Верный враг - 2. Сильные духом.

Успокоенный Эледвер расслабленно задремал, а Иорвет переговорил еще с несколькими эльфами и вышел на улицу в задумчивости. Вопреки собственным словам, поступок Роше его поразил и задел за живое куда сильнее, чем скоя*таэль показывал. Надо же, еще до короткого совместного путешествия в Лок Муинне, когда у них появилась возможность вблизи рассмотреть своего давнего противника, узнать его в обыденной обстановке и говорить друг с другом не на языке клинков, непримиримый Вернон Роше, оказывается, готов был сделать шаг к согласию и союзу. Причем в своем характере – не только словом, но и сразу делом. Даже больше, - да, Роше обещал отступить и не преследовать скоя*таэлей, пожелавших мирной жизни в Долине Понтара, однако было трудно ожидать, что тот еще и станет помогать кому-то из этих скоя*таэлей, попавшему в беду, сделав свой выбор в пользу обреченного пленника, а не таких же людей, как он сам. Иорвет тряхнул головой: было неприятно задаваться вопросом, проявил бы он в схожей ситуации подобное благородство, ведь по нынешним временам жизнь одного не так уж много стоит, никто не осудил бы за нежелание вмешиваться в чужие дела, когда своих по горло, или рисковать без веской причины собственными планами, привлекая внимание. А вот Роше вмешался и дал совершенно незнакомому и не нужному ни для каких его целей эльфу шанс выжить. Это действительно было очень важно, хотя бы как знак того, что для «белок» в их существовании еще осталось место для чего-то, кроме ненависти, бесконечной череды лишений, унижений, убийств чужих и смертей своих. Что возможность чего-то лучшего - это не пустая иллюзия, за которую цепляются не столько из упрямства, сколько от страха перед безысходностью. Иорвет даже ощутил глубокую, смущающую неловкость от того, каким душевным подъемом вдруг отозвалось в нем откровение Эледвера относительно поступка Роше, но ничего с этим не мог поделать. Да и не хотел вообще-то. Крохотный огонек тихо тлел в груди, разливаясь непривычным теплом, любые трудности казались легко преодолимыми и незначительными. В таком приподнятом настроении Иорвет занялся другими приятными хлопотами, напрочь игнорируя опасливые и неприязненные взгляды прохожих и лавочника, - подумаешь, он же не свататься к нему пришел, а забрать свою покупку. Задевало, конечно, что даже после общей победы простые обыватели смотрели на скоя*таэлей как на дрессированных медведей, - мол, дрессированный-то он дрессированный, но все равно хищная зверюга, а ну как кинется, - однако Иорвет скорее удивился бы распахнутым объятиям и приглашению пропустить стаканчик, подумал бы, что теряет хватку. Любовь ко всему живому без разбора никогда не была в его характере, а лукавить, что-то из себя изображая, и притворяться тем, кем ты не являешься, он считал недостойным и глупым. Поэтому Иорвет искренне не понимал недовольных намеков Саскии и претензий ее окружения: от него словно бы ждали чего-то, но чего? Все планы и предложения он приносил ей, да и не было в этих планах ничего особенного, лишь разумные меры относительно нильфгаардской угрозы и идеи по обустройству «белок», вливанию их в городскую жизнь, ведь не так-то просто сразу же начать свое ремесло или обзавестись хозяйством, а есть хочется каждый день. И с каждым днем вопрос приобретал все большую остроту. Иорвет не хотел просить, давая повод злопыхателям упрекнуть скоя*таэлей в нахлебничестве, но тянуть дальше было уже просто некуда, как показал утренний разговор с Киараном, Гвиар и Верноссиэль. Да и разве в обмен на помощь они отказали бы в любой посильной службе? Долина Понтара должна была стать общим домом, возможно, уже совсем скоро им снова придется защищать ее всем вместе, - если не от нильфгаардцев, так от Радовида, который неумолимо подминал под себя Каэдвен. Без взаимопомощи и согласия в такой ситуации не обойтись. Это не говоря уже о провозглашенных Саэсентессис всеобщих братстве и равенстве. Идя к Замку Трех Отцов, Иорвет намеревался говорить предельно откровенно, надеясь на понимание и поддержку драконицы. С момента возвращения в Верген в ней появилась холодная отчужденность и порой излишняя резкость, однако равнодушие и наплевательское отношение к проблемам не было свойственно Саскии, руководствовавшейся в своих решениях справедливостью и милосердием. Вот только к справедливости, как и к решению проблем, все подходят по-разному, и насколько решения вроде бы одной ясной задачи могут разниться - командиру скоя*таэлей предстояло убедиться в самом скором времени. Его приняли не сразу. Один из краснолюдов, составляющих охрану в Замке, вернулся от внутренних покоев нынешней правительницы Вергена обратно в приемную залу и хмуро сообщил: - Дева Саския сейчас обедать изволит. Ждать будешь? Или что-то срочное? - Нет, - скрипнул зубами на подобное откровенное хамство Иорвет, только громадным усилием воли сдержав гнев, - не срочное. Так что я подожду. Он с огромным удовольствием в ответ снес бы наглецу бороду вместе с головой, и по всей видимости, что-то этакое на мгновенно заледеневшем лице эльфа отразилось, потому что ординарец торопливо покинул залу, позволив себе лишь невнятно побурчать под нос проклятия. Оставшись в одиночестве, Иорвет ядовито хмыкнул ему вслед. Былое воодушевление схлынуло без остатка, сменившись на глухое раздражение и досаду. Понятно, что Саския не обязана мчаться со всех ног навстречу, едва лидер скоя*таэлей покажется на горизонте, и кто там знает, что именно этот заросший огрызок ей наговорил, докладывая о его приходе, однако столь неприкрытое неуважение по меньшей мере обескураживало. Он привычно растер под платком висок со шрамом: Саскию Старый Лис в последние недели по возвращении иногда переставал узнавать вовсе. Нежно лелеемая паранойя охотно списала бы все на не до конца сброшенные чары вкрадчивой суки Эльхальт, да только та ведь сама прямо сказала им с Геральтом, что чары просто пробуждали в драконице любовь, не затрагивая прочее. И действительно, - Саския оставалась самой собой в своих быстрых жестах, резкой мимике, светлом лучистом взгляде сапфирово-синих глаз, которым она окидывала Верген. В словах и поступках - она по-прежнему была решительна, блистательна и прекрасна... Иорвет невольно улыбнулся, поднимаясь со скамьи при звуке ее стремительной, хотя несколько тяжелой для женщины поступи. - Саэсентессис! - Мне больше нравится Саския, Иорвет, - дернула губами воительница, обозначая приветствие. - У тебя ко мне какие-то важные новости? От ее прохладного тона эльф слегка нахмурился в замешательстве. - Нет, - Иорвет озадаченно пожал плечами, - если ты имеешь в виду разведчиков, что я послал в Аэдирн, то новостей от них у меня пока нет. Но вопрос, который я хотел бы обсудить с тобой, действительно очень важен. У скоя*таэлей больше нет возможности откладывать его на потом, и я хотел просить тебя... - Это хорошо, что ты заговорил о проблеме скоя*таэлей сам, - прервав его на полуслове, вздохнула Саския и твердый голос ее приобрел увещевающе-терпеливые нотки. – И правда, нелепо дальше ходить вокруг да около и отрицать очевидное, стоит конкретно прояснить ситуацию, - ты как никто должен понимать всю ее сложность. Сейчас Вергену не угрожают внешние враги: прежняя угроза отступила, ведь Каэдвену и Аэдирну не до очередной войны в Долине Понтара, а новая угроза еще далеко, неизвестно, когда дойдет и дойдет ли она до нас вообще. Зато в самом городе сложилась довольно напряженная обстановка, которая требует незамедлительных мер. Как королева Свободной Долины Понтара, я обязана заботиться о благополучии и спокойствии своих подданных, а это значит, в том числе предупреждать возможные беспорядки. Иорвет слушал проникновенную речь крайне серьезной драконицы со все более возрастающим недоумением, абсолютно не представляя, какую мысль она пытается настойчиво до него донести, а главное, с какой целью. - О какой розни ты твердишь, Саския? – прямо выразил свое удивление скоя*таэль. – Скажи без околичностей, если тебя тревожит что-то определенное! Если дело касается порядка в городе, то за своих «белок» я перед тобой ручаюсь… - Как ты не понимаешь, Иорвет?! - недовольно воскликнула начинающая сердиться драконица. – Ты внезапно ослеп и на второй глаз или растерял весь свой ум? Или просто не хочешь признавать, как скверно пахнут нынешние настроения в народе? Так вот, я не желаю подвергать вергенцев опасности гражданской войны, а если оставить все как есть, то недалеко до бунта. Присутствие скоя*таэлей само по себе провоцирует опасные конфликты! Чего ты хотел… Мы договаривались о том, что «белки» получат возможность жить в Долине Понтара, но не в ущерб же исконным обитателям Долины! Я не могу творить произвол и грубо игнорировать мнение населения в угоду личному приятельству. А краснолюды и люди еще не готовы забыть преступления скоя*таэлей, и не мою благосклонность вы должны заслужить вначале, а их прощение! Это справедливо… Благородная и мудрая драконица продолжала последовательно и внушительно, с приличествующей в таком щекотливом случае строгостью, втолковывать застывшему в оцепенении эльфу бесспорную необходимость подобного шага – «белки» должны из Вергена уйти, иначе прольётся много крови. Неужели они добиваются этого – довести до жестокого столкновения с жителями города, желая сполна оправдать славу бесчестных разбойников и убийц? Она хорошо говорила, разумно и обстоятельно, убедительно обосновывая свою твердую позицию: время и дела на благо народов Континента - вот что поможет скоя*таэлям заработать прощение и уважение, и тогда, разумеется, им будут рады в Вергене, пока же им и так сделали уже достаточно уступок… Она говорила, а Иорвет невидящим остановившимся взглядом смотрел на прекрасную величавую Деву, с каждым словом которой внутри все глубже разверзалась стылая колючая бездна. Сам он молчал, так и не возразив ей ни словом, внимательно слушал, склонив голову к плечу, и, казалось, был абсолютно спокоен. Эльф даже улыбался драконице – слегка, краешком губ, как бы поощряя продолжать разъяснения дальше. При виде этой улыбки Саския уже с трудом сдерживала нарастающее раздражение, горячилась, обращаясь к командиру скоя*таэлей все более жестким тоном, сердясь на его упрямство и навязчивую неуступчивость и не замечая, что устремленный на нее взгляд Иорвета неотвратимо и безнадежно леденеет с каждой произнесенной ею фразой. - Отвечай же, я жду! – требовательно бросила ему драконица. Эльф с незначительной заминкой, скрывающей потребовавшееся для этого титаническое усилие, разомкнул губы и с неожиданно злой насмешкой протянул: - Ты слишком хорошо научилась менять облик, Саэсентессис! Стала совсем как dh*oine: те, когда им выгодно, часто прибегают к услугам преступников и убийц. Что не мешает им при этом брезговать оными убийцами, почему-то искренне считая себя куда лучше и чище, - видимо, потому, что так удобнее потом избавляться от неугодных. Вот только предательство все равно остается предательством, а подлость - подлостью. - Да как ты смеешь! – задохнулась от негодования ошарашенная внезапным выпадом драконица. - Даже если в тебе говорит обида… И осеклась, потому что дослушивать ее было некому: Иорвет уже ушел, не замешкавшись и не оглянувшись.