Tokyo

Чимину стало хуже. Кислород поступал в лёгкие с трудом, он не мог говорить и почти не открывал глаза. Он все ещё не может принять новую реальность, в которой находится у края смерти, а сестра за его жизнь борется. Пусть Чимин не говорит, но слышит все, что она говорит ему, когда ей дают с ним видеться. Она сказала, чтобы он не беспокоился, что все будет хорошо. Но в какую цену сестре обойдется это «хорошо»? — Я могу войти? — взволнованно спросила Нэин, которая буквально сбежала с территории школы, когда ей позвонили из больницы. — Нет, — ответила медсестра, переградив путь девушке, готовой в любой момент сорваться к брату, — Вам нужно подождать. — Зачем мне позвонили, если не пускают?! Что с ним? — Не кричите, это ведь больница. В этот момент из реанимации выходит врач, и Пак тут же подходит к нему, одним взглядом спрашивая, как Чимин. — Послушайте, — начал он, — нам бы обговорить с Вами стоимость наших услуг… — Что с Чимином? — настойчиво произносит Нэин. — Случился приступ. Все обошлось. Только после этих слов она находит в себе силы более-менее спокойно выдохнуть. — Но как видите, состояние Вашего брата все хуже, а Вы так и не оплатили операцию. — Вы вызвали меня не столько из-за того, что моему брату плохо, сколько из-за того, что хотели поговорить о деньгах, верно? Ответа не последовало. Да он и не нужен. Она просто озвучила мысли, вопрос был риторический. Конечно. Все в этом мире измеряется этими дурацкими бумажками. Она знает, что нужно достать деньги. Ее новая работа все ещё при ней, так что сегодня Черри собиралась отправить «Нэнси» к другому клиенту. — Будут вам деньги, — отвечает девушка, смотря на Чимина сквозь стеклянное окошко, — Скоро. После этих слов Нэин покинула больницу. Она не хотела возвращаться в школу, где ее отсутствие, несомненно, заметили, но можно потерпеть пару замечаний в свою сторону. Надо учиться, чтобы в будущем поступить в хороший университет. Так и случилось. Директор устроил ей настоящий допрос, придираясь сильнее, чем к другим, ведь она помощница президента, и такая безответственность для нее недопустима. Нэин дала обещание, что такого больше не повториться. И этого действительно не повторится. Она любым способом добудет эти деньги в кратчайшие сроки, и у Чимина не успеет произойти новый приступ, ему не станет хуже, он доживет до этого дня. После физкультуры Нэин купила себе бутылку воды, чтобы немного освежиться. Сегодня она показала ужасные результаты: нога все ещё немного болела, поэтому бег на время она провалила, как и прыжки на скакалке. Их учитель никогда не даёт тебе освобождение от нормативов, если ты не принёс справку из поликлиники. А у Нэин справки не было, она совершенно об этом забыла. Теперь придётся пересдавать. Девушка успела сделать пару глотков перед тем, как у нее зазвонил телефон. Кэс. — Да? — Мы нашли тебе одного, Нэнси. Ему все равно, с опытом ты или нет. Готов заплатить 300 000 вон. — А больше никак? — Учитывая то, что ему все плевать на твою девственность, это достаточная сумма. В этот момент мимо проходил Тэхён, но остановился, услышав ярый спор девушки с кем-то по телефону. — Меня не заботят его предпочтения. Сейчас для меня куда важнее сумма, пойми. Я могу сыграть опытную, только найдите мне человека, который заплатит больше. — Почему ты не можешь довольствоваться тем, что есть? Это неплохая сумма, — прозвучало на той стороне трубки. «Потому что жизнь Чимина на волоске», — мысленно ответила Пак. Если ей будут находить таких клиентов, она соберёт эти деньги не раньше, чем через неделю, и это с учётом того, что она будет в чьем-то пользовании каждую ночь. — Послушай, Кэс. Ты знаешь, что я у вас лишь на время. Мне нужны деньги как можно скорее, я не хочу зарабатывать на них черт знает сколько ночей. — Детка, слишком нагло с твоей стороны, не находишь? — Знаю, — вздыхает Нэин, — просто… — Ладно, — отвечает Кэс, — попробую что-нибудь сделать. Нэин не успевает поблагодарить, как та вешает трубку. Девушка кладёт телефон в карман спортивной кофты и делает ещё один глоток, но чуть не давится, когда слышит знакомый голос за спиной: — И какая тебе нужна сумма? Пак оборачивается и видит Тэхёна, прислонившегося к стене. — Т-ты что… все слышал? ‐ голос предательски дрогнул. Ким продолжал смотреть на нее с немым вопросом. Разложив эмоции по полочкам, она отвечает: — Тебя это не касается. — Неужели? — поднял одну бровь парень, — А по-моему, вчера ты обложалась, придя в мою квартиру, а сегодня просила о молчании. Как-то это все-таки меня касается. — Хорошо, допустим, — кивает Нэин, — я назову тебе сумму, и? Что это изменит? Поведешь себя, как доблестный рыцарь и дашь денег в долг? — Почему же? Отдам без всяких долгов. На секунду Пак действительно удивилась. Что он несёт? — Врешь ведь, — выносит вердикт она, — бескорыстных людей чертовски мало, и ты в их число не входишь. — И то верно, — согласился Ким, — но это правда не будет долгом. Нэин прищурилась и услышала то, что, в принципе, и ожидала услышать: — Если будешь платить вовремя. — Я ведь уже сказала, что не буду спать с тобой! Телефон в кармане завибрировал, Пак достала и, увидев на дисплее снова имя Кэс, взяла трубку. — Я правда сделала все, что могла, — сразу выпалила женщина, — Он согласился поднять плату только до 400 000 вон, спорила до последнего, он уже грозился искать проститутку в другом месте. Так как у нас не так много клиентов, я поговорила с другими, все забито. Самое прибыльное у Натали, но она отказалась с тобой меняться. Новые клиенты появятся только, когда эти будут обслужены, значит, не раньше, чем через неделю. Но за неделю может произойти все, что угодно. Все не может быть так, как мы хотим. Прими это уже, Пак Нэин. «Принять это?» Тебе уготована судьба стать чьем-то игрушкой, прими это. «Принять это.» — Кэс, я… не нужно больше, я, кажется… Она поднимает взгляд на Тэхёна и снова задумывается. — Сколько тебе нужно? — спрашивает он шёпотом. — 3 000 000 вон, — тихо отвечает она. — Думаю, трёх ночей хватит. По миллиону вон на каждую. Нэин вновь чуть не подавилась, только на этот раз — воздухом. Если он говорит правду, то у нее больше шансов спасти брата. Она говорит Кэс, что не будет больше этим заниматься и они прощаются. — Где находится моя квартира ты уже знаешь. Когда тебе удобно приходить? — Сегодня, завтра, послезавтра, — бормочет Пак, — только если ты правда будешь платить каждую ночь, и по прошествию трёх раз мы просто забудем об этом. — Договорились, — ответил он таким непринужденным голосом, будто они обсуждали, у кого дома будут делать совместный проект. — И ты никому не расскажешь. — Договорились, — повторил он тем же тоном, — жду тебя сегодня в десять.

***

Нэин страшно. Она не знала, каким будет Тэхён: нежным или грубым, а учитывая то, что это ее первый раз, второго точно бы не хотелось. Ей в принципе самой ночи с ним не хотелось. Насчёт одежды девушка особо не парилась — не работа все-таки, где ее нарядили как стереотипную завсегдатаику ночных клубов — надела джинсы и белую толстовку. Когда девушка подошла к квартире Тэхёна, снова замешкалась, как в прошлый раз. Только в прошлый раз ситуация обернулась по-другому. В этот раз она не сбежит. Ей придётся сделать это. Успокаивает лишь то, что это три ночи, и не более. Ким открыл ей дверь, скучающе оглядел с ног до головы и сказал следовать за ним. В его комнату. Когда Тэхён подошёл к кровати, Нэин остановилась. — Чего ты ждёшь? Проходи, — сказал он. Девушка пытается побороть волнение и страх, но пока безрезультатно. Она медленно подходит к кровати и садится рядом с парнем. И… что дальше? — Сама разденешься или помочь? Ах, точно. Мысленно Нэин стукнула себя по лбу, настолько она нервничала. В кино обычно друг друга раздевают, но она знает, что это лишь для художественной эстетики фильма, и в жизни такое вряд ли случается часто. Пак снимает с себя толстовку и спрашивает, куда положить. — Кинь на пол. Туда же падают и джинсы. Тэхён откидывает одежду в сторону, обнажая крепкое тело, и вот они уже сидят напротив друг друга только в нижнем белье. Нэин красивая. У нее невинная красота, и скорее всего, очень нежная кожа. Не верится, он сейчас попробует. Она прекрасна в своём смущении, кусает пухлые розоватые губы и дрожит, он это видит. Даже белье на ней белое, это заставляет Тэхёна усмехнуться. Ирония. Нэин то и дело пытается себя отвлечь, смотреть куда угодно, только не на него. Его кожа имеет легкий бронзовый оттенок, у него мощная грудь, накачанные руки, и Нэин, почувствовав, как горят щеки, опустила взгляд, но он зацепился за за тонкую линию тёмных волос, исчезающих за кромкой боксеров и, поняв, что прятать смущение просто бесполезно, ибо дальше будет ещё хуже, нашла в себе силы посмотреть ему в глаза. Повисла недолгая пауза перед тем, как Тэхён, цокнув, сам потянулся и растегнул лифчик девушке. — Как ты хочешь? — спросил он. — Н-ну… понежнее… Тэхён кивнул, и приблизился. Нэин инстинктивно дернулась назад, но, получив от него холодный и бесцеремонно взгляд, постаралась взять себя в руки. Сначала он легонько поцеловал ее в шею, а после провёл языком от груди до пупка. Нэин все равно дрожала, и он это чувствовал, потому оставил ещё несколько нежных поцелуев, давая ей понять, что она должна просто расслабиться. И казалось бы, у нее получается, она даже чувствует, как что-то приятно тянет внизу живота, но так продолжается ровно до тех пор, пока Тэхён не стаскивает с нее трусики. Она вмиг сжимается. Тэхён понимает, что с ласками лучше прекращать, она и ноги-то раздвинуть боится. Просто взять уже. — Раздвинь ноги. Пак тяжело дышит и не слушает его. — Раздвинь ноги, пока я не стал грубым. Даже растягивать не буду, просто трахну. Она знает, что будет больно. И знает, что будет ещё больнее, если не послушает. Девушка послушно раздвигает ноги и даёт Тэхёну устроится, но вопит от боли, когда чувствует в себе пальцы. — Т-тэхён… больно… Она зажмуривается, когда он добавляет ещё один палец. — Терпи. Нэин уже искры перед глазами видит. Это слишком больно. В какой-то момент пальцы заменяются уже половым органом. — Готова? — спрашивает он и, не дожидаясь ответа, начинает плавно двигаться. Услышав всхлипы, он на несколько секунд прекращает и, опускаясь к ее лицу, видит, что слезы не текут — она их сдерживает. — Просто расслабься, — нежнее произносит он, чем «терпи». Она кивает и пытается, честно пытается. Тэхён продолжает двигаться. Сначала медленно, но по стечению времени толчки становятся быстрее. Нэин слышала, что в большинстве сначала больно, но потом становится приятнее. Но прямо сейчас ничего, кроме боли, она не испытывает. Ужасно. Мерзко. Противно. От себя, от него, от того, что происходит. Она никогда так не хотела. Да кого волнует, как ты хотела, Пак Нэин? Не будь она любящей сестрой, она бы так не поступила, сохранила бы честь и гордость. Но если бы она дала брату погибнуть, ни чести, ни гордости у нее бы не осталось. Она просто выбрала тот путь, которым этого лишается. Пусть своей болью. Но не страданиями Чимина. Тэхён не может кончить из-за того, что девушка стонет только от боли и вообще никак этому не способствует. Во время очередного толчка у Нэин темнеет в глазах… Она не ночевала дома. Ее так просто лишил девственности. Она получит зато деньги. Эта ночь запомнится ей, как одна из самых худших в жизни. Другими будут следующие две. Утром Нэин просыпается в той же самой кровати, в той же самой квартире, только Тэхёна нет рядом. И это хорошо, потому что видеть его совсем не хочется. Она приподнимается, но чувствует ноющую боль в пояснице. Последствия такой ночи приятными не назовёшь. Рядом с кроватью на тумбочке лежат деньги. Один миллион вон. Как он и обещал за ночь. «Теперь ты — шлюха, Пак Нэин.» Девушка горько усмехается своим мыслям. Хочется себя ненавидеть. Рядом с деньгами находится записка. Она берет в руки и читает: «Ты — бревно, но как же ты легко отдаешься. Жду следующей ночи, Пак Нэин. Надеюсь, она будет лучше.» Больно? Да. Физически? Да. Но морально еще больнее.