Живём сегодня...

Сколько они бежали? Часы или уже минули сутки? Так или иначе, силы были на исходе. Перепуганные до смерти, Билл и Бев неслись со всех ног, однако двигались пошатываясь, совершенно измученные. Изнурённые тела постепенно отказывались слушаться и повиновались лишь импульсивным командам разума. Мертвецы же без устали гнались позади. Преследовали толпой свою добычу, постоянно толкались и роняли на землю друг друга, но хотя бы этим давали небольшую фору беглецам. От ужаса тряслись руки. Со всех сторон разил трупный мерзостный запах, и никуда от него невозможно было деться. А от зловещего вопля мертвецов рассудок вот-вот готов был помутиться. Билл, не отпуская руку Беверли, на бегу озирался вокруг. Они того и гляди рухнут на землю, кричать и звать на помощь будет бесполезно. Их просто разорвут на куски. Но надежда. Почему-то она никак не желала покидать. После всех пережитых испытаний умереть вот так Билл не хотел. Колени тряслись и подгибались. Мальчик прекрасно осознавал: если так продолжится, им обоим конец. Петляя между деревьев, он как мог старался уйти из поля зрения мертвецов на несколько мгновений, чтоб была возможность ненадолго спрятаться. Не осталось выбора, кроме как рискнуть. Поэтому, обернувшись ровно настолько, дабы убедиться, что за его спиной никого нет, мальчик резко остановился и утянул подругу за ближайшее дерево. Они просто замерли, когда с десяток заражённых тупо пронеслись мимо. Благо мозгов у них не хватало, чтоб обернуться и увидеть своих жертв. Тихо хватая ртом воздух и пытаясь удержаться на ногах, Билл не отводил взгляда от Беверли, несмотря на угрозу позади. Он беспомощно вцепился в кору дерева за подругой и слушал, как десятки — нет, больше того заражённых мчались через лес, влекомые жаждой крови. Издаваемые ими звуки стали более плотоядными. Казалось, теперь доносились не только со всех сторон, но и с неба, из грязи… а может, из собственной головы. — К-кажется, я з-знаю это мес-сто, — смотря в одну точку, внезапно сказал Билл. Выглядел он отстранённым, будто сам себе не верил. Пока они бежали, Билл не знал, в каком направлении двигаться. Всё вокруг казалось одинаково бесконечным. Он не мог вспомнить, как они попали туда, и вернуться так же не могли. Но мертвецы приближались, гнали их, шипя и пробираясь сквозь лес, почти дышали в спину. И Билл не знал, что делать. Но в какой то момент мальчик осознал, что местность стала более-менее знакомой. Он не был уверен, что не словил очередную галлюцинацию, пока не рискнул вынужденно остановиться. И не зря. Услышав сказанное, Беверли не смогла произнести ни слова. Сухое от крика и изнуряющего бега горло отказывалось выдавать какие-либо звуки. Билл стоял к ней вплотную и старался не отпустить этот влажный, измученный, но блеснувший надеждой взгляд. Наверно, это и ему помогало оставаться в относительной адекватности. — Ф-ферма… где жил дядя Ма-айка… она ряд-дом. Н-нам надо только продолж-жать двигаться в т-том направ… Билл успел лишь указать в нужную сторону. Прежде чем что-то холодное и сухое коснулось кожи на затылке, а затем схватило за воротник. Мальчик даже не успел вскрикнуть — его мощно дёрнуло назад. Инстинктивно он завёл руки за спину, пытаясь оттолкнуть того, кто его удерживал. Клацающие зубы пролетели в нескольких дюймах от его уха. Костлявая рука попыталась обхватить и прижать к груди. Запнувшись, мальчик всё-таки рухнул на землю, и что-то острое попыталось вонзиться ему в позвоночник. Если б не бронежилет, Билл ощутил бы, каково это, когда зубы прокусывают плоть. Всё происходило какие-то секунды. Билл смог оттолкнуть заражённого и перевернуться на спину, прежде чем тот оседлал его, а затем слюнявые челюсти с хлюпающим звуком едва не сошлись на лице. От прогорклого запаха смерти и горячей, густой крови, льющейся из рычащего рта, у Билла скрутило живот. Сквозь пелену перед глазами он разглядел Беверли — она вцепилась мертвецу в волосы в попытке отодрать от Билла. Девушка тянула, дёргала, одновременно пиная ногами костлявую спину, пока неожиданно не шлёпнулась на зад. Разлагающаяся плоть не выдержала, и сейчас, не веря своим глазам, Беверли держала за волосы чужой скальп. Это отвлекло заражённого от Билла. Он обернулся к сидящей в ужасе девушке, оскалив смертоносную пасть. Воспользовавшись моментом, Билл не раздумывая врезал мертвецу локтем и наконец смог вырваться из-под него. — Беги! — крикнул Билл. — Билли! Мальчик, не теряя драгоценного времени, схватил первую попавшуюся ветку и принялся лупить мертвеца по голове, не позволяя ему подняться на ноги. — Беги, с-сказал! Встретимся на ф-ферме! Беверли не хотела бросать Билла. Она понимала его задумку. Бежать в том же темпе не выйдет: силы на исходе у обоих. Орава мёртвых приближалась, а без оружия они даже одного заражённого забить не в состоянии. Потоптавшись на месте, девушка ещё раз глянула на махавшего веткой Билла и, проглотив слёзы, всё-таки помчалась в указанном ранее направлении. У них ещё был шанс спастись. Пусть ферма пока представлялась призрачно, но, если она могла стать убежищем, этим нужно воспользоваться. Как только Беверли скрылась из поля зрения, Билл со всего маху опустил палку, что та переломилась, мертвецу на голову и во всю прыть рванул в другую сторону, уводя новых показавшихся мёртвых за собой. Он надеялся, не отдаляясь от знакомого места, вновь петлять меж деревьев, пока мёртвые не потеряют его из виду. План был бы хорош, только проблема заключалась в том, что Билл уже едва двигался. Маленькая передышка и подскочивший адреналин, конечно, держали на ногах, но явно ненадолго. Заражённых позади было слишком много. Именно на этой мысли Билл упал. До соприкосновения с землёй знал: больше не поднимется. Смог разве что встать на четвереньки. Оборачиваться не решился, как, впрочем, и отбиваться. Сейчас конец был близок как никогда. Открыв рот, мальчик испустил низкий, глубокий звук, который был одновременно криком, стоном и рыданием. По крайней мере, помог спастись Беверли. Мальчик обречённо зажмурился. Но никто не набрасывался. Хотя Билл слышал шарканье и топот позади себя. Звуки были густыми и вездесущими, окружающими его. Как вдруг среди этой какофонии мальчик расслышал череду негромких хлопков. Глушитель немного снизил шум, поэтому выстрелы больше походили на захлопнутую с силой дверь автомобиля. Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что к чему. Билл не знал, радоваться или вопить от ужаса. За спиной друг на друга грудой валились окончательно мёртвые тела, но облегчения от неожиданного спасения мальчик не испытывал. Позади приближались тяжёлые шаги. Каждый мускул был напряжён, всем существом Билл ждал. — Надо же, какая встреча! — мерзкий, ненавистный голос Честера мальчишка бы из тысячи узнал. — Приветик, мелкий. Билл не хотел верить. Он смотрел в землю, вытаращив глаза, не желая оборачиваться. Его нагнали. Пусть не вся группа — похоже, лишь трое, но от этого не легче. Паника начала растекаться по нервам. В отчаянии мальчик хотел было встать, чтоб попытаться рвануть в сторону, но жёсткий пинок в живот быстро вернул его на землю. — Команды «встать» не было, сучка. Билл закашлялся, согнувшись пополам. Смех и комментарии Честера проникали в сознание как сквозь слой ваты. Глаза заслезились и покраснели. После долгого и тяжёлого бега в груди хрипело. Мальчик сидел, облизывая растрескавшиеся губы, усиленно думая, как сбежать, пока не пришли остальные. — А вторая девка где? Честер не отходил — оглядывался в поисках Беверли, в то время как другие осматривали ближайшие кусты, деревья и трупы. И когда они, возвращаясь, подали знак, что ничего не обнаружили, Честер, сплюнув на землю, поднял носом ботинка Билла за подбородок и спросил: — Хэй, шлюшка, я, между прочим, с тобой говорю. Мерзко. Мерзко и страшно, что глаза щипало и внутри всё переворачивалось. Билл устал играть по чужим правилам. По кругу терпеть боль и унижение, а, судя по всему, это ему и предстояло. Даже если выживет, после из памяти такое не стереть, ничто не поможет забыть и помочь вернуться к прежнему себе. Мысли отвлекли от собственной паники, быстро перетёкшей в неутолимый гнев. — Н-нахуй пошёл, сраный у-урод! — выкрикнул Билл, отпихнув от лица чужую ногу. Он смог сесть, слепо попытался пнуть Честера по колену, только не попал. И получил очередной удар в живот, от которого опрокинулся на спину. Но боли Билл не ощутил; наверное, потому что целиком теперь из неё состоял. — Думаешь, и в этот раз твою жопу спасёт Грей? — неприятно оскалился Честер, ещё пару раз саданув мальчика по рёбрам, а затем присел перед распластавшимся телом. — Боюсь, малыш, с парой дырок от пуль ему будет проблематично это сделать. Билл замер. Получается, Грей мёртв? И убили его… из-за Билла? Глубоко потрясённый, мальчик, словно загнанный зверь, начал озираться по сторонам, силясь сбросить с себя это наваждение. Почему от этой новости стало вдруг ещё хуже? Ведь Грей плохой человек — может, и не человек вовсе, и в ад ему дорога. Но тогда почему? Почему внутри что-то обрывалось от этой новости? — А ты, маленькая дрянь, слишком долго мне глаза мозолил, — продолжил Честер. — Хоть Шон и сказал, если тебя не сожрали, притащить живым — он тебе лично черепушку расколотит, — но о том, в каком ты будешь состоянии, разговора не было. Билл молчал. Молчал, даже когда Честер раздвинул ему ноги и потянул свои грязные лапы, намереваясь снять штаны. — Чес, может, не здесь? — замялся один из троицы. — Отъебись и следи за местностью! Я собираюсь проверить, что тут пиздатого нашёл Грей, что подох как дебил последний ради этого! — Не порви его раньше времени, — хохотнул другой. — Не хочется, чтоб он вырубился: интересней, когда трепыхается, а не лежит дохлой рыбой. Чес заржал в ответ и попытался навалиться. И тут у Билла внутри что-то щёлкнуло. Он вскинул ногу и со всей силы заехал перемазанной чужими внутренностями кроссовкой ублюдку прямо в лоб. Под крики, мат и смех со стороны второй ногой повторил то же самое. Он начал хватать землю, траву, ветки — всё, что под руки попадало, посылал Честеру в рожу. — Бля, парни, помогайте! От троих уже не отобьётся — Билл понимал, но сдаваться не собирался. Не позволит он больше никому надругаться над собой. Без боя, по крайней мере. — Х-хер теб-бе они тоже поднять п-помогут, слабак?! — выпалил Билл. Ступор. На него неверяще вытаращились три пары глаз. — Ссыкун, н-ничего не ум-меющий без своей толп-пы! Да Грей бы вас вмиг угрохал! Сработало! Удар получился смазанным, но прилетел в висок. В голове противно зазвенело. Теперь Билл лежал на животе. Он видел, что другие двое немного отступили, не мешая Честеру мутузить его. — На кого ты пасть свою открыл, шлюха?! Билл не кричал. Даже звука не издал и не моргнул. День за днём из него выбивали мечты, надежды, самоуважение, превращая в безвольную куклу. Именно страх загнал его в такое положение. Но теперь он больше не покажет, как ему страшно. Нечего бояться, когда нечего терять. От череды ударов мальчик лежал в прострации. Медленно приходя в себя, озадаченно потёр висок, из которого текла кровь, и посмотрел на пальцы. Честер наконец перестал его хлыстать и, не встретив сопротивления, рванул за ремень, стягивая штаны до колен. — Обещаю, остаток своих дней будешь именно это помнить, сучонок! Каждого из нас с лихвой прочувствуешь! Уткнувшись лицом в холодную землю, Билл старался контролировать дыхание. Он не отпихивал противные, жёсткие руки, грубо, до боли мявшие нежную кожу на ягодицах, намеренно надавливая на вход. — Знаешь, почему Шон приказал живым тебя притащить? — спросил Чес, всё-таки пропихнув внутрь большой палец, специально грубо покрутив им. — Человечины давно у нас в рационе не было… Грей, к слову, когда-то первым преподнёс её к общему столу. Билл вздрогнул, а мужики рядом заржали, поддакивая словам товарища. Честер же, решив, что теперь без труда сможет войти, убрал руки и саданул мальчишку по спине, чтоб не дёргался. Колени больно вжались в землю. Напряжённое, рыхлое и потное тело придавило всем своим весом. Билл почувствовал, как вставший мокрый член упёрся во внутреннюю поверхность бедра, вызывая рвотные позывы, нараставшие с каждой секундой. — Тише, девочка… сейчас… Билл с трудом выдерживал тяжесть. Чес давил на него грудью, оттопыривал одной рукой ягодицу, второй пытаясь направить себя в сжавшееся, пытающееся вертеться тело. Наговаривал при этом какую-то мерзость и угрозы, склонившись головой совсем близко к лицу своей жертвы. Билл застыл. Уставился остекленевшими глазами, полными боли, злобы и ненависти. На мгновение пространство вокруг будто накрыла кровавая пелена. И до того, как ублюдок попытался запихнуть свой член, Билл вгрызся зубами ему в ухо, моментально откусывая его. Визг, кажется, оглушил всех. Честер заорал не своим голосом, обливаясь кровью и отбегая вон от выползшего из-под него Билла. Парочка рядом, поначалу ничего не понявшая, в ужасе подлетела к товарищу, пока тот, дезориентированный от боли, споткнувшись на своих спущенных брюках, упал и катался по земле. — Моё ухо! Эта мелкая блядина откусила моё ухо! — орал на весь лес Честер, совершенно забыв об опасности в виде мертвецов. — Отдай, сука! Не обращая внимания на старавшихся угомонить его товарищей, он также резко поднялся и помчался на мальчишку, который едва успел встать. Чес в бешенстве сбил его на землю и принялся яростно пинать ногами. Билл пытался прикрыться, встать, но Чес с размаха снова пнул, несмотря на то что мальчишка уже лежал пластом. — Отдай! Отдай, паскуда! Открой рот! Рука вцепилась в волосы, заставив поднять голову. Честер в истерике пытался заставить Билла разжать зубы, но из-за крови повсюду руки соскальзывали, да и мальчишка изо всех оставшихся сил вырывался и сжимал челюсть, будто от этого его жизнь зависела. — Ебать, Чес, угомонись! Ты ж убьёшь его! Один из приятелей оттащил всё ещё вопившего Чеса. Второй же опрокинул мальчика на спину и уселся сверху ему на грудь, обеими лапами сжав тонкое горло. Лезть в маленький, как выяснилось, зубастый рот он опасался. Не хватало пальцев лишиться. Тем более мальчишка долго не продержался: захрипел и всё-таки сдался. Только вот… — Бля, он, по ходу, его проглотил, — опешил мужчина, рассматривая вымазанную в крови полость рта. — Вырежьте! Вырежьте моё ёбаное ухо у него из желудка! — кричал Честер, норовя вновь наброситься на Билла. — Братан, успокойся! Даже если мы это сделаем, вряд ли Док тебе его обратно приклеит! Надо обработать то, что от него осталось! Отпихнув от себя товарища и прижав к сочащейся ране тряпку, Честер убийственно смотрел на распятого на земле мальчишку, думая, что срать он хотел на приказ Шона. — Паршивая тварь! — процедил сквозь зубы мужчина. — Я разорву в клочья твою щель! Вечные страдания тебе обеспечены! *** Утро началось по обычному сценарию. Это было единственное время суток, когда жившие на ферме собирались вместе за одним столом. Разве что тишина между всеми стояла гнетущая. Разговор шёл лишь о делах. Про остальное молчали. Банально не было сил, да и желания, обсуждать скорбь, страх и охватившую мир заразу. Тяжелее всего было Оскару. И это не удивительно: именно ему пришлось разобраться с обратившимся Ричи. Во время похорон все молчали. Оскар аккуратно завернул хилое тельце в простыню и опустил в вырытую могилу. Из многочисленных невзгод, омрачивших нынешнюю жизнь, этот удар пришёлся самым тяжёлым и серьёзно надломил силы и дух группы. После Оскар практически слетел с катушек. Он почти не разговаривал. Как одержимый, дни и ночи напролёт убивал мертвецов. В одиночку расчистил весь периметр фермы и часть леса, огородив ещё немного отвоёванной зачищенной территории. Возможно, он так справлялся со стрессом, или к подобным действиям его подбадривало отчаяние, ибо и отчаяние может подбадривать. Но как бы то ни было, неудачники не на шутку переживали за мужчину. На разговоры тот злился, не желая никого слушать. Но по возвращении со своей охоты неизменно задавал лишь один вопрос: все ли сегодня живы? И даже получив утвердительный ответ, сначала пристально смотрел на каждого, потом шёл в комнату Эдди, который пока так и не очнулся. Лишь тогда, удостоверившись до конца во всём, отправлялся спать. Ни единого дня не прошло, чтоб Оскар не думал о своих решениях, точнее, к чему они привели. Он вкладывал столько сил, но всё равно похоронил детей, друзей и близких людей; всё равно продолжал терять, но ничего не приобретать; изо дня в день добивался потребного для бесконечных нужд, но не удовлетворялся результатом. До сих пор он ожидал чего-то плохого. Как хорошо бы он ни расставлял ловушки, ни ограждал территорию и как бы тщательно ни готовил своих подопечных, сердце всё равно было не на месте. Как бы спокойно ни было в данный момент их жизни, Оскар ждал от судьбы подвоха и самого худшего. Сегодня это чувство скребло, раздирая грудь особенно сильно. За всю ночь на разведке Бауэрс не встретил ни одного мертвеца. Что странно, поскольку пара-тройка так или иначе каждый день угождала в его ловушки. Но в этот раз будто разом всех заражённых привлекло нечто более интересное в лесу. Поэтому опасения продолжили терзать мужчину вплоть до прихода домой. Вернувшись, он словно под гипнозом плюхнулся за стол, не обращая внимания на напряжённые взгляды вокруг. В лесу явно что-то произошло. Что-то, что увело мертвецов. Сходить и проверить? Но стоило ли лезть в пекло? Или же… Бауэрс на секунду поднял глаза. Все, кто присутствовал, также буравили его взглядами. Может, ребятня права и Оскар реально спятил? Мания и паранойя достигли такого предела, что он уже начал придумывать опасность? Ему бы поесть и завалиться спать, чтоб после на свежую голову всё обдумать. Но увы... Оскар тяжело вздохнул. Расслабиться у него не получится, даже если захочет. Он никогда не игнорировал внутренний голос. Пусть его сочтут сумасшедшим, но внутри черепной коробки стоял хаос из воплей, предупреждавших об опасности. — Мистер Бауэрс, — тихо позвал Бен. — С вами всё в порядке? Вы выглядите очень уставшим. Оскар молчал, сверля маниакальным взглядом еду на тарелке. Малыш Джордж даже съёжился и отложил ложку, когда посмотрел на него. — Пап, поешь и отдохни, сегодня на обход пойдём я и Стэн. Не стоит переживать. Нет. Стоит не просто переживать. Стоит держать ухо востро. Что-то приближалось. Что-то по определению страшное. Нужно достать весь арсенал. Подготовиться и не позволить случившемся в церкви повториться. Уничтожить всех, кто посмеет… — Бауэрс! — неожиданно повысил голос Хэнлон, пробив гнетущую атмосферу. — Прекрати вести себя как псих и пугать ребят! Вали спать! Ты выглядишь хуже мертвецов снаружи. Позволь себе немного отдохнуть, мы за всем присмотрим. Бауэрс соизволил глянуть на переживавших за него мальчишек, и вдруг внутри у него всё съёжилось. Никто из ребят не притронулся к еде. Все они хотели оказать поддержку, что-то сказать, стремились помочь, но не знали, как подступить. После пережитых событий эмоциональный накал был запредельно высокий. Каждому довелось уже слишком многое перенести. Но все они держались и не впадали в безумство, в отличие от Оскара. Осознание этого наконец отрезвило. Бауэрс почувствовал укол вины за свою холодность и отчуждённость в течение многих недель. Да, он чувствовал неладное, но это не было поводом пугать и без того напуганных ребят. И совершенно не делиться с ними своими опасениями. Поэтому он не стал ходить вокруг да около. В порыве выдал всё как на духу. Сейчас же рассказал всё, о чём думал и переживал. Мальчишек же его слова никоим образом не испугали. Наверное, именно сейчас всё вернулось в относительную норму. А когда на лицах расцвели лёгкие улыбки, Оскару за свой срыв даже захотелось извиниться, хоть он никогда не умел красиво это делать. Именно в этот момент прогремело несколько выстрелов, заставивших всю группу подскочить и схватиться за оружие, несмотря на то, что звуки донеслись явно откуда-то из леса. — Никакой паники! — скомандовал Оскар. — Каждый из вас готов. Занимайте позиции, как учил. Кто бы там ни был, больше мы не проиграем!