Вне стереотипов

– У меня скоро гон, – произносит как-то скромно и неловко Антон, виновато поглядывая на Арсения. Поднятые брови ему становятся ответом, бета только чуть улыбается уголком губ. Его муж – удивительный человек. Только он может чувствовать себя виноватым за свою природу. Если честно, Арсений даже ждал этого времени. Не то чтобы был к нему морально готов, потому что обычно альфам крышу знатно сносит в этот период. Он продолжительное время состоял в свободных отношениях с одним таким представителем. Возможно именно поэтому Арсений очень долго после считал, что ему и без отношений хорошо. Ведь если инстинкты настолько сильно берут верх над разумом, то измены неизбежны. – Я просто... не знаю, как отреагирует тело, – продолжает так же виновато Антон, смотря на мужа неотрывно, – обычно это длится неделю максимум, я не помню и половины своих похождений. Прошлый раз Дима пытается не вспоминать, видимо это было особенно непристойно. – С одной стороны, – совсем немного перебивает его Арсений, успокаивающе поглаживая по рукам, – мне должно быть ужасно от одной мысли, что ты пойдёшь по омегам. А с другой – мне бы так хотелось посмотреть на твоё «особенно непристойно». Антон дёргается, когда Арсений переливчато смеётся, выглядя совсем беззаботно. – Милый, правда, когда ты нервничаешь, ты резко перестаёшь материться, становишься таким деликатным, что я почти тебя не узнаю́. Не переживай за меня, в моих силах понимать разницу между животными особенностями твоего вида и чувствами. – Я испытываю отвращение, едва представлю, что тебе придётся всё это терпеть, любовь моя, – Антон просто обнимает его, – я весь на взводе, правда. Так не хочу, чтобы ты через всё это проходил... – Если это наш путь, мой дорогой, значит придётся им идти во что бы то ни стало. – Блять, Арс, это лишь звучит так круто и важно, – психует альфа, отпуская руки и отходя назад, натыкаясь на диван, едва не падая на него, – я даже перемещений своих почти не помню, а ты будешь это помнить. Иногда я жалею, что не родился просто бетой. Тогда ничто на нас не влияло бы! – Любимый, успокойся, – Арсений безапелляционно подходит обратно к мужу и обнимает его крепко, – ты же помнишь, что мы не такие, как все парочки в этом мире. Да, если альфа нашёл истинного, то вся сила гона превращается в грубость, резкость, но только для своего омеги. Может, в этот раз что-то изменится. Антон только качает головой, но мужа своего всё равно обнимает. Арсений вздыхает, но держится. Это трудное время, но они смогут, справятся, потому что это лишь инстинкты. Бета давно убедился, что чувства его альфы во многом сильнее, чем природные схемы. Надежда есть. Первый день гона наступает... неощутимо. Антон точно так же ходит по квартире, зависает порой, задумываясь над чем-то, в глазах того видно, как расширяются зрачки, как учащается дыхание, грудная клетка ходит ходуном, но... никаких побегов к доступным омегам не происходит. – Наверное так у нормальных людей происходит обычный день, – спокойно произносит Антон, сидя на кровати, – это очень странно, Арс. Я не просто не хочу, а... совсем нет желания. – Не будь у тебя гон, я бы очень расстроился, – подсаживается рядом Арсений, поддерживающе поглаживая по спине, – возможно ли, что твой организм реагирует так на то, что ты уже находил истинного, а сейчас его нет... – Нелогично, Арс, – кладёт руку поверх той, что лежит на его колене, Антон, – ведь адские разы у меня были и после этого. Хотя... Антон оглядывает его с ног до головы, касается привычно щеки с родинками и поглаживает, а потому привычно мягко улыбается. – Нежность к тебе никуда не делась. И это радует Арсения больше, чем он мог предположить, если такое вообще предполагается. Что же выходит, всю эту неделю у них будет много спокойного времени без паники, что Антон пойдёт за своими инстинктами? Бета вздыхает с облегчением, целуя улыбку мужа мягко, плавно, не пытаясь спровоцировать, менять как-то динамику их взаимодействия. Такое спокойствие между ними длится первые три дня. По приходе после работы, они устраиваются на кровати и разговаривают о прошлом, вспоминая его так, будто и не с ними было. Антон почти спокойно рассказывает о том, как они познакомились с его истинным. – Это было смешно даже, – чуть улыбается Антон, поглаживая пригревшегося на груди мужа, – я мяч гонял с другом, а потом по глупости в свои ворота забил. Мимо проходил он, его так «впечатлила» моя игра, что со смеху чуть не покатился. Но, как и полагается, мяч остановился прямо у его ног. – Звучит романтично, – пожимает плечами Арсений, кладя ладонь на сердце Антона, поглаживая поверх футболки пальцами, – у бет таких моментов не бывает. Предначертанности нет, а значит каждый человек может оказаться «тем самым». И ты ищешь. Постоянно, не переставая, думая, что если альфам и омегам так хорошо, может и для «рабочих пчёл» чего припасено. Но нет, тот, кто придумал все эти закономерности и особенности явно так не думал. Арсений всё ещё говорит спокойно, но ему кажется, что просто прорвало его говорить, это сейчас оказывается просто необходимым. Антон его не перебивает, просто внимательно слушает, продолжая греть прикосновением спину. – А когда устанешь, то чуда не происходит. Не появляется из-за угла «тот самый», в котором ты уверен, которому приятно рассказать, как день прошёл, да и расслабиться с кем было бы безпроблемно. Нет этого всего для простых людей. Потому я долго в отношения и не лез, ведь только привяжешься к кому-то – он семьи хочет, детей, вообще с бетами особо не спит, так просто вышло... – Арс, – тихо зовёт его Антон, поднимая лицо того так, чтобы можно было смотреть прямо в глаза, – те, кто судили тебя только по виду – редкостные дураки, потому что проебали тебя, самого восхитительного мужчину на свете. А самое главное, если бы ты был с кем-то из них, то мы бы сейчас тут не лежали и не разговаривали обо всём этом. Бета вздыхает, чуть прикрывает глаза и снова смотрит, немного подаётся вперёд и в самые губы шепчет: – Спасибо, что ты мой. Антон снова улыбается в поцелуй, обхватывая крепко лежащего на нём мужа. Этими ночными размышлениями Арсений себе ответил на вопрос, почему Антон так спокоен. Этот вывод кажется таким логичным, что задевает его и заставляет немного грустить. Если их выбор быть вместе как-то повлиял на их природу, то вполне возможно, что альфово начало Антона считает, что его истинный – бета. А поскольку особенности вида не предусматривают тягу к бетам, то истинность ставит блок не только на желании кого-то другого, но и на самом Арсении. Тут уж впору думать плакать ли бете или смеяться. Вечером пятого дня Арсений просто готовит на кухне после репетиции в театре. Он и сам поражается, как ему хватает сил на какие-либо дела помимо душа и спать. Возможно потому, что это всё сила любви к мужу, желание его порадовать и позаботиться после сложной тренировки. А может просто лень готовить завтра, потому чем раньше позаботиться о еде, тем на одну задачу на день будет меньше ещё два дня. Настроение у Арсения к вечеру оказывается на редкость кокетливое, пусть Антон и не захочет его в физическом плане, но покрасоваться тянет ужасно. Поэтому бета сейчас опирается локтями на стол и изучает внимательно новое блюдо, сам же совсем забыл снять с себя портупею, она совсем не ощущается даже. Арсений не рассчитывает ни на что особо, поэтому не вспоминает об этом аксессуаре до самого хлопка входной двери. Бета слышит, как его любовь шаркает по полу устало, вешает тонкую спортивную куртку на плечики, идёт на кухню... и зависает. Арсений продолжает читать, как правильно запекать и при какой температуре мясо и слегка вздрагивает от того, что на его талию ложатся чуть мокрые, но горячие ладони альфы. Пальцы скользят по белой рубашке выше, задевая кожаные ремни украдкой, но снова гладят так, будто что-то настолько дорогое и важное, что едва ли не слёзы от этого выступают. Арсений решается разогнуться медленно, прижаться к груди своего альфы, повернуть голову и увидеть, что он думает. Они подходят друг другу как пазл, как две идеально выпиленные формы, стык в стык. Бета лопаткой чувствует, как сильно стучит сердце его любимого человека. На ухо раздаётся тяжёлое, сбитое дыхание, руки всё придерживают его талию аккуратно. Арсений поворачивает голову на Антона и видит, как в зелёных глазах расширены зрачки, рот приоткрыт в попытке дышать ровнее, а ресницы совсем неподвижны, потому что даже моргание не является сейчас важным. – Милый, – гладит едва пальцами по короткой щетине Арсений, говоря тихо, – ты чего? – Хочу тебя, – доносится в ответ хоть и шёпотом, но так уверено, что теперь у беты сердце заходится, – сильно, будто месяц не видел даже твоих фоток в инсте, не то чтобы в личке. – Я весь для тебя, любовь моя, – успевает только удивлённо выдохнуть в поцелуй Арсений. Руки альфы приятно сильно сжимают талию, впечатывают спиной в грудь, пока в штанах ощутимо быстро крепчает член. Арсений соврал, если бы сказал, что не соскучился по этому. Руки упираются в стол, бета прогибается в спине и совсем похотливо потирается о жаркую плоть задницей, принимая хриплый рык в укус на шее. – Ты слишком развратен для беты, Арс, – хрипло шепчет Антон, оглаживая распростёртой ладонью обжигающий пах мужа, – ну кто по дому ходит в... этом? – А я думал, что тебе всё равно сейчас, – старательно оправдывается Арсений, но переставать подаваться ласкающей руке он и не пытается. Антон снова рычит, теперь совсем собственнически сжимая бедро в обтягивающих джинсах. Арсений совершенно бесстыдно ахает, прижимаясь ближе. – Это, – впечатывая бедра в свой пах, шипит Антон, – похоже на «всё равно»? Блять, Арсений, если сейчас не пойдём в комнату, я оттрахаю тебя прямо здесь. – Да, – стонет совсем покорённо бета, откидывая голову на плечо своего альфы, – прямо здесь, мой зверь, пожалуйста. Пальцы вцепляются в поверхность стола, когда Антон снимает резко с Арсения рубашку, оставляя в портупее на голое тело, спускает джинсы до щиколоток, потому что терпеть нет сил. Сам же альфа тоже рывком снимает с себя футболку, прижимается к коже так желанно горячо, будто и не замечая кожаных ремней портупеи. От этого Арсений продолжает постанывать, сжимать зубы от желания как можно быстрее почувствовать всю страсть, безграничную, яркую. Так раньше не было, потому что Антон всегда очень заботливый, даже когда срывается, когда вбивается сильно, ритмично, заставляя почти задыхаться от наслаждения. Сейчас Арсений будто ощущает всё желание и нетерпение Антона разом, словно бы вся та любовь, всё стремление обладать, вся радость от нахождения своего истинного решила выплеснуться сейчас, в такой спонтанный секс на кухне. Сейчас Арсений уже не думает, что зря удовлетворял себя сам после душа, потому что это оказывается очень кстати, его альфе не придётся бежать и искать полезности в виде хоть смазки. – Развратник, – тянет непривычно коварно Антон, оглаживая уже тремя пальцами жаркую глубину, – чем ты тут без меня занимался? – Ждал тебя, – Арсений не перестаёт стонать, жмурясь, охая от этих движений в себе, прогибаясь в спине ещё сильнее, почти насаживаясь на пальцы. – Думал обо мне в ду́ше? Или на кровати? – В ду́ше. – Ещё один стон выходит совсем диким. – Представлял себе, как ты меня... мммм... натянешь по самое нигде... во время этого чёртового гона. Вытрахаешь меня как самую доступную омегу в течку, будешь рычать... ааах, сжимать тело до синяков, кусать в загривок, шею... – Бля, – выдыхает Антон со стоном, проникая до упора, – жаркий мой, ты всегда этого хотел и мне не говорил? Ждал, когда начнётся гон, чтобы я сорвался? Арсению хватает сил усмехнуться сквозь очередной стон, а затем повернуть голову, чтобы потом прижаться к открытому рту поцелуем, провести кончиком губ по губам, опять простонать от стремления насадиться до упора на крепкий член. – Всегда хотел быть полностью твоим, – совсем откровенно выдыхает в поцелуй Арсений. Антон толкается резко, заставляя в очередной раз выдыхать почти скуля от невыносимого ощущения сладостной заполненности. – Ты всегда мой, – хрипло говорит Антон на ухо своего беты, одной рукой сжимая талию, второй чуть обхватывая шею, двигаясь быстро, часто, так как обоим нужно, – с первого взгляда мой. Ещё когда приехал в ЗАГС на своей машине, когда хмурил брови, подписывая свидетельство, когда отходил от меня на два шага на праздновании и кусал губу свою блядскую. – Антон, – почти вскрикивает Арсений, сжимает до побеления костяшек несчастную столешницу. – Ты мой с первого совместного дня жизни, ты мой, когда пытался со мной хоть поговорить, ты особенно мой, когда для меня устроил ужин, мой, когда ревновал к секретарю, мой, когда мы впервые поцеловались, тоже на кухне. Помнишь? – Любимый, – тянет Арсений, становясь громче от ощущения шлепка по ягодице, – помню. – Ты мой, когда этот хрен пытался тебя клеить, а я его чуть помял, – альфа не может перестать говорить и уж тем более, толкаться в податливое, нетерпеливое тело, – ты мой, когда мы уснули вместе, мой после рассказа о моём истинном... Арс, ты всегда мой. Тогда я сам решил... что ты мой истинный, я не хочу, не могу и не люблю никого, кроме тебя! Арсений содрогается от сильного оргазма, такого мощного, что подкашиваются ноги и хочется упасть на пол, но последнее слово признания от его альфы тоже тянется на одной ноте, а после и он падает корпусом сверху, прижимая половиной своего веса ко столу. Отдышаться кажется невозможным, Арсений и глаз-то окрыть не может, не то чтобы рукой двинуть. – Ты жив? – доносится тихо на самое ухо. – Нет, – улыбаясь блаженно отвечает Арсений, – но это хорошо. – Люблю тебя, – задевая губами ушную раковину, шепчет Антон, делает над собой усилие и выходит из измотанного удовольствием тела. – Ты куда? – тоскливо спрашивает Арсений, будто не его только что выебали от души́. – Не оставаться же в тебе, счастье моё, – слабо улыбается Антон, поднимая из согнутого состояния бету, – в душ? – Нет сил, любовь моя. Джакузи? – Хорошая мысль. Портупея лежит у самого бортика джакузи, о ней удаётся вспомнить только сейчас, оказываясь в воде. Арсений всё не может перестать обнимать Антона даже в горячей и бурлящей воде. Он всё глядит на него, гладит по шее, запускает пальцы в волосы, улыбается так счастливо, как всю жизнь мечтал. – Что случилось, что тебя так сорвало? – всё-таки решается на этот вопрос Арсений, внимательно смотря на мужа. – Я с утра и подумать не мог, что так получится. Но знаешь, – Арсению нравится наблюдать, как все мысли у Антона на лице прям появляются, – если я выбрал тебя своим, а природа под нас подстраивается, то может быть такое, что я хочу ровно так же, как и ты? То есть, если ты в настроении, а у меня гон, то сумасшедший секс обеспечен. Арсений смеётся, думая, что всё это слишком уже неправдоподобно. Антон глядит на него немного непонимающе. Но тут же пожимает плечами и льнёт к губам в мягком поцелуе. – И ещё, – ласково добавляет он, – я помню всё, что ты мне поведал в страстном тумане. Любимый, как вышло, что я не знаю, что мучаешься от этого? – Не мучаюсь, милый, просто они всё ещё здесь, – бета указывает на собственный висок, – стереотипы. Но после того, что с нами произошло сейчас, я в приятном удивлении. – Мы можем это проверить. – Арсению определённо нравится Антон во время гона, он становится таким коварным. – Когда тебе захочется второго тайма, я это пойму. Арсений только головой качает, укладывая голову на плечо мужа, целуя в шею коротко. Вдруг в мыслях рисуется картинка, что в джакузи они так и не поразвратничали, и как было бы хорошо оказаться в тепле не только воды, но и рук его мужа. Именно в этот момент Антон как напрягается всем телом, обхватывает лицо Арсения ладонями и целует совсем похабно, мокро, чуть кусаясь. Бета только поддаётся, гладит в ответ, понимая, что до конца гона, он будет ещё не раз и не два взят и оттрахан. Со всей любовью. Как и полагается истинному своего альфы.