"Под мою ответственность"

— Подъём! — рявкнул в полутишине каюты грубый мужской голос. Прайд и Камина протёрли глаза и обернулись. — Незачем так орать, Кандри Рук. Мы прекрасно слышим тебя. Немного обескураженный тем, что герцогиня узнала его, воин отступил назад, давая арестованным возможность подняться с койки. Камина поправила платье. — Я надеюсь, ты не станешь опускаться до слежки в туалете и позволишь нам привести себя в порядок? — с каплей укоризны снова обратилась она к мандалорцу. Тот отступил в коридор. — У вас пять минут, потом на выход. Когда дверь каюты-камеры захлопнулась, адепт-генерал вежливо подождал, пока герцогиня вернётся из уборной, и набросил ей на плечи свою шинель. — На отоплении тут явно экономят. Возьми, тебе нужнее, чем мне. Камина возразила: — С твоей-то историей болезни? Немедленно надень сам. Я две недели провела в подбитом корабле без топлива и почти без воздуха, пока Тор меня не нашёл. Медики недоумевали, как я вообще осталась жива. Таков был путь наёмного киллера. Прайд покачал головой: — Моя кожа восстановилась, а у тебя всё лицо посинело. Иди сюда, — он властным движением поправил шинель на ней и застегнул на ней замки. Как ни в чём не бывало, они вышли из каюты. Генерал вёл подругу под руку, вторую руку заложив за спину, будто шёл не под конвоем, а прогуливался по палубе своего флагмана. Рук проводил их по путаным коридорам в огромный полукруглый амфитеатр. Вероятно, в прежние времена это был зал для офицерских брифингов, теперь же в его стенах собирались многочисленные представители мандалорской культуры. Большинство из них было облачено в бескар, но шлемы свои они держали в руках либо пристёгнутыми к доспехам с помощью ремней. Адепт-генерал присмотрелся — у многих за плечами виднелись реактивные ранцы. Одна группа мандалорцев выделялась тем, что все до единого держали шлемы надетыми — их лиц видно не было, но Прайд безошибочно распознал в них Племя. Среди них он рассмотрел и Тора Рау. Брат Камины также не открывал лица, но орденец мгновенно узнал его по доспехам. Он чуть заметным кивком поприветствовал своих внезапных телохранителей. Поодаль заняли своё место Защитники Конкорд-Дона. Камина обратилась к ним укоризненным взглядом — неужели даже они разменяли себя на кредиты Крайза? Конвоиры подвели адепт-генерала и герцогиню к предназначенным для них местам — двум креслам в самом низу амфитеатра. Словно во время публичного препарирования какого-нибудь экзотического трупа во время лекции у студентов-ксенобиологов, подметил про себя Прайд. На своём веку ему случалось наблюдать подобное в собственные годы учения в Академии, на лекциях по судебной медицине. Данная процедура предполагала вызвать у подсудимых чувство вины и позора, но ни генерал, ни герцогиня не испытывали и тени этих чувств. Они заняли свои места с тем же спокойствием, с каким вечерами прогуливались вокруг особняка. Прайд помог сесть Камине, а сам занял кресло по правую руку от неё. Когда подавляющее большинство мандалорцев утихло, в зале погас свет. На возвышение напротив адепт-генерала и герцогини вышел Хорус Визсла в полном бескаре. Лицо его также скрывал шлем. — Объявляю наше заседание открытым. Обвиняемые Камина Рау и Энрик Прайд, просьба встать. У Камины от этих слов внутри всё похолодело. Она застыла на месте в ступоре, и лишь крепкое, но нежное рукопожатие Энрика помогло ей совладать с нахлынувшим ужасом. Они поднялись с места вдвоём. Хорус Визсла продолжал: — Теперь мы выслушаем сторону обвинения — к сожалению, Мариус Крайз не может сейчас присутствовать на заседании суда непосредственно, но он выходит с нами на голосвязь. Выслушаем вас, Мариус. Над головами мандалорцев вспыхнула призрачно-синяя фигура до тошноты знакомого Камине мандалорского банкира. Адепт-генерал испытал противное чувство дежа вю — когда-то давно он уже переживал подобное, стоя на коленях перед изображением Палпатина как цепной пёс, и подобострастно клянясь ему в верности. Теперь же ему нестерпимо захотелось в сердцах плюнуть прямиком в голограмму, но он, разумеется, сдержался. Крайз начал речь. Его голос, искажённый тысячами парсек расстояния и усиленный в динамиках, напоминал злобный лай. «Данные субъекты, верховный главнокомандующий флотом Последнего Ордена и отступница от мандалорских законов и кодекса чести, являются преступниками и представляют опасность не только для нашей цивилизации, но и всей Галактики в целом. Камина Рау предала интересы Дома Визсла в угоду собственным, отказавшись сплотить нас, сделать весь Дом Визсла сильнее, богаче, влиятельнее. Что касается Энрика Прайда — думаю, список его преступлений не требует перечисления. Как лидер, оставшийся старшим по чину после гибели Палпатина и Кайло Рена, должен нести ответственность за все злодеяния Ордена, а также Империи, которой он служил прежде. Моё предложение для обвиняемых — расстрел на месте». Выслушав речь Крайза до конца, адепт-генерал и герцогиня как ни в чем не бывало заняли свои места. Арбитр Визсла нахмурил брови и сделал отводящий жест рукой. — Относительно адепт-генерала — мы не имеем права преследовать его, так как он получил амнистию в центре, а против Дома и мандалорского народа преступлений он не совершал. Обвинять мы можем лишь госпожу Камину. Мандалорцы как один перевели взгляд на герцогиню. Она кожей чувствовала на себе взгляд сотен глаз — то злобный, то укоризненный, а в общем, колючий и безжалостный. Прайд недовольно топнул по металлической решётке на полу, встал с места и обратился к мандалорцам, положив руку своей женщине на плечо. — Леди Камина не подчинилась Дому из-за меня. Ради меня она оставила нелюбимого Мариуса Крайза. Я разделяю её чувства и поэтому выступаю в её защиту. Вам придётся иметь дело со мной, а не с ней. Как её будущий супруг, я буду всецело её защищать. — Тогда вы выступаете соучастником преступления. Я предупредил вас, — отвечал ему Визсла. — Я в курсе, — ледяным голосом подтвердил Прайд. — Мы с леди Каминой готовы защищаться, даже если никто из присутствующих не поддержит нас. Он покосился на голограмму. Лицо Крайза было скрыто шлемом, но адепт-генерал даже сквозь него ощущал направленный на него взгляд банкира, полный ненависти. «Вы поставили свои желания превыше интересов приютившего вас Дома Визсла — вы отказали мне в браке и приёме в Дом. Вы грубо нарушили наши традиции». Камина вскочила с места и, сжав кулаки, вопрошала Крайза: — Где в нашем кодексе указано, что женщина должна фактически сдаваться в рабство, чтобы Дом имел в составе безграничные финансовые ресурсы, которые вы так яро сулите всем? Я не испытываю и раньше не испытывала к вам никаких тёплых чувств. Визсла потёр лоб и тяжело вздохнул. По лицу Арбитра было заметно, что он душой буквально разрывался между обязанностью следовать мнению мандалорского большинства, кодексом и сочувствием к Камине. Немного помыслив, он выступил: — Суммируя всё услышанное, я склоняюсь к тому, чтобы исключить леди Камину из рядов нашего Дома и лишить её звания герцогини. Голограмма Крайза нервно задрожала. «Неприемлемо! Её преступление заслуживает большего наказания!» Адепт-генерал не мог более молчать. В памяти возникли образы не столь давнего прошлого, и сейчас наступил тот самый случай, когда гнев можно было направить на пользу. Он обратился к Крайзу: — Я понимаю вас, Мариус Крайз, и вашу ревность по отношению ко мне. Уж не взыщите, что леди Камина выбрала меня, а не вас. Если вы столь щепетильно придерживаетесь принципов мандалорского Кодекса, тогда я, как будущий супруг леди Камины, лично выступаю против вас и вызываю на личный поединок. Это правило прописано в кодексе, не так ли? Крайз не отвечал. Сидевшие в зале мандалорцы так же хранили глубокое молчание. Арбитр бросал взгляды то на голограмму, то на Прайда, который всем видом показывал свой решительный настрой, то на леди Камину, которая оставалась на месте, бледнее дагобских туманов. — Почему мы, Дом Визсла, должны считать, что вы, адепт-генерал Прайд, достойны руки и сердца госпожи Камины Рау, вы, человек, на чьей репутации пятно служения Первому Ордену и Палпатину? — нарушил он тишину. Орденец спокойно окинул взглядом собравшихся мандалорцев, словно подсудимый присяжных. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Спокойно заложив руки за спину, он обернулся, чтобы взглянуть на сидевшую позади Камину, при этом, незаметно для остальных, его лицо на мгновение осветила улыбка. Приняв прежний строгий облик, адепт-генерал вновь повернулся к её родственникам. — Вы отчасти правы, я недостоин столь великой чести и поэтому смиренно молю госпожу Камину Рау оказать мне милость, приняв мою руку и сердце. При том я считаю, что не обязан просить разрешения ни у кого-либо ещё из Дома Визсла, кроме самой госпожи Камины. Доподлинно известно, что в давние времена именно стараниями некоторых представителей данного Дома Мандалор в итоге пришёл в упадок. Начиная с печально известного Пре Визсла, разжигавшего нестабильность в обществе и сотрудничавшего с сепаратистами в эпоху Войн клонов. Так что о пятнах на нашей репутации я бы вообще не заговаривал — совесть у обеих сторон нечиста. Я о своей репутации слуги Палпатина глубоко сожалею и раскаиваюсь в ней. А вы, Дом Визсла, готовы признать вину? Пока вы думаете, я снова прошу госпожу Камину о милости. Моё сердце, душа и вся жизнь принадлежат вам. Согласны ли вы принять мою руку и сердце? Больше не уделяя внимания застывшим на месте от столь резкого обличения мандалорцам, Прайд вернулся к Камине и, преклонив колено, трепетно поцеловал ей руку. Не колеблясь, Камина отвечала: — Да, Энрик, я стану твоей женой, даже если Дом Визсла изгонит меня. Для меня наша любовь важнее мнения и пересудов общества. Она медленно поднялась с кресла и, гордо расправив плечи, обратилась к присутствующим. — Обращаюсь ко всему Дому Визсла и прочим фракциям мандалорского народа. Если вы примете решение исключить меня из своих рядов, я приму его со смирением, но вместе со мной постарайтесь стереть из своей истории и весь мой вклад в дело объединения мандалорцев, который, как я думала до сих пор, был не столь мал. Она посмотрела прямо в визор шлема каждого мандалорца. С особой надеждой старалась она вглядеться в лица тех, кого считала своими союзниками — Защитников Конкорд-Дона, на представителей Племени, на брата. Тор повернулся к сидящему рядом воину и стал о чём-то ему шептать. Тихий шелестящий шёпот послышался то там, то сям в рядах солдат. Кто-то кивал, кто-то отрицательно качал головой. — Позвольте мне взять слово! — глухо прозвучал голос на средних рядах. Всеобщее внимание переключилось на явно пожилого мужчину-мандалорца, облачённого в скромные доспехи, лишённые каких-либо украшений и сработанные даже не из бескара, а из простой дюрастали. Хорус сделал жест рукой: — Паз Визсла, вам даётся слово как одному из старейших членов нашего сообщества и уроженцу клана Визсла. — Я в первую очередь играю здесь роль представителя моего Племени. Но сейчас не об этом. Я хотел бы отметить неоценимый вклад герцогини Рау в дело сохранения нашей идентичности — именно ей Племя обязано возвращением в наше древнее братство, так же, как и многие из сидящих здесь. Мы в неоплатном долгу перед ней и выступаем в её защиту, а равно и человека, ради спасения которого она затратила колоссальные силы, ибо он дорог её сердцу. Я ненавижу всё, что хоть как-то связано с Империей и Орденом, но ради герцогини готов сделать одно исключение и отдать слово в защиту и адепт-генерала Энрика Прайда. Паз поднял палец вверх, а следом за ним — и всё прочее присутствовавшее здесь Племя. Прайд с глубоким потрясением в душе осматривал людей, чьих лиц он не смог бы различить, но которые сейчас ратовали за него. Конечно, в первую очередь за Камину — но и за него тоже! Камина же не могла сдержать слёз, так некстати защипавших уголки глаз. Вот и Защитники присоединились к Племени. — Мы выступаем в защиту и герцогини Рау, как дочери нашего лидера, и адепт-генерала Прайда, ибо именно мы спасли его на Экзеголе. Кто-то всё ещё возмущался. В иных рядах звучали выкрики: — Предатели! Это раскол! — мандалорцы вставали с мест и потрясли оружием. — Прекратить! — раздался в зале властный женский голос. В центре зала объявились трое женщин в полном бескаре. Камина обернулась, чтобы посмотреть на них и буквально подскочила на месте. От радости она готова была прыгать на месте, как ребёнок. Она схватила генерала за руку и шепнула ему на ухо: — Это она, Энрик, смотри! Женщина сняла свой шлем, на котором был изображён стилизованный лицевой диск совы. Под ним скрывалось лицо пожилой, но ещё очень крепкой физически воительницы, которую Прайд безошибочно распознал, хотя и помнил её лишь по старым голограммам. Дама откинула назад плащ — в свете ламп блеснул наплечник с гравировкой эмблемы Ночных Сов. — Бо-Катан Крайз! — восхищённо произнёс он. Единственного слова леди Манд’алор хватило, чтобы все присутствовавшие прекратили словесную перепалку и замерли на месте. Даже Мариус Крайз не позволил себе вмешаться. Легендарная мандалорская воительница, легенда Восстания, сестра самой герцогини Сатин подошла к Камине и адепт-генералу и покровительственно возложила руки на плечи обоих. — Я успела услышать слова леди Камины и генерала Прайда. Оба правы, и нам придётся принять правду, как бы она ни колола нам глаза. Я сама признаю свой неправильный выбор молодости, когда примкнула к Пре Визсле и Дозору смерти, ибо все должны помнить, к чему всё это привело. Но я столь же яростно не одобряю и размен чести и судьбы одной из самых искренних наших защитниц — моей ученицы — на деньги. Именно поэтому приказываю всё преследование леди Камины и адепт-генерала Прайда прекратить. И не допустить всякой смуты. Леди Камина, генерал — она вложила им в руки бластеры — вы имеете право наравне со мной расстрелять любого, кто начнёт вносить смуту в ряды Дома Визсла. Тем же, кто жаждал денег, говорю — обмена свободы и чести герцогини Рау на кредиты не будет! Она подошла к Хорусу. Арбитр кивнул с заметным облегчением и молвил: — Обвинения с Камины Рау и Энрика Прайда снимаются. Заседание завершено. Большинство мандалорцев в зале в ответ на вердикт Арбитра подняли руки вверх и радостно замахали. Единицы — остались сидеть с каменными лицами. Камина постаралась запомнить тех, кто не был рад её оправданию. Крайз на голограмме вызывающим, если не обиженным тоном заявил: «Как я вижу — орденский преступник и изменница наших священных законов братства сумели переманить на свою сторону весь Дом. Что ж, будь по-вашему. Но с моей стороны всякая финансовая помощь прекращается». — Нам не страшно, господин Крайз. «Зайгеррианский горнодобывающий Консорциум» компенсирует материальный недостаток, — широко улыбаясь, отвечала Камина. И синее изображение банкира погасло. Адепт-генерал испытал чувство несказанного удовлетворения, как в момент, когда на Камино у него удалили из горла трахеостому. Удивительное дело, он помнил этот эпизод! Мандалорцы стали неспешно покидать свои места и расходиться. Хорус Визсла тоже направился к выходу, но голос Бо-Катан заставил его покорно вернуться: — Арбитр! Я бы хотела переговорить с вами. Визсла подошёл к ней. Леди Манд’алор чуть кивнула и повернулась к Камине. Та, будто ребёнок, подпрыгнула к ней и крепко обняла. — Спасибо, Бо-Катан, за помощь! — почти плакала она и смеялась. — Я же пообещала, что не брошу тебя. Хвала звёздам, я успела вовремя. Прости меня, я должна переговорить немного. Мы ещё встретимся, моя дорогая ученица! Бо-Катан и Арбитр покинули зал. Адепт-генерал был весьма потрясён — его Камина училась у самой леди Манд’алор! Впрочем, чему он удивляется? Грозный воин, коим являлась Камина, мог быть воспитан только таким лидером. Его одолевало любопытство узнать о Бо-Катан побольше, но орденец решил повременить с вопросами. Он взял Камину под руку и указал на дверь. — Пойдём отсюда подальше. Тебе наверняка так же отвратительно, как и мне. — Да, Энрик, я бы тоже хотела перевести дух. Пройдёмся по коридорам и просто поговорим. Так, как мы всегда беседовали дома… — Конечно-конечно, — генерал бережно придерживал её. Через несколько часов страх отступил. Адепт-генерал и его невеста прогуливались по бесчисленным палубам разрушителя. Прайд даже провёл небольшую экскурсию, рассказав об общих принципах архитектуры таких кораблей. Но не только о технике вели они беседу. — Многое в моей голове просто не укладывается, насчёт Сопротивления. Я помню, ты приводила им доводы о моём раскаянии. Я, конечно, лично отправлял им стратегическую информацию об Ордене. Но после этого кошмарного судилища я начал сомневаться в их здравом уме. И всё-таки, как ты убедила их не судить меня? — Ты только не обижайся — я апеллировала к старинному гунганскому закону. Я спасла твою жизнь, и отныне твоя жизнь в моём распоряжении. Присутствовавшие на заседании гунганы меня поддержали. — Да, союзники там, откуда и не помыслишь… пойдём отсюда, большинство присутствующих лиц нагоняет на меня тоску. Попросим Защитников или Племя подбросить нас домой. Они отправились было следом за безмолвно удалявшимися воинами Племени, когда их нагнал Тор. — Камина, адепт-генерал, подождите! Не улетайте, вас хотят видеть на заседании совета Сопротивления. — Нас? Обоих? — Прайд напрягся. — С какой целью? — Мне не сообщили. Они прислали коммандера Конникс — вот она. Старая знакомая генерала и герцогини, облачённая в аккуратно сшитый светло-коричневый мундир, приблизилась к ним. — Адепт-генерал Прайд, госпожа Рау, мы просим вас подняться на верхнюю палубу, с вами хотят говорить. Камина нахмурилась, обдумывая дальнейшие действия, но Тор убедил её. — Идите. Я привёз сюда всё — и твой бескар, и отцовский корабль. Они будут ждать в ангаре. Герцогиня кивнула: — Я согласна встретиться с Сопротивлением, только если сменю эту одежду на свой бескар. В такой обстановке мои доспехи мне намного ближе к телу, и мне будет легче вести разговор, кто бы ни искал его со мной — Я, с вашего позволения, сам желал бы надеть свой доспех, — добавил Прайд. — Моя официальная амнистия может не уберечь меня от выстрела фанатика, которым закон не писан. — Хорошо, господа. Мы с нетерпением ждем вас на верхней палубе через три часа. Сектор 40-аурек-1020. — Разберемся, — холодно отрезал Прайд. Они с Конникс разошлись в разные стороны. Тор сопроводил сестру и адепт-генерала до посадочного дока, где высилась «Путеводная звезда» и примостилось по бокам несколько скромных судёнышек Племени. На борту корабля генерал и герцогиня облачилась в броню. Прайд отметил, что и ему бескаровый нагрудник стал по-особенному дорог и удобен. Любопытно, скользнула в сознании мысль, выходит, он сам понемногу перерождается в мандалорца? Тор приказал выгрузить из трюма «Клык» сестры. Позже, у трапа корабля, они попрощались. — Лети к Антеле и малышу. Мы вернёмся позже, — улыбалась герцогиня. — Мне стоит за тебя тревожиться? — Вовсе нет, брат. Я же не одна, — она взяла под руку адепт-генерала. — Со мной мой будущий супруг. — Хорошо. Тогда я должен поздравить вас обоих. Тор крепко пожал руку генералу и обнял сестру.  — Пока не спрашиваю о более детальных планах, — заметил он. Но Прайд и герцогиня переглянулись, кивнули друг другу, и первый озвучил: — Через месяц. Вы первый в списке приглашённых. На том они и разошлись. Адепт-генерал и герцогиня в полном боевом снаряжении прошли к транспортной шахте, доставившей их на нужный уровень.