Верный враг - 2. Сильные духом.

*** Иорвет-Иорвет, Старый Лис… вот тебе и мир да любовь, так получается? – Вернон отложил донесение и невидящим взглядом уставился вперед. Неугомонная «белка» будто наяву встал перед глазами. Такой, каким невольно позволил им с Геральтом увидеть себя в лучах заходящего над руинами Лок Муинне солнца, - ошеломленный, счастливый, готовый мчаться к своей расколдованной драконице сломя голову… И Роше отчетливо ощутил, как где-то глубоко в груди непонятное нечто, надрывно звеневшее тоненькой стрункой, вдруг в очередной раз болезненно дернулось и наконец оборвалось полностью, сменяясь оглушающей тишиной. У Вернона ни на долю мгновения не мелькнуло сомнений, где, как и почему одноглазая зараза, так долго ухитрявшийся ходить под смертью, все же сложил нынче свою буйную голову. Остатки скоя*таэлей цеплялись за Долину Понтара и Деву с ее идеями равенства, как за свою последнюю и единственную надежду, и ничего удивительного в том не было. Как прямо говорил ему Иорвет, выбор у них в самом деле оставался небольшой, буквально – сгнить в лесу от голода или болезней, погибнуть в бою опять же за какую-нибудь ерунду или оказаться на виселице. А тут открывалась возможность пожить, да еще вернуть себе подобие честного имени, и нелюдей в Вергене было большинство… Даже Саския оказалась не dh*oine, так что, должно быть, не так уж зазорно выходило ей подчиняться. Они сражались уже не столько за идею, сколько за шанс для себя и готовы были сражаться дальше сколько потребуется. Правда, подобные циничные рассуждения составляли лишь половину причин и обстоятельств, на основании которых Роше не понадобилось и минуты, чтобы сделать соответствующий вывод. Кто знает, что было бы, если бы в нынешней ситуации Нильфгаард вновь разыграл бы против Севера карты расовой нетерпимости и партизанской войны, ведь вот уже есть готовые и достаточно крупные ганзы, способные наделать шороху только в путь – Яевинн, который вроде бы именно в Каэдвен обратно подался после Вызимских беспорядков и залег на дно, а пуще того Иорвет, вполне успешно закрепившийся в Долине Понтара… Понятное дело, что такой вопрос Роше в силу обязанностей не мог не отслеживать! Но… сведений о том, что эльфы снова воюют за нильфов или хотя бы о том, что активизировались «беличьи» отряды, не было. Вообще. Если не считать того, что эльфы Дол Блатанны моментально воспользовались войной и выставили из своей Долины всех поселенцев-людей, сожгя парочку деревень поблизости. То ли Император считал повторение дурным тоном, то ли решил не смешить людей и не стал стрелять из баллисты по воробьям. Нильфгаард уже собрал на этом поле все сливки и, вероятно, к тому же взял себе на заметку, что подчас бывает очень трудно загнать обратно однажды выпущенного джинна. Ну а с разжиганием расовой ненависти северяне превосходно справлялись и без нильфов, – донесения о настроениях в Редании определенно переставали быть томными. И все же, как всегда возвращаясь мысленно к Иорвету, Вернон мог не то что шаперон, - собственную жизнь спокойно поставить на то, что даже если бы «белки» вдруг разом позабыли бы о былом предательстве Нильфгаарда и бросились бы пожимать черным руки в обмен на полную амнистию и пропуск в сады благословенной Долины Цветов, их ушибленный на голову командир - скорее всего благословил бы их на долгую жизнь и процветание, но сам остался бы подле Девы. В Саскии Роше тоже не сомневался: из всех возможных вариантов эта девица выберет наиболее ебанутый, не зря ведь нильфы так отличили только Верген, Розрог и то отделался подешевле, - кто-то выжил, крепость наверняка можно восстановить, а тут аж до фундаментов и голых скал... Не в том дело. Что бы там ни говорил остроухое лесное угробище, однако даже самому тупому и непрошибаемо толстокожему краснолюду было очевидно, что Гроза Севера Саэсентессис любил. А такие, как Иорвет, и любят, как живут, - яростно, непримиримо, каждым вздохом, бездумно, всем существом, с равной готовностью даря поцелуи и идя на смерть. Как любят только звери или чудовища. Душой и телом отдавая себя в полное безоговорочное чужое владение и не ведая оттого ни сомнений, ни сожалений. Это даже не любовь, а беззаветная, безусловная преданность. Иными словами, если видели, что даже дракон улетал от павшего города раненым, и предположительно где-то в болоте сдох, то элементарно - это значит только то, что главный защитник Девы-оборотня пал много раньше… И на смену пустоте пришла какая-то совсем лютая, дикая горечь, от которой хочется выть от бессилия. Хочется ужраться вусмерть, чтобы забыть даже собственное имя, но нельзя, нельзя! Потому что на тебе еще туева хуча всего, а одно так и непроизнесенное, ненаписанное имя в перечне потерь становится апофеозом и гребанным символом всей той сверх bloede из жесточайших bloede-шных arse, в которую твой мир продолжает погружаться все глубже и не видно конца… и самое страшное еще впереди. «Это ты, ушастый, уже навсегда отстрелялся, а нам хлебать это дерьмо еще только предстоит!» - Вернон с трудом перевел дыхание, растер зверски ноющие виски и вернулся к работе с донесениями, стараясь отрешиться от тоскливого саднящего холодка внутри и осознания безвозвратной непоправимой утраты. Известие о гибели Иорвета словно бы стало мрачным предзнаменованием новых утрат и несчастий. Нильфы взяли Марибор, армия Наталиса потерпела жесточайшее поражение и с огромными потерями отступала к столице. На зимний солтыций флот Цидариса был разбит армадой, и король Этайн предпочел сдаться, принеся вассальную присягу Императору. Таким образом, королевство превратилось во второй опорный плацдарм для нильфгаардской армии. Роше плюнул на всякую дипломатию, послал к чертям неуместную нынче суверенную гордость и рванул опять на побережье, торопясь пересечься с Радовидом, который изволил придержать военные действия в Каэдвене, зато выдвинул реданский флот навстречу имперскому, а заодно исполнил свою золотую мечту и захватил Танедд, разорив Аретузу. Это был весьма сомнительный шаг, стоит сказать. Совершенно неясно, какой цели Радовид хотел им добиться, кроме как потешить свою ненависть к чародейкам. Еще более странным выглядит то, что чародейки допустили этот захват и даже после случившейся в Лок Муинне резни не приняли никаких мер. Однако факт остается фактом, облюбованный магами остров был взят, дворцы разграблены, библиотеки уничтожены, а адептки школы сожжены на костре, за исключением жалкой горстки учениц, которых ухитрилась спасти одна из наставниц. Даже ректор Ло-Антиль оказалась в тюрьме, и кто знает, не придется ли ей вскоре позавидовать своим погибшим студенткам, что те отмучились легко и быстро! Роше не терпел бессмысленных зверств, тем паче, что от помощи той же Меригольд в бою он бы не отказался, - все же Четырнадцатая с Холма, - однако сейчас судьба магичек его не особо волновала, в отличие от встречи с Радовидом. Потому как он прекрасно понимал, что капитану «Полосок» соваться к чрезвычайно злопамятному и склонному к крайне жестоким методам разрешения конфликтов королю - теперь не менее опасно, чем тем же чародейкам… Но выбора не было. Король Редании остался единственным, кто мог противопоставить натиску Нильфгаарда что-нибудь серьезное. И вновь кольнуло воспоминание: сидя на сундуке в небольшой каюте, «белка» отбрасывает со лба взъерошенные влажные волосы и щурит единственный глаз в едких клубах табачного дыма: - Если бы все было так просто, псина… Наши головы в обмен на… Да, если бы было все так просто, Иорвет, то сука-жизнь была бы совсем другой! А так, она уже с безжалостной непринужденностью отняла у Вернона Роше его короля и названного отца, половину отряда, тех, кого уже он сам вытаскивал из грязи и пестовал, даже эту причудливую связь между ним и его закадычным врагом-другом умудрилась оборвать, как паутинку… И продолжает изо дня в день, пядь за пядью отнимать родную страну. А Темерскому верному Псу ничего не остается, как идти дальше. Как шел и ты, сражаясь… «Эх, "белка", я надеюсь, что там, в посмертии, ты хотя бы рад, что умер достойно - в бою с dh*oine, за свободу, и даже, как положено порядочному эльфийскому герою, за свою прекрасную возлюбленную. А то у нас тут нынче нет времени ни на скорбь, ни на месть.» К огромному изумлению Роше, Радовид принял его сразу и даже вполне спокойно, во всяком случае, хватать и казнить на месте приказа не последовало. Это несколько обнадеживало, а вот первый же вопрос Его Величества сразу же уничтожил робкие ростки оптимизма. - Вернон Роше, - с издевкой протянул король, откидываясь на спинку резного кресла с реданскими орлами, - ты явился, чтобы наконец выполнить наше соглашение и привез мне дочь Фольтеста? - Вам не может быть неизвестно, что дочь покойного короля Фольтеста Анаис Первая является законной королевой Темерии. Я служу ей и не имею права возить куда-либо без ее согласия, - сухо и сдержанно уведомил Радовида специальный агент. Против ожидания, такой ответ того не рассердил, а скорее позабавил. - Людская верность прекрасное качество, - с усмешкой отметил король. – Даже жаль порой, что встречается довольно редко. И иногда приводит к последствиям, весьма далеким от желаемых, не правда ли? Радовид небрежно повел рукой в сторону расстеленной на столе карты с многочисленными отметками, флажками и фишками, с удовольствием ловя на лице старающегося сохранить невозмутимость темерца отблески его истинных чувств. - Но так и быть, - вдоволь насладившись реакцией визитера, продолжил реданский государь, - в память о том, что ты когда-то явился предупредить меня о заговоре Танкарвилль и Эльхальт, я выслушаю тебя и в этот раз. Говори, Вернон Роше. Роше проглотил более чем прозрачный намек на бедственное положение своей страны, тряхнул головой и шагнул к столу. Кратко и достаточно жестко обрисовав с некоторыми дополнениями сложившуюся на данный момент ситуацию, он подвел итог, указывая на очевидное: нильфгаардцы движутся к Вызиме. Теплая зима и раскисшие дороги задерживают их продвижение, однако любому более-менее разумному понятно, что, невзирая на погоду и сопротивление остатков темерской армии, нильфы до столицы дойдут, и к сожалению, приходится признавать, что гораздо раньше, чем хотелось бы. Но еще есть возможность отстоять Вызиму, а там к весне переформировать войска и попытаться отбросить черных с занятых позиций. Редания ведь и так уже вступила в войну на территории Каэдвена, удерживая Нильфгаард на левобережье Ликселы, так почему бы, пока на восточном фронте наступило относительное затишье, не ударить здесь? С поддержкой реданских войск и блокадой армады кораблями Редании, они не могут не справиться! - Политика, международные договоры – не по моей части, - говорил Вернон так убедительно, как только мог, - но Север всегда был единым перед угрозой с Юга! Мы две войны воевали все вместе против этих ублюдков! И сейчас, пока еще не поздно, Темерия умоляет вас о помощи, государь! Роше выдохся и повисло томительное молчание, которое слушавший его с отстраненным любопытством Радовид не торопился нарушать. - Речь настоящего патриота, - наконец снисходительно улыбнулся король, убирая царственную длань от лица и выпрямляясь. – Твои побуждения, Вернон Роше, достойны самых высоких похвал. - И каков же будет ваш ответ? – хмуро спросил напряженный темерец. - Ответ? – слегка удивился Радовид. – Я пообещал выслушать тебя и выслушал. Король должен быть строгим, но справедливым. Теперь можешь идти, а о моих решениях ты узнаешь в свое время. Роше скрипнул зубами, но появилась охрана и не оставалось ничего иного, как позволить им весьма решительно проводить себя к выходу и далее по сходням на берег. Со всей предельной ясностью, миссия увенчалась полным провалом.