"Под мою ответственность"

«Дом на связи. Да, Камина». «Моё почтение. Вы наверняка в курсе об изменении моих планов. В данный момент я нахожусь на Камино». «Да. Тор лично передал нам. Что побудило тебя поступить так?» «Это уникальный шанс. Никому до сих пор не удавалось заполучить столь значимого орденца в плен. А нам он буквально упал в руки». «Судя по докладу Тора, шанс этот невелик, пленник может умереть в любой момент». «Увы… но шанс выжить у него есть, врачи обнадёживают меня. Одно «но» - такой шанс требует дорогостоящего вмешательства. Я истратила все свободные деньги. Оттого и звоню вам. Я прошу о помощи в лечении моего пленника». «И каков шанс, что его реабилитация принесёт ожидаемую выгоду? Что, если он умрёт, или выживет, но потеряет память или рассудок? Какова гарантия?» «Гарантии нет. И всё же я прошу у вас помощи. Беру на себя всю ответственность за расходы. Мне не привыкать». «Твой голос звучит отчаянно. Ты редко проявляешь такие эмоции». «Скорее решительно, Дом. Я намерена доделать то, что начала. И мой пленник – уникальный шанс». «Мы видим. Пусть твоё чутьё тебя не подведёт. Жди перевод. Мы, в свою очередь, ожидаем отчёт». «Да пребудет с вами Сила, Дом! Благодарю премного!»

***      

Адепт-генерал не умер, ни в день операции, ни на следующий день, ни через неделю, когда Нала Си провела следующую операцию – на позвоночнике. Каждый день повышал шансы Прайда на выздоровление, что немало изумляло лечащих врачей. Время неумолимо шло вперёд, и пришёл черёд реконструктивной операции на глаза и внутренние органы слуха. И снова каминоанцы применили технологию, которую сами прозвали «аутопротезирование», что помогало избежать введение в организм инородных предметов и обеспечивало абсолютную приживаемость новых органов. Для проведения операции цистерну с пациентом требовалось перевезти из палаты снова в операционный блок. Бригада медиков, всю неделю державших орденца под неусыпным наблюдением, подготавливала оборудование, когда Камина, до тех пор лишь безучастно присматривавшая за медицинскими процедурами, проводимыми над Прайдом, решительно сняла свой бескаровый доспех и отправила его в тот же шкаф, где покоился её ранец. Через несколько минут она, сменившая броню на зелёный пневмокостюм — рабочее обмундирование медиков, работавших с адепт-генералом — присоединилась к команде врачей. - Я хочу поучаствовать, - объяснила она. - В конце концов, я собираюсь взять уход за моим подопечным в свои руки полностью. Каминоанцы возражать не стали, желание клиента — закон. Под руководством врачей Камина переключила системы жизнеобеспечения на автономный источник энергоснабжения, ввела в кровоток пациента необходимые для предстоящей операции лекарства, сняла показания датчиков, очистила организм от продуктов жизнедеятельности и подключила новую дозу энтерального питания. - Теперь ваш пациент готов к операции, - подытожила Нала Си. - Её проведут более квалифицированные специалисты и команда наших меддроидов. Если желаете, можете присутствовать как наблюдатель, сможете поучаствовать в послеоперационном уходе. Камина Рау кивнула и направилась следом за медиками, везущими бакта-танк в операционную. Все семь часов операции она провела рядом с Прайдом. Дроиды и каминоанцы проводили над едва окрепшим человеческим телом не до конца понятные ей манипуляции, но мандалорка понимала — эти негуманоиды знали, что делают, и работу свою выполняют на совесть. Она неотрывно следила за ними, не обращая внимания на духоту и общее неудобство, вызванное ношением пневмокостюма. Несмотря на лишь элементарные медицинские знания, ей не требовалось объяснений, что по окончании операции и периода реабилитации её пленник-пациент обретёт прежнее зрение и не будет коротать буквально подаренный ему остаток жизни в вегетативном состоянии. Когда каминоанцы возвращали Прайда обратно в палату, Нала Си отчиталась: - Мы прооперировали все переломы, включая позвоночник, а также глаза, гортань и органы слуха. Повреждённые части заменены идентичными, выращенными специально для операции из генетического материала самого пациента. Ручаюсь за абсолютную приживаемость и отсутствие осложнений. Камина Рау сделала характерный реверанс в сторону врача: - Для того я и обратилась к вам как к лучшим специалистам в Галактике по данной части. - Это просто наша работа. Нельзя сбрасывать со счетов и феноменальную живучесть вашего собрата по оружию. Я не встречала ни одного подобного случая в своей практике. Выжить во взрыве, с такой степенью ожогового поражения, с переломами… уникальный случай. Каким-то чудом огонь не повредил нижние дыхательные пути. Верхние мы восстановим, но пока без трахеостомы не обойдёмся. - Без чего? – нахмурилась мандалорка. - Санитарный инструктор сейчас всё объяснит. Вы будете первое время ассистировать, через несколько недель сможете ухаживать за пациентом сами. - Разумеется, - кивнула Камина. Санитарный инструктор – молодая каминоанка – уже ждала в палате. Пройдя процедуру обеззараживания, Камина и Нала Си получили доступ за шлюз. Инструктор немедленно приступила к разъяснению: - Послеоперационный период требует особого внимания. Посмотрите на этот монитор – здесь указаны все жизненные показатели. Если они отклонятся от допустимых, система даст знать и примет первые меры, но и вам медлить будет нельзя. Искусственный интеллект подскажет, какие препараты необходимо будет ввести в кровь в зависимости от ситуации. Что критически важно – положение и надёжная фиксация в теле и на поверхности кожи всех датчиков, катетеров и зондов. Иногда их нужно заменять на новые, старые отправлять на чистку и стерилизацию. Система подскажет, когда. - Трахеостому мы уже заменили, перед операцией, - вставила Нала Си. - Хорошо. Вот, смотрите, - инструктор указала на длинный широкий шланг, торчавший у адепт-генерала прямо из шеи. – Это устройство для принудительной вентиляции легких, пока ваш пациент не способен дышать самостоятельно. Когда верхние дыхательные пути будут восстановлены, можно будет заменить на интубацию, а отверстие в горле ликвидировать. - Это будет возможно, как минимум, через три недели, - уточнила Нала Си. - Чтобы проверить, достаточно ли кислорода получает мозг, критически важно следить за его уровнем в крови. Чтобы снизить токсическую нагрузку на почки пациента, он подключён к аппарату для диализа. С помощью этого аппарата, кстати, можно следить и за оксигенацией крови. Так регулируется подача кислорода. Они посмотрели на монитор сбоку от бакта-камеры. Каминоанка указала: - Нужно поменять желудочный зонд. Посмотрите, как это делаю я, в следующий раз сделаете сами. Иноплеменница выложила из стерилизатора на поддон длинную толстую трубку. - Вот это зонд. Не перепутайте, они бывают разные. Основной принцип при установке любой трубки – не травмировать лишний раз ткани. Для этого необходима смазка. Посмотрите. Камине было не по себе, пока медик извлекала из желудка Прайда загрязнённый зонд и просовывала новый. Пришлось подавить рвотный рефлекс, будто трубку ставили ей самой. - О, звёзды, это наверняка очень больно, - не удержалась она от комментария. - Если проводить процедуры неаккуратно, да. Но, во-первых, сейчас пациент без сознания, болевые рецепторы отключены. Во-вторых, вы со временем научитесь всё делать без причинения боли пациенту. Сейчас сложите все отработанные инструменты в контейнер и вынесите к двери палаты, дроид заберёт их на стерилизацию. Камина исправно выполнила положенные инструкции и вскоре вернулась в палату – обучаться уходу за больным дальше. Вскоре после операции Нала Си приняла решение переместить пациента из бакта-танка на репульсорную кровать, чтобы новая кожа привыкла к атмосферному давлению. С того момента Камина приступила к уходу за больным – она полностью прошла курс подготовки за два дня до данной процедуры и непосредственно ассистировала Нала Си и меддроиду. Вместе они извлекли из бакты казавшееся безжизненным тело Прайда, успевшее за время лечения покрыться новой тонкой кожей. Следующий этап восстановления состоял в постоянном облучении кожи волнами особого спектра, стимулирующем рост кожного покрова. Нанодроиды сделали своё дело, и Нала Си собрала иглы в пробирку. Предельно аккуратно Камина обсушила тело тёплым воздухом, а Нала Си сняла трахеостому, заменив разрез в горле на длинный торчащий изо рта шланг. - Интубация заменяется каждые сутки, вместе с повязкой на горле. Швы будут сняты через четыре недели, отключение пациента от системы жизнеобеспечения возможно только после полного восстановления сознания. Пока об этом говорить рано, но теперь могу заявить уверенно о том, что риск внезапной смерти минимален, - с гордостью уверила Камину врач. Прайд, несмотря на все улучшения и миновавшую угрозу жизни, до сих пор пребывал в медикаментозной коме – врачи собирались давать нагрузку на нервную систему постепенно. Камина теперь почти круглые сутки проводила в палате с генералом, лишь на несколько часов сбрасывая душный пневмокостюм и проваливаясь в сон в своей комнате. Каминоанцы на некоторое время «отключили» иммунную систему пациента, давая новым тканям дополнительную возможность прижиться, поэтому в палате соблюдалась абсолютная стерильность. До сих пор жизнь адепт-генерала поддерживалась только при помощи высокотехнологичного медицинского оборудования. Дни в каминоанском медицинском центре тянулись долго, были однообразны, словно лотальские пейзажи. Для Камины, привыкшей к бешеному ритму жизни на войне, больничная рутина показалась не лучше ужасов боевых действий. Чтобы не сойти с ума, она взяла за привычку разговаривать со своим подопечным, хотя сквозь непроницаемую маску пневмокостюма тот навряд ли что-нибудь слышал. Она то ругала его за служение ситхам, смазывая вновь образовавшуюся кожу укрепляющей мазью, то уговаривала потерпеть боль, меняя зонды и катетеры, то почти умоляла скорее поправиться, составляя отчёты для Нала Си или отписываясь в Дом. Среди своих наблюдений она особо отметила отсутствие ожоговых шрамов, за исключением тех областей, где новая кожа срасталась со старой, уцелевшей в огне. Старая врач пояснила, что в этом преимущество аутопротезирования – генетическая память позволяла воссоздать ткани в том виде, в каком они были до утраты, вплоть до возрастных изменений, отразившихся в ДНК. Половину всей медицинской терминологии Камина не поняла нисколько, но суть ей была примерно ясна – кожу больного просто клонировали. Нет, думала она, каминоанцы всё же балансируют на острие ножа – им запретили клонирование, но они не оставляют попыток хоть как-то реализовать свои технологии! Ну, сейчас Палпатина больше нет, возможно, и сам запрет скоро отменят, да и вообще, не её это проблемы. Куда важнее ей было заполучить адепт-генерала здоровым, в ясном уме и твёрдой памяти, а также избежать утечек информации о том, что он жив, ибо в противном случае в Галактике могли бы найтись те, кого факт выживания Прайда не устроит – многочисленные враги, да и бывшие союзники, другие орденцы, о которых её пленник, пациент, подопечный, знает слишком много. На такой случай у неё всегда был при себе в кармане пневмокостюма заряженный бластер. Опасность могла исходить даже от своих, таких же мандалорцев. Прайд был далеко не косвенно связан с Империей, а именно Империя учинила геноцид на Мандалоре и разграбила его, а также, пусть и в меньшей степени – соседние системы, поэтому не исключался вариант мести со стороны даже членов её клана. Рау были прореспубликанцами и совсем не разделяли идеалы Империи, а значит, могли быть личными врагами Прайда. Ей, Камине Рау, предстояло объяснить целесообразность оставления адепт-генерала в живых после получения от последнего всей необходимой информации. Хотя… стоит ли позволить ему жить после этого? Даже без своего ужасного ситхского флота, Прайд мог быть опасен. Сидя за столом в смежной комнате и поглядывая то на генерала, подвешенного в пространстве на репульсорах, чтобы не повредить неокрепшую кожу, то на голопроектор с секретными файлами, она вспоминала, сколько усилий прилагала в поисках того самого таинственного флота ситхов — вся её юность ушла на это. Как много времени и сил было потрачено на диверсии против Ордена, на его ослабление… Камина всю жизнь вносила свой скромный вклад в борьбу с никак не унимавшимися потомками имперских адмиралов и моффов. Всякий раз срубая голову очередному штурмовику или расстреливая офицера, она памятовала о родителях и остальных мандалорцах, ставших жертвами Империи. А Первый, Последний, какой бы ни был по счёту, Орден — правопреемник Империи. И вот в её руках адепт-генерал Энрик Прайд, человек, чьё имя она уже как будто где-то слышала, словно оно мерещилось ей в ночных кошмарах. Он — квинтэссенция всего, за чем она охотилась всю жизнь и яростно истребляла чуть ли не с детства. Энрик Прайд. Логика диктовала, что после допроса его следовало без колебаний расстрелять. Камина смотрела скачанную с уцелевшего орденского сервера на Экзеголе запись камер наблюдения с флагманского разрушителя – «Непреклонного», кажется. Каким-то чудом корабельный журнал в почти полном объёме оказался на внешнем сервере и потому уцелел. На той записи Прайд без тени сомнения в упор расстрелял генерала Армитажа Хакса. Конечно, последний тоже был редкостным негодяем, но от хладнокровия адепт-генерала даже у бывалой воительницы, коей была Камина, по коже прошел мороз. Такой фанатик ради клятвы Палпатину полгалактики дезинтегрировать готов, и он доказал это на деле – несчастная Киджими всецело на его совести. Снова на ум приходили образы сожжённой суперлазером планеты, и в душе мандалорки вскипал вулкан гнева. Её корабль был там за несколько суток до трагедии. Насквозь промороженная планета не вызывала у неё ни грамма симпатии, но среди разнообразной мрази, населявшей тот мир, были и хорошие, светлые, искренние люди. Там было много женщин, детей, тех, кто слаб. Орденцы похищали там детей… Камине, с её обострённым чувством справедливости и фанатическим желанием защищать слабых, трудно было сдержаться и не прирезать нескольких гадов — она работала там под прикрытием, готовя диверсию против Ордена на Конкорд-Доне и ожидала встречи с информатором Плеско Марно, чтобы заполучить сведения о маршрутах поставок оружия орденским гарнизонам, когда на её глазах отряд солдат в белой броне расстрелял семью, отказавшуюся отдавать детей. Как ей хотелось взвести бластер и изрешетить их! После встречи с Марно она час прорыдала в гальюне «Путеводной звезды», потому что ничем не могла помочь той несчастной семье... Однажды, подогреваемая подобными мыслями, она чуть-чуть не сорвалась. Мандалорка сжала рукоять бластера потными от напряжения пальцами и нацелила дрожащее оружие Прайду в висок. Но выстрела не случилось, Камина лишь бросила бластер обратно в карман и злобно стукнула себя по прозрачному шлему пневмокостюма. - Что ты творишь, гранская отрыжка?! – нашипела мандалорка сама на себя. Сигнал электронного дневника подтвердил ошибочность её намерений. Женщина открыла голограмму: пора ухаживать за больным. За эти долгие месяцы она наперечёт знала все инструменты и материалы для обслуживания своего подопечного: зонды для энтерального питания, катетеры венозные и полостные, интубационные трубки для вентиляции легких… Солдату, кем всю жизнь была Камина, сплошь и рядом приходилось видеть ужасы войны, изуродованные тела, но не проводить медицинское вмешательство. Парадокс, но больше всего она боясь причинить Прайду боль, поэтому сейчас тихо повторяла одно и то же, сама не до конца осознавая того: - Уж потерпите, адепт-генерал, хоть это, наверное, и больно… Только окончив все процедуры, она позволила себе вздохнуть с облегчением. Сложив использованные инструменты на поддон, она укрыла Прайда лёгкой простыней. Теперь предстояло переложить всё, что было использовано, в отдельный контейнер и отправить на стерилизацию. Но тут случилось неожиданное, то, отчего мандалорка резко отшатнулась назад и уронила лоток с грязными инструментами на пол. Она увидела направленный на неё выразительно пристальный взгляд голубых глаз Энрика Прайда.