Velvet Story

—Знаешь, папа всегда говорил мне оставаться сильным, никогда не плакать, как говорят все отцы. Вообще у него было много предрассудков... —Не знаю Адам, показывать свои эмоции всегда нужно и ты молодец, что не держал тогда это все в себе! В тот день у нас двоих будто прорвало плотину. Мы не спим уже третьи сутки, рассказывая друг другу о том, что происходило с нами за это время. До самых невзрачных мелочей, о которых узнать мне стало до чёртиков интересно. Никогда не думал, что буду интересоваться, чем Томми стал кормить Этту, почему перестал красить ногти, но разлука говорит о другом. Или дело не в разлуке вовсе? Мне с ним сейчас так хорошо, что о других даже думать не хочется. Все будто на своих местах, так, как должно быть. И хоть мы повзрослели, до такой степени, что свободно стали разговаривать о своих мыслях и чувствах, всегда находились моменты, как сейчас. Мы в моем пентхаусе, в огромной комнате с видом на горы смотрим нереально тупую комедию. Томми под боком лепечет такую чепуху, что засмеяться хочется, но я лишь улыбаюсь. Такую вещь вспомнил... —Чего ржешь, Ламберт? —Да так, Китти, просто вспомнил... Все-таки мы самые странные люди на этой планете. В меня летит подушка, а малыш Китти аж покраснел от злости. Вот сейчас начнётся: вот он рокер, который смотрит ужастики, который трахнул каждую вторую фанатку, а я тут его котеночком обзываю...или —Бейбибой, ты опять за старое? Он уже открыто ржёт. Ну ладно, поиграем... —Даже не будешь возмущаться? Вопросительно поднимаю бровь и тяну Томми обратно, укладываю рядом с собой, крепко обнимаю. А он все так же улыбается и даже не пытается вырываться. Томми... —Зачем? Мне и так нравится! Мелкий засранец улыбается, переворачивается, обнимает меня поперёк груди, чуть ли не залазит на меня и преспокойно продолжает смотреть фильм. Пусковой механизм наконец щёлкает в моей голове и я потихоньку начинаю осознавать то, в чем нуждался последнее время... И к чему мне нужны шмотки от Версаче, дорогой алкоголь по барам, наборы теней от MAC, которые Томми просто обожает, когда есть сам Томми. Такой до боли родной, доверчивый до изнеможения Китти, что сейчас прижимается к моему боку, медленно поднимает глаза, чувствуя, как я его разглядываю и мило так, почти по-детски улыбается. И к черту все! Какими странными мы бы не были, какие странности не делали я готов душу продать за такие моменты, чтобы Томми всегда был рядом и это самое важное. —Не отпущу... —Малыш, не хочешь прогуляться? ...Ой...