***
Они вошли в храм Спящего внутри было освещение местами светились прожилки руды. На каменных запыленных монументах стояли факелы, на которых стояли осколки той же руды. — Вы чувствуете это? — задал вопрос Лестер, в его голосе все уловили нотку страха. Олаф и сам уловил как меняется его настрой. Не сказать, что и раньше он прямо весь сиял оптимизмом. Но теперь остатки его хорошего настроения остались где-то там за вратами. — Это Спящий. — заговорил Ксардас, — он будет мешать нам. А по возможности попытается убить еще до того, как мы дойдем до него, — на последних словах он заглянул Олафу в глаза. «Тогда у нас большие проблемы, помимо того, что в храме куча стражи и ловушек. А также…». Последние мысли Олафа сбили воспоминания того, что случилось примерно десять минут назад, когда Спящий чуть не убил его. «Это он. Это все он! Он снова пытается сбить меня с толку. Вон из моей головы демон!». Проговорил про себя главный герой. — Долго здесь торчать смертельно опасно. — Диего вынул из-за спины лук, — В таком темпе мы сломаемся ментально — и умрем. — Диего прав, — поддержал друга Мильтен масируя лоб, — Давайте уже пойдем дальше. — Стойте! — простанала Нефертити, — Не идите! Вы не понимаете! Он убьет нас всех! И он! — она указала пальцем на Олафа, — Не справится с ним! О Белиар! Да он чуть не помер от лап орка там за вратами! Ему не тягаться с мощью древнего демона! Глаза Олафа сначала широко раскрылись от слов запаниковавшей гарпии, а потом он буквально обмер от того, что все его друзья с сомнениями стали смотреть на него. Даже Ксардас и то дал понять Олафу всем своим видом, что и в его душу закрался червь сомнения. Ксардас окинул взглядом доспехи посланника и его легендарный клинок, потом язвительно хмыкнул. Диего оценивал Олафа будто какой-то драчун в таверне смотрит на очередного лошука, дабы потом отнять у него кошель монет. Горн со вздохом сменил свой взор на темный тупой камень. По внешнему виду Мильтена можно было понять, что он как будто ищет аргументы за в ответ на — против, но… Было очевидно, что аргументы противоположные набирали обороты. Гримасу Лестера охватил ужас. А сам он думал «И я доверился ему? Я и моя любимая?» — Опомнитесь! — обратился к своим товарищам Олаф, — Это демон пытается сломать ваш боевой дух! Не верьте ему, ибо он в словах его нет ни капли правды! — Я не хочу здесь умирать! — завопила Нефертити, заливаясь слезами. Лестер тут же кинулся к ней, заключив в свои объятия: «Тише, милая. Успокойся, я здесь с тобой. Все будет хорошо.» — Нам надо идти дальше. — Никуда мы не пойдем! — бросил Лестер в гневе, все с не то с паникой не то с ужасом посмотрели на него. Он выдохнул и продолжил, — По крайней мере, я и Нефертити. Вы можете идти дальше. Я же считаю, что все это бессмысленно. Этот Спящий довел до смерти бедного Юбериона. Я не хочу такой участи ни для себя, ни для нее, — на последних словах он взглянул на свою любимую так, как смотрит человек любящий искренне всем сердцем свою вторую половинку. — Отступать некуда, — Ксардас быстрее других опомнился. — О чем ты? — задал Лестер вполне закономерный вопрос. — Во-первых, врата закрыты и открываются они с другой стороны. Во-вторых, там за вратами очень сильно рассерженные орки. В-третьих, я же говорил, если Спящий окончательно пробудится, тогда все живые существа в колонии умрут. А последнее, поверьте мне, произойдет очень скоро, — на последних словах некроманта Лестер не выдержал и гневе и отчаянии накинулся на него и взял за шиворот. — Врешь, сука! Ой как врешь! — Успокойся, послушник и ты Нефертити, тоже успокойся. В конце концов вспомните то, о чём вы говорили на вершине моей башни. Лестер и Нефертити обалдели. Первый ослабил свою хватку. — Как ты… Ты следил за нами? — Старый извращенец! — воскликнула гарпия. — Да нет же, вы так горланили, что вас и на первом этаже башни можно было услышать. Плюс не забывайте, что моя лаборатория близко к её вершине. Лестер повернул свою лысую голову к друзьям и Олафу. По внешнему виду Горна, Диего и Мильтена можно было понять, что они пришли в себя. Однако мины их были мрачные, апатичные. — Это правда? — задал он вопрос всем им. — Касательно того, что слышно, то да, — говорил Диего, — однако едва ли мы что-то могли разобрать. Но и не забывай, что Ксардас был выше на два этажа. Лестер убрал свои, до крайности напряжённые, руки с мантии некроманта. Краем глаза он уловил, как тот прячет обратно свиток в правый карман. Послушник с этого усмехнулся. «И что за муха меня сейчас укусила?» — подумал про себя Лестер, а после услышал заплаканные слова своей любимой. — Милый, мне страшно! Мне очень сильно страшно! — Не бойся. — На этих словах Лестер ринулся к ней, крепко прижал к себе. — Я тебя не брошу. Слышишь? Не брошу, ты только не бойся. Не сходи с ума, это всё демон. Борись с ним, слышишь? Борись каждое мгновение, каждую секунду. Нефертити сильно зажмурила свои глаза цвета темного жемчуга, ибо слёзы с них от слов любимого шли ещё сильней, а после сказала, переступая через себя: «Хорошо. Хорошо, мой милый. Я буду бороться». Ксардас протянул им флакон красного зелья: «Сделайте по небольшому глотку, а Нефертити надо наложить повязку, пропитав оную зельем». Затем он обернулся к остальным после того, как Лестер взял с его рук зелье: «И вы тоже сделайте по небольшому глотку. Бой отнял у нас много сил. Вы получили раны. Силы надо восполнить, а раны залечить. И это зелье отлично с этим справится». Обработав и перевязав свои раны, они двинулись вперёд. Но каждый шаг ознаменовал собой коллизию, борьбу с самим собой, со своими эмоциями. Они поднялись по мраморным, монументальным, но до жути грязным ступеням. Им казалось, их не подметали не одну сотню лет. Впереди их ждали три прохода, но два из них были закрыты. Крайний левый был открыт. Само собой, они прошли в него. — Стойте! — сказал Ксардас, — Будет лучше, если здесь останется один из нас. — Почему? — Олаф опёрся руками на Уризель, шлем он пока что снял, ибо в храме было душно. — Здесь начинаются ловушки. — Почему ты так решил, старик? — пропищала гарпия. Она уже могла ходить, правда она хромала и каждый шаг причинял ей боль. Но тем не менее, оперевшись на Лестера, она ходила. — Интуиция. Но разве мы сейчас в том положении, чтобы пренебрегать ей? — все молчали, — Вот и я так думаю. Ну тогда кто из нас тут останется? Мильтен вертел в руках цепь с амулетом. Это его успокаивало. Все снова молчали, ибо никто не хотел остаться в комнате из четырёх пьедесталов, четырех камер и рисунков, на которых были изображены демоны. Разные: худые дистрофические и крупные атлетические. Лица у них были или властные и жуткие, или безумные и коварные. но среди всей этой плеяды прихвостней Белиара выделялся демон с жёлтым окрасом. Мильтен улыбнулся. Остаться в комнате значит поставить на кон свою жизнь, ведь коли не получится разгадать загадку, тебя сразу же прибьёт ловушка. -Да что тут думать, друзья, — заговорил Мильтен вновь, — уходите. Я останусь. — Ты серьёзно? — у Горна от слов друга в желудке что-то перевернулось. — Да ладно тебе, всем нам рано или поздно придется это сделать. Или ты забыл на что мы пошли? — Нет, не забыл. Но раз так, тогда мы приложим все усилия, дабы с первого раза разгадать загадку. Все кроме Мильтена покинули комнату. Диего похлопал первого по плечу. — Итак, что мы имеем? — заговорил Олаф, — Четыре пьедестала, рисунки с демонами. Демоны все разные. — Мильтен, осмотри каждый из пьедесталов. — дал совет некромант. Маг огня кивнул. Он подошёл к ближнему правому пьедесталу и увидел на его вершине рисунок демона красного цвета. Затем он прошёлся по остальным. Противоположный слева имел чёрный цвет. С той же стороны впереди — жёлтый, последний справа — зелёный. — Итак, у нас четыре разноцветных пьедестала, вопрос, какой из них крутить? — все окинули взглядом фрески. Взор Ксардаса раньше остальных остановился на выделившемся жёлтом демоне. Он один имел окрас, остальные имели чёрный цвет. — Крути жёлтый. — Мильтен кивнул. Следующий проход открылся, но стена со фресками поднялась и из-под неё вышел очень необычный орк-нежить, если можно так сказать. Он был выше своих сородичей, в правой руке он держал костяной посох, на его голове был череп ползуна младенца, украшенный золотом и сапфирами. Его доспехи были сделаны из костей и панцирей ползунов. — Кто посмел потревожить Варраг-Хашор?! Мильтен напрягся. Олаф вцепился в решётку, что было мочи: «Я не оставлю тебя наедине с этой тварью!». Горн упал. — Спящий начинает набирать силы. У нас мало времени, Олаф. — холодно сказал некромант. «Что за?!» — подумал ошалевший Олаф, глядя на упавшего Горна. Диего прислонил руку к его шее: «Пульс есть. Он живой». Их дальнейшие раздумья прервал оглушающий взрыв. Они обернулись и увидели, как на месте, где стоял оробевший Мильтен, появилась воронка с магмой. Сам Мильтен, видимо, успел отпрыгнуть, ибо в паре метров от неё он вставал с колен. — Со мной всё в порядке! Идите! Времени мало, иначе скоро все уснём. — Не умри! — крикнул Олаф. — Постараюсь. Олаф, взяв на спину Горна, и остальные побежали в следующий проход, а Мильтен остался наедине с демоном-орком.***
Они вошли в следующую комнату. А дверь за ними закрылась. В комнате они увидели много разноцветных плит. А в центре комнаты стояла доска. В центре у доски отсутствовали плиты, а по краям же были рисунки. В общем было четыре рисунка, символизирующих рыцаря, крестьянина, купца и монаха. Нужно было понять чего не хватает центральной части. Олаф аккуратно опускал Горна на землю. Как вдруг тот очнулся. — Что черт возьми произошло? — сказал он сонным голосом. — Ты уснул. — ответил Олаф. — Уснул. А теперь стало быть проснулся. А где Мильтен? — Остался в прошлой комнате, и теперь сражается с демоном орком, — после этих слов Олафа, все вокруг затряслось ненадолго и послышался звук взрыва. — Давайте не будем отвлекаться, — вмешался Ксардас, — ваш сейчас сражается не на жизнь, а на смерть как никогда. В наших интересах сделать так, чтобы его усилия оказались не напрасны. — Очевидно, что надо восстановить центральную часть. — заговорил Лестер. — Только вот, этих плит аж шесть штук, — Нефертити не теряла время зря и уже ставила в ряд последнюю плиту. — Ага, а теперь взгляните наверх, — сказал некромант, — если мы ошибемся, то нас всех прихлопнут во те колья. — Без шансов, — сухо вымолвил главный герой. — На первой плите, у нас какой город, на второй замок. На третьей золото и алмазы, то есть символ богатства. На четвертой Иннос и Аданос. На пятой слава. А на шестой два человека один в короне, другой ему колоне преклоняет. — дала информацию для всех гарпия, потирая весок. — Ты в порядке, милая? — забеспокоился Лестер. — Да, да. Все в порядке. Просто думаю, какую из плит нужно вставить. — Нам нужно подумать, что всех их объединяет. — Может золото и алмазы? Они все норовят побольше заработать. — сказал Олаф. — Я бы так не сказал возразил Ксардас, лендлорды довольствуются тем, что есть. Потому что им и так этого хватает. — Может быть тогда, вера в Аданоса И Инноса? — сказал Горн. — Среди людей полно и последователей Белиара, а также друидов. Так что нет. Эта плита не подходит. — Да что ж вы! Заистерила Нефертити. Разве неясно. Это город и замок. Где же им еще жить как не в городах и не замках. — Ты забыла деревни и монастыри. — тут же перебил Ксардас. Нефертити в ответ оскалила зубы:"Ну раз ты седой такой умный, то давай. Рассказывай что тут этих жлобов объединяет. — Я думаю, что эта плита, на которой на рисован приклонивший колено перед королем. Все они служат королю. Даже крестьяне нахоядщиеся на службе у лендлорда и закрепленные за ним. В широком смысле служат королю и ему королевству. Ведь поместье лендлорда — часть королевства. — А купцы? Это же вольные люди. — Совершенно верно, но у них с королем договорные отношения. Так что и для них эта плитка подойдет. — Раз так, то я поставлю плитку, — сказал все это время молчавший Диего. Плитка была установлена, и все в страхе и в ожидании стали смотреть на вверх. Но железные колья не думали падать на них. А после недолгой, но убийственной паузы дверь отворилась. Но не сзади, а справа. Они застыли в ожидании орка демона. Но не было ничего такого, что говорило бы о его присутствии. И вот когда они уже входили в следующую комнату с загадкой и ловушкой. Сзади заработали механизмы. Доска с плитками поднялась на верх, под раскрылся пол. Из образовавшегося подъема вышел орк-демон. Он был вооружен двумя клинками. — Куда собрались! Вараг-Касорг хочет крови! Диего был самым первым кто увидел его. Он хмыкнул, достал свой рудный одноручник и сказал: «Очевидно, что мне судьбой было уготовано с ним сразиться. Идите дальше. Без меня». Олафу было больно смотреть как его боевые товарищи покидают его, вступая в неравную битву с порождениями Спящего. Но делать было нечего, нужно было идти дальше. — Диего! — крикнул Олаф. — Что, мой ученик. — Не смей умирать. Диего рассмеялся, а после ответил: «Тут как повезет». На этом они разминулись. В следующей комнате было полно костей. Монумент с надписью, а напротив него был магический кристалл, подле кристалла была куча костей. Они подошли к монументу и увидели надпись написанную на орочьем языке. Затем он сказал всем ментально «Не говорите и слова!» если этот кристалл вберет из ваших уст хоть одно слово не относящиеся к правильному ответу загадки, то нам всем придет конец. Отойдем на пять шагов». Они отошли. -Затем спустя паузу Олаф решился спросить вслух: «И что за загадка?» — Пока меня нет, человек иль зверь не пошевелится, ничего не сделает, не придумает. — И какой правильный ответ? — спросил Лестер. — Правильный ответ из книг древних людей: Нужда. — ответил Ксардас. Он подошел и произнес это слово вслух. Кристал ослепил всех красной яркой вспышкой. Но они остались живы. Затем распахнулись две двери. Из одной той, что справа вышел очередной орк демон. Другая дверь вела в глубь храма прямо. — Кто посмел потревожить Варраг-Унхильт?! Лестер и Нефертити кивнули друг другу. Мы возьмем эту тварь на себя, а вы идите дальше. И они пошли, а точнее побежали к следующей ловушке. Ксардас, Главный герой и Горн вышли. И… они увидели последнюю ловушку: необходимо было взять амулет с жертвенного алтаря, только вот загвоздка заключалась в том, что над алтарем была в ожиданни ловушка, мигом давящая того, кто осмелится взять тот амулет. Ксардас улыбнулся: «Как же хорошо, что у меня есть с собой свиток телекинеза». И он с помощью телекинеза легко изъял данный амулет. Дверь в глубины храма отворилась, алтарь сдвинулся с места, а из образовавшейся дыры вышел очередной орк-демон. — Этот, мой сухо сказал Горн. Идите дальше. Олаф и Ксардас кивнули своему товарищу и побежали в проход.***
Кор Ангар тренировался вместе с бесстрашными. Потому как все в лагере перестали верить в Спящего, сила последнего покинула бесстрашных. Теперь все их сверхчеловеческое хладнокровие, вся их сверхчеловеческая ловкость и сила исчезли. И многим было трудно возвращаться к прежнему состоянию духа и субстанции. Сам Кор Ангар несколько дней был сам не свой, он рассеян, в голову лезла всякая пакость, порой на него нападали приступы страха. Лишь благодаря своей воли он смог совладать с эмоциями, которые раньше демон сам подавлял. Также стоит сказать, что сила Спящего покидала их не сразу. А постепенно, этот процесс шел в течении трех недель. Помимо этого в тренировках была огромная польза, ведь они закаляли тело и дух. Так что весь лагерь теперь усиленно занимался фехтованием и атлетикой, тяжелой и легкой. Самокрутки болотника потеряли свою популярность. Не совсем, но курящих стало намного меньше. Но болотник делали, так как он с успехом продавался старым. Кор Ангар работал в паре вместе Агейром (бесстрашным сражавшимся вместе с ним в Старой шахте). Кор Ангар нарабатывал боковые удары, а Агейр блоки. — Кор Ангар, многие уже давно думают, что если мы теперь испытываем эмоции. То называться нам бесстрашными нет никакого смысла. — Я думал тоже об этом задумывался, Агейр. Только вот новое название в голову пока не приходит. Кор Ангар встал, задумался, а после сказал: «И я теперь не Кор Ангар. Зови меня просто Ангаром». После этих слов его голову поработила страшная боль и голос, железный алчный голос: «Думаешь, так просто от меня отвертишься, червяк! Я дал тебе силу когда-то, но ты и все твои поданные ее отвергли! За это ты будешь умирать в страшных муках!» Кор Ангар согнулся, он буквально трясся от боли. Впрочем не только он, Агейр и все остальные обитатели лагеря тоже согнулись от боли и голоса демона. — Вы все сначала лишитесь своего рассудка. А затем! Я съем ваше сердце! Весь болотный начал сходить с ума, и зарываться в страхе.***
Олаф и Ксардас уже шли минуты три. Тот проход за ними сразу же закрылся. Было жарко и душно, ибо слева и справа от их дорожки текла лава. Олаф нервничал, переживал за своих друзей. Он не знал жив ли сейчас Мильтен, Диего, Лестер, Нефертити и Горн. Они все вступили в неравный бой со страшными тварями «И если от этих гнилых отродий у меня бежал холод по спине, то что тогда будет когда я встречусь со Спящим?» Думал он. — Демон силен, посланник. Но если ты действительно посланник, избранный. То ты его изгонишь: так было написано. — Почему ты назвал меня посланником, а не по имени? Глаза Ксардаса сверкнули: «А ты думаешь «Олаф» — это твое настоящее имя. Думаешь создатели дали тебе его?» Главного героя нахлынул страх, и в то же время он почувствовал как нечто в нем меняется. Как будто что-то, что у него забрали волей неволей возвращалось в его душу. — У тебя нет ни матери ни отца, ты безродный. Тебе не могли дать имя. — Откуда ты… — Я коснулся твоего разума тогда. И тоже увидел, что открыл тебе Спящий. Ты Безымянный. Что-то внутри главного героя щелкнуло «И ведь действительно я Безымянный». Но тут же встал другой вопрос: «кто дал мне имя?» Они вышли на мост, на мосту их ждал еще один орк-демон. — Вы не пройдете к повелителю. Я не позволю.