***
Лестер медитировал, вдыхая в себя чистый свежий горный воздух. Его окутывал слегка прохладный ветерок. Барьер временами гудел, но это нисколько не мешало Лестеру пребывать в ином мире, в мире сладких фантазий и удовольствий. Его разум больше не досаждали голоса, каким то образом Спящий изгнал их, заткнул. И с тех пор как демон взял над послушником контроль, безумие последнего кануло в лету. Он со своей возлюбленной Нифертити отыскал в библиотеке документы собственника форта, и теперь абсолютно официально и по закону сей форт являлся его собственностью. По утрам он выходил на охоту, охотился он на горных коз. Бывало охоту он заменит рыбалкой, горная рыба была особенно вкусной, чего только стоил печенный хариус. Первую же половину дня Лестер сидел за книжками, а вторую упражнялся в фехтовании и рукопашном бою. За все годы, проведенные в заточении, сначала у судьи, а потом здесь в Минентале; Лестер в первые решил вспомнить свои давние навыки, которые уже никогда и ни при каких обстоятельствах не исчезнут из его памяти: рукопашный бой. Никто абсолютно никто в Минентале не мог так проворно и хитро использовать силу собственных рук и ног. Вечерами, а зачастую и ночами Лестер был вместе с Нифертити. Последняя всё остальное время, то летала по окрестностям замка, то наводила уборку или готовила кушать. Они полюбили друг друга, и Лестер ради неё решил навсегда бросить курить болотник. На данный момент оба были в ожидании появления Мильтена, ибо знали что их общий знакомый по имени Олаф всегда абсолютно всегда искал смертельно опасные приключения на свою задницу. Лестер почувствовал как прохладный ветер сильней коснулся его спины. Он едва заметно улыбнулся: это Нифертити как всегда грациозно и почти бесшумно приземлилась позади него. Однако вот ветер всегда выдавал её действия, и с этим уж ничего нельзя было поделать. Его шею обхватили голубоватые нежные руки, однако в руках этих крылась ошеломительная ловкость и впечатляющая сила. И всё же руки гарпии оставались примером аккуратности и грациозности. — С раннего утра меня не отпускает чувство, что сегодня наша жизнь изменится. — Нифертити поглаживала лицо Лестера правой ладонью. — Всему когда-нибудь приходит конец. В том числе тишине и покою. Ты же не думала, милая моя, что мы всю жизнь будем сидеть в замке? — Лестер откинул голову чуть назад, дабы узреть глаза существа, любимого им всем сердцем. — Я лишь хочу быть с тобой. И… меня пугает мысль о том, что мы можем погибнуть. Лестер тяжело вздохнул. Его и самого эта мысль коробила. А хотя казалось бы, еще недавно он желал себе смерти, искал ее. Но тогда у него кроме друзей никого не было. В смысле… Не было того, кого он бы всем сердцем полюбил. А теперь Лестер не мог спокойно думать о двух вещах: о своей своей смерти, ибо она причинит боль Нифертити; и о смерти Нифертити, ибо она причинит боль ему. Так что оба в глубине души не хотели помогать Олафу, но дружеский долг, совесть и честь заставляли их это делать. Даже Нифертити заставляли это делать. А ведь она вполне могла бы дать заднюю, и в придачу к этому или вынести Лестеру ещё не оправившийся до конца от безумия, болотника и Спящего мозг, или отговорить его от помощи. Но нет она не делала этого. Хочу сказать большее, помощь Олафу стало их общим делом, которое сильнее сплотило последних. — И всё-таки мы так хорошо провели время вместе, — гарпия обнажила свои клыки. — Ага, особенно в библиотеке, сначала уроки чтения, потом правописания, а после арифметика. — Из красивый и хороший преподователь. Но знаешь. Мне по душе больше воспоминания, последующие за этими уроками, — она расправила крылья. Лестер воссиял весь в улыбке: «В библиотеке нет теперь и крапинки были». И это лишь была маленькая часть их сказочных воспоминаний. Они также вспомнили и про каждый из ужинов, и про каждую мойку посуды после него. Вспомнили они и совместную медитацию на вершине форта. Совместный полет, причем и сам полет закончился в любви. Они занимались сексом в воздухе. Лестеру это не особо понравилось, но вот Нифертити была страшно довольна. Их ностальгию прервал Мильтен. — Заждались? — Нет, мантия. Не заждались, — Нифертити вмиг вернула себе свой повседневный облик. Лестер засмеялся, только с ним она была доброй и нежной. С остальными же она вела себя как та еще стерва. — Поспешите в соседнюю крепость. Вот вот орки доберутся до изгнанника Ур-Шака. Это орочий шаман знает многое о городе орков и Спящем. Лестер занервничал, да и Нифертити тоже от одного лишь услышанного имени демона, который их обоих чуть не убил. — Есть информация об орках? — Нет. — Офигительно — проворчала Нифертити, и в ту же секунду объяла Лестера своими руками, а после вспарила вверх, — В бездну раздумья и расспросы! Пора заняться делом, мальчики! — прокричала она, а Лестер во всю смеялся и вдыхал наичистейший воздух, предвкушая вкус битвы.***
Посланник Инноса и призрак бежали изо всех сил через руины крепости на звуки боя. Наконец они сначала заметили вздымавшуюся вверх Нифертити. А после и остальных: орка Ур-Шака, Лестера, Мильтена и дюжину орков, среди них был и другой орочий шаман. — Что так долго?! — кричала гарпия. Олаф и Диего проигнорировали её слова, взяв на себя по орку, каждый из которых был вооружен огромным местами ржавым топором. Олаф ощутил на себе всю мощь этих тварей. Удары Шакала теперь казались ему цветочками. И как Диего и говорил: смысла отражать все удары не было. Поэтому ему пришлось буквально танцевать. Ибо ноги выручали его от звериной силы орка. Он выжидал момента для ответного удара, а когда он наступил, то сразу же сразил орка мощным и молниеносным выпадом. Ур-Шак буквально запыхался. Было видно, что он давал отпор своим сородичам дольше остальных. А его дубовый посох буквально дымился из-за очень большого количества, произведенных им заклинаний. Было довольно ветрено, ибо они находились на горе. — Кто вы? — задал орк вполне ожидаемый вопрос. — Меня зовут, Олаф, а это мои боевые товарищи: Диего, Лестер, Мильтен и Нифертити, — гарпия в ответ на её представление чмокнула. — А ты, как я понимаю, Ур-Шак. — Да, — Ур-Шак очень хорошо говорил на человеческом языке, — Зачем вы помогли мне? — Потому что нам важно знать устройство города орков и храма Спящего. — Крушак?! Зачем вам всё это знать?! — орк понял, что задал глупый вопрос; поэтому в ту же секунду заговорил об ином? — Неужели люди возьмут на себя бремя борьбы с ним? А хотя оно и неважно. В город орков вам никак не пробиться. Там слишком много моих братьев и сестер. Вас попросту убьют. — И неужели нет никакой лазейки? — влез в разговор Диего, сверля орка орлиным взором. — Нет, есть только один вход и один выход. Но всё-таки способ существует. Вам нужно изготовить каждому из вас по Улу Мулу. Его может изготовить мой соратник, Таррок. — Что за Улу Мулу? — на этот раз вопрос задал Мильтен. — Улу Мулу — это оружие великих воинов, которое изготавливается из трофеев самых опасных созданий. — У нас нет времени на это. Улу Мулу. Кор Галом вот вот призовет Спящего. — Олаф не хотел снова бегать как угорелый по всей колонии, тратя на это предприятие по меньшей мере три дня. — Но в тоже время нам необходимо попасть в город орков, по крайней мере открыть ворота. Ибо думаю, как только их часовые нас заметят, последние почти сразу же закроются. — Нифертити вытирала со своего тела пятна орочей крови. — Значит хватит лишь одного экземпляра. Один из нас станет лазутчиком. Пройдет с Улу Мулу в город орков, а там повредит ворота так, чтобы они больше не закрылись. — Диего сделал хитрую улыбку. — А что делать с армией орков? — Мильтен не менее хитро улыбнулся. — Уверен некромант поможет нам. — закончил Олаф, а затем продолжил, — Итак, с городом орков всё более менее ясно. Теперь давай поговорим о храме Спящего. Как именно он образовался? И чего нам ожидать внутри? — Много веков назад, когда людей ещё не было на этом острове, мои предки отыскали отголоски Крушака. Они были заключены в орнаменте древних сосудов, в петроглифах. В конце концов в храме на болоте, который занят теперь вами. И Крушак молил их о помощи, он просил построить для него храм и портал в нем, дабы он смог вернуться в Мордранг. А в обмен он даст им великую силу, с помощью которой они мигом сокрушат всех своих врагов, включая людей. И предки внемли его словам. Пять величайших шаманов: Варраг-Хашор, Варраг-Касорг, Варраг-Унхилькт, Варраг-Руушк и Граш-Варраг-Арушат; со своими слугами взяли на себя бремя постройки величественного храма. Однако Крушак обманул их. И в конце концов обрек на вечное служение себе, однако предки так и не смогли призвать его. И всё что мы можем теперь, так это приносить ему страшные жертвы. Но этот коварный демон узнал, что вы люди обладаете той самой энергетикой, которая и сможет пробудить его. Именно поэтому он и стал якшаться с вами, играть как с маленькими детьми. И вы, естественно, повелись на его игру. — Ну уж извините, он так искусно, мать его, играет, что и не сразу врубишься в чем дело. — немного взбесилась Нифертити, хоть она и не была человеком, но человеческого в ней было много, и в конце концов она всем сердцем любила Лестера. — Мне больше интересны шаманы. Ты ведь не зря их упомянул? Что случилось с ними. — Они стали хранителями Крушака. Он сделал их бессмертными, сжег им почти все чувства. Они не хотят служить ему, но у них нет выбора. Солнце достигло зенита, никто не знал сколько ещё у них оставалось времени. Но оно точно было нерезиновым. — А что по поводу ловушек? Ты знаешь где конкретно их стоить ожидать. Ур-Шак сделал кривую кретинскую орочью улыбку: «Нет, я лишь знаю, что они есть. С остальным вам придется самим разбираться.» Они попрощались с изгнанником, высказав благодарность за выданную информацию. Которая без всяких сомнений помогла героям в дальнейшем.