один, доставишь ребят по домам, заглянешь в наше поместье на Конкордию, а потом вернёшься за мной. Объявишь, что мне потребовалось срочное лечение. На самом деле я присмотрю за Прайдом. Чем меньше народу знает, что он жив, тем лучше. После, с безопасного расстояния, мы передадим его знания всей Галактике. — Твой план безумен, сестрица, — проворчал Тор. — Но того стоит. Хорошо. Не забудь отформатировать ячейку памяти с информацией о Прайде и уничтожить цилиндр. — Я лучше спрячу его, — Камина отсоединила приборчик и вложила его в свободный кармашек на поддоспешнике. — Пойду посплю. Тор занял место сестры за рулями. Прежде чем она покинула рубку, он заметил: — Так или иначе, однажды нам придётся выдать Прайда Галактике. Он один из величайших преступников и подлежит суду. — Да, конечно, но сначала надо добыть из него знания, — возразила Камина. Тяжело переступая, мандалорка отправилась было к своей койке в общей каюте, но передумала — ей захотелось побыть одной. Точнее, условно одной. Она отправилась в медотсек. Заперев за собой дверь, Камина села на стул рядом с бакта-камерой и снова прислонилась к ней, чтобы погреться. Прайд был всё ещё жив, хотя и на волоске от смерти. Тепло от танка, мерное гудение насосов и прочего медицинского оборудования убаюкало её, и мандалорка провалилась в глубокий сон — роскошь, которую она не могла позволить себе уже много лет, с того самого момента, как Первый Орден начал наглейшим образом вторгаться в успевшие почувствовать свободу миры. Разбудила её разница сил притяжения. Ещё не открыв глаза, она поняла, что корабль прибыл к месту назначения. По звездолётной обшивке глухо постукивали капли практически извечного каминоанского проливного дождя — безоблачных дней там было по пальцам сосчитать, припоминала Камина. В дверь медотсека также как раз постучали: — Капитан Рау! Посадка! — послышался с той стороны глухой голос одного из членов экипажа. — Слышу, — сонно отозвалась мандалорка. — Сейчас собираюсь. Облачаясь в свои бескаровые доспехи, мандалорка бросила ещё один взгляд на жизненные показатели Прайда. Орденский генерал проявлял необычайную волю к жизни. Перелёт занял несколько часов в гиперпространстве, но состояние пациента не ухудшилось. Лишь контейнер с энтеральным питанием был снова пуст, а мешок с отходами полон. — Да, обмен веществ у тебя работает на полную, адепт-генерал… — ворчала Камина, очищая оборудование и подключая новую порцию питательных веществ. — Интересно, что скажут о твоём состоянии каминоанцы? Пошатываясь от разницы гравитации и усиленно глотая воздух в борьбе с приступами тошноты, капитан торпедоносца вышла наружу. Прикрываясь пластиковым дождевиком, она отправилась на встречу с главным врачом одного из каминоанских медицинских центров, бывшей фабрики клонов, поставлявшей солдат печально известной армии старой Республики. После того, как Палпатин приказал свернуть производство клонов, а фабрика лишилась стабильного источника доходов, значительная часть инфраструктуры пребывала в запустении, и лишь треть бывшей фабрики была конвертирована в медицинский центр высокотехнологической и биоинженерной помощи, хотя поговаривали, что местные специалисты тайно от властей производили штучных клонов по заказам богатых обитателей Галактики. И всё же, даже с учётом нелегальных доходов от клонирования, прежних высот каминоанцам было уже не достичь. Именно поэтому, когда Камина изложила суть своей проблемы и указала в договоре обязательное условие — строгую секретность на протяжении всего курса лечения и реабилитации пациента, врачи безоговорочно подписали соглашение. Отдельной строкой Камина прописала собственное нахождение рядом с больным и общий уход за ним, когда угроза жизни станет минимальной. Она вернулась к кораблю в сопровождении двух санитаров, которые выгрузили с борта бакта-танк с пациентом и укатили его в здание медцентра — на предварительный осмотр и оценку масштабов травм. Сама Камина собрала вещи и передала чип-ключ доступа к кораблю брату. — Полномочия по управлению «Путеводной звездой» передаю тебе. Позаботься о нашем экипаже, а потом отправляйся в поместье, как я тебя просила. Жди моего сообщения. Ключевое слово — «гордость», — практически шепотом сообщила она Тору. Тот кивнул в знак понимания, и на том они расстались. Проводив взглядом свой торпедоносец Yz-775, под гордым позывным «Путеводная звезда», Камина закинула за спину свой ранец и вернулась в медцентр. В приёмном покое назначенный лечащий врач — престарелая каминоанка Нала Си — с помощью двух дроидов проводила осмотр пациента. — Что скажете о состоянии больного? — стараясь звучать безэмоционально, спросила мандалорка. Старая каминоанка ознакомилась с данными в датападе и озвучила диагноз: — Ожоги в основном третьей степени, судя по тому, на какую глубину удалены поражённые ткани. Случай в моей практике уникальный. По всем факторам, он должен был давно скончаться. Сколько времени он пребывает в таком состоянии? — Около суток, — прикинула Камина, сколько стандартного времени прошло с момента битвы над Экзеголом. — Тем более поразительно, — Нала Си постучала длинной четырёхпалой рукой по транспаристилу. — Где вы подобрали его? — В бою. Он один из нас. Наш товарищ, подобранный с подорванного звездолёта, — максимально убедительно прозвучала Камина. Скажите, его можно спасти? — Шанс на выживание при таких масштабах поражения кожи — менее процента. Тем не менее, ожоги неглубоки, скорее всего, явились следствием кратковременного воздействия высокотемпературного пламени. Как при взрыве. — Вы правы. Был взрыв, — кивнула мандалорка. — Ситуацию усугубляют множественные переломы, но, к счастью, головной мозг и жизненно важные органы пострадали некритично. — Ваши прогнозы? — насторожилась Рау. — Мы применим все доступные нам методики, у пациента уже взят генетический материал для аутопротезирования. Мне сообщили, что вы желаете лично ухаживать за больным. У вас имеются какие-либо медицинские знания? — На войне мне часто приходилось оказывать первую помощь раненым, — с неприязнью вспоминая былое, ответила Камина. — Уход за больным состоит в ином. Вас обучат базовым знаниям, но вы должны подписать документ о личной ответственности за возможные ошибки и их последствия. — Мне всё ясно. Под мою ответственность. — Вы можете наблюдать за операцией через купол. Сейчас ассистенты готовят операционную и палату интенсивной терапии. Скоро начнём. Старая каминоанка посмотрела на свой комлинк. Камина заметила: — У вас в госпитале на удивление безлюдно. — Все улетели в Типока — праздновать победу над Орденом. Наконец-то, на этих извергов нашли управу! Туда им и дорога. У меня, скажу по секрету, личные с ними счёты. Я работала на благо Империи, а меня швырнули в концлагерь на двенадцать лет! — врач показала на вытатуированный на запястье штрих-код, коим обычно маркируют заключённых. — Вас посадили как иноплеменницу. Империя преследовала всех, кто не принадлежал к человеческой расе, — отметила Камина. Тут комлинк Нала Си просигналил, и из распашных дверей явились два ассистента. — Всё подготовлено, доктор Си. Можем начинать. — Да, — кивнула каминоанка и поплыла — именно поплыла, не по годам изящной походкой — к дверям следом за бакта-танком, увозимым ассистентами в неизвестность. Прежде чем исчезнуть в дверном проеме, она указала на окно в полу: — Можете понаблюдать за операцией и оценить, как вы будете вести уход за больным. Камина будто приклеилась к стеклу, наблюдая, как на репульсоре тело выгрузили из танка и положили в ванну с бактой, переключили все системы жизнеобеспечения и опустили вниз. Затем Камина заметила в руках Си маленькую коробочку. Открыв её, она пинцетом извлекала оттуда крошечных дроидов, которые равномерно расползались по ожоговой поверхности, переплетались между собой чем-то вроде тончайшей сетки и прочно закрепляли что-то в плоти. Скоро лишённое кожи тело было покрыто тысячами, если не миллионами, тончайших иголок. На том операция была завершена, и Нала Си отдала ассистентам приказ переместить тело в другой контейнер с бактой. Камина дождалась возвращения Нала Си. Снимая перчатки, врач отчиталась о проделанной работе: — Мы применили разработку времён Войн клонов, но в таком масштабе — ваш случай первый. На поверхности тела мы создали около миллиона точек роста новой кожи из генетического материала, взятого у самого пациента. Бакта поможет ускорить процесс роста без хромосомных сбоев и образования раковых клеток. Базовый процесс восстановления при таких повреждениях займёт не менее трёх месяцев, и только тогда можно будет перейти к операциям по восстановлению зрения и слуха. Переломы не требуют дополнительного вмешательства, кроме позвоночника — реконструктивная операция для спинного мозга должна быть сделана через неделю, иначе начнутся необратимые дегенерационные процессы. Если пациент будет жив спустя этот срок, мы прооперируем его. — Благодарю вас, доктор, — почтенно склонила голову Камина Рау. — Такие сложные медицинские вмешательства стоят своих денег. Предварительный счёт за наши услуги — четыреста тысяч кредитов. Более точную сумму дирекция отправит на ваш комлинк в течение недели, и в процессе лечения будут дополнительные расходы. Вы к ним готовы, надеюсь? Камина помолчала. Четыреста тысяч она может выплатить хоть сейчас, а вот дальнейшие расходы… Неужели придётся просить деньги у семьи? Тогда она волей-неволей будет обязана признаться, на чьё лечение требуются такие гигантские суммы… — Я готова заплатить по предварительному счёту. О дополнительных расходах прошу уведомлять меня заранее. — Это хорошо. Я провожу вас к администратору медицинского центра, а вечером осмотрю пациента. Ваша комната будет по соседству с палатой, и я предъявлю вам отчёт. Каминоанка, несмотря на почтенный возраст, грациозно прошагала по белым больничным коридорам, вместе с мандалорской заказчицей подошла к стойке регистратуры и на своём языке быстро изложила все подробности проведённой операции. Администратор озвучила сумму: — Четыреста три тысячи сорок семь кредитов. — Наличными, — отрезала Камина, выуживая из кармана пачку гравированных металлических пластинок. Передавая их администратору, она добавила: — Пожалуйста, не указывайте в документах имени пациента, договор полностью на моё имя. Камина Рау. — Как вам будет угодно, — учтиво отвечала каминоанка-администратор, принимая кредиты. — Вот ключ доступа в вашу комнату и палату больного. Вас проводить? — Если вас не затруднит, — кивнула Рау. Молодая женщина проследовала за широко шагавшей аборигенкой по лабиринту коридора, спустилась двумя уровнями ниже и оказалась в другом коридоре, из которого вели в обе стороны многочисленные двери. На каждой был указан номер — на местном языке и ауребеше. Дойдя до палаты номер 10079, администратор сделала изящный жест в сторону двери. — Вот ваша комната — за этой дверью налево, и палата для пациента — направо. Скоро к вам подойдёт санитарный инструктор и обучит вас уходу за больным исходя из его состояния и потребностей. На том они расстались. Камина прошла через дверь в небольшой холл, откуда действительно вели две других двери — налево и направо. Первым делом мандалорка заглянула в правую дверь. За ней находилось небольшое помещение со стенами стерильно-белого цвета и плотно закрытым окном. Посреди комнаты уже стоял большой цилиндрический контейнер из затенённого транспаристила с подключёнными к нему системами искусственной вентиляции лёгких, питания и отведения продуктов жизнедеятельности, а также сотнями датчиков состояния больного. Приоткрыв смотровое окно и убедившись, что Прайд действительно находится в этом контейнере и до сих пор жив, Камина прислонилась к нему лбом и вполголоса молвила: — Давай, Энрик Прайд, выкарабкивайся! Да пребудет с тобой Сила, каким бы негодяем ты ни был! Тело адепт-генерала, лишённое кожи, выглядело более чем ужасно — белёсо-красный кусок плоти, похожий на освежёванную тушу в лавке мясника, утыканный тысячами иголок, каждая из которых тускло светилась. Камина очень надеялась, что те четыре сотни тысяч, которые она только что выложила из кармана, не пропадут даром, и информация, которой владеет Прайд, оправдает все траты. Она прошла в собственную комнату, где помимо кровати, стоял интерактивный стол с голопроектором, выходом в сеть и системой наблюдения за палатой. Видимо, такие сдвоенные комнаты предназначались для особо важных пациентов и их охраны. Как раз её случай. Бросив ранец в шкаф и стащив с себя пусть и лёгкие, но всё же поднадоевшие бескаровые доспехи, мандалорка сжала в руке комлинк. Денег у неё больше нет, лечение Прайда обойдётся дороже, чем она рассчитывала. Изначальный план требовал корректировки. Неужели придётся признаться родственникам, кого она скрывает в каминоанской лечебнице? Камина оказалась на перепутье — хоть монету подбрасывай. Скрепя сердце, она вышла в голосеть…