Прятки

      Лорд Джонсон оказался прозорлив — последовавшие два дня шел проливной дождь, так что кухарка понаставила в коридоре комнат, где ютилась немногочисленная прислуга, железные ведра, и капли отстукивали свою симфонию природы. Вильям закрылся в четырех стенах опочивальни ссылаясь на ноющую боль в коленях. В обеденный час Берт заносил туда серебряный поднос, гремя крышкой, под которой теплом делился наваристый бульон, и выносил пустые грелки. Затем возвращался с наполненными кипятком, прятал их под одеяла и уносил пустые тарелки. Кроме этого, отца семейства он посещал только перед сном.       В такие дни Сэм, Куинси и Ной дышали по-особенному свободно. Младший, правда, серел и куксился, потому как чтение оксфордской литературы едва ли сравнимо со скачками на Буране, однако старшие братья ощущали себя вольготно. В них троих будто просыпался взращенный веками и вплетенный в их фамилию дух необузданной свободы, отчего на губах играла странная усмешка, полная самоуверенности. Признаться, Сэм немного побаивался этой внутренней жажды простора — будучи юнцами, они с Куинси перепили хереса и подрались. Тогда он впервые осознал, что в их семейных узах есть нечто от животного начала — иначе желтый отблеск в родных глазах ему было не объяснить. Зато он вполне гордился наследственным обаянием. Сэм не считал себя прехорошеньким денди, однако не мог не согласиться с отражением в зеркале — фрак ему шел безукоризненно. Граф Джонсон постарался улыбнуться и получилось на редкость приторно, можно сказать, фальшиво. Как раз для такого случая.       В то же время Летта уворачивалась от уколов булавок, которыми швея старалась закрепить лавандовый ситец. Фелиция сидела на пуфе около туалетного столика, чесала за ухом породистого спаниеля — любимца леди Кентрид — и всеми силами старалась не представлять, каким бы успехом пользовалась юная графиня, двигайся она так на балу. Руки мисс Бильбер немного подрагивали, незаметно за волнистой шерсткой питомца, но вполне очевидно для нее. Под ногами гудел пол от суетливых и торопливых слуг, которым весь вечер предстояло разносить тяжелые блюда, но скорее причина в волнении. Филипп обещал представить ее самолично каждому пришедшему дворянину, и список приглашенных гостей до сих пор не побывал в руках невесты. Более того, его она не видела ни в руках свекрови, ни у Николь. — Дорогхая фройляйн Кентрид, не елозьте подолом по паркхету, а то запачкхаете ткахнь, — немка-швея умудрялась с придыханием жаловаться на чистоту, хотя натертое дерево сверкало.       Женщина отдернула складки вниз, пригладила оторочку верхнего слоя юбки, наконец отклонилась, оценивая проделанную работу. Летта для удобства женщины покрутилась на месте, и мастерица вместе с мисс Бильбер дружно охнули. — Пойду принесу ленты и гохтензии, — немка спешно удалилась, гордо задрав подбородок. Когда ее фигура скрылась за дверцами комнаты, Летта соскочила с подиума, приосанилась и стала кривляться: — Фройляйн Кентрид, не елозьте по паркхету, фройляйн Кентрид, опустите руки, поднимите руки, вдохните глубже, кажется, кор-р-рсет на вас висит, ох, фройляйн Кентрид! — У тебя хорошо получается, — не без улыбки подметила Фелиция. Николь приблизилась к туалетному зеркалу. Она принялась мудрить со своими русыми кудрями. — Послушай, Ники, ты знаешь, кто может прибыть на бал? — Нет, — ответила разочаровано девушка. — Филипп захотел держать все в секрете — список гостей знает только он и отец. Но они оба не поддались моим провокациям. Хотя я видела, как папа выражал свое недовольство после разговора с братцем. Видимо, наш глава семьи не спешит знакомиться с новоявленными дворянами. — Чего не скажешь о вас, милая Николь, — мисс Бильбер была послана лукавая усмешка.       Дочь Кентридов игриво закружилась по комнате, пританцовывая с воображаемым кавалером. Несколько ситцевых лепестков взметнулись к потолку, чтобы после в рассеянном свете лучей, пронизывающих оконные стекла, плавно спуститься на пол. — Я так хочу увидеть новые лица! — заявила Николетта, продолжая вальсировать. — У меня такое предчувствие, что этим вечером нас ждет сюрприз, который мы не забудем.       Мисс Бильбер помялась с секунду, но потом решила озвучить: — Мы с Филиппом хотели сообщить об этом позже, однако, полагаю, твоя интуиция тебя никогда не подводит, так что расскажу сейчас, — заговорщический тон подруги вынудил Летту оставить в покое запыхавшегося невидимого танцора. Графиня мигом очутилась возле невесты, и, выдерживая атмосферу таинственности, придвинулась к ней, чтобы шепот не достиг противоположного конца спальни. — Твой брат обещал обсудить это с лордом Кентридом. Я бы очень хотела провести время до свадьбы в Лондоне, и мне пригодится твоя помощь в предпраздничной суете. Что ты думаешь на этот счет? Я представлю тебя дамам из женского университета…       Мисс Кентрид не успела ничего ответить – немка-швея скрипнула половицами в коридоре и Николь ретировалась обратно на свой плацдарм в надежде избежать сетований мастерицы по поводу утерянных лепестков и замявшихся складок. Но пылающий ее взгляд лучше всего сообщил Фелиции — она готова ехать хоть на край света, лишь бы этот край не заканчивался графством Суррей.

***

      К назначенному времени братьям Джонсонам категорически не хотелось появляться. Зная этикет пышных празднований, Сэм преспокойно глядел на карманные часы среднего, отмечая, что опаздывают они более чем прилично — на двадцать минут. Куинси пытался возразить, мол, они соседи, и будет не так весело, если их семья явится последней. — Отец прав, лучше не метать бисер перед свиньями, а аккуратно влиться в коллектив, — парировал наследник рода.       Куинси его слова насторожили по двум причинам: в ответе есть слово «влиться», и старший не собирается обходить вниманием здешний алкоголь (не дай Бог там будет херес!), но он вполне готов игнорировать сливки общества. Средний Джонсон с недоверием пригладил усы.       С момента последнего выхода в свет братец-граф взаправду старался не показываться, надеясь пересидеть годок-другой в скромной глуши родового поместья. Так он платил по счетам за свои оплошности.       На первых порах получения титула Сэмюель прослыл еще тем бобылем, кто без зазрения совести кружил головы беспечным пансионеркам, а то и вполне рассудительным аристократкам. Но сейчас его любовные похождения сошли на нет. Сэм сполна глотнул как приятного от земного удовольствия, так и претерпел ущемления со стороны высшего общества. Да, он по-прежнему флиртует с прехорошенькими дурнушками, заглядывающими ему в рот в ожидании нового комплимента, на кои не скупится, однако прелюбодействует в рамках приличия. — Полно тебе, Куинси! — наконец шикнул граф, и средний осознал, что уже которую минуту бурит старшего взглядом. — Я соблюдаю осторожность и буду так делать впредь.       О, святые угодники, сколько раз он слышал эти слова перед катастрофами Сэмюеля Джонсона! Вспомнить все случаи среднему брату не дало скрипение колес их экипажа, оповещающее о прибытии на бал.

***

      Николетта волнительно покачивала юбками, стоя у фортепиано рядом с Фици. Непогода сделала свое дело — Филиппу в руки попадали скромные бумажечки с извинениями от лордов и леди, что не смогут добраться, однако даже так в каждой комнатке первого этажа уже насчитывалось по пять-семь человек. Этого вполне достаточно, чтобы по танцевальному залу кружились пары и их смыкала живая цепочка. Этого вполне хватит, чтобы Николь встретила новых незнакомцев. И это в самый раз, чтобы о помолвке Фелиции и Филиппа узнали даже родственники не приехавших гостей.       Юная леди с нетерпением ждала момента, когда брат сделает объявление. Она лично распорядилась украшением столовой, где теперь стояли в вазах на высоких ножках лилии и белые розы, салфетки повязаны голубыми лентами, витал эфемерный аромат ванили. Мисс Бильбер наконец привезла с собой побольше легких платьев нежных оттенков и прихватила ажурные перчатки, так что Летте не пришлось уговаривать подругу выбирать что-то из ее гардероба. Фелиция искрилась счастьем. Вместо эдакой вдумчивой особы Николь увидела девушку с горящим взглядом и неизменно приятной улыбкой. Признаться, быть свидетелем ее переживаний льстило мисс Кентрид. «Это определенно чудесный праздник», — подумалось Ники.       Она обвела взглядом присутствовавших в малой гостиной и с удовольствием отметила поползновения в бок зала — верный признак того, что гостям не терпится повеселиться после затяжных холодов и непогоды. Поскольку помещение, где они с Фици ждали начала мероприятия, было проходным, Летта без труда разглядывала как лица пришедших в парадной, так и спины шедших через коридоры. Ее развлечение — сравнивать, какая из дальних тетушек прибавила в весе и незаметности ради нацепила побольше каркас под юбку — было прервано шепотом Фици. — Гляди, Николь, целая троица. Кто бы это могли быть?       У подруги, ночами сидевшей за талмудами, зрение с годами ухудшилось, так что юная леди была ее «дальнозорким соколом». Однако, именно сокол в ту минуту не мог проронить ни слова. Весь запал и спокойствие разом ухнули вниз, Николетта остолбенела, глядя на знакомые лица. Братья Джонсоны приехали на бал. Она бы безумно обрадовалась их визиту, если бы не курьез несколькими днями ранее. И шестое чувство подсказывало девушке, что ее сострадание к животным аукнется ей же в лице – извольте заметить, привлекательном лице — Сэмюеля Джонсона.       Летта не могла отвести глаз от пришедших, а Фелицию настораживало ее затянувшееся молчание, и она готова была уже ущипнуть подругу за локоток, как вдруг молодой граф повернулся к ним.       Их взгляды встретились. Сэм мотнул головой, убирая локоны со лба, точно готовился к рывку. И уверенно зашагал к ним. Николь отступила назад. — Ники…       Мисс Кентрид проигнорировала обращение Фици, ведь на нее, словно снежная лавина, надвигался молодой мужчина, в чьих глазах дымилось лукавство. Девушка спешно юркнула в коридор и запетляла меж гостями в надежде, что ей привиделось, и Джонсон старший вовсе не преследует ее. Как она ошибалась! Стоило обернуться, как по спине пробежались колкие мурашки. Граф следовал за ней с охотничьей выдержкой, но глаза, его серые глаза выдавали звериную натуру. Он не остановится, пока не забьет ее в угол.       А после съест без остатка.       Каждый шаг Сэмюеля был точен и элегантен, он завел руки за спину, выказывая напускное безразличие. Его добыча — лань в пурпурном облаке –шмыгнула в бок, так что они разделились, и молодой лорд оказался на одной стороне бального зала, пока Летта искала спасения на противоположной. Дыхание сорвалось и сердце билось о клетку ребер, в голове роилась лишь одна мысль; ей не скрыться, Джонсон настигнет ее раньше, чем она проберется в конец помещения, и только счастливое совпадение способно этому помешать. В тот же момент, позабыв о полах юбки, Николь столкнулась с молодым человеком. — Ох, прошу прощения, мисс, — торопливо пробормотал Куинси. — Я оступился.       Он мельком осмотрел, не пострадала ли ткань платья, после поднял глаза на дочь Кентридов, чуть ли не щелкнул пальцами. Надо же такому случиться, чтобы одна и та же особа встречалась ему при не самых удачных обстоятельствах (средний Джонсон пролил несколько капель шампанского на правую манжету, он ощущал липкость на ладони). Между тем, юная графиня испуганно и бесшумно приоткрывала рот и бросила короткий взгляд через плечо. Куинси посмотрел в обозначенном направлении, чтобы понять — девушка молит о помощи. И, хотя Ники встречу с братом охотника уж никак счастливым совпадением не назвала бы, средний внушал куда больше доверия и смотрелся приятным безобидным человеком, чего не скажешь о графе. Позволь этикет им держаться за руки, Николетта мигом бы сжала теплую ладонь Куинси ради чувства защищенности, как много раз делала с братом, однако все, что ей удалось, так это едва-едва коснуться пальцами его костяшек. Джонсон на секунду замешкался, а затем позволил легкой улыбке появиться на лице. Да, если бы старший братец узнал об их с Николь схожей милой черте, он непременно упростил бы игру. Но пока все, чего желает Сэм — получить свою добычу.       Манерность графа Джонсона завораживала окружавших, однако его всецелое увлечение дочкой Кентридов вызывало бурю негодования за спиной. Съехавшиеся маменьки со своими деточками выслеживали потенциальных женихов, потому явившейся на бал обольститель им казался не к месту — он отвлекал девушек и вынуждал молодых людей нервозно шаркать ногами. Лишь друзья Филиппа, заправские офицеры, держались так же фанфарно, учитывая их яркие мундиры и выправку. Отпущенное вдогонку прозвище — «английский дьявол» — Сэма позабавило. Целый год без столичной клички, и вот она снова на устах, разве что, провинциальных. Чем черт не шутит.       Тем временем к Николь и Куинси присоединилась обеспокоенная Фелиция. Мисс Кентрид облегченно выдохнула: заручившись поддержкой брата Сэма, она к тому же имела под рукой Фици, а та способна вытянуть из любой передряги. — Николетта, я едва не потеряла тебя, от кого ты так… — мисс Бильбер теперь смогла разглядеть пересекающего зал графа и лицо ее, нежное и расслабленное, разом исказилось. Невеста сомкнула губы в узкую полосу, ресницы прикрыли глаза — смена в настрое говорила о готовности к холодной обороне. Сэмюель тоже сделал мгновенную задержку, но натянул одну из фирменных улыбок и переступил через линию огня. — Леди Кентрид, вы едва ли не огорчили меня своим исчезновением, но, верно, приняли решение сперва почтить моего родственника приветствием. — За что я несказанно благодарен, — встрял Куинси. Он отставил недопитый бокал и с ожиданием воззрился на юную графиню. Ей, все же, тоже надо принимать участие в войне. Николь отреагировала не сразу, однако решила вытащить из рукава свой козырь: — Господа, я хотела бы вам представить свою близкую подругу, мисс Фелицию Бильбер. — Мы знакомы, — голос подруги отдал стужей. Она смотрела на Джонсона-старшего не моргая, и казалось, пыталась предугадать его действия, его ответ, чтобы нанести удар. Что Ники, что Куинси, на их безмолвную перепалку глядели с недоумением. — Рад нашей встрече, мисс Бильбер, — Сэм склонился к руке Фици.– Позвольте отметить, здешняя природа творит чудеса. Она успокаивает разум и очищает тело. — До сей поры о местных жителях я тоже могла сказать только хорошее.       На выпад девушки граф ответил усмешкой. — Надеюсь, вы не слишком гневаетесь на бакалейщика. Он обвешивает, но делает это исключительно из-за невнимательности и только с премилыми леди, — краем глаза «английский дьявол» уловил шевеление смычка в углу оркестра. Молодой человек так же не хотел пересекаться с лордом Кентридом или с его сыном, который воодушевленно шагал к их кампании с целью увести избранницу танцевать, пока последняя отходила от дерзостей в ее адрес, шумно вбирая воздух.– Прошу прощения, — граф Джонсон теперь обратился к Николь, — не соблаговолит ли очаровательная мисс Кентрид подарить мне танец?       И он протянул ладонь. Ники с диким внутренним ужасом уставилась на него. Это что же, она самолично залезет в расставленные охотником сети, щедро политые ядом? Ситуация была неисправимо патовой, ведь Джонсоны являлись одними из достопочтенных гостей, и отказ мог расцениваться как оскорбление. Но она не хотела, категорически не хотела попадать в капкан! — Мой дорогой брат не знает, что я уже пригласил леди Николетту, — если бы Николь имела сан епископа и власть канонизировать живых и мертвых, она бы тотчас отдала Куинси предписываемые почести святого. Средний вежливо протянул раскрытую ладонь.       Однако Ники всего лишь девушка, у которой не бывало счастливых совпадений. — Не смеши меня, Куинси, ты и танцы — вещи несовместимые, — увидев, как слова задели среднего Джонсона за живое, Сэм, сияя насмешливостью, бросил: — Гавот я, так уж и быть, уступлю. Мисс Кентрид?       В ту секунду по залу эхом разошлись начальные аккорды. Летта подарила напоследок среднему Джонсону улыбку, полную сожалеющей благодарности, и коснулась мужской руки.