Хроники Эхона: Лед и Скалы

      «Наконец-то это закончилось!» — мысленно закричала Лили, наконец оказавшись на площади перед королевским дворцом. — «Сбежать, надо сбежать поскорее...».       На то, чтобы добраться до Шинаена, у элементалей ушла еще неделя — спасибо пришедшему не пойми откуда циклону, из-за которого они на целый день застряли в деревушки недалеко от Керна. За эти дни Лилит совсем вымоталась. Помириться с командой-то она помирилась, а вот получить немного желанных тишины и покоя не успела.       В постоянном шуме и гаме, в толпе Лили быстро начала терять силы. Она старалась держаться, продолжать быть крепкой, но долгий путь, бесконечная тряска, и кошмары, состоящие из удушающих воспоминаний о боях, не отпускали ее все время, что они добирались до столицы. Девушка понимала, что воспоминания никогда уже не покинут ее. Может, образы немного сотрутся, как говорил Эдмунд, но основные краски никогда не потускнеют. Однако переживать их раз за разом в долгом пути от этого легче не становилось.        Да еще и Бастия масла в огонь подлила. Она оказалась настолько неугомонной, что вытерпеть ее смог только молчаливый Мансель. Даже Ингрид на второй день не выдержала и попросила подругу помолчать, заодно перебравшись поближе к Лили. Что уж говорить о самой Холоуэй, которая не переносила болтунов? В этом был лишь один плюс — за время, что Бастия была с ними, Лили успела подружиться с Ингрид. Та оказалась не такой невыносимой, как девушка думала в начале их знакомства. Наоборот, у них оказалось много сходств. Например, схожая сила духа.       Заодно и с остальными удалось окончательно наладить отношения. И пусть обида все еще гложила, но Лили хотя бы смогла вновь начать улыбаться Вахору и перешучиваться с Генрихом.       Глубоко вдохнув чистый воздух, пахнущий недавно прошедшим летним дождем, Лили подставила лицо солнцу. Как же ей было хорошо... Ровно до того момента, как сзади раздался голос Бастии.       — Вау! А тут и в правду красиво! И вы здесь живете, а, Лили, дорогая?       Девушка чуть скривилась. «И почему она именно меня выбрала в провожатые?» Несмотря на хмурый взгляд Лилит, ее серое от усталости лицо и вспышки гнева, Бастия постоянно лезла к напарнице. Даже чаще, чем к Ингрид. А с циркачкой она была знакома дольше! Лили не понимала такой несправедливости. Но приходилось терпеть. Так или иначе, Бастия стала частью команды, и Лилит собиралась притереться с ней, какого бы количества нервных клеток ей это не стоило.       Временами та, конечно, была не так плоха. А за некоторыми ее словами даже проскальзывали очень мудрые мысли. Не была бы она еще настолько говорлива...       — Да, мы здесь живем. И ты теперь тоже будешь.       — Юху! Ну я здесь и оторвусь! Всю жизнь мечтала жить в такой роскоши. Кто бы знал, что для этого всего лишь надо стать элементалем? А кормят здесь как? Готовить я и сама могу, но хочется ведь иногда полениться. Очень грустно будет, если готовят плохо. О-о-о, а парни здесь какие? Такие же, как Генрих? Как Родерик? Может, как Вахор? Или еще лучше? Ты познакомишься меня со всем здесь?       Кто знает, чем бы все это закончилось, если бы девушек не окликнул Генрих.       — Вы идете? Король нас уже ждет.       «Еще одна радость в моей и так бесконечно веселой жизни», — закатила глаза Лилит. Идти на аудиенцию с королём отчаянно не хотелось. Генрих еще на подъездах к Фаролинду приказал всем готовиться к даче отчета и многочасовым разговорам о произошедшем. Забыв, наверное, про то, что часть его напарников больше хотела встретиться с семьей и поспать, а не мило беседовать с королем.       Если, например, Эмануэль, все еще находящийся где-то в своем мирке, взялся за это с завидным рвением, то вот Лили надеялась отвертеться. Все ещё.       Надо было найти поддержку. Генрих смотрел на нее строго и очевидно отказал бы в одиночном уходе, но если бы их было больше... Перестав слушать Бастию, Лили обвела взглядом каждого из напарников. Телегу уже увезли кучеры, поэтому никто не укрылся от ее внимания. К сожалению, напарники не были готовы сбежать вместе с ней.       Эмануэль, несмотря на жару кутающийся в плащ, стоял рядом с Генрихом. Лицо его выражало отстраненность и задумчивость. Да и с чего бы ему было убегать? Он шел к отцу. К тому, кто мог поддержать его после того, как аудиенция закончится. Родерик же еще с самого Тунанея крутился вокруг принца, словно котенок вокруг кошки, пытаясь вымолить у него прощения. Получалось скверно — принц после кошмаров Бастии совсем перестал обращать внимания на кого-либо. Но Родерик старался. Вот и сейчас его тощая фигура мелькала за спиной Эмануэля, то сгибаясь к ней, то отстраняясь.       Поведя плечом, Лили перевела взгляд на Ингрид. Той, похоже, было все равно, куда идти. Она о чем-то шепталась с братом и чуть приплясывала в нетерпении, от чего вплетенные в ее волосы монетки оглашали всю площадь звоном. Мансель был все так же тих, но изредка отвечал сестре. И отходить от нее точно не собирался. Последней надеждой Лилит стал Вахор.       Девушка столкнулась со взглядом зеленых глаз. Усмешка тронула её губы. В них она увидела то же желание уйти, что правило и ей самой. «Ну, вот и поддержка...» Собравшись с силами, она в два шага подошла к Вахору. Южанин посмотрел на напарницу лишь мельком, но и этого хватило, чтобы он все понял. В тот же момент губы его дернулись в улыбке, а из горла вырвался вздох облегчения. Предположение Лили подтвердилось. «Пора действовать».       — Генрих, а отказ предполагается? Все притихли.       — Нет, — незамедлительно ответил Генрих, даже не взглянув на напарницу.       Лили нахмурилась. «Ожидаемо», — внутренне фыркнула она. Но отступать не стала.       — Мы с Вахором хотели бы для начала пойти к родным.       — Ага. Сестры будут очень рады увидеть меня живым, — поддакнул девушке южанин, смущенно потерев затылок и еще больше растрепав чуть отросшие рыжие пряди.       — Все равно нет. Ваши родственники подождут, а вот король — нет.       — Не подождут. Я хочу показать Эдмунду, что со мной все в порядке.       — Потом покажешь. Коли захочешь, я даже с тобой к нему схожу, чтобы уж точно все хорошо прошло. Покаюсь за то, что задержал его сестру.        Усмешка тронула губы Генриха. Лили скрипнула зубами и нахмурилась. И все же, временами этот мужчина ее ужасно раздражал. Шансы-шансами, но он пользовался ими слишком вольно. Настолько, что их стандартное общение все еще напоминало спор больше, чем нормальную беседу. Впрочем, в какой-то мере девушке это нравилось. Острый язык Генриха и нежелание расклеиваться перед ним все эти дни держали ее в относительном порядке и позволяли хоть куда-то выместить гнев. Это было полезно. На душе становилось легче. Конечно, еще легче стало бы, если бы Лили дали отдохнуть пару дней, не тормоша и не надоедая... Но за неимением лучшего и споры с Генрихом были хорошей отдушиной.       На самом деле, Лили стоило посопротивляться еще. Может, в итоге это и помогло бы. После примирения Генрих стал более заботливым к ней и научился наконец показывать, что способен не только на гнев. Но после урывистого сна вповалку в тесной повозке и все еще не забытой бойни в Кирзите сил не осталось даже на отстаивание мнения. Поэтому они только попереглядывались пару секунд, а потом Лили махнула рукой.       — Боги с тобой, засранец. Но если это затянется больше, чем на час, мы с Эдмундом открутим тебе голову.       — Почту за честь.       Хмыкнув, Генрих развернулся. «Вот засранец», — не без усмешки подумала Лили.       — Прости, Вахор. Кажется, не судьба.       — Да ладно... Досадно, но что уж делать? Только не уверен, что выстою. Ноги подкашиваются, — не без тени грусти пролепетал южанин.       Лили готова была с ним согласиться. Они оба выглядели подавленными и бледными настолько, что Богам краше отдают. Но приказ был приказом.       — Если что — не стесняйся требовать у короля кресло, — произнесла Лилит, глянув на южанина.       — Да ладно уж! Я привычный, пол жизни провел, стоя у горнила, выдержу. А вот Эмануэлю кресло точно понадобится...       Зеленые глаза Вахора с волнением скользнули к тонкой фигурке принца. Тот как раз поднимался по лестнице — грузно, тяжело и неловко, словно бы ступал не на ступеньки, а на лед. При этом выглядел он еще более тонким и хрупким, чем обычно. И даже белые волосы как будто потускнели, подернувшись дорожной пылью. Лили поджала губы. Да, в этом Вахор был прав. И ей такая правда совсем не нравилась.       Она старалась поддержать Эмануэля после Тунанея, но, похоже, для него кошмары стали еще более травмирующими, чем для нее.       Лили тоже до сих пор не отпустили видения Бастии. Но она заставляла себя держаться. По крайней мере, до того момента, как найдет время разобраться с пережитым в мыслях. А вот принц совсем расклеился. Не помогали ни поддержка Лили, ни помощь Генриха. Это пугало и волновало. Всегда крепившийся и старавшийся быть более открытым Эмануэль оробел и перестал даже говорить. Все, что он делал — это бросал отрывистые фразы и смотрел. Да так смотрел, что у Лили дрожь по спине бежала.       Но сделать что либо было не в ее власти. Помочь Эмануэлю могли только время и покой. Вздохнув, девушка отвела взгляд от осунувшейся фигурки принца.       — Ему просто нужно отдохнуть. Как и всем нам.       — Надеюсь... Эмануэль хороший парень, но очень хрупкий. Я переживаю за него.       Знал бы Вахор, как Лили переживала...       В замке уставших элементалей ждал сюрприз — целая толпа слуг. Они с порога так насели на героев войны, поздравляя их с возвращением, что ребятам пришлось сбиться в кучку, чтобы их не растащили на сувениры. Разговор пришлось прервать. В гомоне слуг, на все лады благодарящих великих элементалей, невозможно было услышать даже своих мыслей, не то что слов напарников. Однако что-то хорошее это столпотворение все же принесло. Несколько слуг, среди которых Лили узнала и посыльного короля, направили Генриха к Нерону. И вовсе не в тронный зал, как изначально планировалось, а в королевскую столовую. Кто знает, сколько бы ребята плутали по замку, если бы не это указание.       Вся толпа встречающих последовала за ними, когда ребята отправились к королю. И если первые пару минут их благодарности и восхваления еще были хоть немного приятными, то после трех минут бесконечного гомона Лили серьезно пожалела, что не сбежала. Голова разболелась пуще прежнего. Раздражение сменило апатичное спокойствие. Пытаясь справиться с эмоциями, Лили сжала кулаки и стиснула зубы так, что челюсть заныла, пытаясь не сорваться на рычание. «Не быть мне публичной леди», — усмехнулась девушка. И, похоже, не только она не могла принять такого внимания к себе.       В какой-то момент Вахор, до этого плевшийся позади всех, вырвался вперед. Голова его при этом вжалась в плечи, а взгляд скользнул к земле. Остановить его ни Лили, ни кто-либо еще не успел.       Девушка только открыла рот, чтобы окликнуть напарника, как перед ним распахнулась дверь – и под единогласный вздох слуг Вахор на полном ходу влетел в нее. Пару секунд он еще стоял, а потом покачнулся и плюхнулся на пол с глухим стоном.       Растолкав замерших слуг, Лили подбежала к нему.       — Ты цел? — спросила девушка, склонившись над южанином.       Тот ей не ответил. Все его внимание оказалось приковано к человеку, который показался из-за так не вовремя открывшейся двери.       Это был мужчина. Впрочем, о поле человека говорила разве что абсолютно плоская грудь, обтянутая тканью водолазки без рукавов. В остальном же в нем едва ли можно было опознать мужчину. Его лицо было тонким и изящным, словно у девушки, а длинные, до ключиц, волосы цвета воронова крыла лишь придавали ему мягкости. Голубые глаза смотрели холодно. Но самой броской деталью его образа был длинный красный шарф, повязанный вокруг шеи. И это в Солнценеб — средний и самый жаркий месяц лета.       — Извините, — тихо выдохнул мужчина, коротко взглянув на Вахора и Лили.       — Смотреть надо, когда дверь открываешь.       Лили понимала, что это Вахор виноват в столкновении. Но раздражение от навязчивости слуг требовало выхода. И единственное, куда его можно было направить — этот мелкий мужчина, которому почему-то именно сейчас нужно было открыть дверь.       На ее счастье, человек ничего не сказал. Вместо этого он отстраненно кивнул и размеренным шагом, едва заметно припадая на правую ногу, отправился прочь. От этого ярость еще сильнее заклокотала в груди Лили. «Хоть бы помог!» — рыкнула она про себя. Но в тот момент, когда она уже хотела окликнуть парня и сказать ему что-нибудь гневное, Вахор зашевелился. Шумно выдохнув, он мотнул головой и мягко стряхнул ладонь Лилит со своего плеча. Глаза его тускло блеснули, а на лице отразилась какая-то странная, совершенно не читаемая эмоция, лишь отдаленно похожая на грусть.       — Нет... Это моя вина, — буркнул он себе под нос. — Не переживай, Лили, со мной все в порядке.       — Ты тоже молодец. Куда ты так рванул?       — Мне... Просто стало душно в толпе.       Парень наконец взглянул на напарницу. В зелени его глаз было столько растерянности, что Лили не смогла его обругать. Шумно выдохнув, она просто отвесила парню подзатыльник и первой поднялась с пола.       — Все с ним в порядке, — произнесла она, повернувшись к застывшим за их спинами элементалям и слугам.       Толпа дружно выдохнула. Слуги вновь принялись перешептываться, заполнив коридор звучанием своих голосом, а элементали кучкой подобрались к напарникам. Эмануэль вообще не отреагировал на произошедшее — лицо его осталось непроницаемой маской. Генрих тоже особо ничего говорить не стал. А вот Бастия с Ингрид смолчать не смогли.       — Ох, ну и грубиян же! Мог бы остановиться и убедиться, что все точно хорошо, — фыркнула ведьма, постучав кулаком о ладонь и забавно надув губы.— Ты точно в порядке, солнышко? Если что, могу полечить.       — Да ладно тебе, Бастия. Он же совсем немного получил. Зато будет по сторонам смотреть, когда идет, — хихикнула Ингрид, слегка похлопав Вахора по макушке. — Да, здоровяк?       — А? Да... Все в порядке, правда. Это всего лишь дверь.       Но что-то подсказывало Лили, что все было далеко не в порядке. Как-то слишком заторможенно Вахор поднялся с пола, и как-то слишком далек стал его взгляд. Потому ли это, что его приложило дверью? Или было что-то, что он не стал говорить напарникам? Узнать этого девушка не успела. Не дав ей и слова сказать, Бастия подхватила новую подругу и южанина под руки.       — Ну все, что было то было. Давайте уже пойдем, быстрее!       «Сегодня что, какой-то всеэхонский день перебивок?» — раздраженно фыркнула про себя Лилит. Однако сопротивляться не стала. Когда Бастия вновь затянула их к друзьям, заведя привычную болтовню ни о чем, девушка просто замолкла, позволив ей вести себя. Так же поступил и Вахор. Вот только если лицо Лили так и не смогло скрыть некоторого раздражения, то его совершенно потеряло выражения. Он глубоко погрузился в свои мысли.       Настолько, что еще пару раз запнулся об ноги Бастии и едва не снес мелкую и тощую Ингрид. Девушки на него не обиделись. Они даже толком ничего не сказали — только посмеялись да попросили быть поосторожней. И только Лили увидела, как они переглянулись.       Перед столовой Вахор чуть оживился. Болтовня Бастии о кухне разных народов Эхона, красоте дворцовых коридоров и всяких глупостях немного помогла и заставила его так или иначе вступить в разговор. Да что там говорить, даже Лили бросила парочку фраз. Без особого интереса, но все же. На секунду показалось, что кризис миновал. Вот только стоило открыться двери в столовую, как короткое оживление закончилось.       Залитый солнцем зал принял их ветерком, дующим из открытого окна, запахом цветов и... Мелкой темной фигуркой в красном шарфе. Лили напряженно застыла, даже не дернувшись, когда Бастия налетела на нее.       Уже знакомый мужчина не просто сидел за столом, а расположился по правую руку от короля Нерона, и что-то ему говорил. Лишь когда Генрих кашлянул, привлекая внимание, он замолк и бросил на них холодный, чуть злой взгляд. «Что он здесь делает? Раньше я не видела его при дворе», — пронеслось в голове Лили. Остальные тоже напряглись. Генрих нахмурился и вышел вперед. Наверное, хотел задать вопрос. Но король его опередил.       Подняв голову, он широко улыбнулся. Пряди белых волос выбились из-за ушей, упав на изящное лицо, так и лучившееся приветливостью.       — Добрый день, дорогие элементали! Наконец-то вы здесь. И, я вижу, очень интересуетесь, почему же на встречу с вами я допустил постороннего. Присаживайтесь, устраивайтесь, скоро подадут обед. За ним я вам все и расскажу.       Желание получить ответы объединило всех. Наверное, только Бастия, Ингрид и Мансель не поддались ему, да и то — потому что были новичками в команде. Но предложение пообедать оказалось очень заманчивым. В последний раз элементали нормально поели, когда остановились на простой из-за дождя. В остальное время все, чем они перебивались в попытке вернуться в столицу побыстрее — сухари да сушеное мясо. У Лили уже зубы сводило от одного их вида. Ужасно хотелось чего-нибудь горячего и вкусного, а не жесткого и соленого. Чего-нибудь далекого от военного питания, которое для Лили теперь всегда будет ассоциироваться с запахом гари, грохотом взрывов и липкой кровью, пропитывающей одежду. Да и улыбка короля была такой доброй...       Окончательно вопрос решил Эмануэль. Задержавшись лишь на мгновение, он первым шагнул к столу. Лили даже показалось, что в тот момент на лице юноши мелькнули какие-то эмоции — не то едва заметная улыбка, не то печаль в глазах. Но точно определить она не успела: принц внезапно сорвался с места и птицей подлетел к отцу. Руки его обвились вокруг пояса короля, а лицо уткнулось в его плечо. Эмануэль не застеснялся — так, словно бы рядом не было больше никого, кроме него и его отца. И от этой мысли Лили стало лишь больнее.       Эмануэль устал. Настолько, что ради объятий отца и его поддержки готов был забыть о том, что его окружают люди. Всегда робкий, старавшийся быть сильным парень повис на отце и почти беззвучно заплакал.       Король не оттолкнул сына. Его широкие руки легли на тонкую спину мальчика, щека коснулась его макушки. Нежность заполнила взгляд зеленых глаз. А потом он взглянул на товарищей сына. И от беспокойства в его глазах к щекам Лилит прилил жар. Нерон без слов спрашивал их, что же такого произошло, что его сын не сдержался. Что они сделали, что он прибежал просить поддержки у отца? Лили не понимала, как ему это объяснить. И, судя по скованности движений, Генрих тоже.       Но, вопреки волнению, он прошел до стола. Остановившись в двух шагах от короля, он замер, а затем отвесил низкий поклон.       — Извольте объяснить все за обедом, король Нерон. У нас есть, что рассказать вам. Но, думаю, и принцу, и остальным моим напарникам нужно немного отдохнуть. Разрешите?       — Конечно! — воскликнул король, еще крепче прижав сына к себе. — Я как раз успею познакомить вас с Кастеем.       — Кастеем? — удивленно воскликнул Генрих, взглянув на мужчину в красном шарфе. — Неужели он — тот самый...       Мужчина вовремя прикусил язык, но непрошенные слова все же повисли в воздухе. Задаваться вопросами никто не стал. Слуги как раз ввезли в столовую первый поднос, от которого настолько одуряюще пахло травами, что мысли покинули элементалей.       Лили первой села за стол. Подальше от короля, зато рядом с Родериком. Напротив нее устроился Генрих, а через место — Вахор. По правую руку примостился Мансель — как всегда скромный и тихий, а рядом с ним и Ингрид. Бастии досталось место между Генрихом и Кастеем. И она им нисколько не опечалилась. Даже наоборот.       — Охо-хо! Да я буквально окружена красавчиками, — хихикнула ведьма, кокетливо прикрыв губы ладонью.       «Красавчики» взглянули на нее. Генрих — лишь мельком, только для того, чтобы закатить глаза. Кастей — не без удивления, едва заметно мелькнувшего в голубых глазах. Впрочем, мужчина в шарфе ничего не сказал. Возможно, решил, что в этой компании так принято.       Лили не без легкого раздражения отметила, как радостно засверкали глаза Бастии и дрогнули уголки её губ. Кокетливость ведьмы временами раздражала настолько же сильно, как манера лезть в душу и давать советы. Впрочем, иногда она говорила правильные слова. Да и как часть команды была самой контактной. И это не давало Лили окончательно оттолкнуть ее. Даже несмотря на непростительные кошмары и игры с их страхами.       В этот момент два юноши в зеленых жилетах ловко и быстро поставили на стол сначала изящную кастрюлю, а потом и миски. Без всяких указаний один из них принялся разливать суп. Лили враз забыла обо всем, едва не поперхнувшись слюной. Носа ее коснулся душистый запах трав, чуть кисловатый — сыра, и сладко-свежий — темных листьев и крупных ягод равен, которые расторопные слуги кувшинками выложили на поверхность супа. От того, чтобы схватиться за ложку сразу же, как еда плеснулась в тарелку, девушка удержалась только мыслью о том, что перед королём необходимо соблюдать манеры. И, судя по виду, некоторые из ее напарников тоже сдержались только поэтому.       Поставив суп, слуги ушли. На их место пришли еще двое — на этот раз со вторым. Они так же быстро выставили перед почетными гостями блюда с какой-то жареной птицей в розоватом соусе, рядом с которой щедро высыпали рассыпчатый хиоль из мелкого и светло-желтого хио с овощами и травами. Эти же слуги выставили бокалы и налили элементалям ароматный бордово-красный глинт со льдом. Особенно Лили удивил глинт. Этот напиток из нескольких видов ягод, апельсиновых корок и южных припав в смешении с легким алкоголем считался невероятно дорогим. Девушка видела его лишь раз — когда соседские мальчишки-ровесники сварили его из подручных продуктов. И цвет того глинта был совсем не таким, как у того, что поставили рядом с ней.        Когда слуги ушли, король хлопнул в ладоши.       — Ну же, не стесняйтесь! Сегодня ваш день. А я пока расскажу вам последние новости столицы. И заодно то, почему здесь оказался Кастей. Отчеты подождут.       Эти слова подействовали на элементалей словно приказ на бывалых вояк. Голодные и уставшие, они накинулись на еду подобно стае волков. Довольное урчание вырвалось из горла Лили, когда она съела первую ложку мягкого, чуть горьковатого, но такого одуряюще вкусного супа. «Блаженство...» — мысленно протянула она, даже чуть зажмурившись.       Воспоминания о поле боя отступили перед накатившим теплом. Именно в этот момент Лили наконец поняла — она в Фаролинде. Не в Кирзите. Не в Геленделе. Вместе с этим пониманием вернулось и утраченное спокойствие. Только его девушке и не хватало после этих «приключений», после которых она все никак не могла отделаться от кошмаров — тонущих в живой земле женщин, насаженных на ее лед кальсотов, парня с куском льда, торчащим из забрала и смотрящего на нее взглядом, молящим не убивать его, мать, отталкивающую окровавленную дочь от себя с обвинениями в собственной смерти, в ее слабости...       Блаженная улыбка коснулась губ Лилит.        Со всех сторон ее поддержали ответные довольные вздохи напарников. Бастия не сдержала пищания. Благо хотя бы еда настолько заняла ее, что она не стала ничего говорить. Вахор крупно вздрогнул, чуть сморщившись и робко взглянув на тарелку с мясом. Ингрид и Мансель до ужаса синхронно вздернули головы и переглянулись, словно без слов поделившись мнением об обеде. Родерик буркнул что-то довольное, сводящееся к «вот такой должна быть еда, а не как эти платные печенюшки, после которых от кошмаров не избавишься». И даже Генрих слегка улыбнулся.       Только Эмануэль остался все таким же хмурым. Его словно совсем не заинтересовала еда. Он попробовал одну ложку, и тут же отложил приборы. Вкуснейшая еда встала Лили поперек горла. Она не должна была есть, видя, как страдает друг, почти что младший брат. Но суп был таким вкусным... Ей надо было встать и помочь, но вместо этого Лили смущенно уткнулась взглядов в миску и продолжила есть. Кошки всё равно заскреблись у нее на душе. «Но я обязательно помогу ему. После обеда», — постаралась успокоить себя девушка.       А потом взглянула на Кастея. И смутилась еще больше.       Тот ел, словно аристократ — медленно, осторожно и с таким изяществом, какое не проявлял даже Генрих. Не то, что сама Лили. Кажется, этот мужчина был достаточно высокого положения, чтобы соблюдать манеры безукоризненно. В разы лучше простой деревенской девчонки.       И посмотрела на парня не только она. Очень быстро взгляды всех элементалей направились на Кастея. Король заметил их интерес.       — Что же, позвольте представить вам моего протеже официально. Его зовут Кастей Илей Дакка и он — один из главных шпионов Фартона в Кальсоте.       Лилит удивленно подняла взгляд от тарелки и взглянула на мужчину. «Чего?! Вот этот аристократ-недомерок?» — пронеслось в ее голове. В этот момент девушка впервые присмотрелась к мужчине внимательнее. И тут же сомнения ее рассеялись. Кастей был очень крепким человеком. Конечно, ростом он не вышел, но за его мелкотой скрывалась сила. Безрукавка обтягивала крепкую, мускулистую грудь. Гибкость и ловкость чувствовались во всей тонкой фигуре — широкобедренной, чуть женственной, но не лишенной мужской крепости и грубоватости черт.       Заметив ее удивление, Генрих взглянул на девушку. Вот уж кто точно не выглядел шокированным! Лили вспомнила, что он произнес, когда они вошли в зал. «Да он все знал! Насколько этот Кастей вхож в королевский двор?»       — А разве шпион Фартона не должен быть в Кальсоте? — без капли смущения произнесла Бастия.       — Хороший вопрос, юная леди!       Лили выдохнула. Хорошо хоть сейчас прямолинейность Бастии не стала ошибкой. Король наоборот приободрился.       — Именно Кастей рассказал нам о возможном нападении на южную границу. То есть, именно его донесение помогло отразить атаку на Кирзит. Но каким бы благом это ни было, нельзя не назвать его ошибкой.       — Позвольте мне, король, — тихо, шелестяще произнес Кастей.       Его голос оказался на удивление грубым для такой фигуры. Хриплый, чуть басовитый, он звучал так, словно Кастей долгое время срывал горло надрывными криками. Но куда более подозрительным Лили показалось то, как вздрогнул Вахор от звучания этого голоса. Шпион не обратил на него внимания и продолжил говорить:       — Это донесение было большим риском. Его мог знать только я и еще несколько доверенных людей Кальсота. Королева сразу поняла, кто донес до Фартона такое знание. Мне пришлось бежать.       — Но он здесь не только потому, что кальсоты вышли на него, — напомнил король, внимательно взглянув на мужчину.       — Правильно. Я — маг тьмы. Очень сильный маг тьмы. Король предполагает, что я могут быть элементалем тьмы. То есть, вторая причина того, что я здесь — помочь вам. Примете ли вы мою помощь?       Внимательно осмотрев замеревших элементалей, Кастей резко склонился в поклоне. Темные волосы вуалью упали на его лицо, тонкая фигура вытянулась по струнке. «Он ждет... Ответа?» — выгнула бровь Лили. — «Забавно. Мне казалось, все очевидно».       — Конечно.       Девушка едва сдержала шумный выдох, когда услышала голос Эмануэля. Тот сидел все так же отстраненно, но в глазах его появилось немного жизни. Лилит обрадованно выдохнула. Может, хотя бы важное дело поможет ему окончательно вернуться к ним таким же веселым и добрым, как раньше?       — Но... Я не могу сказать, являешься ли ты элементалем, — тихо выдавил принц.       — О, это ничего, сынок! Я вижу, в прошлые разы тебе удалось получить видение. Может, и в этот раз получится, если Кастей побудет с вами подольше.       — Да... Возможно. Я попробую спровоцировать видение после обеда.       На лице принца застыло напряженное выражение. Он виновато вжал голову в плечи, схватился за кончик упавшей на лицо пряди и свел ноги. Лили скрыла грустную усмешку тыльной стороной запястья. «Эмануэль слишком ясно показывает волнение. Впрочем, хорошо, что он показывает хоть что-то», — мысленно вздохнула она.       И тут же Эмануэль поспешил разочаровать ее. Словно бы поняв, что эмоции вышли из-под его контроля, принц прикусил нижнюю губу, выпустил прядку из хватки пальцев и снова помрачнел. Девушка едва сдержала вздох. «Что ж, не все сразу. Надеюсь, вечером мне удастся поговорить с ним еще раз и вернуть хоть немного счастья».       — Как скажете, принц, — наконец произнес Кастей, заставив Лили дернуть плечом. — Но нам надо сделать это как можно быстрее.       — Я... Я не уверен, что смогу так быстро получить предсказание, — соврал Эмануэль, виновато постучав пальцами по столу.       — Прости, сынок, но Кастей прав. Я понимаю, вы все устали, но команду элементалей нужно собрать как можно быстрее. Атака на Кирзит не была последней. Кастей, расскажи им то, что рассказал мне.       Повиновавшись движению руки короля, Кастей наконец выпрямился, сел на стул и продолжил говорить. Ни единая мышца на его лице не дрогнула.       — Пока я был в Кальсоте, мне удалось разведать немного дворцовых тайн. В том числе и военных. Если кратко — Кальсот достиг больших успехов в изучении магии. Настолько больших, что, кажется, смог создать искусственных магов невероятной силы.       В зале повисла тяжкая тишина. Суп встал Лили поперек горла. Мурашки скользнули по спине. Воспоминания о бое в Кирзите, жгучей боли в ране на животе и страхе смерти закопошились в ней снова. Девушка нахмурилась. Только таких проблем им не хватало!       Последнее, чего ожидал Фартон — еще более сильные кальсотские маги. Последнее, что нужно было элементалям — противники, еще более сильные чем те, с которыми они уже встречались. При том, что сами они были не очень-то сильны. Познав страх смерти и ужас боя, Лилит поняла, насколько же глупа была, врываясь в первый свой бой, в Геленделе. Конечно, теперь у девушки была причина остаться — напарники, — но едва ли ей хотелось вместе с ними противостоять сильным магам.       Если Лили лишь помрачнела, то элементали были более смелы в выражении чувств. Эмануэль пискнул, зарывшись в плащ так сильно, словно бы он мог спасти его от ужасов мира вокруг. Родерик принялся нервно постукивать стопой по полу, вперив взгляд в стол. Вахор зажмурился и простонал себе что-то под нос, но голос его оказался перекрыт громким вздохом Бастии и смешком Ингрид. Последняя отчего-то стала выглядеть лишь довольнее. Как и ее брат, с которым девушка торопливо переглянулась. Она очевидно была... Рада?       Не веря в это, Лили отвела от девушки взгляд... И тут же столкнулась со взглядом Генриха. Вот уж кто точно разделил с ней чувства. От таких новостей Генрих помрачнел и напрягся, словно уже сейчас приготовившись ринуться в бой. Даже не взглянув на напарницу, он повернулся к королю и произнес:       — Простите меня, король, но неужели вы думаете, что мы готовы к встречам с такими врагами? Сейчас?       — Я понимаю, вы не готовы... Но у нас нет выбора. Либо мы сражаемся, либо Фартон падет, — вздохнул король. И тут же слегка мотнул головой, словно маску сняв со своего лица мрачность. — Ладно. Давайте не будем портить прекрасный обед. Лучше расскажите мне чуть больше о своих новых напарниках. Юные леди, сэр?       Эта поспешная попытка сменить тему никого не убедила. Душная мрачность разлилась над столом, особо плотно окутав Эмануэля и Вахора. Первый дрожал, глядя куда-то в пустоту. Эмоции вновь покинули его лицо, оставив лишь пугающую пустоту. Второй же принялся беспокойно крутится на стуле, то подглядывая на Лили, то пристально вглядываясь в бледное, истинно каменное лицо Кастея, как ни в чем не бывало продолжившего есть.       Лилит и сама лишилась покоя. Усталость, сковавшая ее тело, не позволила сорваться с места и начать привычно язвить, но тревога не обошла ее стороной, отразившись в нервном подрагивании пальцев.       И только трое из них остались совершенно спокойны. Новички, конечно же.       Ингрид вскочила на ноги. Уперев руки в бока, она растянула губы в широкой улыбке, выгнула грудь колесом и гордо произнесла:       — Мое имя Ингрид ибн Садикх ин Якха. И я — один из лучших магов всего западного взгорья. Второй лучший маг ветра — мой брат. Мансель?       Послушав сестру, тихий юноша неохотно оторвался от еды и поднялся из-за стола. Но перед тем, как начать говорить, он одернул низ короткой куртки Ингрид, заправил за ухо короткую косичку ее волос, звякнув перетянувшей их монеткой, и смахнув с собственного лица темные волосы.       — Мансель ибн Садикх ин Якха. Буду рад служить вам.       — Так я все же правильно понял, что вы из западного племени, — гулко хохотнул король. — Присаживайтесь. Спасибо вам за такое рвение. А вы, юная леди?       Взгляд зеленых глаз короля скользнул к Бастии. «Сейчас что-то будет», — не без интереса подумала Лили, чуть подняв голову. И правда. Бастия, буквально просияв, со скоростью взлетающей птицы поднялась на ноги. Подол очередной пестрой юбки взметнулся, зазвенев пришитыми к нему бубенчиками. Улыбка озарила круглое лицо девушки и заставила сиять ее темные глаза.       — Меня зовут Бастия, мой король. Ведьма восточных топей, великая и неподражаемая.       Безмерное хвастовство сквозило в этих словах, но и оно не могло скрыть шутливого тона. Бастия даже не собиралась быть серьезной. Однако стоило ей представиться, как уже король вздрогнул. Ложка выпала из его пальцев, а плечи напряглись. А в следующую секунду... В глазах его отразилось что-то темное. Да настолько, что холодный пот выступил на лбу Лили и непонятный страх прошил тело, сковав мышцы. Ее словно коснулась сама тьма, сорвавшаяся с кончиков ресниц Нерона. Тьма, подобной которой Лили не видела никогда. Тьма, настолько захватившая короля, что радужки его глаз из изумрудно-зеленых на долю мгновения сделались черными.        За шиворот девушке словно насыпали горсть снега с огненной стружкой. Она дрогнула, ощутив жгучие мурашки, скользнувшие по спине, и поежилась от пришедшего за ними неестественного холодка. Еда запросилась наружу. Было что-то неестественное в том, как невыносимо медленно Нерон выпрямился. Мелькнуло что-то неотвратимо ужасное в его расслабленной фигуре, тень которой поглотила, казалось, весь стол. Лили попыталась вдохнуть... Но не смогла. Легкие как будто сжались до размера горошины, и даже сердце екнуло, так больно кольнуло в груди девушки. Перед глазами поплыло.       Она никогда не была трусихой. Но в тот момент едва не потеряла сознание от животного, непонятно откуда взявшегося страха.       Удушающе тяжелое чувство исчезло лишь когда король легко мотнул головой. Стоило ему это сделать, как смешинка вернулась в зелень глаз, а от тьмы в них не осталось и следа.       — Ох, неужели? Знаете, юная леди, не очень вежливо брать себе титул кого-то настолько... Известного в нашей стране.       «Что это было?!» — судорожно выдохнула Лили, проглотив вязкую слюну и привкус желчи. — «Боги, неужели я с ума схожу?». Девушка торопливо взглянула на Нерона полубезумным взглядом. В лице короля и его изящной фигуре, затянутой в сверкающий зеленью камзол, не осталось и намека на тьму. Лишь строгая красота и статность. «Точно с ума схожу. Надо отдохнуть, надо лечь поспать», — мотнула головой Лили и постаралась переключиться на разговор.       — Вы не подумайте, я не со зла! Просто... Как бы не было попрано ее имя, но Честия Латерфельд все еще очень известна на Востоке. Ее титул — хорошее подспорье для бизнеса.       Крак!       Лили обернулась на звук, до побеления пальцев перехватив ложку словно клинок.       Но ничего серьезного не произошло. Это был просто Кастей. Он настолько сильно сжал в ладони ложку, что она разломилась. «Ничего себе силища...» — мысленно напряглась Лили, заставив себя опустить ложку. — «Что заставило его так беситься? И что за Честия Латерфельд?».       На первый вопрос она ответа не получила. Вместо объяснений Кастей отбросил обломки ложки и поднялся.       — Простите, король. Я поранился. Схожу промою рану.       Не став дожидаться ответа, шпион ушел. Дверь громко хлопнула за ним. Король вздохнул и строго взглянул на совсем растерявшихся элементалей. В особенности же — на Бастию, поджавшую губы.       — Пожалуйста, не произносите это имя в залах дворца. Честия Латерфельд — вероломная предательница, а не великая ведьма. То, что она творила за спиной моего отца, а затем и меня, непростительно. Как видите, Кастей стал одной из жертв ядов этой кальсотской крысы, которую мы так опрометчиво приютили. Она казнена за свое предательство и лишена даже упоминания в летописях. На этом ее история закончена. Забудьте ее. Знаете такую пословицу — не тревожь память, если не хочешь, чтобы она вернулась? Это подходящее описание для Честии.       «Предательница? Ведьма?.. Кажется, я припонимаю что-то такое...».       Воспоминания ожило в едва отошедшим от ужаса сознании Лилит короткой вспышкой. Это произошло за несколько недель до изгнания элементалей. В тот весенний день они с отцом и братом играли в Камешки. Отцу пришло письмо. Он отошел... Лили вспомнился его испуганный вздох и последовавший за этим крик. Вспомнилось, как он схватил их в охапку, ворвался в дом, разжег камин и бросил туда письмо так быстро, словно оно было отравленным яблоком, принесенным ему сказочной старухой.       Он никогда не рассказывал им с Эдмундом об этом письме. Но Лили помнила, как после того, как бумага занялась огнем, отец сел на пол и простонал: «Честия... Боги, за что же так с нами?».       Была ли это та же Честия? Уверенности у Лили не было. Но и не доверять своим воспоминаниям она не собиралась. Ее отца тоже обвинили в предательстве. Незаслуженно и оскорбительно. Так может, и эта Честия была такой же незаконно осужденной? Такой же, как сотни магов в восточных топях?       Король был мил с ними. Но Лили не верила ни единому его сладкому слову. Ни раньше, ни теперь. Видение тьмы в короле потерялось в моменте, но не в памяти Лили. Что-то крылось за добродушной улыбкой короля, за его ласковыми словами и полным нежности голосом. Нечто неестественное. Нечто ненормальное. Она увидела это. Запомнила. И забыть уже не сможет никогда.       Что это было? Лишь Боги знали. Лили точно знала лишь одно — что-то происходит. И это что-то связано с тайнами, которых ей никогда не узнать.       А не узнать ли?