Концы красной нити переплетаются

В груди сначала все сжалось от ужаса, сдавливая и без того несчастное сердце, которое готово было пробить рёбра и выпрыгнуть из груди от страха, а затем в грудной клетке разлилась жгучим пламенем злость. На языке вертятся все возможные ругательства, которые только есть в английском. Я опустил лом, тяжело дыша, а меня как ни в чём не бывало заключили в дружеские объятья. — Я тебя мог убить! — я в бешенстве, потому что во-первых меня напугали до усрачки; во-вторых, я мог убить единственного человека, который не под контролем Красного лидера. Я тяжело дышу и зло смотрю на незваного гостя, который уплетает за обе щеки тушёнку, принеся с собой ещё запасы еды. Мои глаза чуть ли не горят от гнева, но ему абсолютно плевать, будто я здесь рассказываю ему, как провел день. — Но не убил же, так что не парься, — бета улыбнулся и отставил банку с тушенкой на столик, оглядываясь вокруг. — Хорошенький домик ты отхватил, — он встал и начал бродить, рассматривая всё вокруг, как это делал я. — Я долго искал подходящий для прикрытия, так что заслуженно, — я скрестил руки на груди и сел на диван, смотря за ним. С этим человеком я познакомился тогда, когда только сбежал с базы Красной армии. Он меня приютил в мусорном баке, потому что мой дом был разрушен, а если бы и не был, то было бы ошибкой даже подходить к нему. Его имени я так и не узнал, почему стал называть просто Бродягой, да и видок у него был соответствующий, хоть он оказался вполне добродушным и забавным. Однако Бродяга меня раздражал своей пустой болтовней, поэтому я решил уйти и начать искать более подходящее укрытие, да и запасы тоже. Пока я сидел в раздумьях, бета взял себе какую-то книжку с полки и, сев в кресло, начал читать. Тот ведёт себя так, словно вокруг не творится хаос, никто не захватил Британию, и мы решили просто почитать книги. Обыденностью так и пахнет. — Где ты был? — первое, что вышло спросить у него. Логично было, что тот прятался в мусорном баке, но разговор нужно с чего-то начинать. Я и забыл, как это вести диалог, а не монолог. — В городе, мой дом сдали на металлолом, — с некой грустью отозвался из-за книги Бродяга, — поэтому мне пришлось сбежать в пригород. — А ищейки? Солдаты? Как ты сбежал от них? — Ищейки тогда забрали мой дом, а позже солдаты попытались схватить меня и надеть странную маску, но я им ответил, как можно скрывать такое прекрасное личико? — мужчина заулыбался, явно чувствуя себя красавцем. Мне бы такую уверенность в себе. У него на левой части лица и руках какие-то красные пятна, на которых образовались маленькие пузырьки с гноем, и это нужно срочно лечить у врача, но мы сейчас не в той ситуации, чтобы обращаться к кому-то за помощью. Важнее то, что мы просто выжили. — Ты от них смог так легко смыться? — меня удивляет этот человек, он будто не чувствует страха ни перед кем. — Если честно, то они на меня надели маску, но ничего не случилось, — он обыденно хмыкнул, перевернув страницу. — Что? — единственное, что вырвалось на выдохе. Возможно ли то, что та маска была повреждена, почему она не подчинила разум Бродяги? Или в системе случился сбой, потому что она перегружена таким большим количеством подконтрольных людей? А может ли быть теория, что на некоторых людей она не действует из-за особого строения мозга? Это здоровые психически люди или больные? Вопросы вихрем заполнили черепную коробку, давя на стенки, отчего голова начала болеть. Я поморщился и откинулся на спинку дивана, потерев пальцами виски. Столько теорий, и ни одну я не смогу подтвердить без помощи друга. — Хей, дружище, всё в порядке? — бета удивленно смотрит на мои попытки унять головную боль, и я отрицательно повертел головой. — Голова раскалывается, я переволновался, понимаешь? — мой ответ его удовлетворил, и он вернулся к чтению, а я начал искать хоть какие-то таблетки в аптечке. Нужно разобраться с этой болью, а потом начать работать с Бродягой, чтобы понять, как так вышло. Я собственными глазами видел, как маска мгновенно берет контроль над разумом человека, который несколько секунд назад мог опираться и истошно кричать, чтобы его отпустили. От этого воспоминания всё ещё дрожь берёт. Я не понимаю его. Меня бы охватил неподдельный страх, если бы меня поймали и надели маску или сразу повели к Красному лидеру, а для беты это всё так просто, в его голосе не было слышно никакого волнения. Я нашел таблетки и выпил их, а затем сел обратно на диван, ожидая эффекта. Думаю, голова болит не только от рассказанного Бродягой, но и течки. Она у каждого идёт по разному, и лично у меня всегда болит голова от слабого удушья, мозгу не хватает воздуха. Я прекрасно знаю причину этого удушья, но не буду идти на уступки. Торд уже не тот человек, которого я когда-то очень сильно полюбил. Сейчас этого человека нужно звать исключительно Красный лидер, который подчинил себе почти весь земной шар. Если бы у меня бы возможность сбежать, я бы улетел хоть на Марс, лишь бы не оставаться на Земле с ним. Сбежать с Британии возможно, но нужно знать, куда именно. Нигде нет правдивой информации о том, какие именно страны пали на колени перед Красной армией. Однако, если маски действительно не работают в некоторых случаях, у нас есть шанс сбежать на материк, чтобы найти себе новый дом. В груди ноет от мысли о родном доме, в глазах чувствуются слёзы, но на это нет смысла обращать внимания, прошлого не вернуть, ничего как прежде не будет. Этот урод забрал всё, что было мне дорого, и я бы ударил его в лицо, разбив что-нибудь. Я бы так сделал, если бы не наша связь. Он прекрасно знает, что мы не сможем устоять перед друг другом, и я это знаю тоже, почему собираюсь избегать его на весь максимум. Сложно поверить, что когда-то с этим альфой я хотел даже быть в браке, завести одного кота или двух. Если бы не его тиранские порывы к власти и прочее дерьмо, которое нужно выбить из него, он был бы прекрасным мужем. Сейчас мне остаётся только тяжко вздыхать и думать, много думать, над каждым шагом ради выживания, что становится привычкой. На подкорке сознания это пугает, я ощущаю себя Робинзоном Крузо на необитаемом острове, потому что у меня здесь никого не осталось, я один, отсюда нереально сбежать. Однако эти негативные мысли я отгоняю подальше и не позволяю панике взять вверх. Том и Мэтт не ради моего сопливого нытья пожертвовали собой, вытащив в тот момент из транса, и я должен оправдать их надежды на моё спасение. Точнее наше спасение, если Бродяга согласится помочь выбраться из этого чертового острова. Он мой единственный друг здесь, и нам нужно держаться вместе, пока мы находимся в нестабильной обстановке. На ночь я закрываю окна шторами и не позволяю включать свет, ибо это может привлечь непрошеное внимание. Бета на это правило ответил своим сопением, уснув прямо в кресле с книгой. Ход мыслей Бродяги мне по нраву, и я так же ложусь спать, чтобы отдохнуть перед исследованием теорий.