Волчья стая. Летний снег

Санса словно рывком вырвалась из тьмы, окружавшей её. Судорожно вдохнув воздух, она с трудом открыла глаза. Слегка расплывчатое изображения постепенно приобрело четкость, и она поняла, что находится в помещении. И находиться не одна. Напротив, сидела малышка Арья. Годовалая девочка с темными вьющимися кудрями Старков и серыми глазами, которые уместней смотрелись бы на лице у бывалого ветерана. Это не были глаза ребенка. «А вот и первая из стаи» — мелькнула мысль голове рыжей. — Санса, мама умерла, — тихий голос Робба набатом прозвучал в голове девушки. — Это была твоя цена? — Моя, — неожиданно покачала головой Арья, заставив всех удивленно посмотреть на неё. Теперь Санса заметила, что они сидят в их с Арьей комнате. Все четверо. Джон обнаружился сидящим на кровати Арьи. Робб и сама младшая сестра сидели в одном кресле возле камина, тогда как Санса сидела на своей кровати, опиравшись на изголовье. — Моей ценой был Рикон, — неожиданно даже для самой себя осознала Старк. Действительно, с тех самых пор, как во время войны за Винтерфелл они с Джоном не смогли спасти Рикона это глодало волчицу. Мать и Робба со временем она смогла отпустить, но Рикон… Он был всего лишь маленьким мальчиком, когда его заставили бежать из собственного дома ради выживания. Не его вина, что он был воспитан одичалой, и уж точно не его виной было предательство Маленького Джона Амбера, который убил Лохматика и вместе с его головой отдал Рикона Рамси Болтону. Скорее, Санса всегда винила в этом всем себя, изматывая себя бесполезными уже размышлениями о неиспользованных возможностях. Как бы повернулась его история, если бы тогда она не перечила отцу и вместе с Арьей отправилась обратно домой? У Ланистеров не было бы заложников, чтобы вести войну. Возможно, будь она в Винтерфелле Рикону не пришлось бы переживать все те ужасы жизни за Стеной. Как и Брану. Вот только Бран выжил, и до последнего был с ней, а малыш Рикон навсегда упокоился в крипте Винтерфелла в день, который мог стать для выживших Старков одним из самых знаковых и счастливых. Теперь она поняла смысл платы жизнью за жизнь. Мать умерла, и судя по тому, что Арье не более года-полтора на вид, Рикон ещё не родился. И уже не родится. Вот её плата за возможность все исправить. — Как она умерла? — хриплый от не пролитых слез голос едва заметно дрожал. Судя по тому, как они себя ведут, её братья и сестра уже вернули свою память. Она последняя. — В родах, — Джон наконец заговорил. — Леди Кейтилин умерла, давая жизнь Брану. Это было несколько часов назад. В тот момент, когда она сделала свой последний вдох, ты потеряла сознание. Отец приказал нам находиться всем вместе здесь. В замке сейчас полная суматоха и некому присматривать за нами. Старая Нэн недавно заглядывала, проверить как мы здесь. — Ясно. Вы тоже все помните, верно? — Да, волчонок. И даже больше, чем можно было предположить, — Робб кивнул с несколько отрешенным видом. — Бран должен быть пятым из нас. Кто последний? — Вполне логичный вопрос. До тех пор, пока она не узнала, что Рикон никогда не родится, Санса считала, что именно он будет шестым в их стае. Шесть лютоволчат однажды нашел их отец, по одному на каждого из своих детей. Легко было предположить, что именно они и вернутся. Видимо это не так. — Мы не знаем. Логично предположить, что это или дядя Бенджен или отец. Но ни тот, ни другой даже виду не подали, что что-то знают, — Робб спокойно пожал плечами, словно говорил о чем-то обыденном. Словно не их мать умерла несколько часов назад. — Дядя Бенджен здесь? — это удивляло. Что он делает в Винтерфелле? Разве он не служит в Ночном Дозоре? — Восстание Грейджоев. Знамена уже почти собрались. Отец выдвинется в сторону Запада за день-два, когда окончатся все приготовления. Дядя будет здесь на случай, если он не вернется с войны. В этом случае дядя Бенджен должен стать регентом при Роббе, до его совершеннолетия. Джон спокойно разъяснил ситуацию. Санса только молча кивнула. Теперь все встало на свои места. Восстание Бейлона Грейджоя. Тогда это как раз совпадает по времени с рождением Брана. Пока все сходиться. Осталось только выяснить, кто же все-таки является шестым. — Будем ждать вестей тут? — задав свой вопрос рыжая посмотрела на свою стаю. Они утвердительно кивнули. Что ж, несколько часов погоды не сделают, можно и подождать. Санса пересела на кровать Арьи и прислонилась к плечу Джона. Ей нужно было это. Почувствовать тепло живого брата, понять, что это не бред её спятившего разума. Что все это реально. Джон обнял её за плечи руками, словно заключил в защитный круг так естественно, как будто всегда так и делал. Убаюканная присутствием своей стаи и теплом рук кузена, маленькая волчица прикрыла глаза, проваливаясь в легкий сон. Так тепло и спокойно.

***

Пробуждение не было в этот раз резким. Очнувшись от дремы Санса посмотрела на свою кровать, которая стояла напротив кровати Арьи. Робб с младшенькой за время пока она дремала успели перебраться и оккупировали её собственную, как она вместе с Джоном проделала это с мебелью сестры. Они лежали там вдвоем и, судя по тихому сопению, дремали. Почувствовав на себе взгляд, девочка подняла голову, встретившись взглядом с серыми глазами. Она и не замечала до этого момента, что спала в обнимку с Джоном. Или лучше называть его Эйгоном? Впрочем, он всегда будет для неё Джоном Сноу, Белым волком. И не важно сколько драконьей крови будет течь в его жилах. В тишине комнаты прозвучал негромкий скрип двери и они, оторвав друг от друга взгляд, перевели его на вошедшего. Боковым зрением Санса отметила, что Робб и Арья тоже подхватились и посмотрели на вошедшего в комнату со свертком одеял отца. Неловкое молчание и звенящую тишину разбивает тихий всхлип. Не замечая, что из глаз рекой текут слезы, Санса спрыгнула с кровати и помчалась к Неду. Обнять, почувствовать, что он живой, дышит, попросить прощение и поклясться никуда не уезжать с Севера и его не пускать. Старк неслась к отцу раздираемая разнополярными чувствами и порывами, не замечая больше ничего вокруг. — Тише, маленькая. Я здесь, живой. И Бран со мной. Все хорошо, — медленно, говоря короткими рубленными фразами Нед пытался достучаться до разума дочери, которая казалось заходилась слезами не слыша никого и ничего. Но она слышала, как и все остальные волчата, и больше доказательств им было не надо. Вот и ответ на не заданный вопрос. Вот он — их шестой волк в стае. Теперь они вместе. — Ты помнишь, — малышка Арья улыбнулась и тоже подошла обнять отца. — Помню. — Старк кивнул и посмотрел на сыновей, которые стояли неподалеку, впрочем, уступив сестрам в их желании первыми обнять отца. — И нам надо поговорить. Оденьте теплые плащи. Сейчас ночь и не смотря на лето, в богороще довольно прохладно. Два раза повторять не пришлось. Мальчишки выбежали из комнаты, стремясь поскорее забрать плащи из собственных комнат. Девочки просто достали свои накидки из сундука и пошли за отцом. Поговорить действительно было о чем. Судя по спешке, отец уедет не сегодня, так завтра. И для разговора случай представится не скоро. Во дворе их нагнали слегка запыхавшиеся мальчишки и они все вместе пошли в сторону богорощи. Она действительно изменилась. Как и сказала Сансе Аэтелия, вместо одного чардрева теперь источник опоясывал круг белоснежных деревьев с шапками багряных листьев. На каждом из стволов было вырезано лицо. Все шесть разные. Рыжая легко узнала лик своей покровительницы и инстинктивно подошла к её земному воплощению. Усевшись между корней своего древа, она отметила, что другие поступили так же. Одно чардрево — один Старк. Только одно сердцедрево осталось одиноким, Бран находился на руках у отца. Но, пожалуй, самым заметным изменением выделялся пруд. В самом центре появился островок пяти шагов в диаметре, на котором рос куст зимних роз. Раньше такого не было. Отец обвел их гордым, но болезненным взглядом. Словно он отчаянно ими гордился, но ему было больно смотреть на них. Или верней сказать на прошлых них. Интересно, какую цену уплатил он? — Когда приходит зима и дуют ледяные ветра одинокий волк умирает, но стая живет, — фраза, которую он столь часто повторял прозвучала под сенью багряных листьев как-то по-другому. Более мрачно, более правдиво, и как никогда давяще. — Шесть волков. Мы уплатили каждый свою цену. И сейчас нам надо решить, как распорядиться выкупленным шансом. Завтра похороны Кейтилин, а через два дня я уезжаю с армией подавить восстание Грейджоя. Так что сегодня единственная на ближайший месяц возможность хотя бы минимально обговорить все. Все в согласии кивнули. Обсудить стоило. И достаточно многое. — И раз уж мы будем говорить, сделаем вот что: по старшинству краткий отчет — бог-покровитель, назначенная плата. После того, как каждый выскажется будем думать, как поступить. Все согласны? — и снова молчаливый кивок. Это было разумное предложение. Особенно в условиях крайне ограниченного времени. — Тогда я, пожалуй, начну первым, — Нед облокотился об белоснежный ствол древа и негромко, но четко начал рассказывать. — После того, как меня казнили на ступенях Септы Бейлора я оказался в богороще. Или вернее будет сказать в лесу, полного страж-деревьев. Вопреки верованиям я не встретил своих близких, но ко мне с разговором снизошел глава пантеона Старых богов. Тейрн, бог Огня и Льда. Мне был дан выбор — уйти вглубь вековых лесов и остаться навечно с близкими, или шанс вернуться и защитить стаю, которая иначе просто погибнет, если ничего не исправить. — Может я был не самым лучшим Хранителем Севера и Десницей, из меня никудышный Игрок в Престолы, но все же мне хочется надеяться, что я был и являюсь для вас хорошим отцом, — слабая улыбка тронула уста Тихого волка, когда его дети, не сговариваясь одновременно кивнули на его слова. — Верно, хорошим отцом. Какой родитель откажется спасти, помочь своим детям, предпочтя покой и уже мертвых людей? По сути это даже не было выбором. Не для меня. — Но за то, чтобы вернуться мне пришлось заплатить, как и вам. Моя плата состояла в том, что я проживал жизнь Королей Севера. Вы знаете, что я был воспитанником в Долине Аррен и никогда не думал, что буду Хранителем Севера. Оглядываясь назад, со стыдом понимаю, что Джон умудрился вылепить из меня второго себя. Нет, он был хорошим человеком, но Сокол, это не Лютоволк. Летая высоко в небе немудрено излишне высокомерно и поверхностно судить о некоторых событиях, не вникая в их суть. Так делал Джон, так поступал и я. В своей самоуверенности поставил мнимую честь выше собственной семьи. Не Волк, а пародия на Сокола. Эти века, прожитые глазами величайших из нашего рода Королей смогли вправить мне мозги на место, смею на это надеяться. — Я видел глазами Брандона Строителя, как была возведена Стена. Вместе с Брандоном Разрушителем сражался бок о бок с Джорамуном, Королем-за-Стеной против тринадцатого Лорда-командующего Ночным Дозором и его мертвой королевы. Дюрреном Старком путешествовал по Стене, сражаясь с великанами и встретился с Детьми Леса. Как Харлон Старк подавлял мятеж Болтонов в двухлетней осаде Дредфорта. Рикардом Старком отвоевал Перешеек у Болотного Короля. Был Брандоном Корабельщиком и Брандоном Факельщиком. Как Теон Старк почти всю жизнь провел в войнах с андалами. Родриком Старком покорил Медвежий остров, а Брандоном Старком — Скаагос. Последнее, что я видел перед тем как очнуться здесь Эддардом Старком день назад, была клятва верности Торрхена Старка, склонившего колено перед Таргариенами. — Как ты не потерял себя в этом круговороте жизней?! — потрясенный возглас вырвался из Джона. — Не знаю. Просто после каждой прожитой жизни, они словно становились давней историей, которая несла информацию, но не передавала эмоций. Только осознав снова себя Недом Старком я понял, что все эти жизни были словно удары молота по раскаленному металлу. Меня перековали, как клинок. Выкорчевали излишнюю принципиальность и идеализированное понятие чести с Юга, оставив Лютоволка с Севера. Вот какой была моя плата. Вряд ли после этого меня ещё можно называть Тихим волком, — он ухмыльнулся слегка горькой улыбкой и кивнул Роббу, показывая, что сейчас его черед. — Мой покровитель — Дайроен, бог Сумрака, хранящий звездную карту. Звезды видели то, что было в самом начале, то, что происходит сейчас, и грядущее впереди они запомнят и пронесут с собой до самого Конца. Дайроен покровительствует древовидцам. Не варгам, не стоит путать. Древовидцы — это те, кому он отрывает завесу того, что было и есть через свои лики, растущие в этой реальности. — Моя цена немного схожа с твоей, отец. Только я видел не жизни Королей Севера. Я проживал жизни моих братьев и сестер. В тот момент, как Русе Болтон убил меня, я очнулся в роще, и мой покровитель предложил сделку — он вернет меня обратно, позволив исправить свои ошибки, но сначала я должен был увидеть, как мои действия повлияли на моих близких. И после своего согласия, я внезапно осознал, что стою на ступенях Септы Бейлора, а Илин Пейн отрубает тебе, связанному по рукам и ногам голову Льдом. Да, Санса, первой была твоя жизнь. И скажу тебе честно, после двух пережитых тобой браков — быть женщиной это то ещё дерьмо. Особенно такой хрупкой и слабой, — Робб скривился, словно лимон целиком сьел. По богороще зазвучали веселые смешки. — Ничего смешного, — буркнул рассказчик. — Сами бы попробовали, а потом уже ржали. — Спасибо обойдусь, братец, — хохотнул Джон. — А я и так женщина, тупица, — не смотря на возраст, Арья умудрялась говорить четко и достаточно ясно. Разве что слегка шепелявя и не выговаривая «р». — Ой ли, сестричка. Несмотря на то, что между ног у тебя ничего не болтается, ты умудрилась себя вести как истинный мальчишка. Верно, Арри? Или чашница Нэн? А может Кошка Кэт? — похоже, и её жизнь он увидел полностью. — За Фреев с меня желание. Мне понравился твой творческий подход. — Я сталалась, — польщено улыбнулась малышка. Помня историю резни в Близнецах Санса тихо хмыкнула. Услышь их сейчас старик Уолдер, того глядишь его хватил бы удар, разом лишая их нескольких проблем. — Ну будет уже. Робб, продолжай, — Нед быстро навел порядок среди расшумевшихся детей. Времени действительно было слишком мало, чтобы тратить его на шутливые перепалки. — Да собственно мне больше нечего добавить. Я после каждой смерти оказывался в теле другого до его смерти. Единственное, что глазами Джона я видел только вплоть до того, как его закололи дозорные по науськиванию Торне. Его воскрешение меня не задело, и я просто очутился в теле Брана. Тут кстати тоже загвоздка. Я видел глазами Брана только вплоть до момента, как он не начал учиться древовиденью у Бриндена Риверса в пещере за Стеной. Потом меня просто вышвырнуло из его тела. Последний, чьими глазами я видел мир, был Рикон. В общей сложности я прожил около пары десятков дополнительных лет. Это здорово остужает горячность молодости, наивность и ветреность. Сейчас я уверен, что перед принятием решений нужно просчитывать на несколько шагов вперед не только свои действия и их последствия, но и реакцию на них противников. Мой бог-покровитель олицетворяет Сумрак. Время, когда день и ночь, свет и тень сливаются, являя истинную изнанку мира. И я научусь видеть её, и использовать это знание нам во благо. Но мне нужно, чтобы меня направили. Как и тебя, отец, меня, можно сказать, заново перековали. Теперь пришла пора заточить новый клинок. Санса улыбнулась. Пускай наивность и горячность из него вытеснили, но высокопарность никуда не делась и в этом весь Робб. Он и Джон словно две стороны одной медали. Собственно, сейчас его очередь. — Я нахожусь под покровительством Аэрена. Бога Солнца и войны. Вы ведь знаете настоящие обстоятельства моего рождения. Впрочем, как и первой смерти. После того, как Мелисандра меня воскресила я все время чувствовал в глубине души холод и пустоту. Не всепоглощающую, но приятного мало. Я стал жаден до тепла живых, мне нужно было как можно чаще касаться кого-то, чтобы напомнить себе, что я жив и нахожусь среди живых, — Санса машинально кивнула. Все верно, ещё в Черном замке, когда они только встретились, Джон скорее напоминал ходячую ледяную статую, потерянную и неприкаянную, чем живого человека. И потом он постоянно касался её руки или целовал в лоб. Без каких-либо лишних мыслей. Просто чтобы почувствовать её тепло, и это было заметно. А затем он образовал связь всадник-дракон с Рейгалем, и эта потребность пошла на спад. Словно услышав её мысли, Джон продолжил. — После того, как я стал драконьим всадником Рейгаля, то стало немного получше. Но прежде, чем окончательно хм… вылечиться мы с ним умерли в битве под Божьим оком. Как и вы, я оказался в лесу, и, как и вам мне предложили сделку. Моя цена — то чувство холода и пустоты вернулось. Теперь, даже возобновленная связь с Рейгалем не исправит этого. Впрочем, это малая цена за такую возможность. Сердце Сансы сжалось от сожаления. Она помнила отчаянье Джона, когда тот пытался, но не мог согреться сидя возле жарко пылающего камина, потому что холод шел не снаружи — он вымораживал мужчину изнутри. И сейчас он сознательно ввергнул себя в этот ад, ради возможности все исправить. Все, что она может сделать для него — помочь всем, чем сможет, чтобы его цена, да и всех остальных была уплачена не напрасно. Кивнув своим мыслям, девочка оглянулась. Что ж, похоже сейчас её очередь рассказывать. — У меня рассказ не отнимет много времени. Вы ведь уже знаете, что я и Бран последние, кто умер. Тем, кто не знает как — я приказала сжечь Королевскую Гавань с остатками живых. Бран был со мной, и мы умерли вместе. На удивление, это было очень быстро. Очень уж помог Дикий огонь, который покоился под городом. Это было чудо, что при нападении на столицу, когда Таргариен со своими драконами сожгла Гавань фактически дотла, оставив только слегка разрушенные стены и руины каменных домов, она не спровоцировала взрыв залежей под гильдией пиромантов. Те бочки, что были расположены практически под поверхностью, и которые желал детонировать Эйрис использовала еще Серсея, чтобы взорвать Септу Бейлора. Собственно, от неё тогда только ступени и остались. И то, слегка разрушенные. Санса видела, как отец хмурился по мере её рассказа о «подвигах» Драконьей королевы. Точно, он ведь настаивал, что дети не в ответе за грехи отцов, пытаясь переубедить Роберта оставить её в живых. А теперь он узнал, что доченька показала себя достойной славы отца. Впрочем, у неё хотя бы не было паранойи. Только непомерная жажда трона и любовь сжигать всех, кто не согласен с её мнением. Всего лишь. — Потом подробности расскажу, если будет нужно. Факт в том, что после смерти, я, как и вы попала в лес страж-деревьев. Моя богиня покровительница — Аэтелия, богиня Луны и охоты. Она предложила мне сделку. Одна жизнь, которая для меня важна, за возможность вернуться и все исправить. Одна жизнь за возможность спасти миллионы других и самое важное — почти всю нашу стаю. Для меня это даже не было выбором. Ответ мог быть только одним. — Я сама не осознавала, что ценой станет жизнь Рикона, пока Робб не сказал, что мама умерла, рожая Брана. Только после этого я поняла, что с момента смерти Рикона я так и не смогла его отпустить. Я смирилась со смертью тебя, отец, смертью Робба и мамы, Арьи и даже Джона, потому, что к ней привел их собственный выбор. Но Рикон… Рикон был просто ребенком, за которого всегда все решали, которому не дали вырасти и даже смерть которого просто использовали для деморализации Джона перед боем. Даже умер он для кого-то, а не потому, что он это он, Рикон Старк. Только уплатив цену, я осознала, что он был моим приоритетом. И его никогда уже не будет. — Санса, — тихий голос сестры выдернул девочку из воспоминаний. — Он не умел. Ликон плосто не лодился. Его душа не исчезла. Плосто тепель он никогда не станет Ликоном Сталком, но, возможно, он будет счастлив там, где он есть сейчас и будет, когда плидет его черед плийти в этот мил. Слишком сильные и мудрые слова из уст малютки, которой едва за год перевалило звучали странно, но успокаивающе. Даже если эта теория ошибочна, она принесла мир в душу рыжей. К тому же её младшенькая так забавно коверкала «р», кривясь каждый раз, когда после попытки старательно выговорить правильно все равно срывалась на «л». Милая она сейчас. Это потом она вырастет и будет носиться везде в мальчишеской одежде с Иглой наперевес. А сейчас, закутанная в меховой плащ, с пухлыми щечками она напоминала милого бурундучка, сидящего между корней большого дерева. И как тут удержаться от смешка. Арья на такую реакцию ещё больше надулась, вызывая повальный хохот. Отсмеявшись, Старки неожиданно поняли, что эта волна смеха легко смыла то напряжение, которое тут царило и с каждым словом усиливалось. Даже дышать стало легче. — Не дуйся, Арья. Лучше рассказывай, сейчас твоя очередь. — Да у меня тоже не слишком длинная истолия. Я была Безликой. Точнее узнала их техники, но сохланила свою личность. Когда я бежала из Блаавоса, то по мою жизнь послали Безликую. Я её убила, и уплатила таким способом свою жизнь пелед Многоликим богом. По сути, я стала свободной и отплаилась в Вестелос, чтобы отомстить. Отомстила. Потом была война с Ходоками, в Лечных землях я погибла. Мой покровитель — Волглен, бог смелти и земледелия. Он сказал мне, что за отнятые жизни и свою, которую блосила в огонь лади мести я заплачу жизнью, котолую я всегда имела в луках, но никогда не могла оценить по достоинству. Я думала, что это будет Нимелия. Но когда умелла мама я осознала. Очень поздно осознала. Арья говорила медленно и старательно подбирая слова, в которых отсутствовала «р», но когда все же произносила её, то столь медленно, в попытке сделать это четко, что сразу можно было понять где она есть. Так, хоть Старки и услышали «Волглен», они отлично поняли, что правильно звучит имя как «Волгрен». Не став больше мучить малявку, которая явно смущалась из-за своего выговора они негласно передали слово отцу. — Я не могу утверждать с точностью, но похоже плата Брана — его ноги. Ваш брат родился с врожденной неспособностью ходить. Мейстер Лювин подтвердил. Более точно расскажет сам Бран, когда сможет это сделать. Тогда же и узнаем кто его покровитель. Сейчас вопрос в другом. Что мы имеем и что собираемся делать? — Отец, мы с Джоном поедем с тобой на войну. Мы достаточно взрослые чтобы ехать в обозе и быть твоими оруженосцами, имеем опыт войны и в случае чего сможем помочь тебе советом и поучимся у тебя и других полководцев. Лишним перед Долгой Ночью это не будет. Ко всему прочему, это позволит нам уже сейчас начать создавать свою репутацию и завоевывать уважение и доверие. Мне, как твоему приемнику и будущему Хранителю Севера, и Джону, нет Эйгону, как правителю Вестероса, — Робб говорил спокойно и размеренно. По сути, если не обращать внимание, что им всего по девять лет, то в этих словах есть большая доля логики и смысла, но все же возраст… — Правитель? — Нед, словно проверяя вопросил, переводя с одного сына на другого суровый взгляд серых глаз. — Брось, отец. Тетя Лианна была законной женой Рейгара Таргриена. После смерти Рейгара, своего старшего брата и Эйриса он автоматически стал даже не кронпринцем, а королем. Коронация — это формальность, и ты это тоже знаешь. А передав тебе новорожденного сына, она сделала тебя Регентом, до совершеннолетия Джона. Но даже если отбросить в сторону законность его притязаний, скажи мне, а кто же ещё, если не он? Бастарды Серсеи? Так война началась как раз из-за того, что ты не пожелал видеть их у власти. Братья Роберта? Вот уж один другого краше — братоубийца и поклонник заморской религии, который легко сжег собственную жену и маленькую дочь, и мужеложец, который не воевал, а устраивал пиры и турниры, создав унизительную пародию на Королевскую гвардию. Так опозорить этот орден не сумел даже твой друг, набрав в него ублюдков и лизоблюдов, — с каждым словом Робб все больше распалялся и быстрее говорил, словно боялся, что его перебьют и он не успеет все высказать. Вдохнув поглубже, он продолжил. — А может кто-то из бастардов Баратеона, одного из которых ты хотел посадить на престол? Это даже не смешно. Я видел глазами Арьи этого кузнеца — Джендри. Лорд Штормового предела — его потолок. И то, только из-за того, что после того, как этим самым лордом был сначала Роберт, а затем и Ренли, манер и мудрого правления от лордов конкретно этого королевства никто не ожидает. Так, вроде никого не забыл. Ах да, Таргариены. Тетя и дядя Джона. Ты прекрасно знаешь, что Визерис уже сейчас показал себя Таргариеном, чья монета упала не на ту сторону. А Дейнерис видать имела монетку, балансирующую на ребре, да так и упавшую безумием вверх. Таких ты правителей хочешь, отец? Знаешь, когда меня короновали Королем Севера это не было моим решением, но я принял его и пытался соответствовать. С высоты прошлого опыта уверенно заявляю — я предпочту быть Хранителем Севера, твоим преемником. Но лишь до тех пор, пока на Железном троне сидит Джон и его потомки. Адекватные потомки. У Джона аж лицо перекосило от перспективы сесть на проклятую монструозную железку, но правдивость слов брата он признал — преклонять колено перед остальными кандидатами не станет не только он, но и остальные Старки. У него хотя бы есть сдерживающий фактор — его стая. Пускай и от крови дракона, но он воспитан как волк, волком и умрет окончательно. — Отец, пускай ты по крови приходишься мне дядей, но для меня всегда ты был и будешь именно отцом. Я надеюсь, что ты и дальше позволишь мне так себя называть. Однако сейчас послушай меня. Мне абсолютно не нравится идея править хоть кем-то. Вести за собой в бой людей это одно, а вот знать, что от одного твоего слова, одной подписи зависят миллионы мирных жизней — это совсем другое. Меня не готовили как правителя. Иные побери, да всеми силами я увиливал от этого. Но даже так я могу понять, что долг — это не то, что зависит от наших желаний. И мой долг не дать взойти на трон новому Безумному королю. Видят боги — в жизни, которой уже не будет, Вестерос знавал их немало после твоей смерти. Нед тихо хмыкнул с веселым изумлением смотря на разгорячившихся мальчишек. Сейчас, глядя как они пылко отстаивают свое мнение и не скажешь, что они уже взрослые мужчины, прошедшие войны и успевшие по несколько раз умереть. Санса тихонько хихикнула в ладошку. Ох уж эти мужчины — войнушки и железки. Впрочем, у них теперь достаточно мозгов в голове, чтобы не потерять оную. Пускай поезжают, им действительно это пойдет на пользу. — Кто сказал, что я против? Вы чем слушали, когда я рассказывал о своей цене? Думаете прожив столько жизней королей я буду против, чтобы на трон сел достойный и мудрый правитель? Не знаю насколько хорошо я смогу в этот раз сыграть в Престолы, но, пожалуй, вырастить из вас достойных правителей я смогу. Это звучало бы излишне хвастливо, если бы не обстоятельства, в которых они оказались сейчас здесь. Тот, кто веками проживал жизни Королей Севера, пожалуй, единственный, кто сможет вылепить из Джона достойного короля Семи Королевств, Эйгона Таргариена из дома Таргариен и Старк, VI имени сего. — Это значит… — Это значит, что вам с братом стоит собирать свои вещи, послезавтра мы отправляемся обрывать зарвавшимся кальмарам ебаные щупальца. Кхм, простите, девочки, до сих пор аукается очередной Брандон, помяни его душу Старые боги. Не зря ещё при жизни заработал кличку Дурной. — Ничего, папа. Они действительно еб… эээ, такие, как ты сказал, — Санса вовремя напомнила себе, что леди, а тем более королеве бранная речь не к лицу. Хотя все поняли, чего она не досказала, вон как Арья восторженно хихикает, одобрительно смотря на сестру. — Раз так, то я думаю нам пора возвращаться. Завтра будет тяжелый день. Нам всем стоит выспаться, — мужчина поднялся на ноги. Дети последовали примеру отца. Внезапно Санса нахмурилась. — Папа, маму похоронят в крипте Винтерфелла? — Да. Что-то не так? — девочка ещё сильней нахмурилась. Внезапно она подняла серьезный взгляд на свою семью, словно решилась на очень трудное, но нужное решение. — Она должна быть похоронена в Риверране по обычаям Талли, — тихий голос птицей взметнулся в тишине богороще. — Прости, что? Санса, какого Иного?! — Робб яростно оскалился. Он бы понял, если это предложила бы Арья, но Санса?! — Робб, хватит. Я люблю её, не меньше твоего. Но ты и сам прекрасно знаешь. Она была женой нашего отца, родила ему нас, законных детей, но Леди Старк она так и не стала. Она упрямо поклонялась Семерым, даже не почтила богов отца, отказавшись от повторной церемонии в богороще Винтерфелла. Она лепила из меня южную леди на свое усмотрение, создав идеальную Леди в своих глазах. И плевать ей было, что вместо северной волчицы, которой я должна была вырасти, я стала пустоголовой, слабой, никчемной идиоткой, которая верила, что жизнь — это песня. Арья, которая была истинной дочерью Севера, её абсолютно не устраивала. Не спорю, она любила нашу сестру, но совершенно не принимала её натуру. — Санса… — Помолчи, Джон, я не закончила. Вспомни Робб, когда тебя короновали Королем Севера, мать рвалась быть с тобой, быть советницей, ни черта не смысля в войне. Ради глупой веры в клятву южного рыцаря, она отпустила Цареубийцу, и к чему это привело? Ты потерял Карстарков, а я так и осталась в Гавани пленницей, терпящей побои и унижения, хотя Ланнистер к тому времени уже давно вернулся к своей сестричке-любовнице. А Бран и Рикон? Будь она в Винтерфелле, то им бы не пришлось бежать за Стену. А Джон? Вспомни, сколько раз она пыталась нас рассорить. Со мной этот прием даже прошел, отдалив меня от тебя. Сколько раз на дню она повторяла, что бастарды — мерзость, которая не должна ходить по земле, и нам не стоит иметь с ним дело? Что молчишь? Разве я сказала хоть слово лжи? — Санса, даже если ты и сказала правду. Как ты себе это представляешь? После того как моя жена умерла, рожая мне очередного ребенка, я отправляю её останки в отчий дом? Это выглядит как отказ от брака. Или обвинение в том, что по вине Кейтилин Бран не сможет никогда ходить. Хостер Талли поднимет вой. — Хостер Талли должен закрыть свой рот и не вякать. Меня жестоко, враги и жизнь перевоспитывали из Пташки в Лютоволчицу. И я могу сказать тебе, что более беспринципного человека чем он ещё поискать надо, без упоминания Ланнистеров — они вне конкуренции. Тогда, когда шла война, разве не Талли сказал, что даст войска, только если ты и Джон Аррен возьмете в жены его дочерей? И плевать, что Лиза к тому времени уже была попорченой Мизинцем. Кстати, я всегда подозревала, что милый Робин — бастард тетушки и бордельного лорда. Ладно, не важно. Я к чему веду. Ты женился из потребности, за что тебе спасибо, потому как сейчас мы с тобой разговариваем, но в ту короткую зиму, что успела пройти с момента твоей свадьбы, где были обязательства Талли по отношению к Старкам? Цены на еду Речные земли подняли свыше чем в три раза, как будто это не урожденная Талли стала Леди Винтерфелла. Так что у лорда Тухлой Рыбины нет права жаловаться. И если уж, на то пошло, то такое решение акт милосердия по отношению к маме. Зная, что поднятие из мертвых это не шутки, ты все же хочешь запихнуть свою жену, которая превратила жизнь Джона в почти кромешной ад в одну крипту со своей покойной сестрой, его матерью? Если есть хоть малейший шанс эти двум после смерти встретиться, то исключительно таким образом. И я очень сомневаюсь, что тетя Лиа радостно и тепло примет невестку. Маме меньше достанется в Седьмом пекле, чем от когтей разъяренной Лютоволчицы, волчонка которой маменька всю его жизнь гнобила. — Ну, после всех этих аргументов, твое предложение действительно приобрело некое логичное основание. Но как ты предлагаешь это провернуть, чтобы Талли не подняли бучу? Хостер та ещё скользкая рыбина. Да и времени нет везти её тело в Риверран, — Эддард спокойно и невозмутимо смотрел на запыхавшуюся от страстной речи старшую дочь, которая до сего дня была исключительно кроткой и тихой, а тут такой пассаж. Нед никогда не любил свою жену. Уважал, это да. Был благодарен за детей — вне сомнения. Доверял ли он ей? Только в том, что касалось управления замком и воспитания дочерей. После того, как он несколько веков прожил разными личностями, даже та тихая привязанность к женщине, с которой провел почти десять лет испарилась. Откровенно говоря, он собирался похоронить её в крипте просто потому, что не было времени искать другое решение, да и мнение детей стоило учесть, все же это их родная мать. А тут мамина любимица вывалила как снег на голову такое предложение. Пожалуй, стоило её выслушать, прежде чем окончательно решать, как поступить. Сейчас даже Робб перестал возмущенно пыхтеть и взял за труд задуматься над словами сестры. — Предай тело огню, а прах возьми собой. Мы ведь едем в Ланниспорт? Риверран лежит почти на прямой линии пути. Привезем урну с прахом и скажем, что последней волей мамы было желание провести похоронный обряд за традицией Талли. Мертвые не говорят, чтобы это опровергнуть, а если и есть те немногие, кто может узнать правдивую информации, Хостер Талли к ним не относиться. И даже если он будет подозревать — есть такое понятие, как внешнее приличие. Ты, действуя таким образом, даешь ему возможность сохранить лицо, добиваясь своего при этом. Поэтому он не может начать возникать без веской причины. Это тогда он диктовал условия двум лордам, равным ему по статусу. А сейчас один из них Десница Короля, а другой — его лучший друг, фактически названный брат. И в условиях восстания Бейлона беспочвенное обвинение только разъярит Баратеона, и старик ничего не добьется, а только лишь навредит себе. Дед слишком хитрый и изворотливый, чтобы это не понимать. Если и будет мстить, то только исподтишка, чтобы никто не связал это с ним. С этим мы сможем управиться, — дельный совет и краткую характеристику старика Талли неожиданно для всех выдал уже успокоившийся Робб. Нед кивнул. Что ж, это был хороший выход из сложившейся ситуации. Так он и поступит. — Если это все, то нам действительно пора возвращаться. Мы все устали, а Бран только несколько часов назад родился. Завтра будет трудный день и многое надо успеть сделать до отъезда. Идем, волчата, на сегодня разговоров хватит. Ещё будет время и возможность. Старки неспешно пошли в сторону замка, оставив богорощу стоять в звенящей тишине. Куст зимних роз, что неожиданно вырос на ранее не существовавшем клочке суши посреди пруда продолжал цвести. Двенадцать крупных бутонов насыщенного морозно-синего цвета росло на колючем кусте с багряными листьями. И только у самого основания одного из цветков сверкнула в свете луны тоненькая кромка изморози, словно окольцевавшей ледяными объятьями один из цветков.