Сказ хмельного Хуайсана

      В тот вечер Хуайсан ушел с торжества и ночью вернулся в Цинхэ. Он не искал больше встреч с Цзян Чэном, хоть тяга к этому язвительному юноше и не исчезла. Но у Хуайсана было свое понятие о гордости и, раз ему в открытую сказали, чтобы он не вмешивался, он и не будет.       Он вновь начал просто существовать. Пытался увильнуть от тренировок, старался больше рисовать и не думать ни о чем. Хотелось раствориться в этой ничего не значащей повседневности. Он постоянно был не в духе, ибо не получалось. Не получалось делать вид, что происходящее в Поднебесной его совсем не касается. Его плохое настроение сказывалось на всем. Сабля была слишком неповоротливой, черты рисунка выходили слишком резкими и однажды он даже проткнул веер кистью, которой его же пытался разукрасить.       Минцзюэ хоть и был строгим, но также и любящим братом, поэтому всё же заметил плохое настроение Хуайсана. Правда, далеко не сразу. Его же заметил и Гуан Яо, изредка бывавшей в резиденции, бывшей некогда ему домом. Он, бывало, привозил ему разные артефакты и предметы искусства, чтобы хоть так поднять настроение. И Хуайсан улыбался, щебетал без умолку, как он рад и как он благодарен, а после, возвращаясь в покои, клал все эти вещи в ящик в надежде, что позже он сможет искренне ими полюбоваться. Он был благодарен Яо, но и сильно встревожен его поведением. Он не забывал тот образ, свидетелем которого стал во дворце Башни Кои. Он также не мог не замечать озлобленное отношение к Гуан Яо своего брата.       Так прошло несколько месяцев. Был объявлен очередной совет Кланов. Хуайсан хотел бы не ехать, ведь обида на Цзян Чэна никуда не ушла, но Гуан Яо, лично прибывший передать приглашение, настоял на том, чтобы молодой Не тоже участвовал.       Они прибыли немного раньше, чем остальные, ведь путь их был короче. Хуайсан сидел за отведенным ему столиком и, не выходя из созданного им для окружающих образа, легкомысленно обмахивался веером. Снаружи смутно доносились сладостные речи приветствия собравшихся Гуан Яо, но возглас "Второй брат. Ханьгуан-цзюнь" был слышен особенно четко. Почти сразу после этого оба нефрита зашли в зал. Через несколько мгновений, в течение которых они обменивались приветствиями, в зал зашел и Яо в компании главы нового ордена. Того самого, что на прошлом торжестве столь явно проявил неуважение к Цзян Чэну. Остановившиеся около отведенных им столиков Лань Сичень и Лань Ванцы удивленно смотрели на Гуан Яо, который вежливо лично показывал Су Ше (Хуайсан уже позаботился, чтобы узнать его историю), где занять место. Он повернулся и встретился взглядом с Цзэу-цзюнем. Вид его сразу стал отчего-то напуганным, будто он провинился и оказался застигнутым врасплох. "Становится интересно" - подумалось Хуайсану. Яо же стремительно подлетел к старшему нефриту: - Второй брат! - А-Яо, - Хуайсан не мог не прислушаться, услышав это обращение от Цзэу-цзюня. - Это ты позвал Су Ше? - В голосе заклинателя слышалось недоверие и, возможно, немного обиды. - Да. - Гуан Яо радостно улыбнулся, - Во время Низвержения Солнца многие кланы были уничтожены и созданы новые. Су Ше основал свой орден в Молин и всего за несколько месяцев смог достичь хорошего уровня. Стать союзниками с таким талантливым человеком не будет лишним. - А-Яо, - голос Сиченя стал ниже, - разве ты не знаешь, что Су Ше...       И вновь Гуан Яо выглядел растерянно и испуганно. Один из адептов Лань Лина продолжил вместо главы Гу Су: - Глава клана Су, Су Ше, раньше был адептом Гу Су Лань, но предал их во время Низвержения Солнца, за что был изгнан. После он основал свой орден. - Второй брат, я не знал об этом. Я только сейчас...       Лань Сичень наконец тепло улыбнулся, и успокоил Гуан Яо: - Это неважно. Ты не знал, поэтому не можешь быть виноватым. Не бери в голову.       Яо явно стало легче, но вина за сотворенную ошибку все еще была видна в его неловкой улыбке. Однако стоило Цзэу-цзюню спокойно отвернуться, чтобы занять свое место, как неловкость покинула лицо Гуан Яо, сменившись чем-то очень сложным, чего Хуайсан не смог понять.       Его внимание привлек появившийся человек. Так как Яо был внутри, то снаружи никто громко не поприветствовал вновь прибывших, и его приход Хуайсан невольно пропустил. Он все еще беззаботно обмахивался веером с глупой улыбкой на лице, когда столкнулся взглядом с немного растерянным Цзян Чэном. На этот раз с ним не было ни Янь Ли, ни Вэй-сюна. Не отдавая себе отчет, юноша с той же улыбкой махнул рукой, привлекая внимание: - Цзян-сюн, Цзян-сюн! Садись сюда, садись.       Хуайсан невольно смутился того, что не смог сразу переключиться с простака и показался так Цзян Чэну. Будто было стыдно за созданный образ. Он сделал вид, что сосредоточенно наливает вино, краем глаза подмечаю, как взволнованно по сторонам ("или на него?" - мелькнуло в голове, в чем Хуайсан никогда бы не признался) смотрит глава Юнь Мэна. И прислуживающий юноша совершенно случайно постоянно закрывал тому обзор, заставляя главу ордена вертеться, словно мальчишке. Наконец, юноша отошел, и Хуайсан вновь встретился взглядом с Цзян Чэном. - Выпьем, Цзян-сюн. - Уже более ровным голосом, более своим голосом произнес Хуайсан, не меняя привычного ушам окружающих обращения. - Конечно.       Что-то подсказывало Хуайсану, что сейчас не время разбираться в том, что было у них на душе. Куда важнее было понять, с какой целью был созван этот Совет. Поэтому, взяв чашу, заклинатель повернулся к севшему рядом главе Юнь Мэна, и дружелюбно предложил выпить.       Вскоре начался совет. Обсуждались совершенно незначительные вещи. Это было подозрительно. Хуайсан чувствовал, что что-то должно произойти. Он неотрывно следил взглядом за собравшимися из-под края веера. В какой-то момент поднялся Цзинь Цзысюнь и направился в сторону, где сидели адепты Гу Су. Он встал прямо перед столом Лань Сиченя. - Глава клана Лань, Ханьгуан Цзюнь. Позвольте поднять тост за вас. - В этот момент Цзян Чэн улыбнулся Хуайсану, и также предложил выпить. - Цзысюнь! - мгновенно возник Гуанъяо, - Цзэй Цзюнь и Ханьгуан Цзюнь, оба из Облачных Глубин. 3000 правил высечены на Дисциплинарной Скале. Вместо того, чтобы пить вино, лучше... - Мы, клан Цзинь и клан Лань, давно дружим. Если вы не выпьете, я могу посчитать, что вы смотрите свысока на меня. - Отовсюду разнеслись одобрительные возгласы. - Не будем тратить слова. Глава клана Лань, мы же не чужие. Так не сопротивляйтесь, будто мы чужаки. Простой вопрос: выпьете или нет?       Пауза затянулась. Ситуацию попытался спасти Гуанъяо. - Им же еще возвращаться на мечах. Не стоит пить перед этим. - Ничего не будет, если я выпью две чаши вина. - Поднялся Лань Сичень с легкой, ничего не выражающей улыбкой. - Даже если я выпью 8 чаш вина, это не повлияет на мой полет на мече. - С этими словами Цзысюнь налил еще вина.       Цзэу Цзюнь принял чашу и выпил ее. Хуайсан видел реакцию своего брата. Тот был не на шутку взволнован. Казалось, атмосфера разрядилась, но адепт Лань Лин Цзинь не остановился и повернулся к Лань Ванцзы. - Ханьгуан Цзюнь, ваша очередь. Прошу.       От почти затянувшейся паузы всех спасла рука, резко возникшая и вырвавшая чашу со спиртным, предназначавшимся Лань Ванцзы. Хуайсан вновь не заметил появления еще одного заклинателя. Вэй Усянь резко ворвался в зал и спас некогда столь дорогого ему Лань Чжаня. "Хотя так ли уж и в прошлом его помешательство на Ханьгуан-цзюне?" - мелькнуло в голове Хуайсана от мгновения, когда взгляды Вэй Ина и второго нефрита встретились. В них было все: предупреждение, благодарность, мольба, твердая уверенность. - Я выпью за него. Так сойдет?       А дальнейшие события произошли, казалось, всего за мгновение. Атмосфера накалилась как никогда прежде. Вэй Усянь угрожал Цзысюню на глазах у всех, желая узнать, куда тот велел отправить остатки клана Вэнь. Он искал того юношу с состязаний по стрельбе из лука, Вэнь Нина. Хуайсан тоже его запомнил по тому, как тот выделялся среди "своих". Цзян Чэн сразу вскочил со своего места, подбежал к Вэй-сюну, и уговаривал его остановиться. Он практически молил, и Хуайсан поразился, насколько измученным в этот момент выглядел тот, на кого он злился все это время. Глава Юнь Мэна молил шисюна остановиться, когда не подействовала ругань. Но тот не обращал на него никакого внимания. Казалось, гнев застилал глаза Вэй Усяню, и тот не слышал и не видел больше никого. - Вэй Ин.       Рука опустилась, и Вэй Усянь покинул этот зал, это место навсегда.