Вне стереотипов

Как только дверь в квартиру закрывается, Арсений в полной мере чувствует прохладу от намокшей одежды. Из оставленного открытым окна летит навстречу ветерок, который только усиливает холод, заставляя чуть нахохлиться. – Надо было сразу домой идти, – обеспокоенно проговаривает Антон, обнимая со спины мужа. Арсений очень аккуратно разворачивается в объятии, кладёт ладони на сгибы локтей и глядит на Антона, чуть сощурив глаза. – Поймал меня, – тихо произносит бета, но не пытается сократить расстояние, просто заинтересованно изучает взглядом. Мокрая футболка облепила тело, потому весьма привлекательно подчеркивает его подтянутость. Арсений не припомнит, чтобы Антон ходил в спортзал, но видимо спортивное прошлое даёт о себе знать. Ему вдруг думается, что он ни разу не видел мужа без футболки, даже когда тот переодевался, Арсений не ловил мгновения, чтобы рассмотреть его подробнее. А сейчас от одной мысли, что ему откроется вся картинка полностью, становится необыкновенно жарко. Антон смотрит так же внимательно, Арсений это замечает только сейчас. Альфа аккуратно целует бету, нежно, не углубляясь, просто соединяя губы, а затем остаётся так. Они дышат друг другом, застыв в таком положении, не смея пошевелиться. Сначала в унисон, будто одни лёгкие, то расширяясь, то сужаясь в спокойном, убаюкивающем почти, ритме. А когда их взгляды сталкиваются, то Арсения как обжигает от этого, потому он и не понимает, кто первым потянулся за поцелуем. Зато сейчас внутри назревает такое же жаркое напряжение. Антон прижимает его к себе плотнее, отчего становится сложно думать и сопротивляться. – Если начнём, то не остановимся, – шепчет между поцелуями альфа, умудряясь как-то не сгрести бету в охапку и не поддаться искушению сейчас же. Арсений улыбается, упираясь руками в часто вздымающуюся грудь. Он видит как потемнели глаза его мужа, он чувствует, как напряжены его пальцы на собственной талии, он слышит, как подрагивает его дыхание. – Я в душ, – тихо предупреждает Арсений, выпутываясь из крепкого захвата рук, – мне нужно подготовиться. – Не задерживайся, – в спокойном голосе вдруг звучит хрипящее нетерпение. И Арсению так захотелось подразнить, заставить огонь в глазах напротив разгореться ещё сильнее. – А иначе что? – коварно усмехается Арсений и тут же ловит на себе хищный взгляд альфы, потому тут же прячется за дверью ванной комнаты, закрывая на защёлку и подпирая её спиной. И рассчитывает верно, потому как у Антона словно срывает крышу, он мчится настигнуть свою жертву, но та оказывается проворнее. От досады альфа льнёт телом к двери и дышит часто. Даже сквозь плотную дверь до Арсения доходит жар его тела. – Иначе я оттрахаю тебя прямо в коридоре на выходе из ванной, – дико и резко звучит голос Антона. Омега бы трепетала от того, что слышит, тут же испуганно открыла бы дверь и сдалась на милость завоевателю. Но Арсений бета, и ему просто чертовски нравится дразнить своего альфу и демонстрировать непокорность. – Мой зверь, – срывается с губ Арсения восхищённым полушёпотом. В дверь прилетает удар где-то в области головы. От резкого звука он вздрагивает, но тут же улыбается такой реакции. Шумное дыхание стихает, Арсений слышит как по деревянной поверхности скользит рука, понимает, что Антон, скорее всего, взял под контроль свои эмоции и успокоился. Или же в очередной раз прислушался к своим инстинктам и... не почувствовал притяжения к бете. Это Арсения и настораживает. – Может, вместе в душ, м? – предпринимает попытку извиниться Арсений. – Не сто́ит, Арс, – голос привычно спокойный, Антон не злится, – иначе я сорвусь. Жду тебя. Я тоже пока... подготовлюсь. – Всё, что нужно, в моём рюкзаке, – напоминает бета, слыша в ответ тихий смешок. Арсений выдыхает только тогда, когда отмечает, что шаги стихли где-то в другой комнате. И если Антон смог утихомирить свои звериные порывы, то бета сердце своё успокоить не может. Он готовится тщательно, но помнит о том, что и Антону необходимы водные процедуры. После долгого стояния под дождём нужно погреться в душе. Арсений поэтому старается ускориться изо всех сил. Выйдя из ванной, мужа он не обнаруживает у двери, потому возвещает, что из душа вышел и как бы на очереди «следующий». На что ему ожидаемо прилетает «кричит заведующий». Сам же Арсений идёт в другую комнату, чтобы завершить ритуал приведения себя в порядок. Он надевает боксеры и накидывает на себя халат из тонкого материала, похожего на шёлк. Мысленно он усмехается, что всё-таки есть в нём что-то от богемных актёров. Ему только бокала вина не хватает и начать длинный монолог о тщетности бытия. Уже намереваясь выйти к своему мужу, Арсений слышит, что вода в ванной не стихла, значит рано. Почему-то ему волнительно. Это не первый раз его в жизни, это не первый раз с мужчиной, даже не первый раз с альфой, потому что Эдгар был отчасти прав. Арсений не был из тех бет, которые с головой уходят в работу и целыми днями как трутни вкалывают, не видя ничего, кроме как работать и работать. Арсений совсем не скромник, его бывшие партнёры были приятно удивлены его чувственностью и умением кайфовать от процесса. Но как и предполагалось природой, никому из его предыдущих дела не было до серьёзных отношений. Как и самому Арсению. Внезапно он вспоминает то, что, казалось, совсем позабыл. Один момент, который старался забыть насовсем, но почему-то именно сейчас вспыхивает яркой вспышкой перед глазами. – Арсюша, надо позаниматься, – мать присаживается рядом с ребёнком, наблюдая, как тот в тетрадке по математике вырисовывает сердечко. – Не хочу заниматься, – легко говорит мальчик, обводя контур своего рисунка ещё раз, – не хочу быть бизь... бизнесменом. – А кем хочешь стать, солнышко? – звучит улыбка в её голосе. – Любимым, – просто отвечает он, пожимая плечиками, – даже знаю, какой моя любовь будет. – Поделишься? – участливо спрашивает мама. – У неё будут зелёные глаза и большие уши. Мать чуть смеётся, отчего её кудрявые волосы забавно трясутся. – Почему же большие? – Достаточно большие уши, чтобы рассказать самый большой секрет, – трепетно объясняет мальчик. – И что же за секрет? – наклоняется к нему женщина, готовясь услышать. – Тебе не расскажу, а то секрета не будет. Арсений смаргивает воспоминание только сейчас ощущая, что отчаянно вцепился пальцами в лацканы халата. – Арс, – зовёт его вышедший из ванной Антон, – всё в порядке? – Да, я иду, – откликается Арсений, осознавая, где находится. Он на квартире своего мужа. А ведь когда-то, кажется, что совсем в другой жизни, Арсений был зол на родителей, отчуждённо оглядываясь заходил в ЗАГС, чтобы поставить подпись и надеть самому на себя кольцо, потому что незнакомцу, которого ему навязали родители, он не доверял. Арсений заходит в их комнату и видит его. Того самого альфу, которого привязали к нему обстоятельства, того, с кем не хотелось иметь никаких дел, того, кого по первости считал холодным и безэмоциональным. Антон сидит на кровати в привычной домашней одежде, разве что без штанов. Заметив Арсения, он с долей восхищения окидывает его взглядом с ног до головы, а после осторожно поднимается с кровати, подходит близко, но смотрит немного растерянно. – Что-то не так? – решается спросить альфа, ища теперь встречи взглядом. – Мне на секунду показалось, – вполголоса проговаривает Арсений, – что мы с тобой... в начале. Будто совсем не знаем друг друга. – Хорошо, что это не так, – негромко вторит ему муж. Антон осторожно протягивает руку к предплечью Арсения и проводит кончиками пальцев по коже вверх. Касание лёгкое, едва ощутимое, но от него так быстро стучит сердце беты. У них не было возможности полностью изучить друг друга тактильно. Но теперь, когда у них есть, кажется, время всего мира, они могут себе это позволить. Руки Антона медленно и совсем легко касаются плеч Арсения, словно бы тот поверить не может, что касается этого тела. Бета так же осторожно сначала кладёт ладони на грудь альфы, а затем скользит ими ниже, замирая где-то на животе. Антон неторопливо, томительно опускает руку, чтобы подхватить кончик пояса и потянуть его на себя. Арсений на секунду представляет себя подарком, потому что и ленточка есть, и обёртка красивая, да и содержимое очень даже ничего. Альфа не перестаёт смотреть, как ткань без труда поддалась и соскользнула вниз, даже просочилась сквозь пальцы подобно песку. Антон смотрит так, будто ничего красивее в своей жизни не видел. Он глубоко вдыхает и судорожно выдыхает, почему-то застыв. Арсений чувствует себя привлекательным и желанным, сильно, как ни с кем не был. Не переставая любоваться, Антон всё же прокладывает себе путь ближе к мужу, проникая руками под тончайший халат, едва-едва задевая кожу, а затем ведёт от груди к плечам, приподнимая ткань, чтобы та с шуршащим звуком спала на пол. Арсений сглатывает, когда видит, что от картины его обнажения Антон неосознанно облизывает губы, оставляя рот приоткрытым. Бета тоже хочет видеть своего альфу, хочет раскрыть до конца того, кто ему доверяет даже больше, чем себе. Арсений касается пальцами края футболки, ухватывается за неё и тянет вверх. Всё происходит медленно, аккуратно, ведь торопиться им некуда, а необходимость рассматривать друг друга такая острая, что невозможно её не удовлетворить. Антон поднимает руки вверх, отрываясь от своего увлекательного дела, позволяя себя раздеть. Арсений сам еле дышит, когда видит обнажённые плечи, ключицы, пару поднявшихся от вечерней прохлады сосков, очертания пресса, будто намеченного карандашом, начинающуюся полоску светлых волос, прячущуюся за линией оставшихся на Антоне трусов. Им как раз здесь не место, думает Арсений, и совсем ненавязчиво проводит по краю, дразня касанием чувствительную кожу. Антон подхватывает эту мысль, чуть смелее укладывая руки на тёмные боксеры и большими пальцами проникая под ткань, оглаживает косые мышцы. Бета чуть резковато вдыхает, поднимая взгляд, смотря теперь в лицо своего мужа. Как же он сосредоточен на своих действиях, что замечает взгляд только спустя несколько секунд. Арсений немного улыбается, потому что различает в этом взгляде совсем робкое «можно?». Зачем спрашивать, если ответ и так известен? Он накрывает руки своего мужа, намекая их убрать, чтобы лишить себя ненужного предмета одежды. Но Антон не отпускает, а опускает вместе с Арсением мягкую ткань, по пути согревая касанием покрывающуюся мурашками кожу. А затем так же снимается бельё с Антона. Оказаться абсолютно обнажённым перед кем-то – это доверить себя. И Арсений делает это с удовольствием, он так хочет быть ближе, почувствовать полностью это тепло. Руки оглаживают плечи, привычно обвивают шею, пока всё остальное тело впервые льнёт к другому вплотную. Бета чуть стонет от накативших ощущений. Казалось бы, он столько раз занимался сексом, ни голое тело, ни сама перспектива не в новинку. Но с Антоном это не ощущается как очередное удовлетворение потребностей. С Антоном этот момент полного доверия, нежности и... любви. Когда руки альфы плавно ложатся на поясницу, когда губы тепло касаются усыпанного родинками и веснушками плеча, когда они делают синхронный вдох, словно единый организм, именно тогда Арсений медленно проводит кончиком носа по контуру уха Антона и улыбчиво шепчет: – Достаточно большие уши, чтобы доверить самый большой мой секрет. Может это и звучит глупо, может и неуместно и попросту смешно. Антон и правда тихо усмехается, но не от глупости, а от нежности и немного детской наивности произнесённых слов. Альфа продолжает целовать кожу на плече своего беты медленно, отчётливо, словно ставя точки, что этот мужчина, пусть даже и бета, но принадлежит ему. Арсений в ответ на нежность очерчивает контур лопатки, укрывает пальцами загривок, ластится почти. – Расскажешь секрет? – тихо спрашивает Антон, скользя по талии ладонями, обнимая крепко, прижимаясь так приятно, что Арсений на секунду забывает о том, что хочет сказать. Бета чувствует, кажется, каждый сантиметр соприкоснувшейся кожи, в этих местах она приятно горячая, отчего так нереально вдохнуть. Арсений ощущает, как пальцы хаотично поглаживают поясницу, как губы словно собирают каждую родинку, как живот совсем немного подрагивает от предвкушения, а ещё как прижимается к бедру крепко поднявшийся член. В этом сонме ощущений едва можно найти хоть какие-то слова. Но Арсений находится, прижимаясь губами к уху и жарко выдыхая, говорит: – Я люблю тебя. – Мурашки бросаются бежать от макушки до пяток и обратно. Антон отрывается от плеча, смотря куда-то за него, сквозь пространство. – И мне всё равно, что там природа предусмотрела на этот счёт. Я люблю тебя, мой альфа. Арсений ловит на себе поражённый, но при этом такой тёплый взгляд, что невозможно не улыбнуться. Антон поднимается рукой к лицу и осторожно проводит по улыбающимся губам большим пальцем, остальными едва скользнув по шее. А затем очень медленно приближается, немного наклоняется, замирая в паре миллиметров, не касаясь. Вновь один на двоих вдох и выдох. Арсений сдаётся первым, целуя плавно, вновь пробуя на вкус эти губы, теперь отчётливо ощущая привкус, который ощущал на коже мужа раньше. Он не напирает, разве что опасливо проводит языком между губ, отчего тут же получает хрипловатый выдох в ответ. Он не зря воззвал к зверю внутри Антона, Арсений прекрасно знает, что тот за всё время их сживания не искал кого-то на стороне. Это же сколько желания внутри альфы подавлено. Антон не пытается изменить динамику их ласк, так просто отвечает на поцелуй, ощутимо им наслаждаясь. Но Арсений не был бы собой, если бы не решился чуть подразнить Антона. Бета, хитро улыбаясь в поцелуй, захватывает в плен своих губ скользнувший язык, начиная увлечённо его посасывать. Альфа, прежде витающий в чувственном и нежном сне, словно просыпается, жарко дыша. О, Арсений так хотел видеть, как в любимых глазах сужаются зрачки, как темнеют радужки от желания обладать. Как он хотел видеть, что это желание обладать именно им, бетой. Антон резко прижимает к себе за талию бессовестного соблазнителя, шарит руками по спине, спускается ниже, с небывалым энтузиазмом сжимая подтянутые ягодицы. Арсений стискивает кожу на плече, резче сжимает волосы на затылке, обжигающе выдыхая в рот. А ведь это только касания... лучше не представлять, что может заставить его зайтись в стонах. Лучше сделать. Альфа разворачивает их на месте и делает два шага навстречу. Арсений падает на кровать, утягивает за собой Антона, наслаждаясь тем, что он нависает над его телом. Он разглядывает мужа так, будто впервые видит. Хотя таким, действительно впервые. Их недавние поцелуи кажутся совсем невинными, потому что нависающий над ним Антон, с горящими глазами, часто облизывающий губы в желании вернуть жар чужого дыхания, сам дышащий часто выглядит как самое горячее порно в мире. Арсений знает, почему так. Потому что никого до него бета не любил так сильно. Антон целует губы снова, покрывает ими всё лицо, прикусывает кожу на шее, тут же зализывая укус. – Ты теперь мой, – шепчет альфа, кусая ещё раз где-то на стыке плеча и шеи, потом ещё и ещё, – пусть другие не чувствуют. Я это чувствую. Звучащая хрипотца в голосе Антона пьянит похуже виски, Арсений чуть стонет от понимания, что будь он омегой, то получил бы всего один укус – уже был бы помечен. Но он всё ещё бета, поэтому отдается добровольно, а укусы только будоражат, разжигают пламя желания сильнее. Арсений в очередной раз обхватывает лицо руками, чтобы поцеловать Антона так крепко, терпко, чтобы и его охватила эта чудная пьянящая дымка. – А теперь отпусти себя, – часто дыша просит Арсений, впиваясь взглядом в горящие зелёным огнём глаза, – покажи мне того, кого ты так долго сдерживал. Антон с рычащим выдохом кидается в поцелуй, давая волю рукам, которые оглаживают тело под собой, сжимая особенно привлекательные изгибы, заставляя Арсения мучительно хорошо выгибаться на постели. Он неконтролируемо жмётся ближе, отвечает на диковато-страстные поцелуи так же пылко, неосознанно потираясь отвердевшим членом о кожу, за считанные секунды ставшую горяче́е раскаленного металла. Арсений бы закрыл глаза, потому что ему всегда было достаточно чувствовать, но сейчас ему необходимо видеть, чтобы запомнить, какой его альфа, когда он жаждет заполучить желаемое. Бета столько раз думал, что инстинкты не позволят Антону даже возбудиться от ласк «не той особи». Но нет, альфа сейчас со всем пылом, со всей нерастраченной страстью касается, зацеловывает, где-то сжимает, где-то гладит, но... желает. Желает по-настоящему. Не навязано свыше, а потому что выбрал его сам. Из пелены мыслей о сущности природы Арсения вырывает остро-горячее ощущение поцелуев на груди и животе. Обычно альфы всегда безостановочно кусают и дышат в верхней части тела, особенно чувствительных мест касаются только руки. Антон же весьма однозначно целует плоский живот, спускаясь всё ниже, обводя языком тазовые косточки, словно бы те и правда имеют какой-то неведомый никому доселе вкус. Арсений подбрасывает бёдра от неожиданно приятного ощущения, но руки удерживают их, чтобы не напороться на зубы. – Ты не... если не хочешь... – бета пытается донести свою обеспокоенность тем фактом, что альфы считают ласки языком уделом исключительно омег, что это занизит их репутацию. Но Антону, кажется, совсем на все эти условности наплевать. – Хочу, чтобы ты наслаждался, – негромко говорит Антон, неожиданно даже для себя чуть краснея от смущения. Арсений не перестанет удивляться ему, потому что как можно смущаться произнесённых собой же слов, при этом глазами жадно оглядывать лежащее под собой тело, а руками чуть поглаживать разведённые в стороны ноги? Тело смущается, глаза желают, а руки делают. Вот это пословица апгрейднулась. Возможно только эта дурацкая мысль и не позволила Арсению самому запестрить как маков цвет. Потому что в следующую секунду мокрый, шершавый и горячий язык скользит от основания до самой головки, кружит по самому навершию, самым кончиком проникая в уретру. Арсения выгибает в спине, он кусает нижнюю губу и стонет сдавленно, сам понимая только сейчас, что тоже сдерживал себя и свои желания. Стало быть, они сто́ят друг друга. Именно сейчас самое время тоже себя отпустить. Это получается легко, потому что каждое касание Антона наполнено такой трепетной заботой, что хочется расплакаться. Арсений останавливает силой поток странных мыслей, не хватало ему прямо сейчас, в их первый раз расплакаться от счастья на минете, так и не дойдя до самого главного. Антон целеустремлён, он берёт в рот член наполовину и с необъяснимым удовольствием насаживается сильнее, глубже, пока не удивляется тому, что взял полностью. Арсений ничего, кроме рваных вдохов и коротких стонов предложить не может, ну ещё есть желание вцепиться в простынь или закусить ребро ладони. Но рука Антона берёт напряжённые пальцы и перемещает их себе на затылок, поглядывая намекающе. Арсений с ума сходит. Антон что, предлагает ему самому задавать ритм и глубину? Альфа, позволяющий командовать собой... боже, это невыносимо, это прекрасно в своей невозможности... Но управление ситуацией бета на себя не берёт, он лишь вплетается пальцами в светлые волосы и мягко массирует кожу головы, скорее подбадривая, поддерживая. Антон даже с членом во рту улыбается, явно замечая, как блаженно прикрывает глаза Арсений, чуть прикусывает губу и часто-часто дышит. Антон усердствует не отвлекаясь, стараясь держать ритм, следить за зубами и расслаблять горло, чтобы пропускать максимально. Арсению это очень нравится, настолько что не так уж много ему оказывается и нужно, чтобы оказаться почти на грани. Он позволяет себе всего один раз сжать волосы сильнее, предупреждая: – Я уже почти... соедини нас, душа моя, – Арсений задыхается вновь, прося об этом, – возьми меня, мой жаркий... – Тише-тише, – успокаивающе шепчет Антон прямо в дрожащие от желания губы. Всё необходимое, упомянутое Арсением ранее, оказывается совсем под рукой. Антон аккуратно гладит внутреннюю часть бедра одной рукой, а затем быстрым движением открывает смазку, выдавливает на ладонь и немного разогревает гель между пальцами. Арсений смотрит на это не отрываясь, его так поглощает это простое действие, что он судорожно и часто облизывает губы. Антон осторожен, он проникает на фалангу внутрь, но не встречает сопротивления, движется дальше. Арсений только сильнее обводит языком собственные губы. Один палец погружается легко, когда присоединяется второй также не возникает трудностей, а вот когда с хлюпающим звуком внутрь входят три пальца, Арсений позволяет себе простонать особенно развратно. – Хорошо подготовился, – улыбается уголком губ Антон, немного сгибая пальцы, тем самым заставляя Арсения вскрикнуть от неожиданно накатившей волны жаркого удовольствия, – и давно ты... начал готовиться? – Почти меся-а-ц назад, – стонет бета, вцепляясь в плечо альфы. – Пиздец, какой ты красивый сейчас... Антону неймётся от этих слов, это понятно по препохабнейшему поцелую, которым он одаривает своего мужа. Арсений насаживается на пальцы, весь в нетерпении тянет на себя Антона, который едва успевает раскатать по члену резинку, после альфа сразу же укрывает собой горячее, жаждущее тело. Арсений едва дышит, когда Антон проникает в него, погружается во всю длину, даёт привыкнуть, отвлекает поцелуями в шею, лёгкими поглаживаниями, едва различимыми словами одобрения. Сам бета ощущает кожей, что его альфа сам из последних сил держится, чтобы не вонзиться в маняще-узкую глубину по самые яйца и не сорваться в бешеный ритм. Но Арсений слишком хочет этого сам, потому прибегает к уже испробованному методу, просит прямо на ухо: – Пожалуйста, любимый. Антон слушается, выходя почти полностью и входя вновь до упора. Арсений мычит от невыносимости приятных ощущений, мучительно впиваясь в открытый рот альфы, пропихивая язык внутрь, умоляя продолжить. Антон понимает, очень хочет, потому повторяет движение, но немного быстрее. Арсений почти скулит, вцепляясь в плечи и спину руками. Ему слишком хорошо, когда толчки становятся ритмичными, хоть ещё плавными, но такими необходимыми. Антон и сам не может терпеть, ускоряется так, что у Арсения из глаз почти звёзды сыпятся, разбиваясь о звук собственного голоса. Он теряется где-то на нестерпимом ощущении крепкой руки на собственной плоти, в чужих стонах в губы и завершаясь от резкого жаркого потока наслаждения, разливающегося по всему телу, заливающегося прямо в душу, заполняющего всё вокруг. Арсений не помнит, когда он выдыхает полностью. Первое, что приходит из более осознанных ощущений, это приятная тяжесть лежащего на нём тела. Бета собирает оставшиеся силы в руки, чтобы убрать взмокшие волосы со лба своего альфы и совсем едва погладить между лопатками. – Не придавил? – переживающе, но обессиленно интересуется Антон, поднимая голову и приподнимаясь на локте. – Нет, оставайся лежать, – Арсений прижимает голову обратно так, что Антону ничего не остаётся делать, как уткнуться лицом в сгиб шеи. – Слипнемся же, – предпринимает попытку в адекватность альфа, но его только чмокают в макушку и снова поглаживают по спине. Молчание хорошо сочетается с успокаивающимся дыханием и выравнивающимся ритмом сердец. – Арс, – негромко зовёт Антон, – я понял. – Что же? – расслабленно отзывается бета. – Всё это время я ждал тебя, – говорит альфа, приподнимаясь на локтях снова, чтобы посмотреть в лицо, – все препятствия, вся боль... всё только ради того, чтобы быть с тобой. Арсений из всех имеющихся сил старается не задохнуться от таких слов. Наперекор судьбе, природе, людям... но они сейчас вместе. От таких откровений бета теряется, но находится его альфа, мягко целуя, уверяя, что это правда. – Я тоже тебя люблю, Арс. С первой брачной ночи проходит почти три месяца. Всё хорошо, потому что быть по-другому и не могло. Арсений чувствует себя любимым, как и мечтал, при этом театр, в котором он служит, объявляет гастроли. Арсений не хочет расставаться надолго с мужем, потому в отъезде только и делает, что отсылает в сообщения ему полуобнажённые фотографии. Антон от них только краснеет, но успокаивает всё же вспыхнувшее желание как полагается. Антона берут в районную сборную по футболу, и он показывает всё, на что по-настоящему способен. Так и его мечта начинает претворяться в жизнь. По приезде с гастролей Арсений сам со всей страстью пристаёт к только что вернувшемуся с тренировки мужу и в подробностях рассказывает, чего хочет. Естественно, они всё пробуют и остаются довольными. В один из дней Антон удивлённо отмечает, что у Арсения стал сильнее чувствоваться естественный запах кожи, хотя ни физических нагрузок, ни гостей в этот день у них не было. А спустя пару дней ещё и оказывается, что бета умудрился впервые в жизни чуть не упасть в обморок от переутомления. – Милый, я могу тебя попросить об одолжении? – начинает издалека Антон, почему-то пряча руки за спиной. – Всё, что захочешь, душа моя, – Арсений думает, что речь об очередном эксперименте и очень удивляется, когда в его руке оказывается два теста. – Проверь мою догадку, – улыбается Антон. – Я ведь не могу забеременеть, ты же знаешь. Природой не заложено здесь, – бета проводит по животу, – носить твоего наследника. – Просто проверь, хорошо. «Ох уж эти глаза, как тут откажешь» – думает Арсений и идёт проверять. В какое-то мгновение сомнение всё же закрадывается. А вдруг и правда? Если так вышло, что истинный его альфы покинул этот мир, то может природа пытается компенсировать то, что забрала. Восстановить, так сказать равновесие. Арсений даже представляет себе, какой чудный ребёнок мог у них получится. Но видя отрицательный результат, он только вздыхает. – Не расстраивайся, милый, – Арсений гладит по волосам своего мужа, – мы ведь можем подарить любовь уже рождённому ребёнку, так ведь? – Конечно, – кивает Антон, привычно беря руку в свою и целует пальцы. Арсений увлекает Антона пойти развеяться, тем более, он давно хотел посмотреть, как там тренировки у него проходят. Альфа всё не привыкнет никак к тому, что его мужу всегда интересно смотреть за тем как Антон наслаждается чем-то, будь то вкусная еда, любимое дело или любимый муж. Оставшийся на полке у зеркала второй тест только сейчас показывает результат. Две полоски. Порой кажется, что хуже быть не может, ты теряешь всё, когда думал, что терять уже нечего. Но в мире всё устроено закономерно – если где-то убыло, а в другом месте прибыло. Антон и Арсений, даже потеряв всё, сумели найти друг друга, свой путь и обрести счастье. Потому что были смелы в своих решениях. Потому что их любовь вне стереотипов.