Верный враг - 2. Сильные духом.

*** Как причудливы порой бывают ужимки судьбы! Даже когда надменный аристократ Орвалл Ла Валетт открыто досадовал на ту, по его мнению, неоправданно значительную роль, которую в происходящих событиях все больше перетягивал на себя какой-то сомнительный капитанишко, Вернон Роше не отдавал полного отчета в сути претензий. Фырканье в его сторону всяких чересчур благородных особей голубых кровей – было для Роше привычным, как дождь осенью и естественным, как солнце в ясный день. Так что он даже не задумался об этих словах старого барона сразу, сосредоточившись на том, исполнение чего считал своим долгом, так же, как не заметил особых перемен и после, занятый разгребанием последствий Веленской битвы. Тем паче, что как и после убийства Фольтеста, Вернона мерзким жадно сосущим червем исподволь грызло чувство вины. Конечно же понятно, что один человек не может успеть везде либо объять необъятное, в корне переломив исход сражения. Однако вместе с тем, он не мог не думать, что если бы иначе распределил силы и спланировал свои действия, то смог бы вовремя что-то заметить и предотвратить катастрофу. В конце концов, это ведь и есть его работа: обеспечение безопасности государя и спокойствия родной страны. А он опять оказался бесполезен, как шелковая тряпочка вместо доспеха на поле боя! И ведь не скажешь же, что Вернон света белого не взвидел за бритой макушкой Радовида, как Иорвет за златыми кудрями Девы-Оборотня. Последнее-то было еще хоть как-то объяснимо, а Роше от реданского короля железно ждал подвоха. Только не такого и не вот так прямо. Хотя бы потому что даже для позиционной войны нужны люди, а они не бесконечные, и должен же Радовид понимать, что так быстро, как необходимо противопоставлять Нильфгаарду соизмеримые для успешного отпора отряды - бабы новых не нарожают! Так с чем ты, мил сердечный друг, воевать собираешься, с кем, когда и как? Темерия, например, уже истощена до предела, в Каэдвене тоже как-то не очень весело, везде людишки с голоду мрут, весна – а сеять нечего, и какая посевная если кругом войска – не одни так другие, скоро лишь дикое поле останется! А если Радовид рассчитывает исключительно на своих реданцев, так он сам попадает в ту же ловушку, что расставил для Императора, потому что без опоры и поддержки на местах он попросту растянет свои войска и ресурсы от Каэдвена до Цидариса как сопли по ветру. Стратег, мать его Гедвигу, полководец, блядь! Выйдя из отупелого оцепенения, Роше бесился несвоевременно разбуженным от спячки подраненным медведем и ринулся на реданский берег Понтара, снова собирать ошметки темерских подразделений во что-то жизнеспособное, пригодное для действий. И пропустил мимо внимания тот момент, в который он причудливым образом незаметно перешагнул некую условную черту, уже сам становясь для многих в этой войне значимым символом. Ублюдок-выскочка, цепной пес короля Фольтеста? Да, все так. Но при этом одновременно вспоминалось, что не так давно еще была старая добрая Темерия, был великий король Фольтест, - как водится, красавец, воин, любимец дам и покровитель всякого, а главное, победитель, - и вот уже совсем не смешон Темерский Пес с его неизменной верностью лилиям. Людям свойственно приукрашивать воспоминания, особенно когда нечему порадоваться в реальности, и вот уже король Фольтест приобретает некие идеальные черты просто потому, что с его смертью закончился последний стабильный период жизни какой-нибудь Марыльки и Йонтека. Но король умер, как изо дня в день умирает куча народу вокруг, зато его длань Вернон Роше прямо-таки неприлично жив, бодр и активен аки бес, на территорию которого забрели охотники. И так же «жизнерадостен» и опасен. Осознание, что Вернон Роше не тот человек, который станет сдавать позиции, - приходило ко многим и, разумеется, многим не нравилось. Когда-то, не так уж и давно, всего несколько месяцев назад, в Вызимском замке Роше сказал: «Пока у нас есть королева – у нас есть Темерия». Нынче же эти слова нет-нет, да и звучали несколько иначе: «Пока есть Темерский Пес, у нас есть королева и Темерия». Уже никто не сомневался, что полосатому ублюдку удалось-таки вывезти из осажденной столицы и надежно спрятать настоящую, законную государыню Темерии. Один-то раз цепная псина уже достал дочь Фольтеста в последний момент неведомо откуда, так чтоб ему опять не провернуть какого-нибудь финта? То-то и оно. Впрочем, кто-то даже пустил крайне вредный в данной ситуации слух, что орденоносный и в прошлом доверенный Роше на самом деле не просто так ублюдок, а ублюдок королевский и на без рыбье сам теперь метит в короли. Это, конечно, была полная чушь, хотя разница в возрасте капитана спецотряда с покойным Фольтестом и позволяла подобные допущения: мало ли, как развлекаются благородные юноши, пока не видят их наставники, и с кем теряют невинность… Однако если по правде, то в год рождения Вернона король должен был быть полностью сосредоточен на своей сестре, а не на шлюхах, потому как чем оно все закончилось - тоже все знали. Да и внешнего сходства в обоих мужчинах было разве что пол да карие глаза, притом, что у Роше они были более светлого оттенка, в отличие от той же Анаис, которая как раз унаследовала темные, отцовские, при его же светлых локонах. Вот в детях Марии-Луизы как на заказ - их родословная проявлялась в полный рост едва ли не с первого же дня жизни, так что при всем желании к их происхождению придраться было невозможно. Дети короля и его благородной вассалки, фактически признанные отцом, поскольку король даже воевал из-за них, да еще с такой внешностью, что достаточно поставить рядом с фамильными портретами. Так что тень королевы Анаис продолжала накрывать собой вроде бы уже вдоль и поперек завоеванную страну. Или кем-то очень желанную. Марию-Луизу плотно окучивал молодой-удалой Моорвран Воорхис, который, как написал в ответном, переданном через «белок» послании Орвалл, был даже замешан в заговоре против Императора, через что едва не лишился папеньки и головы. Однако родственников Император все же пощадил. Возможно потому, что Императрица не спешит порадовать нацию прямым наследником, а эта семья - следующая в очереди. Возможно, они в обмен на лояльность получили от Императора некоторые гарантии и преференции и так далее. Вернон с трудом продрался сквозь намеки и перечитал письмо барона еще раз пять, чтобы быть уверенным, что точно все понял. Итак, Ла Валетт обиняками высказывал, что с ним ведут большую игру, причем союзниками в этой игре могут оказаться даже сами нильфгаардцы. Косвенным подтверждением этого можно было считать убийство некоего эстета и мецената, владельца многих популярных заведений, почтенного Алонсо Вилли. Если бы что-то и могло случиться еще более не вовремя, - то трудно было бы назвать что именно! Ведь все поставки темерским партизанам, в том числе и то, что Роше опрометчиво пообещал «белкам» - было завязано на этого «достойнейшего» жителя Новиграда. И при этом логично перевозбудились прочие члены Большой четверки: а это стычки, разборки, очередная дележка точек влияния, и неизбежная куча трупов в дополнении к оголтелым Охотникам… Кто бы не спланировал убийство Алонсо, - а это явно было сделано извне, чтобы нарушить паритет между Четверкой, - это было сделано только с одной целью. Привнести в Новиград еще больший хаос. Но почему именно его? Тесак – нелюдь и понятно, что с ним сотрудничают нелюди, в том числе скоя*таэли. Нелюди могут держать квартал или рынок, но эта не та сила, которую стоит изощренно устранять, а погромы случаются регулярно и повсеместно. Как раз его, если просто нужна война между группировками и логичнее убивать. А уж в свете культа Вечного Огня достаточно кинуть кличь веры, мол, выжжем гнездо греха, ну или как-то так. Бедлам? О, Вернон-то знал, сколько и чего можно услышать, если постараться, и как это все делается. Поэтому он абсолютно точно знал, что Бедламу – убивать кого-то из компаньонов незачем. У него совсем другая сфера влияния, которая останется неизменной. Чтобы не происходило в истории, нищие, воры, кто-то, кто просто жаждет продать секрет, - они будут всегда. Так что этот хозяин города неплохо кормится и так, чтобы еще и рисковать зазря. Оставался Сиги Ройвен, но зачем благонадежному владельцу шикарных бань, вдруг убивать не менее опасного компаньона и провоцировать войну на Дне? Тут явно где-то затесалась политика, а учитывая, что удар опять был косвенно нанесен и по Темерии, до которой никому из вышеперечисленных бонз дела быть не могло, то выбор заинтересованных в устранении Вилли лиц был предельно ограничен: либо Нильфгаард тонко подрывает и без того неспокойную обстановку в вольном городе или Радовид занимается тем же самым. Естественно, каждый только в своих интересах. Беда заключалась в том, что Роше от реданского короля действительно некуда было деваться, что ему недвусмысленно продемонстрировали на первой же аудиенции. Радовид был непросто неприкрыто доволен, а даже непривычно радушен с главой темерского сопротивления во время встречи в шахматном клубе настолько, что предложил сыграть с ним партию. - Боюсь, что я не игрок в такие игры, Ваше Величество, - чуть развел руками подчеркнуто державшийся в рамках субординации Роше. – Разве что кости или гвинт. - Занятные игры, - с улыбкой склонил голову к плечу Радовид, соглашаясь и принимая вежливый отказ, - и, хотя некоторые презрительно называют их забавой для черни, я считаю иначе. Насколько мне известно, король Фольтест придерживался того же мнения, не так ли? - Насколько мне известно, это так, - Роше коротким и резким кивком обозначил поклон. - Его Величество был хорошим игроком. Предположим, что напоминание о Фольтесте должно было выбить из колеи его верного, но несколько спорного и оказавшегося раздражающе неудобным слугу, которого постоянно неразрывно связывали с убитым темерским монархом. Однако, пардон за каламбуры, но перед лицом того, в лицо кому хочешь, как минимум смачно плюнуть, а еще вернее разбить оное как яичную скорлупу, - удержать лицо оказалось неожиданно легко. Легко сохранять самообладание перед тем, к кому не стоит поворачиваться спиной. - Забавно. Задумывался ли ты когда-нибудь о том, как различны между собой эти игры? - смакуя едва ли не каждое слово, тем временем принялся рассуждать Радовид. – В игре в кости все определяет либо прихоть судьбы, либо ловкая рука, заранее подпилившего кости. Служит ли полем при этом изящная резная доска или же залитая жиром и пивом столешница в дешевом кабаке – не суть важно. Важно, что для тех, кто не полагается опрометчиво на судьбу - исход предрешен заранее, Вернон Роше, заранее. А в гвинте результат игры зависит все же не только от собранной игроком колоды, но и от умений игрока, хотя бы обычной внимательности к тактике игры. Отыгранные карты отправляются в бой, но при определенных условиях одну или две из самых полезных - можно вернуть в игру… Это даже трудно было считать намеком. - Вернуть затем, чтобы снова разменять их при следующем же ходу, - со всей отпущенной ему выдержкой заметил Роше. - Так ведь в любой игре важен результат, победа над противником, а не качественные особенности игровых предметов. Посмотри на эту пешку, Роше, - король двумя пальцами поднял с доски изящную фигурку, - она великолепна! Выточена из кости редкого зверя, а мастер, который исполнил столь тонкую работу, без сомнения был настоящим художником… Сломать или выбросить ее было бы актом неоправданного вандализма. Но какое отношение это имеет к игре? Будь она хоть произведением искусства, хоть грубой деревяшкой – пешкой легко жертвуют, если того требует ход партии. А чтобы поставить противнику шах и мат, жертвуют не только пешками, но и куда более сильными фигурами вплоть до ферзя… Быстрые длинные пальцы Радовида порхающим жестом прошлись по нескольким фигурам на крайней к нему горизонтали и задержались на вызолоченной короне одной из них. - Жертвоприношение ферзя – это, пожалуй, самый красивый и эффектный ход из возможных в партии. Принесение жертвы может стать неприятным сюрпризом для противника, выведя его из равновесия и заставляя тратить драгоценное время на попытки вычислить, разумна ли жертва и стоит ли принять ее. Тогда как пожертвовавший игрок в качестве компенсации получает динамические, позиционные или другие преимущества. Так что, как видишь, это очень интересная игра, Роше, и способна многому научить, ведь в шахматах не бывает бесполезных ходов. - Благодарю за урок, Ваше Величество, - Вернон снова коротко и сухо склонил голову. – Я непременно запомню ваши слова. Все было ясно. И, впрочем, не так уж неожиданно. Никто не станет блюсти интересы страны, которая не способна себя защитить, - она всего лишь добыча. Однако в том-то и дело, что до Веленской битвы Вернон Роше еще верил, что они смогут не только отстоять Север, вернуть – пусть и по частям, постепенно, - территории, но и отстоять независимость темерской короны. Он действительно верил в то, что говорил Ла Валетту всего пару недель назад, и у него были для того неплохие основания. Тогда были. Потому что Радовид сыграл на опережение, а теперь просто лишний раз подчеркнул, что рыпнуться Темерии он не позволит, как бы ни было ему полезно партизанское движение. Так что если со стороны внезапный резкий переход в беседе к насущным нуждам мог показаться странным и причудливым, то Вернону подобное завершение сказало о многом. - Я слышал, ты сотрудничал с Алонсо Вилли по вопросам обеспечения? Думаю, вполне естественным образом нынче исполнение соглашений возьмет на себя его сын и наследник Киприан. И это тоже никаким намеком не было, скорее изъявлением монаршей воли.