Верный враг - 2. Сильные духом.

*** В принципе, разговор с бригадирами прошел неплохо. Начало было положено, но оставалось закрепить результат, поэтому Иорвет был вынужден задержаться еще немного, хотя уж кто-кто, а Гроностай точно не нуждался в чужих советах и подсказках по организации жизни отряда так, чтобы горячим головам оставалось меньше поводов и сил на пустопорожние измышления. Иорвет не за красивые глаза поставил на такой важный узел, как поместье Ла Валеттов, именно этого «белку». Гроностай обычно был невозмутимо-безжалостен к чему бы то не относилось, но вместе с тем опытен в операциях, где требовалось именно тонкое взаимодействие, хладнокровен и великолепно держал в узде не только собственные эмоции. Вероятно, благодаря последнему он как никто умел работать над молодняком, подходя к вопросу долго и вдумчиво. Иорвет не сомневался, что кое-кому из молодых да рьяных удалось частично подслушать совещание бригадиров и в кратчайшие сроки донести до остальных его содержание. Однако за несколько последующих дней поводов для открытого вмешательства главного командира так и не нашлось. Впрочем, возможно, что отчасти здесь сыграло роль то, что важность своей работы на данном участке скоя*таэли видели воочию изо для в день, так что им не нужно было разжевывать что-то дополнительно. Они обеспечивали ни много ни мало работу важного транспортного и информационного узла, а не тупо ждали неизвестно чего в ухоронке. Так что забить на свои обязанности и побежать куда-то бицо-бороцо – это не столько подвигами, сколько дезертирством попахивало. Тогда как небо на землю не рухнуло, дни шли своим чередом, командиры держали себя спокойно, взаимодействуя в привычном ключе… И «белки» притихли. Правда, в следующую же ночь после совета командиров в лагере опять появился Лиам, но эта встреча уже никак не касалась скоя*таэлей в целом. Непримиримого еще совсем в недавнем прошлом бригадира гнело и неотступно мучило многое: то, что в такой сложный момент он оказался полностью бесполезен для лесных братьев, то, что ради семьи вынужден завязать узлом все свои принципы и мировоззрение, потому что никакая пытка не в состоянии для него сравниться с голодным или болезненным плачем сына, вынуждая честно признаться себе, что ради ребенка он пойдет на какие угодно соглашения. - Забавно, Иорвет, правда? - криво ухмыльнулся новоиспеченный егерь, - Солейвир прав, тот, кто больше всего кричал о верности и чести, тот оказался слабаком и предателем. Имеет ли значение ради чего предавать? Или же вовремя предать – значит, не предать, а предвидеть? Что ж, упрек вышел непреднамеренным, поскольку Лиам все же говорил о себе, но и Иорвет расценил его как заслуженный. - Повторюсь: чтобы жить, часто требуется больше смелости, чем умереть, брат. Я не знаю, о каком предательстве ты говоришь в отношении себя, считай, что у тебя сейчас важное задание: вырастить нам достойную смену, - Иорвет покачал головой и хладнокровно заметил. - Что касается меня… Если для того, чтобы спасти моих братьев, мне однажды понадобится предать – я это сделаю. То, что он уже фактически гуляет по этому опасному краю, повисло в воздухе. Всматриваясь в него с каким-то тяжким подсердечным отчаянием, Лиам медленно кивнул: - Да, если у кого и хватит духу, так это у тебя, - признал он, хотя усмешка у скоя*таэля вышла жутковатой. – Но не советую тебе когда-нибудь еще повторять что-то подобное вслух. Поверь признанному правдолюбу, Иорвет, примириться с такой некрасивой подругой как правда способен не каждый! - Однако иногда другого выхода просто не остается, - бесстрастно возразил Иорвет. – Не считаться с нависшими над головой угрозами это глупость, а не доблесть. «Нависшими? По-моему, нас давно уже смело грязевым селем!» - болезненно скривился бывший бригадир, однако смолчал, прекращая разговор. Не ему было выступать с нравоучениями, тем более в сторону Иорвета, хотя и оставаться невозмутимо спокойным Лиам был не способен: когда внезапно появляется что терять, жизнь поневоле преломляется под совсем другим углом, а у него действительно сейчас было то, что главнейшим сокровищем счел бы даже сказочный золотой дракон! Только чем ценнее сокровище, тем сильнее за него тревога. Вот и рвалась неистовая душа «белки» надвое в тоскливом страхе за маленького сына: что придется возвращаться в лес, где ребенок просто не выживет, и что придется дальше прогибаться под лживых dh*oine, которые к тому же в любой момент могут обернуться хуже выводка эндриаг. Выть хотелось от своей беспомощности и одновременно от стыда за облегчение от того, что ответственность за их судьбу взвалил на себя другой, пусть и твой командир. Этот сугубо личный разговор не оставил после себя ничего, кроме тягостного послевкусия, и, признаться, Иорвет был рад, что Лиам вернулся к семье, больше не появляясь в лагере. Он предельно устал от постоянного напряжения, от непрекращающихся уговоров и объяснений. Трое бригадиров наконец отбывали обратно в Элландер к своим отрядам. Увы, в рассредоточенности «белок» имелись не только преимущества, но и существенные недостатки. В том числе и тот, что за время пути до своих отрядов, как ни крути, убедительность проникновенной речи командира могла ощутимо поблекнуть даже для вроде бы согласных с ним бригадиров. Да и методы взаимодействия с членами своих групп все-таки у каждого командира разнились, и подчас очень сильно. Однако Иорвет не мог нынче потратить время и опять самому последовать в глубь страны, дабы на месте личным авторитетом повлиять на обсуждение такого морально сложного для «белок» выбора. Поэтому перед уходом Яльвина, Ярлиссы и Солейвира пришлось еще раз переговорить с каждым из троих по отдельности. В основном он продуманно и последовательно упирал на насущные заботы: рядом махакамские предгорья и княжество сейчас самая спокойная часть северных территорий, а значит и руки до наведения там порядков дойдут в последнюю очередь. В этой связи, случись что, группы и отряды скоя*таэлей будут переходить сюда, не говоря уж о том, что они в любом случае не могут себе позволить встречать зиму с голым задом, как получилось в прошлом году. На союзников надейся, а сам не плошай, нужен надежный тыл, и всем этим надо заниматься прямо сегодня. Плюс остается группа Киарана на особо важном задании по этому направлению. От таких доводов не могла отмахнуться не только Ярлисса, которая при всем своем взрывном темпераменте, была глубоко ответственным командиром, но и не слишком довольный хозяйственными заботами на плечах, зато принципиальный Солейвир. И это несколько успокаивало. Тем паче, что каждая группа весомым материальным аргументом опять уносила с собой припасы из темерских поставок. Не совсем честный способ убеждения, конечно, но… Честь честью, а с горячей кашей и лепешкой все-таки очень трудно спорить. Главное, чтобы «белки» выжили, чтобы их так легко не перемололо неумолимыми жерновами нынешней свистопляски на Севере в костную муку. В тот же день Иорвет и Верноссиэль в свой черед наконец выдвинулись в сторону Новиграда, и уже на середине этого пути вдруг проявилось кое-что, что заставило Иорвета насторожиться, оставляя после себя неприятный осадок. В целом, на первый взгляд обстановка в лагере Эанведда тревоги не вызывала. «Белки» еще с прошлого визита примерно представляли, что за вопросы командир собирался обговорить с другими бригадирами, успели не один раз обсудить это между собой и подуспокоиться. Сам Эанведд принял предложенное развитие событий со стоическим спокойствием, сразу прямо сказав, что он думает по поводу очередной попытки долговременного союза с людьми и что собирается предпринимать в этой связи, после чего с забранной линии впредь не сворачивал, резко пресекая на корню конфликты и прочую сомнительную инициативу. К сожалению, совсем без последних не обошлось. Многим скоя*таэлям, мягко сказать, все-таки не по душе были эти заигрывания с dh*oine, ведь кроме общих принципов, у них имелся еще и весьма печальный опыт таких отношений. К тому же речь нынче шла не о вынужденном перемирии с неприятелем и разовых взаимных услугах из-за превратностей войны, а о фактически полном примирении, если не смирении. Смирении с той жалкой судьбой, которую влачит гордая Старшая раса. И эту мысль было тяжело принять даже самым разумным и здравомыслящим, вроде целительницы Иирмиэль, которую всегда интересовали в первую очередь нужды раненных и больных. А возразить было нечего, особенно в свете известия о грядущем мирном договоре темерцев с Нильфгаардом и неизбежном усилении и без того могущественнейшей человеческой формации. Не гоняться же в самом деле за призраками былого величия вместе с Фаоильтиарной, хотя его призывы к гордости aen seidhe не могли не бередить душу. На этой зыбкой почве внезапно обострились противоречия между собственно «белками» и бывшими оседлыми беженцами, - вот кого новость о мире взбудоражила необычайно, что, впрочем, было понятно и объяснимо. Они спасались от расправ и погромов, их преследовали везде, презирали и ненавидели, а еще кругом шла война, когда прежде, чем убить, чаще всего вообще не спрашивают имен и не смотрят на уши. Известие о том, что где-то на этой пропитавшейся кровью земле вскоре объявят мир, да еще и обещают не поджигать нелюдям пятки – звучало отменой смертного приговора и для них. Дошло до того, что к Иорвету, по началу явно пересиливая страх и отвращение, подходили женщины из беженок, порой, забывшись робко трогали за что-то в одежде или даже за руку и ищуще заглядывали в глаза, спрашивая раз за разом одно и тоже: - Это правда?.. Случалось это обычно в самый неподходящий момент, а получив ответ, эльфки молча кивали и так же тихо уходили с посветлевшими лицами, оставляя командира скоя*таэлей бессильно шипеть про себя ругательства. В какой момент из выродка, мясника и сумасшедшего главаря оравы головорезов он превратился в осиянного пророка и спасителя? Еще б веночки ему плели в качестве подношения! А хуже всего было то, что из-за этого паломничества с умильными вздохами, лишь усилились недовольные шепотки среди «белок». Мол, командир-то наш нынче милуется и с dh*oine почем зря, и с их пригретыми из жалости недобитыми прихлебателями, да и нас хочет превратить в таких же презренных полу-дхойне! Уж больно речи у него стали похожи на трусливый лепет этих ублюдочных смесков. Косые взгляды трудно было не заметить даже кому-то менее наблюдательному, как ни старались старшие пресекать подобные кривотолки. Ведь такие перешептывания за спиной – они как туманник, пока прямо перед тобой не выскочит на расстояние удара, рубить по воздуху бесполезно. А в лицо Иорвету никто так ничего и не высказал. Зато в полный рост проявилась проблема, которую Старый Лис мог и должен был предусмотреть давно, но малодушно старался о ней не думать. Эанведд в первый же вечер сообщил, что без него приходил Фэнгиль, опять вел разговоры насчет присоединения к Фаоильтиарне. Получив окончательный от ворот поворот от бригадира, Фэнгиль-то с парой своих ребят ушел быстро, зато вскоре после его визита Эанведд обратил внимание на одну компанию. Несколько раз они отлучались из лагеря под невинными предлогами вроде рыбалки или расстановки силков, и вроде бы придраться было не к чему. Однако на вторую ночь пребывания Иорвета в лагере двое из них попросту не вернулись из дозора. Следов их гибели следопыты не обнаружили, зато нашли свежие следы долгой «беличьей» стоянки в том направлении. Вызванная девчонка из той же команды ничтоже сумняшеся подтвердила, что командир Фенгиль задержался неподалеку по какой-то своей надобности, вот они все и бегали туда послушать про легендарного Железного Волка. Да, про новости и всякие сплетни из своего лагеря тоже рассказывали, а что такого? Эанведд, разумеется, отчитал ее за вопиющую безалаберность и нарушение дисциплины, но в остальном лишь в возмущении развел руками. Факт остается фактом, мало того, что Хевин и Ллир ушли сами, - причем скрытно, в тихую, бросив пост, - фактически такие же скоя*таэли, свои, шпионили за скоя*таэлями! Когда это такое было? Иорвету нечего было ответить ему, что с этим делать. И впрямь, Фэнгиль и Фаоильтиарна тоже братья-скоя*таэли, оттого гнев в груди мешался с горечью и разочарованием. Он не сомневался, что Исенгрим не оставит попыток собрать под собой всех «белок», вот только подобные поползновения исподтишка трудно было расценивать даже как простое неуважение. По-видимому, Фаоильтиарна решил, что на не устраивающую его позицию отчуждения строптивых командиров, отрастивших себе в его отсутствие неудобный авторитет и полную самостоятельность, возможно повлиять снизу. Конечно, на войне все средства хороши, но все-таки подленько как-то… Особенно для Железного Волка, каким Иорвет его знал. Или думал, что знал. Было о чем поразмышлять в бессонные ночи на привалах, когда Иорвет спешно сорвался в Новиград. Например, нанести ли Железному Волку новый визит для более предметной беседы либо же ответить ему тем же и заслать парочку соглядатаев, ведь раз Фаоильтиарна активизируется, значит, и впрямь совсем скоро уже полыхнет. Нужно было бдительно держать руку на пульсе. Тем более, что в Новиградской Пуще Иорвета ожидала очередная порция горячих новостей. В лагере тоже появлялись скоя*таэли из тех, кто сразу присоединился к Исенгриму, ведя разговоры об объединенной борьбе с мерзкими dh*oine. Накалилась обстановка в самом городе, куда наконец пожаловал Радовид. Само собой, что «белкам» неоткуда было знать, о чем там король договорился с нобилитетом и Верховным Иерархом, однако сведения о том, что нелюдей поголовно вышвырнут из города, уже перешли из разряда слухов в категорию реально ожидаемых событий. Мнения расходились только в том, как и куда их погонят. Редания-то большая, да только гостеприимства для Старших рас в ней столько же, сколько в тюрьме у Иерарха, может и вовсе станут закапывать в ближайшей яме, раз дров на всех не хватает… И все это варево кипело и бурлило, как забытый на огне котелок, паленым попахивало уже вполне ощутимо. Так что в этот раз по возвращении Иорвет шел к Роше с тяжелым сердцем, почти не надеясь, что хотя бы упрямая псина сможет его чем-нибудь порадовать. Сердце не ошиблось в предчувствиях, хотя до Роше он так и не дошел. Иорвет заметил подозрительное шевеление среди листвы на подходе к приметному дереву, на которое обычно вешался яркий синеполосатый кусок материи для связи. Никого постороннего там априори быть не должно было. Он внимательно оглядел небольшую полянку, прежде чем выйти и привязать на ветку цветную тряпку… Первая стрела вонзилась прямо в плечо, а не в шею, вторая пробила широкий воротник, следующие пришлись в корпус. Иорвет упал на землю, пытаясь отползти за дерево, но тут же еще несколько вспышек боли расползлись по телу снова. Последнее, что он услышал перед вечностью, знакомый рык: - Белка, сука, держись!!!