Хроники Эхона: Лед и Скалы

      Раз.       Шум боя — крики в смешении с лязгом оружия и доспехов, треск магии и грохот порождаемых ею заклинаний — оглушительным штормом ревел в голове. От него кровь бурлила и пальцы судорожно сжимали эфес меча. От него сердце билось быстрее, а в голове раз за разом проносилась одна и та же мысль — «победить». Ведомая этим неумолчным гулом, Лили подошла к закрывающему выход из повозки полотну. Запах гари дохнул ей в лицо. Где-то там замелькали огни. Солдаты, до этого окружавшие повозку, разошлись, бросившись на подмогу товарищам. Остались только кальсоты и элементали. Картины прошлых неудач попытались было встать перед глазами, но Лили уверенно отмела их, даже не дрогнув. Меч оттягивал ей руку, кольчуга давила на плечи. Эмблема, пусть и склеенная кое-как, висела на груди. Лили была элементалем. Каждая деталь ее образа это подтверждала. И права на сомнения она не имела.       Два.       Тихий стук шагов раздался рядом. Вместе с ним пришла и высокая фигура — темная в полумраке повозки, но знакомая до мельчайшего отточенного движения. Золотые глаза блеснули во мраке. За спиной зазвучал торопливый, сбивчивый шепот с по-южному растянутой «о». Ему вторили шаги — быстрые и медленные, легкие и грузные, шаркающие и почти не издающие звуков. Ее товарищи были готовы. В груди Лили в такт сердцу забилась уверенность. Она развела плечи и подняла повыше голову, чувствуя, что и сама готова. Напугана, все еще не до конца уверена, но готова.       Три.       Взгляды Лили и Генриха встретились в тот самый миг, когда тонкие ладони Эмануэля схлопнулись. Сигнал был дан.       Темная фигура Генриха стрелой нырнула в гущу сражения. Тянущийся за ней бутон теневых рук раскрылся… И тут же начал кровавую жатву среди врагов. Парившие рядом с мужчиной теневые клинки направились к кальсотам. У тех не было ни шанса. «Бастарды Рата, Генрих», — мысленно вдохнула Лили. — «Мы же договаривались — без лишних жертв!»       Эту идею предложил друзьям Эмануэль. Он, как и почти все среди элементалей, не отличался любовью к кровопролитию. Поэтому глубоко заранее уговорил друзей условиться — рядовых солдат убивать только в крайнем случае. Магия позволяла лишь расшвыривать их, а большего для успешного наступления было и не нужно. Но, как и ожидалось, солдат с многолетним опытом не сумел усмирить привычку. «Судить его тоже не за что. Только благодарить», — признала Лилит, хмуро наблюдая за танцем теневых рук.       Он делал это ради них. Чтобы им не пришлось марать руки. Лили осталось только покрепче сжать зубы и отбросить закопошившиеся было воспоминания о Геленделе и Кирзите.       Как только путь был расчищен, настало время Лили и Вахора. Девушка на мгновение зажмурилась, глубоко вдохнула жаркий воздух юга. «Я вернусь домой. Мы вернемся домой», — решительно произнесла она про себя. Рывок — и ветер, несущий пепел, зарылся в ее короткие волосы, а бой мгновенно затянул в свою гущу.       Взмахнув клинком снизу вверх до груди и в сторону, она провела анс. Лавина снега небывалой силы взметнулась в воздух и тут же обрушилась, погребя под собой солдат, попытавшихся кинуться на ледяную леди. Нити магии довольно затрещали, отозвавшись в душе девушки ликованием. Все прошло прекрасно. Магия отцовского клинка окутала Холоуэй родным теплом, отметя всякие страхи и усилив ее собственную магию в разы. Солдаты не погибли, а просто завязли в снегу. Сзади Лили услышала рев пламени и крики кальсотов, разбегающихся от него. Вахор тоже вступил в бой. И, судя по грохоту, орудовал своим молотом так же хорошо, как на тренировках. «Все идет по плану!» — довольно усмехнулась Лили.       Не зря Эмануэль и Родерик работали над этой тактикой все дни пути. Выпустив самых сильных воинов отряда первыми, они позволили им расчистить путь сразу с трех флангов — самое то для того, что они хотели устроить кальсотам.       Вторым аккордом нападения Лили стали ее излюбленные ледяные пики — усовершенствованное движение миюн. Горизонтальный взмах клинка обдал ряды кальсотов градом острых ледяных осколков. Мгновение — и рядом завыл ветер, несущий во врагов Фартона клубы управляемой Родериком земли. Рядом с Лили остановилась Бастия.       — Ты чувствуешь их? — произнесла ведьма, в рядах солдат выискивая знакомые фигуры Кальсотских Зверей.       — Еще как. Здесь все провоняло их магией, — рыкнула Лили.       Сегодня их целью были не рядовые солдаты. Они собирались сразить Кальсотских Зверей — главный козырь Кальсота. Они и только они пока обеспечивали перевес в войне, своей небывалой мощью уничтожая любые попытки провести наступление. Собственно, цель устранить их и установили Эмануэль и Родерик. Пока самые сильные в отряде отражали атаки обычных солдат, слабейшие искали Зверей. А найдя их, они собирались разбиться на отряды сильный-слабый и заставить врагов раздробиться тоже.       Посыпав еще один ряд безрассудно отважных воинов Кальсота льдом, Лили усмехнулась.       Последнее предложила она. Звери по одиночке были слабее — это девушка заметила еще когда они искали артефактное оружие. Против единого отряда элементалям у них шансов было немного. А вот против разбитых на пары… Это могло сработать. Теперь главное, чтобы кто-нибудь их нашел…       — Вижу темного мага! — зазвенел голос Эмануэля, перекрикивая невыносимый грохот льда, треск пламени и крики попадающих под теневые руки и ветер с землей солдат.— Справа!       «Отлично!» — мысленно воскликнула Лили, повернувшись. И вправду, со стороны Вахора она увидела вдалеке мелкую черную тень, парящую над морем сцепившихся тел. Эта тень, похоже, заметила их тоже. Холодок пробежал по спине девушки, когда она увидела, как темные щупы магии грянули о землю и зарылись под нее. Однако она быстро взяла себя в руки и крикнула:       — Они атакуют! Разбиваемся!       Ребята сработали стремительно. Лили не успела нырнуть в сторону, а Ингрид и Мансель уже присоединились к Вахору. Родерик и Эмануэль встали рядом с Генрихом, ни на секунду не замешкавшись. Куда-то пропал лишь Кастей, но он сразу предупредил, что пойдет против плана и будет крыть спины. Его отсутствие никого не удивило.       Восторг затопил душу Лилит. Они на самом деле прекрасно сработались. Девушка хотела верить, что это поможет им пройти этот день. И пусть страх все еще копошился в ее душе, пытаясь заставить сомневаться, она цеплялась за веру. Веру в то, что ни один враг не выстоит перед их слаженной силой.       Она настолько зарядилась этим чувством, что темный щупы, вынырнувшие из-под земли и направившиеся к ним, не заставил ее ни вздрогнуть, ни отступить. Без лишних мыслей закрыв собой Бастию, Лили отразила атаку клинком. Щуп бессильно ударился о закаленную ледяной магией сталь. Усмешка девушки стала еще шире, когда тьма скользнула назад, наверное собираясь размахнуться и ударить еще раз. Подтвердиться это не успело. Водный кулак стиснул щуп, а взмах клинка Лили, отправивший в него рюн, заморозил воду и изорвал тьму на части. Бастия хлопнула в ладоши и крикнула:       — Вот так! И я что-то могу, ха!       — Отлично сработано, Бастия, — похвалила ведьму Лилит, наградив ее горящим взглядом голубых глаз. — Если будешь так дальше делать, обещаю по возвращению вышить тебе медаль на какой-нибудь рубашке.       — Так ты все-таки шьешь? Ай как я угадала! Я запомнила!       Никаким кальсотам было не разорвать этого единения между девушками, укрепленного звенящим смехом. И краем глаза Лили видела — остальные испытывали тоже самое.       У девушки не было времени наблюдать за друзьями, но даже так она видела, как слаженно они работали. Эмануэль и Родерик прикрывали друг-другу и Генриху спины, продвигаясь к Кальсотским Зверям справа. Вахор и Ингрид с Манселем расшвыривали врагов на раз-два, идя к цели напрямик. Пора было и Лили с Бастией браться за дело.       Холоуэй двинулась туда первой, снегом и льдом прорывая себе путь к левому флангу Кальсотских Зверей. Напарница не отстала. Слаженным тандемом они быстро подобрались к главным врагам. И обычные солдаты не стали им помехой. Лили достаточно было сделать има, чтобы оттолкнуть их волнами снега, а Бастия крыла ей спину водными хлыстами, не позволяя сражающимся приблизиться.       Однако Кальсотские Звери тоже не стояли на месте. Подобравшись к ним справа как можно ближе, Лили смогла прекрасно рассмотреть, как яростно они отбивали натиск Генриха. Эмануэль прикрывал генерала, Вахор и Ингрид с Манселем разрывали единение врагов слева. Даже Родерик никуда не сбежал, фурией кидаясь на кальсотского мага земли и забрасывая его же сильнейшими своими приемами. Но враги и не думали сдавать.       Первые сомнения закрались в голову Лили.       Звери были все так же сильны. А может, даже и сильнее, чем раньше. Как в самых худших ее представлениях об этом бое. При всей своей слаженности ребята не пересиливали. Они сражались, но до равенства все равно было далеко, несмотря на пройденные элементалями тренировки и их стремление победить. «Сможем ли мы их одолеть? Не ошиблись ли, возложив на себя такие надежды?» — пронеслись в голове Лили тревожные мысли. Клинок дрогнул в побелевших от напряжения пальцах. Нити магии забились, не в силах породить волну.       К счастью, Бастия оказалась рядом. Хлопок ладони по плечу вывел Лили из судорожных размышлений, заставил собраться и стиснуть зубы покрепче. Бой не закончился и не остановился. Не время было пускаться в размышления. Кальсоты очевидно не собирались ждать, как и Кальсотские Звери.       — Не нервничай, Лили, — поддержала ее Бастия, на мгновение отвлекшись от сосредоточенного расшвыривания кальсотов водными потоками. — Давай соберемся и сделаем все как надо! Ты видишь нашу цель?       Лили только кивнула в ответ на небольшую речь напарницы и тут же обратила взгляд на Кальсотских Зверей. Ей повезло — знакомую могучую фигуру она нашла сразу.       В этом бою они не собирались давать кальсотам преимущество выбора. Если раньше они лишь боролись с теми, кто вставали против них, то сегодня собирались сами выбрать себе противников. Да так, чтобы иметь стопроцентную гарантию их одолеть. Поэтому сегодня соперником Бастии и Лили должен был стать маг огня.       К счастью, он был ужасающе заметен. Среди красных и серебряных доспехов он со своим голым торсом и пляшущими вокруг огнями сразу бросался в глаза. Теперь надо было только заставить его отделиться от группы и пойти к ним…       — Бастия, крой меня! — крикнула Лили.       И, не став дожидаться ответа, убрала клинок в ножны. Вместо него она пустила в ход руки. Сейчас им могли помочь только приемы, высекаемые пальцами и ладонями, а не мечом.       Осколки тён преодолели малое расстояние и ряды кальсотов и фартонцев и угодили прямо в цель. Конечно, особой роли они не сыграли — мага огня защитил все тот же невидимый щит. Но он отвлекся от огневой поддержки напарников, согнутых натиском элементалей. Уже это Лили признала победой, подарив повернувшемуся к ним магу пламенный взгляд, в котором жажда победить полыхала на пару с верой в себя и друзей.       Кальсотский Зверь купился. Лили увидела, как исказились яростью его грубые черты, и победно усмехнулась, когда он рванул в их сторону. Его напарники были слишком заняты, чтобы остановить его. Манселю и Ингрид удалось увести за собой волшебницу воздуха — прямо как они и планировали, — а Вахор вплотную занялся кальсоткой с магией камня. В то же время Родерик буквально сминал сопротивляющегося все хуже мага земли, а прикрывающий его Эмануэль поразительно умело отбивал атаки волшебницы воды. Генрих же все сильнее наседал на мага льда и стоящего рядом с ним мага тьмы. Лили все еще не видела только Кастея, но разбираться с ним у нее времени не было.       Пламя затрещало совсем рядом. Фартонцы и кальсоты бросились врассыпную. Маг огня шел напролом, едва ли обращая внимание на копошащихся вокруг людей. Все, что имело для него значение — две элементали, дразнящие его.       «Давай же…» — мысленно шепнула Лили, приготовившись к движению. — «Подойди еще ближе». Кальсотский Зверь словно услышал ее просьбу. Шаг, еще один — и он попался. Отточенным на тренировках движением Лили вытянула меч из ножен. Резкий взмах породил на его кромке сосульки. Водные хлысты Бастии окутали лезвие артефактного меча, сделав эти сосульки лишь больше. Размах — и все они отправились прямиком в мага огня, за своей слепой яростью упустившего восторг на лицах соперниц.       Даже рывок в сторону и огонь, пущенный вверх и в стороны неловким, рваным взмахом рук не смог защитить мужчину от сосулек полностью. Он оступился. Тело его дрогнуло и сжалось как будто от удара — и его тут же настиг удар вполне настоящий. Сердце Лили забилось еще быстрее, когда она увидела, что ее лед смог пробить защиту Кальсотского Зверя. Раны усыпали загорелую кожу поверх незнамо откуда взявшихся синяков. Ледяные крошки запутались в коротких тускло-черных волосах. В темных глазах мужчины мелькнуло удивление. Бастия за спиной Лили не сдержала радостного вскрика, от которого тепло в груди девушки стало еще сильнее. «Так тебе и надо, засранец», — мысленно крикнула она на противника. — «Больше вы не всесильные. Наша очередь дать вам отпор!».       Их взгляды в ту же секунду столкнулись.       — Ах ты ж… — зарычал мужчина.       Чудовищный оскал исказил его пухлые губы, придав и без того не прекрасному лицу еще более безумное выражение. Но Лили не дрогнула. Она ответила на полудикий взгляд уверенной ухмылкой и силой, проявившейся в каждом движении ее тела. Она не собиралась сдаваться. У нее были планы и мечты. И теперь, когда она обрела их, ничто не могло испугать ее и заставить свернуть с пути.       Кроме одного.       Где-то совсем рядом воздух прорезал крик. Надрывный, срывающийся на хрип, заставляющий мурашки бежать по коже, он перекрыл рев сражения, враз затмив собой даже самые громкие звуки. «Кто может так кричать?» — удивилась Лили, почувствовав, что даже по ее спине побежали мурашки от того страха, что наполнял этот крик. Ответ она получила сразу же.       Маг огня повернулся на крик. В его до того мощной, непоколебимой фигуре что-то изменилось. Плечи опустились, уверенность схлопнулась и исчезла, а в чертах грубого лица не осталось места гневу — только тревоге, сделавшей скулы острее и вынудившей глаза открыться шире. Лили проследила за его взглядом… И уже в ее горле завыл крик.       На почти опустевшем пятачке земли чуть в стороне от них билась в истерике кальсотская волшебница воздуха. Ее тонкое тело, запутанное в переплетения почти прозрачных белых и серых тканей, дергалось в припадке. Она металась, словно раненый зверь — то в одну сторону, то в другую, как будто не знала, куда ей бежать. А вокруг нее точно так же бился в ужасе ветер. Управляемые ее трясущимися худыми руками потоки в беспорядке вились вокруг змеями, развевая и ее темно-каштановые волосы, и узоры тканей на сжавшейся словно в попытке провалить под землю фигуре. Одна такая змея уже держала крепкую фигуру парня с медно-каштановыми волосами. На фоне бескрайнего неба он казался таким маленьким и хрупким, таким невыносимо далеким… Но Лили сразу его узнала.       «Мансель!» — попыталась она закричать.       — Мансель! — вторила ее немому крику Бастия. Она пронеслась мимо Лили, пестрые юбки мелькнули перед глазами девушки.       Ингрид уже отправилась на помощь брату… Но все они опоздали.       Все произошло так стремительно, что никто ничего не успел сделать. Мир остановился, когда мечущаяся в панике волшебница ветра сделала непоправимое — со всей силы швырнула Манселя о землю. Вот он еще был — а вот уже грохот удара и хруст, подобные взрыву, заполнили сознание Лилит. И никто не успел сделать ничего, чтобы спасти его от этого удара.       — Вот Натовы враги, — рыкнул маг огня.       Забыв о противнице, он рванул на помощь товарищам. Лили не увидела ни того, как он запнулся, ни того, как дрогнул его вздох. Все, на что она могла смотреть — тонкая фигурка Ингрид, замершая посреди поля боя и смотрящая туда, куда упал ее брат.       Визг циркачки, полный невыносимой боли, заставил Лили сжаться, словно от удара.       Все пошло не по плану. «Боги, пожалуйста, пусть он будет жив», — взмолилась Лили, на дрожащих ногах бросившись на подмогу товарищам и убрав в ножны отягощающий меч.       Но мир уже пришел в движение вновь. И давать ей поблажек или хотя бы шанс спасти друзей не собирался.       Знакомая фигура в пестрой юбке встала рядом с Ингрид.       — Бастия! — закричала Лили, пытаясь вместить в этот жалкий крик и приказ отступить, и мольбу не рисковать собой.       Ее голос затмил собой рев песка.       — Не трожь ее! — услышала она мужской рев. — Мадейра!       Осевшую на землю кальсотку, крик которой обратился во всхлипы, закрыл собой Кальсотский Зверь в маске. Ветер взметнул его белые волосы, разведенные и схлопнувшиеся ладони подняли в воздух земляные пики. Он замешкался. Даже со своей позиции Лили увидела, как он весь крупно вздрогнул, словно не решаясь сделать то, что задумал. Девушка до скрежета стиснула зубы. Ее магии все еще не хватало дальности. Кинет сейчас снег — заденет и напарников. «Нет, нет, нет!» — мысленно кричала она, задыхаясь от бега и шагов, каждый из которых превращался почти в прыжки. — «Бастия, уйди оттуда!» Она видела, что на помощь напарнице уже поспешил Генрих, что Вахор продолжал прикрывать их тылы от рвущейся на помощь волшебницы камня, а Эмануэль и Родерик не давали пройти и магу огня, и волшебнице воды. Однако она видела, что никто кроме самой Бастии уже не сумеет предотвратить неотвратимое. И от этого все счастье и весь восторг, так мимолетно позволившие ей поверить в их победу, обратились в руины. Страх вновь запульсировал в венах, а надежда сама сбой превратилась в острые иглы, впившиеся в ее сознание.       Бастия подняла воду… И закрыла ею Ингрид, заставив ту упасть на землю.       — Дура, нет! — закричала Лили, уже не беспокоясь о грубостях.       Еще немного, еще чуть больше усилий — и все было бы хорошо. Она уже оказалась на линии атаки… Она могла бы спасти Бастию! Могла бы ударить Кальсотского Зверя снежной волной и отбросить его! Но ей не хватило доли секунды для того, чтобы сделать кон.       Прилетевший откуда-то со стороны Родерика комок грязи и песка все испортил.       Кальсот пошатнулся. Собирался ли он бросать пики до этого или лишь угрожал стало не важно — они все отправились в Бастию. Мужчина упал, но даже это не сбило прицела атаки.       Под крик Лилит землю обагрила кровь Бастии. Ведьма пошатнулась. Пики рассеялись, но оставленные ими раны не исчезли даже тогда, когда маг земли выругался и отшатнулся от того, что сделал.       Бастия упала. Ее рука растянулась на земле, болтаясь на последних ниточках кожи и мышц. Даже кольчуга под пестрой рубахой не спасла ведьму от ужасающих ран. «Ее еще можно спасти», — упрямо заявила самой себе Лили, пытаясь удержать рвущийся наружу страх. — «Мы все еще можем… Можем победить и забрать ее отсюда!»       Ей не дали даже близко подобраться к неподвижной Бастии, плачущей Ингрид и двум кальсотам, одна из которых совсем затихла, а второй — в неверии смотрел на раненную им девушку. Эмануэль и Родерик первыми рванули на помощь. Лили поспешила за ними… А потом щуп тьмы схватил ее поперек талии так сильно, что внутри все затрещало. Девушка сразу поняла, что это не Генрих. Исходящая от темного отростка магия была омерзительно неправильна, а неловкость, с какой он встряхнул ее, уж точно не принадлежала генералу Вайсе. Лили забилась в хватке тьмы. Задергала ногами, принялась рычать диким зверем и дергаться изо всех сил, несмотря на боль в ребрах. Попыталась сделать движение. Но в тот момент, как она подняла руку, темный отросток швырнул ее. Прямо под ноги кому-то.       Удар был сильным. От него по телу расползлась тянущая боль, заставившая девушку прикусить губу, чтобы сдержать шипение. Внутри что-то хрустнуло — на этот раз еще ощутимее, настолько, что следующий вздох принес Лили целую феерию из боли и темных мушек перед глазами. Даже колчуга не спасла. Наоборот — она позволила Лили ощутить себя соленым огурцом в банке.       — И снова ты лежишь передо мной, ацтарпа кигале эма. Не устала? — услышала она сквозь вой Ингрид в своей голове знакомый до дрожи голос.       От злобных ноток в нем поперёк горла девушки встал ком. Воспоминания о прошлых избиениях и унижениях, о последнем бою в пещере попытались захватить ее разум и заставить подчиниться. Но Лили упрямо отмахнулась от них.       — Я никогда не устану пытаться надрать тебе зад! — рыкнула она и дернулась в сторону несмотря на боль, вспыхнувшую в груди и в особенности — в ребрах.       Девушка не собиралась сдавать. Не сейчас, не здесь, не тогда, когда ее друзья нуждались в её силах…       Все, что ей дали — пара секунд. Стоило Бьянко заметить, как она развела руки для движения, как он провел свое. Хлопнув себя по плечам, мужчина взмахнул руками. Лили сразу узнала это движение. «Нет!» — взревела она про себя, рванув в сторону в попытке избежать неминуемого. Ничего не получилось. Ее руки и ноги сковало ледяными кандалами прежде, чем она успела сделать хоть что-то, чтобы отразить удар. «Твою же… Я так просто не сдамся! Я должна помочь Бастии и Ингрид, и никакие кандалы меня от этого не удержат!» — закричала она на саму себя, забившись в оковах. — «Я вернусь к Эдмунду! На этот раз — с победой!» В ярости она подняла голову перед тем, как извернуться и ударить кальсота… Да так и замерла, приоткрыв рот в незаконченном оскале и широко открыв глаза.       Стоящий перед ней Бьянко не был похож на себя прежнего от слова совсем. И не только потому, что самоуверенное выражение сошло с его тонкого лица. Кальсотский Зверь выглядел просто ужасно. Тонкую кожу груди, лишь в некоторых местах скрытую линиями ледяных осколков, покрывала целая сеть гематом. Не синяком, нет, именно гематом — черно-лиловых, с бордово-красными краями, расплывающихся словно кляксы от чернил по бумаге. По тонким рукам, сложенным на груди, змеились алые линии — как будто бы вокруг рук мужчины намотали раскаленные прутья. Тут и там его светлую кожу перечеркивали бордовые тонкие полосы — очевидные удары хлыста. И даже лицо парня не пощадили. Губа его была рассечена, а над бровью красовался длинный порез.       Огонь в его лазурных глазах из блестящего, полного уверенности стал тусклым, хранящим в себе лишь гнев и… Страх. Бьянко смотрел на Лили, как затравленный зверь, загнанный в тупик. И стоящий рядом с ним парень, с головы до ног завернутый в плащ и словно старающийся скрыться в нем — тоже.       «Куда делась их мощь?» — спросила саму себя Лили, не в силах оторвать взгляда от Бьянко, терпеливо позволяющего ей себя рассматривать. — «И вот они только что ранили Бастию? Эти тени величия, изодранные в пух и прах? Где вообще они получили эти раны?» Девушка понимала, где. Ни в одном бою невозможно было получить те полосы на руках. Это были следы избиения — методичного, очевидно долгого и до тошноты жестокого. С ужасом Лили поняла, что такие же видела на маге огня. Он тоже весь, с головы до ног, был покрыт синими пятнами. В меньшей степени, чем Бьянко, но значение это едва ли имело.       Ликование затмило разум Лили. Да настолько, что она не рассмотрела, насколько же плох был выступивший против нее враг. Она вспомнила, как он взмахнул руками — неловко, неумело, словно ему было больно ими шевелить. Вспомнила, как он завалился в сторону, попытавшись увернуться от ее сосулек — медленно, слишком медленно для мага такого уровня и до того неумело, что даже новичок наверняка посмеялся бы над этим.       Немая сцена длилась не больше пары секунд, но это не помешало Бьянко усмехнуться в ответ на растерянность Лили и произнести:       — Знаешь, такой взгляд даже льстит. Но ты здесь не для того, чтобы наслаждаться моей красотой.       — Пошел ты! — вмиг ощерилась Лили, оборвав и вправду неуместные сейчас размышления.       «О чем я вообще думаю? Они враги! Какая мне разница, что с ними случилось? Эти сволочи только что ранили Бастию и Манселя! Что бы с ними не произошло, это однозначно заслуженное наказание», — попыталась девушка изгнать из души тревоги. Но мысли о гематомах на светлой коже Бьянко и карте синяков на крепком теле мага огня не отпустили ее даже тогда.       Кальсотские Звери были их врагами. Однако они же были их отражением. Такими же людьми, наделенными невероятной силой — только, в отличии от своих товарищей по несчастью, насильно. И, похоже, не очень добровольно…       — О, я-то пойду, — усмехнулся Бьянко, прищурив лазурные глаза. — Но только после того, как ты дашь своим дружкам приказ отступить.       — С чего бы это я должна отзывать их? Боишься проиграть?       — Не вам, — хохотнул мужчина, заставив Лили зарычать еще громче. — Твои друзья уже на грани поражения. Трое из вас выведены из строя. А мы, по секрету, между нами, не собираемся вас убивать. Вы нам еще нужны.       — Скажите моим друзьям, что вы не собираетесь нас убивать, — прошипела Лили, с трудом подавив дрожь голоса.       Тонкие губы Бьянко чуть дернулись. Как и все его тело. Да настолько, что магу льда пришлось переступить с ноги на ногу, чтобы выпрямиться и снова придать себе — хилому, избитому — ауры уверенности. Получилось не очень. Перевалившись налево, Бьянко не сдержал шипения и скривился. Лилит не стала даже пытаться вообразить, как выглядела нога мужчины под ледяными штанами, если он не сумел удержать эмоции под маской. Она лишь злорадно усмехнулась. «Пусть страдает. Так же, как сейчас страдают Бастия, Мансель и Ингрид».       — Это была всего лишь случайность. И если вы сдадитесь сейчас, то сможете избежать еще парочки-другой. Считайте, что это подарок — то, что вы можете спастись только за то, чтобы пойти с нами.       — Запихни свои подачки себе поглубже в пасть. Сдаваться вам мы не собираемся!       — Прекрасно, — скрипнул зубами Кальсотский Зверь. В глазах его полыхнул огонь не то гнева, не то какого-то животного страха. — Что ж, так смотри же! Звери, привести план в исполнение!       Лили попыталась увернуться, но ладонь Бьянко все равно зарылась в ее короткие пряди и оттянула до острой боли в коже головы. Девушка забилась в крепкой хватке, не желая сдаваться. Она размахивала руками, пиналась, вертелась и крутилась, пытаясь не дать врагу взять над ней верх. Она пыталась. Однако все ее попытки пресек мощный удар ногой в живот. Ледяной ботинок так сильно вдарил ей под ребра, что Лили показалось, будто все внутри нее раскололось и рассыпалось. Боль ударила в голову, на мгновение оглушив и ослепив. Холоуэй не закричала, но мысленно выругалась самыми витиеватыми выражениями, которые знала. Слезы против воли собрались в уголках глаз. «Да что б тебя…» — мысленно рыкнула она на мучителя. — «Не дождешься! Я не доставлю тебе удовольствие слушать мои крики! Я не дам ребятам услышать этого, не позову их, даже не надейся! Они выиграют и без меня! Я верю, они вам такого жару зададут, что вся твоя наглость враз сгинет!»       Это секундное промедление в борьбе дало Бьянко развернуть ее и за волосы подтянуть к ногам. «Что б ты сдох. Все пальцы переломаю, дай той освободиться», — прокляла она Кальсотского Зверя, когда он за ее спиной сел на корточки. Ладонь его потянулась к ее подбородку. Девушка попыталась укусить тонкие, обжигающие ее кожу холодом пальцы, но Бьянко ей не позволил. За своеволие Лили получила пощечину. Сильную настолько, что голову мотнуло в сторону, а в ушах снова противно зазвенело. Еще и пальцы Бьянко никуда не делись. Впившись в ее подбородок так, что скулы заныли, а кожа под ногтями зазудела, мужчина заставил девушку поднять голову.       — Смотри. Смотри, что ты наделала своим отказом.       Она посмотрела. Не из-за приказа Бьянко, а потому, что хотела убедиться — ее друзья побеждают. Но стоило ей увидеть происходящее, как последние остатки веры в лучшее испарились. Бессильный гнев забился в ее груди таким же пойманным зверем, как и она сама.       Они проигрывали. Нет, уже проиграли. Ребята сражались так яростно, как могли, Лили видела, но Кальсотские Звери перегруппировались и изменили тактику. Теперь они не отражали атаки — они нападали. И не просто нападали, но накидывали на своих противников магические путы и сети.       Вот одна такая сеть, сплетенная волшебницей воды, обрушилась на Вахора. Южанин попробовал отбить ее замахом молота и огненным движением… Однако вода лишь разошлась, повинуясь пальцам хозяйки, и все равно нашла свою цель. Нити ее оплелись вокруг запястий Вахора. Южанин задергался, пытаясь отбиться. «Пожалуйста, пожалуйста… Пусть все получится!» — взмолилась Лили. Словно услышав ее, на подмогу напарнику попытались пробиться Родерик и Эмануэль, но вокруг них быстро выросла стена камней, отрезавшая их от боя. Дрожь забила тело девушки.       И стала лишь сильнее, когда она поняла кое-что еще. Ни Ингрид, ни Бастии, ни Генриха она взглядом так и не нашла. «Неужели их уже поймали? Нет! Я не верю!»       Лилит в отчаянном порыве попыталась провести движение пальцами. «Я не могу их бросить так! Я нужна им! Даже больше чем тогда, в пещере!» — закричала она на саму себя. — «Давай же, борись, дура! Ты должна вернуться к Эдмунду! Должна сражаться ради вашего счастья!»       Она попыталась воззвать к магии льда в кандалах и подчинить ее себе. Как тогда, в пещере. В конце концов, с прошлого раза она ведь стала сильнее! Должно было, нет, обязано было получиться! Лили приложила к этому все свое упрямство и всю силу. Но от борьбы стало лишь хуже. Отравленная тьмой магия обожгла ее, словно самое яростное пламя. Она отвергла Лили и сковала ее лишь сильнее.       «Это не может так закончиться… Не может! Я не верю…» — застонала Лили, все еще из последних сил пытаясь вырваться, но уже понимая, что никуда они не денутся. — «Почему все так закончилось? Где мы опять оступились? Мы верили… Так пламенно верили! Я поверила в себя, я поверила в них! Я… Мы нашли свои цели… Мы так сражались! Почему все опять пошло не так?! Почему судьба не даст мне просто вернуться к брату спокойно — с победой и друзьями?!»       О, она знала, почему. Вся ярость Лилит обратилась к одному реальному образу — кальсотскому магу льда с лазурными глазами и усмешкой, от которой все в груди стыло.       Как будто почувствовав ее гнев, к Бьянко осторожно подошел маленький маг тени.       — Бьянко… Это уже перебор. Мы должны просто забрать их, а не заставить нас ненавидеть.       — Эта не сдастся, пока мы не заставим ее сделать это. Она не перестанет бороться, пока ей не покажешь, что это бесполезно. Пусть смотрит. Падать иногда полезно. Есть стимул двигаться дальше, — отмахнулся от голоса разума Бьянко.       — Бьянко, это не правильно! Мы и так уже перегнули в прошлый раз. Помнишь, что говорила королева? Помнишь, что сделала с нами из-за вашей с Кизаме дурости?       Пальцы Бьянко на подбородке Лили сжались так, будто хотели проникнуть ей под кожу. Даже не глядя на него она почувствовала, как напрягся Кальсотский Зверь. И убедилась в этом лишь больше, когда услышала сипящий выдох и то, как шаркнула по земле раненая нога мага. Он не злился. Он боялся. Боялся свою королеву. «Это она сделала с ними это», — осенило Лили.       Может, главными злодеями здесь были все же не эти затравленные ребята, бросающиеся в бой так, словно им не дорога жизнь? Может, ненавидеть за разрушенную жизнь и тлеющие мечты стоило не их, а их кукловода? Обдумывать это Лили не хотелось. Да она и не успела.       Бьянко резко дернулся назад, потянув за собой и ее. Его крик, отдавшийся болью в висках, заставил девушку сморщиться.       — Хватит ныть! Либо присмереют они, либо умрем мы, Абинье! Ты хочешь умереть?!       — Н-нет, но…       — Ни ты, ни я не хотим оказаться вместо них там, где хочет видеть элементалей Цирцея!       Особенно громко этот крик души кальсота прозвучал в тишине, завладевшей полем битвы в ту секунду. Ее причину Лили буквально увидела, когда она черной молнией прорвалась сквозь ряды Кальсотских Зверей напрямик к Бьянко и его пленнице.       Этой молнией мог быть лишь один человек во всем Эхоне — Генрих. Он почти летел над полем боя. Ветер развевал хвост смоляно-черных волос, а золото глаз сверкало, как звезды. Стремительность его движений и та беспощадность, с которой он сметал с пути врагов, не способных остановить его, лучше всяких слов говорили о том, какая ярость билась в его сердце. И эта ярость вела мужчину к одной цели — к напарнице. Бьянко цокнул языком и что-то пробурчал, однако девушка даже мельком не услышала его бормотания. Ее светом во тьме стал образ напарника, рвущегося ей на помощь. «Генрих!» — мчастливо выдохнула Лили. — «Значит, еще не все потеряно!».       Остатки надежды заставили девушку приготовиться. «Сейчас Бьянко соберется отражать его атаку, и тогда я…»       Все снова испортила одна случайность.       — Держите же его! — взревел маг огня.       Генрих был так близко, буквально на расстоянии вытянутой руки от Бьянко, замершего за спиной Лили… Девушка уже потянулась вперед, к нему, к его свету, к последнему шансу на победу…       А потом мимо пронеслись щупы тьмы. Теневые руки Генриха были слишком далеко, чтобы защитить его — отражали атаки остальных Кальсотских Зверей. Иная тьма, искаженная и неправильная, была слишком стремительна.       Мгновение — и она поглотила спасительный свет золотых глаз Генриха. Еще одно — и Лили услышала хруст, от которого сердце ее, казалось, замерло, а душа вмиг опустела.       Что-то горячее обожгло ее лицо. И только через слишком долгие секунды девушка поняла — это была кровь. Кровь Генриха.       Его тело со шлепком упало почти у ее ног. Изломанное и смятое, как брошенная ребенком кукла. И даже несмотря на это генерал упрямо попытался подняться на наверняка сломанных руках. Черные волосы завесили его лицо, бросив на него густую тень, отчего яростный блеск золотых глаз стал еще ярче. Лили замерла, почти не дыша, не веря в происходящее, не способная отвести взгляда от этих глаз, пронзающих ее своим взглядом, в котором ярость смешалось с любовью. Любовью к ней, девушке, беспомощно смотрящей за мучениями его хозяина.       Генриха хватило лишь на то, чтобы вытянуть в ее сторону руку. Задыхаясь от чувств, разрывающих ее душу на осколки, девушка потянулась к нему тоже… А потом Генрих закрыл глаза и упал. Тело его еще раз крупно вздрогнуло и замерло. Поднятая падением пыль осела на волосах. Лили продолжила тянуть к нему руки, но жизнь ее словно остановилась в этот миг, длящийся как будто бы вечность. В голове не осталось ни мысли. Только одно имя — Генрих.       Где-то далеко маг тьмы Кальсота вскрикнул и забормотал извинения. Где-то в другой реальности Бьянко рявкнул что-то вроде «я разве просил тебя лезть, куда не нужно?! Просил защищать меня без приказа?!» А может, все это было близко?       Лили не знала. Ее мир сжался до маленькой точки — Генриха, замершего на стремительно багровеющем песке. Ее Генриха… Того единственного, кто мог заставить ее открыть душу полностью, вывернуть ее наизнанку. Того единственного, кто мог превратить ледышку вновь в маленькую девочку…       Того единственного, кого Лилит Холоуэй полюбила.       Руки ее безвольно опустились. Ледяный кандалы бряцнули о землю, когда Лили согнулась, как тряпичная игрушка на полке. Слезы затуманили взгляд и скользнули по щекам. Девушка открыла рот как будто бы для вздоха… А потом закричала. Закричала так громко, что в горле ее все запершило и заныло. Страх, стыд, боль — все слилось в этом крике, который наверняка услышали даже Боги.       От ее надрывного воя пробудилась, казалось, сама магия.       Когда ранили Манселя, она знала — они с друзьями справятся и спасут и его, и себя. Когда Ингрид потерялась в пучинах горя, а Бастию сразили земляные пики, она продолжала надеяться, что все будет хорошо, как бы больно ей ни было видеть подруг такими и как бы она не переживала за них. Когда и ее, и ее друзей поймали, надежда на возвращение домой, в теплые объятия брата и к обещаниям счастливого будущего в ее душе поугасла, но продолжила тлеть и согревать изнутри жаждой к борьбе.       Но вот пламя глаз Генриха погасло… И вместе с ней вспыхнуло и затухло пламя веры в Лилит. Светлый образ брата, зовущий к счастью, растворился. На его место встало черное облако истинной ярости. Такой, в которой теряется разум. Такой, что рушит все устои и границы.       Такой, что способна уничтожить мир.       Отдавшись ей с головой, Лили ухватилась за окутывающие ее нити магии. Она заставила их забиться в ее пальцах так сильно, что кости рук заныли, а кожа затрещала под натиском готового вырваться в мир льда. От мощи созданных нитями волн кандалы треснули и раскололись. Даже неправильная магия Кальсотских Зверей не смогла усмирить истинную силу элементали льда. Ту самую, что когда-то превратила целый Лахор в снежную пустошь, но теперь помноженную на сотни тренировок.       Лили не хотела больше никогда использовать эту разрушительную мощь магии. В прошлый раз она окончательно разрушила ее родину и чуть не убила брата. Но сейчас Эдмунда рядом не было, а все плотины в ее душе рухнули.       За боль и разрушенные мечты ее друзей, за ее собственные страдания, за слезы и страхи ее брата должна была придти расплата. Лили готова была отплатить сполна всем, кто разрушил их жизнь. И даже этому жестокому, несправедливому миру, раз за разом втаптывающему их в грязь и не дающему подняться. Она не собиралась проигрывать. За ее спиной было слишком много того, что хотелось сохранить и что защитить могла лишь она. Ярлем говорил, что они должны смотреть в будущее, живя настоящим… Что ж, в тот момент девушка готова была уничтожить будущее, чтобы остановить момент настоящего и не дать случиться тому, что могло уничтожить все, что Лили любила.       Поражение означало смерть. Не только Лили и даже не только элементалей, но всего Фартона и его жителей, среди которых были и родные ее друзей, и ее брат. Холоуэй не собиралась позволять себе проигрывать сейчас, после всего, что они прошли и поставили на кон. И ради этого готова была сделать все. Даже нарушить правила мироздания.       Лишившись оков, Лили смогла встать, несмотря на режущую боль в животе и дрожь в ногах, оплетенных бесконечно рождающими волны нитями. Страха не было. Повинуясь внутреннему чутью, она достала из ножен отцовский меч. Что-то в нем отозвалось на ее зов — что-то древнее, что-то настолько мощное, что весь мир застонал в тот миг, как Лили потянулась к нему. Половина камня на эфесе меча засияла льдисто-голубым светом. Этот свет затопил, казалось, весь мир.       Девушка ухватилась за энергию, которую источал этот свет. Она в ту же секунду охватила все ее тело подобно пламени. Но боли Лилит не почувствовала. Лишь невероятную мощь, от которой по коже ее побежали мурашки, а по венам словно разлилась раскаленная сталь. Эта мощь заполнила ее голову и взяла под контроль все чувства, направив их в одно русло — месть.       Даже тоска по брату и желание вернуться к нему отступило перед этой тьмой.       Лили занесла клинок, словно не чувствуя, с каким трудом он разрезал воздух. Нити магии вокруг нее словно взбесились, задергавшись в агонии. Клинок опустился. Мир раскололся. Все, что для Лили имело смысл, поглотил свет древней силы.       Буря снега и льда опустилась на поле боя, замершее в ужасе перед девушкой. На этот раз магия была еще сильнее и еще беспощаднее. Никому было не уйти от нее. Где-то закричали и замолкли люди, где-то затрещало в последний раз магическое пламя, но до всего этого Лили уже не было дела. Она слышала только треск нитей магии вокруг, похожий на хрипы и плач, и…       Чей-то далекий вой.       Этот вой, полный боли, как будто прорывал пространство и время, так далеко и так близко одновременно он звучал. От него в груди Лили все заныло, а придушенный магическим всплеском страх забился, пытаясь усмирить свою хозяйку и заставить ее остановиться. Что-то темное нахлынуло на нее, попытавшись рассеять всепоглощающий свет мощи. Оно как-будто боялось его, так отчаянно билось за гранью света, пытаясь прорваться к Лили.       Девушка не могла остановится. Как бы ей самой ни было страшно от того, что она делала, шестеренки уже пришли в движение. Теперь Лили не остановилась бы даже если бы тело ее совсем обессилело.       Она шагнула вперед. Под ногой захрустели лед и снег. Вой стал еще громче, надрывнее, однако Лили ни он, ни задергавшийся на грани света мрак не успокоили. Наксе получилось само собой — нога поднялась и ударилась о землю, выпустив ряд острых и длинных сосулек. Вьюга завыла еще громче. Далекий крик в ее голове стал совсем невыносим.       Весь мир затрясся в ожидании конца, который несла полная ярости девушка. Вот она снова занесла клинок…       И замерла. Спину ее согрело тепло — словно бы ее коснулись знакомые ладони. Нос защекотал запах горькой полыни, смолы, дыма костра. Образ крепкого мужчины со светлыми волосами и ласковым взглядом голубых глаз возник за спиной, опалив ее замерзающее тело своей нежностью. «Льдинка… Не делай этого», — зазвучал в голове родной голос, от которого ярость вмиг схлынула, а сердце заныло от тоски. — «Не отпускай истинную силу элементаля. Царь этого не переживет. Давай же, отпусти клинок».       — Папа… — одними губами шепнула Лили. — Папочка… Мне страшно… Я хочу вернуться к Эдмунду… К тебе.       «Я знаю. Но я ведь рядом, солнышко мое. Всегда с тобой. И Эдмунд тоже. Доверься мне. Позволь помочь тебе».       И она позволила. Когда невидимые ладони отца коснулись ее плеч, а его щека вжалась в ее макушку, девушка переборола захватившую ее жажду мести и разжала пальцы.       Клинок упал. А вместе с ним и сама Лили.       «Молодец, Льдинка. Верь мне — все будет хорошо. Закрывай глаза. Ты потратила слишком много сил. Тебе нужно отдохнуть».       Да, ей нужно было отдохнуть… Тело стало таким ватным и мягким, словно облако…       Она закрыла глаза и позволила сознанию уйти. Но не во тьму, а вслед за светом отца — туда, где все хорошо.       Туда, где нет боли.       Туда, где нет осознания того, что они проиграли битву не просто за Фартон, но за свои жизни и жизни тех, кого любили.