Верный враг - 2. Сильные духом.

*** Поначалу казалось, что все еще не так плохо. Спешно покинув Лок Муинне, темерцы в обновленном составе устремились в свою столицу, а по мере продвижения во все стороны разлетались депеши, приказы и спецпоручения, наконец привнося в царивший в государстве хаос хотя бы видимость какой-то организации. Королевство давно стояло на грани гражданской войны, трон Темерии был призом в грызне, которую вели бароны между собой, и последней надеждой рассыпающегося государства стала Анаис. Многих манила и снилась корона, однако даже если у кого-то хватало наглости тянуть к ней грязные ручонки, то не хватало сил, дабы присвоить и удержать ее. Тот же Орвалл Ла Валетт от полученных с востока известий воспрянул духом и коршуном обрушился на возможных конкурентов, создав к возвращению внуков довольно сильную коалицию из своих сторонников. Нехотя и со скрипом, но высокородные кровопийцы признали дочь Фольтеста наследницей, так что в Вызиму девочка въезжала уже в качестве полноправной принцессы и едва ли не с седла отправилась на торжественную церемонию венчания на престол. Коронация была скромной, торопливо-поспешной, а количество вооруженных до зубов людей вокруг неприлично зашкаливало и резало взгляд. Сама Анаис выглядела именно тем, кем и являлась, – измученным семилетним ребенком, на которого от безвыходности поспешно навесили все возможные драгоценные регалии… Но какое это имело значение, если они успели? Нынче было не до балов и салютов, не до долгих изысканных политесов. Быть бы живу. Регентом, как и планировалось, стал Наталис и хотя, понятное дело, именно регент становился фактическим правителем Темерии, однако ясно было и то, что при принятии решений приходилось считаться с усилившейся кликой Ла Валеттов. Разумеется, многих, в том числе и Роше, это в восторг не приводило, тем не менее он рискнул и устроил конфиденциальную встречу со старым бароном, итогом которой стали определенные соглашения. Во всяком случае, все задействованные лица признавали полезность в нынешнее время наличия во фракции новой королевы и такого сильного опытного военачальника как герой Бренны Наталис, и влиятельного богатого деда, по совместительству интригана из интриганов, и такого спеца, как Роше, сочетающего все необходимые для его должности качества и определенную репутацию с поразительной, прямо-таки собачьей верностью. Все же редко кто честно и с полным правом мог сказать о себе: «я всегда служил верой и правдой своей стране и своему королю. Моего короля больше нет, но моя страна по-прежнему жива и теперь у меня есть королева, его дочь». Старый барон подумал-подумал и отнесся к претендентам в союзники вполне благосклонно. В конце концов, для подковерных игр у него всегда было припасено несколько колод, а умные и способные люди не так уж часто встречаются, и разбрасываться ими грех. Орвалл Ла Валетт же старался никогда не грешить напрасно. Так, еще одним косвенным итогом достигнутых договоренностей явилась внезапная и скоропостижная смерть барона Кимбольта, - ну не повезло бедняге, лошадь нервничала, испугалась, да и сбросила благородного барона с моста, а он хоть и умел плавать, да вот взял и не выплыл… ай-ай-ай, бывает, утопцев, наверное, много развелось в наше неспокойное время, да-да, такая глупая смерть. Орвалл очень не любил, когда кто-то посягал на его семью, а племянники и их дети безусловно в нее входили. Собственно, брак Марии-Луизы с ее старшим кузеном, результатом которого стал внук и наследник основной линии Ариан, и заключался, чтобы земли не ушли из семьи на сторону. Не говоря уж о том, что внучка-королева это вам не жук начихал. Признал бы Фольтест детей наследниками, как миленький, затем и нужна была та небольшая заварушка, но… вмешались посторонние, запросто поломали все расчеты, просто чудо, что хотя бы девочка уцелела! Ну а откуда у Орвалла взялась информация о поползновениях Кимбольта и виновных в смерти Бусси, - это вопрос десятый, птички насвистели. Или собачки прогавкали. И никаких клятв при этом нарушено не было, ибо Вернон Роше никому не давал слова хранить в тайне сведения о деталях покушения на детей Фольтеста, и категорически не мог позволить себе оставлять его безнаказанным, особенно в текущей крайне неустойчивой ситуации. Анаис была не только ребенком его короля и просто человека, которому Вернон был обязан всем, включая себя самого, не только их нынешней королевой, но именно эта девочка сегодня становилась символом единого королевства. Символом жизненно важным перед лицом неотвратимо надвигающегося на Темерию врага внешнего. И вот тут положение от безоблачного было еще дальше. Не нужно было обладать даром предвидения или отличаться особыми стратегическими талантами в воинском искусстве для того, чтобы с уверенностью сказать, – Нильфгаард учел все свои ошибки двух предыдущих войн с Севером и не собирался допускать их вновь. А начала Империя со тщательной подготовки ко вторжению, которую блестяще и продуманно провела. Разумеется, по сравнению с теми территориями, что соединил под своей властью Юг, Север был довольно-таки разобщен: конфликты, претензии, спорные территории, мятежи, интриги, смена династий – как же иначе? Однако северяне всегда были слишком упрямы, чтобы уступить каким-то захватчикам, и всегда находилась какая-то сильная фигура, вокруг которой объединялись другие силы. Север сплачивался и давал отпор, чтобы, отбросив врага, снова без помех вернуться ко своим внутренним дрязгам. В этот раз Нильфгаард сыграл на опережение. Допустим, и в прошлой войне, несмотря на всю личную доблесть королевы Мэвы, Лирия и Ривия оказались захвачены в считанные недели, Вердэн и вовсе вначале присягнул черным, а покойный Демавенд в качестве полководца был ничуть не лучше своего неоперившегося сынка. Однако тогда огромную роль сыграли Каэдвен и Редания, а Темерия исполнила ведущую партию. Что же нынче? Северо-восток был по-прежнему слаб, и теперь за ним не скалился грозно каэдвенский Кабан, в оставшейся без короля и наследника стране царили разброд и шатания. В той ситуации под Вергеном Роше не мог поступить иначе, действуя исходя из очевидных интересов своей страны, не говоря уж о том, что у него оставался приказ Фольтеста об устранении монарха Каэдвена, вот только обернулось это тем, что надеяться на какую-то помощь каэдвенцев теперь не приходилось. Тем самим бы кто помог. И горячий «помощник», естественно, нашелся! Без сомнений, Редания на политической карте сейчас выглядела лучше всего – сильная страна, собственных территорий которой прошлая война и так не коснулась, с сильным и волевым лидером во главе. До него, к сожалению заказчиков, нанятому убийце добраться не удалось, и на сегодняшний день Радовид мог даже свободно позволить себе уделять время своим личным фантазиям и пристрастиям, которые, правда, все же имели и обратную сторону. Безусловно, чародеи сами сделали все, чтобы навлечь на себя нынешние беды, одна Ложа чего стоила. Возможно, дамы действительно искренне радели за благополучие и порядок, однако своими благими намерениями они разверзли ад не только для себя, и сегодня второй Содденский холм был попросту невозможен. Да, съезд в Лок Муинне вернул Совет и Капитул, но лишь условно, Радовид требовал от чародеев смирения и покорности, насаждая их железной рукой. И боги бы с ними, с колдунами, справились бы и старой доброй сталью, однако все прекрасно понимали, что именно потребует реданский король от Темерии в обмен на свою помощь. Да уж, нынче ни о каком равном Союзе Четырех королевств или объединенном в едином порыве Севере говорить не приходилось, а не так давно могущественная Темерия вдруг оказалась уязвимее рыбешки в садке. Не до конца восстановившаяся после прошлой войны, с кучей нерешенных внутренних проблем, фактически обезглавленная, оставшаяся в гордом одиночестве страна была не в состоянии защитить собственных вассалов, что совершенно не добавляло оптимизма другим. К тому же, вначале многие не совсем отчетливо представляли, как далеко Нильфгаард намерен зайти на этот раз, отчего-то не задаваясь элементарнейшим из вопросов, – зачем Императору Эмгыру довольствоваться корочкой из какого-нибудь Бругге, если можно сожрать весь пирог целиком? Положение было аховым. Наталис спешно выдвинулся к южным границам с недоформированной армией, предполагая закрепиться хотя бы на линии Майены и Марибора. Снова сзывалось народное ополчение. Для поднятия патриотического духа от лица юной королевы было составлено и распространено воззвание, в котором Анаис Первая призывала всех своих честных и храбрых подданных независимо от положения и сословия грудью встать на защиту родной земли. Для самой девочки наскоро изготовили подобие доспехов, в которых она предстала перед уходящими войсками, дабы засвидетельствовать монаршую поддержку и возлагаемые на них надежды, раз уж королева не может вести их в бой лично. Правда, независимо от того, Вернон предпочел бы, чтобы броня на девочке более походила на настоящую и в самом деле способна была хоть от чего-то защитить, но приходилось признавать, что в таком случае ребенок вообще не смог бы двигаться. Сама Анаис воспринимала все перемены и переодевания как должное, без истерик и капризов. Возможно, потому что этот ребенок за свою короткую жизнь видел уже достаточно, чтобы не приходилось уговаривать ее вести себя как следует и объяснять, что это все не игра, а возможно потому, что рядом с ней неотступно находился капитан Роше. Кроме того, как любому ребенку, Анаис была свойственна живость и любопытство, которые, по счастью, не смогли погубить обрушившиеся на детскую головку потрясения, а ни Наталис, ни Роше, ни доблестный рыцарь де Витри, руководивший охраной принцессы, ни собственно эта самая охрана – сказок рассказывать не умели и пригодных для маленьких девочек не знали, в связи с чем в дороге на привалах развлекали свою драгоценную подопечную в меру своих способностей и разумения. В результате вышло, что помимо личности отца, которого все вышеперечисленные искренне почитали, девочка успела проникнуться некоторыми другими фигурами, уже своего пола. Так, среди старательно припомненных для нее братом и рыцарем охраны царственных предков, Анаис вполне естественным примером для себя избрала полновластную королеву Темерии Бьенвеню, прозванную современниками Волчицей и приходившуюся Фольтесту ни много ни мало как любимой бабушкой. Стоит отметить, что «внучок» вполне себе застал великую королеву, будучи на тот момент примерно в нынешнем возрасте собственной дочери, и тоже тогда проникся бабулей и ее наставлениями, ибо сыном Меделлом, как и обоими мужьями, эта ведьма перманентно была недовольна. Уже зная, что доживает последние дни, Бьенвеню пыталась хотя бы до внука донести, что значит быть настоящим королем, что в определенном смысле ей даже удалось. Вместе с тем, о деяниях предшественников на престоле Анаис еще только предстояло узнать на уроках. Зато, неважно кто уж додумался провести для принцессы подробный экскурс в историю войн с Нильфгаардом и додумался ли… скорее всего, просто, как свойственно взрослым, они обсуждали между собой, - и не всегда в цензурных выражениях, - войны Севера и Имперского Юга, направление и результаты предыдущих нападений, битвы, условия и действующих лиц… Обсуждали, забывая, что их слушают маленькие, но очень чуткие ушки. После выпавших испытаний, Анаис уже никак не могла остаться принцессой в понимании девочки-колокольчика, с которой следует говорить исключительно о танцах, цветах, кружевах и радужных пони. Итогом явилось то, что на пьедестал к прабабке добавилась героическая Львица из Цинтры, а из живых образцов – доблестная Мэва Ривийская. Переворот, начавшийся с выброшенной куклы, за время пути до столицы завершился окончательно и прочно закрепился. Этого никто не заметил и не придал значения, радуясь тому, что девочка разумна и хорошо держится сообразно своему статусу. Вместе с тем, командира «Полосок» принцесса от себя не отпускала. Ей и впрямь было спокойнее рядом с этим человеком.