Верный враг - 2. Сильные духом.

*** Все завертелось, наконец переходя от обсуждений и рассуждений к непосредственным действиям. И если ящики и контейнеры эльфы теперь могли переправлять в свой лагерь в течение нескольких суток, немедленное выполнение этой части плана было не принципиально и полностью ложилось отныне на Гроностая и Силаса, то гражданские беглецы от реданских расправ должны были появиться в поместье нынче же днем. Роше хотел лично убедиться, что все прошло безупречно, прежде чем срываться в Велен. Правда, Иорвет предложил провести его не просто партизанскими, а «беличьими» тропами, однако существенно это ничего не меняло. Вернон считал, что командир спецотряда должен быть сейчас вместе с армией и готовиться к сражению, а на предложение эльфа, конечно же, согласился. Тем более, что добираться до ставки Радовида он намеревался налегке и только в сопровождении Бьянки. Разговор велся открыто и вызвал новый шквал пылающих взглядов со стороны скоя*таэлей. Так что Роше в свой черед ехидно поинтересовался у их главы: - Иорвет, ты уверен? Твои бойцы поглядывают на меня весьма недружелюбно. Фэнгиля, который в этот момент случайно встретился глазами с ухмыляющимся темерцем, аж перекосило, и эльф торопливо отвернулся, поспешив исчезнуть из поля зрения командиров. - Что ты, псина, - ядовито хмыкнул Иорвет, - это самые дружелюбно настроенные к тебе «белки»! Я могу гордиться, что отыскал таких сознательных в наших рядах. Цени, специально для тебя старался! - Ценю-ценю, - отзеркалил его ухмылку человек, - главное, чтобы твоим злобным «белочкам» хватило сознательности не загрызть меня по дороге. - Боишься? – полуприкрыв веко, протянул скоя*таэль, откидывая голову к плечу. - Разумно опасаюсь, - весомо обозначил специальный агент. - Никогда не стоит недооценивать ни врагов, ни друзей. Уже без прибауток он спросил: - Значит, обещаешь, что можно нагнать дня два? - При хорошем темпе и погоде, почему нет, - пожал плечами Иорвет, тоже отбросив напускной задор. - Это самое простое, что я могу тебе обещать. Как и неприкосновенность, разумеется. Роше понимающе качнул складками неизменного шаперона. Шутки – шутками, а про то, что слову главной «белки» можно верить без оговорок, он знал еще тогда, когда они в голубых мечтах видели качественное убиение друг друга со всеми приятными подробностями. Старого Лиса было за что уважать в качестве врага, а теперь, когда жизнь перевернулась с ног на голову и Вернон не покривив душой мог назвать одноглазую заразу другом, уверенность, что на неугомонную упрямую «белку» можно положиться, - дорогого стоила. Все же, в самом деле, не так уж много имен мог перечислить Вернон Роше, кому он был способен без раздумий доверить не то что собственную жизнь, как раз ею он дорожил не слишком, а то, что составляло смысл этой жизни. В частности, именно поэтому шокирующее для всех и каждого вокруг обстоятельство, что рьяный усмиритель бунтующих нелюдей внезапно стал с ними договариваться, у самого Роше абсолютно никакого внутреннего протеста не вызывало. Все изумляющиеся не понимали одного, самого простого, - его целью всегда была Темерия. Восстановить, утвердить и сохранить в стране мир и порядок, а на форму ушей того, кто такому положению вещей препятствует, капитану «Синих полосок» всегда было глубоко насрать с высокой елки. Ирония судьбы, - командир специального отряда, созданного не в последнюю очередь для противодействия мятежникам из Старших рас, расистом никогда не был, и подобные заморочки интересовали его где-то чуть побольше, чем разведение петуний. А вот Иорвет его понимал, потому что тоже давно выучил разницу между пылкими речами и лозунгами и конкретно поставленной задачей. Оттого, при всей его идейности, Старый Лис спокойно шел на сделки и договоры, вызывающие у других атаманов вольных «белочек» шок и трепет. Ничего, придется привыкать. Всем. Роше словесные пасьянсы перед Ла Валеттом раскладывал совершенно серьезно, и то, что с его подачи в поместье Дю Белле фактически образуется целое поселение нелюдей, Вернона вполне устраивало. Более того, это устраивало самих нелюдей от Иорвета до разоряющегося по малейшему поводу краснолюда, ну а в том, что Ла Валетты тоже найдут как повернуть все к своей пользе, Роше ни секунды не сомневался. - По правде сказать, проблемы в самом деле могут возникнуть, - с досадой признал Иорвет, покачав головой, и поморщился от очередного всплеска воплей и причитаний. Светало. Вернон, Бьянка, Силас и еще несколько людей перебрались во временный лагерь скоя*таэлей. Так было быстрее и удобнее, чем таскаться туда-сюда, да еще с толпой неприспособленных городских. К тому же «белки» намеревались постоянный лагерь организовать в более удобном месте и уже четко под себя, без оглядки на прихотливый «довесок», а Роше собирался сразу же выдвинуться в Велен, для чего лишняя беготня из лагеря в лагерь тоже была не нужна. Собственно, в данный момент времени шли последние приготовления и сборы, после которых все наконец-таки должны были разойтись в разные стороны… Но как они шли! Голодные и измученные дети заунывно хныкали, издерганные, не менее измученные женщины истерили, отчего Леско Силвезтер постоянно матерился, лаялся с еще одним эльфом, который рявкал на все, что шевелится поблизости, а между ними разрывался бывший трактирщик Эррдиль. Примечательно, что «белки», как и люди Роше, старались держаться от этого бедлама в стороне. Даже Эледвер, который сменил кожаный шлем и стеганку на обычную, менее узнаваемую куртку и вместо лука сейчас прижимал к груди аккуратно завернутую в тряпицу лютню. Он, кстати, улучил момент и поблагодарил Вернона за помощь, хотя и сделал это в присущей эльфам манере, - мол, спасибо, конечно, хотя не сомневаюсь, что у вас были на то свои причины, помимо сострадания и благородства. Роше лишь фыркнул в ответ: - Вот поэтому вас, ушастых, и не любит никто. За гонор, который вылезает даже в нужнике. Смотрите, не похерьте всю затею на ровном месте! – жестко предупредил капитан. Скоя*таэль вспыхнул, однако в события в конечном итоге вмешался лично Иорвет. Разозленный Иорвет, которому хватило нескольких хлестких фраз, чтобы установить идеальный порядок. Он что-то резко выговорил старшему эльфу, после чего группа наконец выдвинулась к замку, чуть забирая к северу, чтобы появиться со стороны реки. - Хуже всего, что ты прав, псина, - устало бросил командир «белок», вернувшись к Роше, и неохотно пояснил. – Я не шутил, когда говорил, что Эледвер – это еще один из самых лояльно настроенных скоя*таэлей. Однако кроме него в группе есть другие двое моих бойцов, и вот их я как раз ни за что засылать к людям не стал бы, если бы не одно непредвиденное никем обстоятельство… Это семейная пара, и Ниенорр скоро рожать. Представь роды в лесном лагере и все остальное… - Не продолжай, - категорично прервал его ошарашенный внезапным поворотом Вернон, - я понял! Да, он, разумеется, видел, кто и в каком составе отправился к Ла Валеттам в качестве первой партии, пузо одной из эльфок трудно было не заметить и вопросов оно не вызывало, баба как баба… А оказывается, не все так просто! Вернон покрутил головой и все же не выдержал: - Нда, умеешь ты удивлять! – с чувством крякнул в кулак темерец. - Нет, я, конечно, догадывался, что все не может сложиться идеально гладко, но… я ведь правильно тебя понял? Бешеная беременная «белка» с муженьком в замке ненавистных dh*oine? И правда, что может пойти не так?! Иорвет зло сжал губы, хотя на кого направлен его гнев, он сам определить затруднялся. Скорее, на безвыходность как таковую, когда любое решение выглядит неправильным. - Я напомнил Лиаму о здравом смысле, - холодно уведомил союзника эльф. - Ведь для них этот ребенок - все равно что запрыгнуть на уже отошедший от берега корабль. Вернон покосился на мрачного скоя*таэля и, нервно хохотнув, возвел очи горе, - слов не было. Как бы то ни было, внедрение осуществилось именно так, как и было задумано. Кучка бредущих непонятно куда нелюдей попалась нильфгаардскому патрулю и логичным образом была споро доставлена пред светлый лик начальства. Появление непонятных бродяг несколько разнообразило скучное утро, однако ясно же, что лично заниматься какими-то оборванцами уполномоченному самого Императора господину Арвэлю Де Меллису, - пусть и безбожно скучающему при паралитике и его зашуганной внучке, - было невместно, поэтому разбираться с ними довелось лейтенанту Гетину Хивелю. Не то чтобы нелюди вызывали серьезные подозрения, тем более что основную часть составляли женщины с детьми, причем детьми явно своими, вцепившимися в мамку в меру своего возраста и разумения. Однако, как и положено, весь их скудный скарб перетрясли под непрекращающийся плач и вопли «Что вы там ищете? Все, что было мало-мальски ценного, мы уже отдали!» Видимо так, ибо некоторые вещи знавали явно куда лучшие времена, о чем свидетельствовали дорогая ткань или кожа, чудом сохранившиеся тонкие кружева, вышивка… Одна из женщин намертво вцепилась в прихотливо отделанный ажурной сканью сундучок: - Не тронь, варвар, это мой хлеб! - Как ты смеешь оскорблять офицера Нильфгаарда?! – возмутился лейтенант. - Ах офицээээр, - издевательски протянула еще одна, поразительно незаметно оказавшаяся сзади, и по-кошачьи сощурила полыхнувшие глаза. – Все вы, dh*oine, одним миром мазаны, лишь бы поглумиться! Хивель уже открыл было рот распорядиться, чтобы проучили наглую девку, но вовремя заметил кое-что и сдулся. Выяснилось, что первая эльфка как раз была белошвейкой, а сундучок набит всякими швейными причиндалами. В общем, дотошный лейтенант махнул рукой. Четверо мужчин, естественно, вызвали больший интерес, и вот тут наконец выяснилось главное – откуда собственно бегут эти нелюди. Сведения о текущем положении дел в Редании и ее внутренних проблемах, без сомнения, заслуживали самого пристального внимания, но опять же, от бедняги лейтенанта никто не собирался ничего скрывать, даже наоборот. Дорвавшись до ушей, готовых выслушать все их претензии, на Хивеля вывалили такую уйму подробностей, жалоб и возмущений, что составить из этого какую-то связную картину было крайне затруднительно. А время шло, и вся эта орава хотела есть, пить, писать, согреться и обсушиться, и если взрослые еще как-то держали себя в рамках, прекрасно понимая всю шаткость своего положения, то младенца ты можешь заткнуть только двумя способами – покормить либо придушить. Отправив ординарца решить этот вопрос, Хивель столкнулся с дамзель Ла Валетт, которая – ну надо же такому случиться, - провожала свою родственницу, приезжавшую по хозяйственным делам. Все доводы лейтенанта и попытки как-то приказывать унылой тихоне разбивались о гранитное «этот сброд моя семья терпеть и кормить не намерена». В тихом и спокойном голосе, холодных, как воды северного моря, глазах Дарьи Ла Валетт затосковавшему Гетину чудилось то, что называется порода. А так же прямое указание, насколько он, при всем своем офицерском звании, ниже нее, ее семьи, и кого еще они в своем громадном фамильном замке с превеликим удовольствием не терпели бы… К неимоверному счастью лейтенанта, в нарастающий конфликт вмешалась родственница, успевшая за время их препирательств с девицей Ла Валетт попричитать над чьим-то ребеночком и ужаснуться, что беременная женщина так плохо одета и мерзнет на ветру. Каким-то волшебным образом, не иначе, весь этот беспрестанно галдящий кагал, состоящий, казалось, не из двадцати нелюдей, а из доброй сотни, уместился у дамы в повозке и убыл в соседнее поместье. Отчего Хивель был готов одновременно расцеловать тетку и разрыдаться на ее привядшей груди. При следующей встрече – так обязательно. И вдруг с мужчинами тоже сразу решилось без затруднений. Забавно, но поручительством Лиаму стала беременная жена: Гетин знал, что эльфы уж точно к потомству относятся невероятно трепетно, поэтому угрюмый вид и односложные ответы его не насторожили. Леско и Эррдиль являлись самыми настоящими беженцами и даже наикаверзнейшие вопросы не могли поставить их в тупик. Зато назвавшийся Эледвером парень смутил и заставил устыдиться самого лейтенанта. У эльфа на шею вылезали витки татуировки, а таких татуированных было полно во «Врихедд». Гетин на прошлую войну не успел, но нескольких врихеддовцев видел и у тех были похожие. - Ты «белка»? – выпалил лейтенант и отступил, пока, подчиняясь его приказу, на эльфе распахнули куртку и рванули за ворот рубаху, разрывая ветхое полотно почти до пояса. Вот только спросил он это на нильфгаардском, и Эледвер честно ответил, что не понимает, тогда как Хивель уставился на открывшиеся взгляду шрамы, еще не успевшие стать достаточно старыми. Стоило на миг представить, как оно выглядело свежим – и его затошнило: война войной, но такое… Эледвер, которого отпустили, медленно запахнул одежду и мягко усмехнулся: - Вот и Храмовая стража с Охотниками тоже не верит, что рисунок - лишь знак в честь Dana Meabdh, Королевы Полей. Впрочем, с их точки зрения, это еще хуже. Моему товарищу по искусству Фаэлару, например, почитатели Вечного Огня отрезали уши и топтались по рукам, так что играть теперь он не может и был вынужден найти себе другое занятие… Я догадываюсь, о чем ты спросил, поэтому скажу: нет, я не имел чести сражаться во «Врихедд»! Но даже я слышал, как Империя поступает с теми, кто сражается за вас. К окончанию речи эльфа у Гетина неистово пылали его собственные уши и все лицо, будто его отхлестали по щекам. - Пошел вон! – сдавленно прорычал нильфгаардец, выкрикнув своим подчиненным. – За ворота это отребье! Сгреб в охапку протоколы допросов со стола бочком выбравшегося из помещения писаря, тяжело дыша, сел за рапорт, а потом вдруг сорвался, колотя кулаком по столешнице, пока боль в расшибленной ладони не достучалась до рассудка. В груди разливалась по-детски недоуменная обида – как же так, Император велик, а Империя несет свет просвещения и процветания… почему же они все не понимают! И что все-таки отвечать на такой вопрос, причем в глаза? Что эльфу, что себе, как офицеру… Гетин Хивель до ночи сидел над вменяемым рапортом, а в то же время на гурдиции старой башни появились веревки с ярко-красными завязками: Леско Силвезтер в сопровождении чопорной девицы Ла Валетт осматривал фронт ремонтных работ.