Верный враг - 2. Сильные духом.

3.1 Скверной для Севера выдалась зима 1272 года, но и весна не спешила порадовать хотя бы надеждами. Положение в Темерии было таково, что номинально после захвата Вызимы все земли до самого Понтара действительно были заняты нильфгаардцами, фактически же в Элландере и на обширных землях Ла Валеттов нильфов было не так уж много. Значительную часть пришлось оттянуть в Велен навстречу армии Радовида, который, как только у берегов Понтара появились первые нильфгаардские патрули, решил, что достаточно уже выжидал. Этим тут же воспользовались в Элландере, где несколько воспрянули духом и даже вновь наскребли народа в ополчение, а в лесах объявились партизаны. При этом не нужно было быть тактическим гением, чтобы догадаться, что без поддержки местного населения вплоть до самых высоких чинов – здесь обойтись не могло. Во-первых, в такое время года остатки темерской армии и примкнувшие к ним банально передохли бы от голода, во-вторых же, то тут то там стали появляться агитационные листовки, призывающие всячески бороться с захватчиками, а и листовки элементарно надо было на чем-то и кому-то писать. И между прочим, писались они вполне грамотно, явно не скотником Макаром после вечерней дойки, а появлялись регулярно на столбах, информационных досках у трактиров, то есть еще и охват был немаленький. Так что в этом очевидно просматривалась организация. Логично было бы предположить, что при любой возможности эти «народные мстители» присоединятся к армии Радовида, а то и вовсе – постараются поприветствовать своего короля (не стоит забывать, что реданская Адда тоже признанная дочь покойного Фольтеста) дружественными верноподданническими диверсиями во вражеской армии. Исходя из этих соображений, в ходе подготовки к сражению с реданскими силами командованием в том числе был запланирован и осуществлен ряд операций, имевших своей целью не только не допущение нападений и актов серьезного вредительства, но и, если не полное уничтожение, то покамест вычисление инициативной партизанской верхушки для дальнейшей ее нейтрализации. Что ж, в умении планировать и организовывать Империи отказать было трудно! Вернон понял, что они по самое некуда вляпались и влезли в ловушку, как мыши в мышеловку, радостно попискивая, когда отступать, а еще вернее, попросту бежать от втрое превосходящего противника, - их маленькой группке из пяти человек, включая его самого и Бьянку, - было уже некуда. За считаные минуты один из его ребят упал, больше не подавая признаков жизни, у Бьянки вокруг распоротой штанины расплывалось кровавое пятно, а вот Роше совершенно точно намеревались взять живьем… Ну да, Вернон Роше присутствовал во всей своей орденоносной красе, в мундире и шапероне, по которым его обычно и узнавали: что поделаешь, бойцам необходимы символы, напоминания, за что они борются и почему отличаются от обычных ганз на большаке. Раз уж не осталось ничего другого, то пригодится и мундир да орденская цепь с королевскими лилиями, чтобы помнили, что командир у них не хер с бугра и воюет за страну, сука! Хотя, конечно, риск в этом тоже был, и в данный момент мундир как раз играл отнюдь не на руку. Третья сила вмешалась внезапно для обеих сторон. Казалось бы, лесок, только начавший выпускать какие-то почки и травку, должен был просматриваться насквозь, отчего стрелы полетели словно бы из ниоткуда, мгновенно сократив преимущество черных до шести человек из живых на тот момент. Никого из темерцев даже не задело. Два последующих залпа оставили на ногах только их. Наступила ошеломленная тишина, прерываемая только стонами раненых. Вернон опустил оружие и подождал. Ничего. Обернулся, осматриваясь: шевелилось вроде бы еще четверо черных, в том числе командир, Кола мертв, Бьянка деловито добила сумевшего подняться и кинуться на нее нильфа, и теперь наскоро перетягивала ногу чем подвернулось, Рул и Хугес держатся настороже, пристально вглядываясь в лесочек с оружием наготове… Хорошо. Роше не торопясь подошел к одному из нильфов, убитых точным выстрелом в горло, и выдернул из тела подозрительно знакомую стрелу. - Эй! – после того как тщательно ее рассмотрел и убедился, что ошибки быть не может, выкрикнул капитан, поднимая голову. - Кто ваш командир? Пусть выйдет! Раз уж вы так рьяно вмешались, нам с ним стоит поговорить! Не выпуская стрелы из рук, Роше демонстративно не спеша повесил фальшион на пояс и отошел еще чуть дальше от дороги в сторону молчаливого леса, напряженно вглядываясь в его глубину. Вроде бы там что-то дрогнуло, и Вернон резким жестом подал знак своим ни во что не вмешиваться. Снова тишина и покой. Каждое мгновение тянулось настолько невыносимо медленно, что казалось, будто даже удары сердца стали раздаваться реже… Но вдруг откуда-то из-за щербатого остова старой, обломанной ураганом березы, нынче чуть ли не до половины погрузившегося в муравейник, выступила одинокая фигура, и первым, что уловил взгляд командира «Полосок», - было яркое пятно красного, изрядно полинявшего платка на голове скоя*таэля. Карие глаза человека изумленно расширились, между тем лесной гость отвел в сторону мешающую ему полузасохшую ветку ели и полностью выступил на свободное пространство… - Иорвет! – выдохнул Вернон. В следующий миг, прежде чем кто-либо успел что-то сообразить и сделать, Роше в несколько шагов оказался рядом с эльфом, резким рывком за плечи сграбастывая его в стальные объятья: - Живой! Живой, черт лесной!! Иорвет, до сего мига настороженный, натянутый как тетива его лука, с коротким судорожным вздохом словно через силу приподнял свободные руки, чтобы в свою очередь похлопать по спине ошалевшего темерца: - Не дождешься, псина! А в груди от этой неприкрытой радости и искреннего порыва давнишнего заклятого недруга - разливается что-то горячее, небывалое, что и слов каких-нибудь подобрать не получается, растерялся малость грозный «беличий» атаман! Так, пожалуй, его еще никто не встречал. Зато разом повеселевший Роше наконец отстранил от себя эльфа: - Ну, «белка», ты даешь! Мало того, что опять живее всех живых, так и сказать, что ты появился как нельзя вовремя, - это вообще лучше промолчать, чтоб не позориться неточными формулировками… - Вернона немного несло на волне эйфории. Да, он видел, что даже знаменитый платок уже больше напоминает тряпку, что одежка на скоя*таэле все та же и тоже истрепана сверх меры, что на кольчуге появились новые латки, а из-за края перчатки торчит кусок серо-бурой обмотки… Но это в каком-то смысле было даже нормой для «белки», особенно по нынешним временам. Зато он живой и целый! Опять шныряет по лесам во главе своих остроухих поганцев, которых сейчас, кстати, сидит в кустах больше, чем есть бойцов у Роше… И эта словно бы через силу улыбающаяся одноглазая рожа почему-то придавала сил, решимости, энтузиазма одним своим наличием. Вот, ебись оно все об лед, нильфы приходят и уходят, а гребаный сукин кот Иорвет остается! И это, мать его, восхищает! - Слушай, Иорвет, а вы тут как, - аккуратно поинтересовался Роше, стараясь держаться в рамках реальности, - хм… обосновались где-то поблизости или так, пробегом, в поисках более подходящих мест? - Все бдишь на страже Темерии от «белок»? – не менее осторожно попытался прощупать Иорвет. - Да тьфу на тебя, - чуть раздражаясь отмахнулся Вернон, - какая может быть стража, если мы теперь сами как «белки»… Я к тому, что знаешь ли ты тут рядом две деревеньки: Липки и Крапивня? В Крапивне пост черных, где они меняют разъезды, а Липки - те вглубь от тракта. Так вот, там если чуть дальше через поля пройти, остался хутор заброшенный, бывшая пасека. Я там еще пару-тройку дней буду точно. Приходи обязательно! Хотя бы посидим, выпьем, потолкуем за дела наши скорбные… Может, чего толкового сообразим вдвоем. И тут не только темерские партизаны, но и по правде засевшие в засаде скоя*таэли увидели невообразимое для себя: Иорвет, суровый, язвительный, весь такой непреклонный, - хохотал в голос, откинув голову и разве что не утирая слезы. - Роше, знаешь, мне тоже приятно, что хоть что-то в мире остается настолько же неизменным, как твой практицизм! Ты неподражаем, псина… Я помог тебе сегодня, и ты сразу же пытаешься как-то впрячь меня на пользу своим идеям! - А ты хотел, чтоб я еще и восплакал на твоей тощей груди? – тут же азартно отозвался Вернон. - Упаси меня Dana от ваших человеческих извращений! – с упоением парировал эльф, но признал. – Пожалуй, я загляну к тебе попозже. Вполне вернувший себе внутреннее равновесие Роше попытался его бесстрастно заверить: - Это будет… да, сука, хорошо это будет! – сдался он, так и не подобрав подходящего слова. Специальный агент развернулся и пошел обратно к дожидавшимся его нервничающим людям, бросив через плечо: - Раз уж ты, «белка», воскрес, так будь добр теперь и не пропадать! Я тебя жду! - О, я всегда возвращаюсь, dh*oine, - пообещал вслед темерцу непривычно умиротворенный состоявшимся диалогом Иорвет, - не сомневайся! В этот момент он даже забыл, что на него смотрят не только яростные глаза beannы Роше, но и его собственные бойцы, поэтому, взглянув на них, спустя время вышедших из зарослей, чтобы собрать с трупов полезное, - испытал нечто, очень похожее на давно забытое смущение. Что поделаешь, Роше, Темерский Пес, ведь давно стал для него чем-то гораздо большим, нежели зловредный червяк dh*oine. Настолько, что, услышав в Новиграде о падении Вызимы, Иорвет не знал – то ли злорадствовать, что вот, наконец, человек узнает, каково это, быть без того, что считаешь домом и без права на дом, то ли злорадствовать уже по другому поводу. Темерский Пес просто не мог так просто сдохнуть, а это значит, что теперь всем этим самодовольным нильфгаардским дхойновским ушлепкам, чье единственное в жизни достижение, что они золотой кружок с треугольниками на себя навесили, - предстоит встретиться с упорством одной злоебучей «псины»… И это было приятно, это было будоражаще настолько, что Иорвет целенаправленно искал выходы на Темерского Пса. Нашел. Осталось убедить его, что кучка истощенных больных голодранцев – может быть полезна партизанам, которые и сами не шикуют. И да, убедить гордых голодранцев, что их опять не обманут.