***
— Мистер Малфой, пересядьте, пожалуйста, вы слишком шумите и мешаете вести урок, — профессор Лорсон прожигала своим взглядом то высокомерие, что излучал из себя ученик. Сидя рядом с Симусом, они часто спорили между собой, и это вывело юную учительницу из себя. Она оглядела весь класс, заметив Гермиону, что сидела сегодня одна. Миллисент Булстроуд простудилась, оставив соседку по парте в одиночестве. — Сядьте рядом с мисс Грейнджер. Никакие возмущения не принимаются! Шумно выдохнув через нос, Драко не сдвинулся с места, после повернул голову к раскрасневшемуся Симусу. С ним уже стало скучновато. Гриффиндорец не мог нормально отвечать на насмешки Малфоя. Взяв свою сумку и вещи со стола, он завалился на стул рядом с Гермионой, что не удостоила его даже мимолетным взглядом. Ни одна мышца не дрогнула на ее лице. Драко повернул голову, как только услышал голос профессора. — Наша сегодняшняя тема – любовь, — по классу прошлась волна смешков, — Не стоит делать поспешные выводы. Мы будем изучать ее как заклинание, способ защиты от темных искусств. Все мы знаем, что существуют разные проявления любви. Любовь к друзьям, родным, любимому человеку, — она подошла к Гарри Поттеру, посмотрев на него. — В свое время Гарри спасла любовь его матери, — она тепло улыбнулась, кивнув ему, — Любовь – это то самое чувство, что неподвластно пониманию человека и контролю. Оно появляется тогда, когда мы этого не ожидаем, и к тому человеку, которого по сути не видим рядом с собой по жизни. Главное не спутать ее с ненавистью. Это поистине неконтролируемое чувство, что овладевает нами, и в момент опасности мы можем сделать то, что не сделали бы при других обстоятельствах. Все это время слизеринец сидел, думая о своём. Мысли перемешались, будто снитч, летающий в его голове. Никак не получалось ухватиться за него. Уловить хотя бы одну мысль. Если эти чувства можно так легко спутать, то можно ли считать ненависть настоящей, если ты пытаешься подавить ее на протяжении нескольких лет? Он иногда ловил себя на мысли, что неприязнь – это его маяк к спасению. На шестом курсе начал сомневаться в отце, в этих убеждениях, но всегда был связан руками и ногами. Крепко, да так, что до сих пор не может избавиться от этих веревок. Малфой так старательно скрывал, не замечал, заталкивая все эти чувства в глубину, что успел позабыть, ну, или просто сделать вид, что забыл. А теперь, все стало намного сложнее, он не должен был целовать ее. Драко осторожно повернул голову, медленно проходясь по сосредоточенному лицу гриффиндорки. Карие глаза будто впитывали каждую витиеватую букву, что писала их хозяйка; острый нос, как не странно, выглядел таким красивым и нежным, что захотелось невесомо коснуться его губами. «Что?.. Губами? О чем ты задумался, Малфой? Что за бред? Такого больше не должно повториться! Это грязнокровка, приди в себя! Всего лишь глупая, раздражающая до кипения в крови девчонка». Взгляд серых глаз остановился на губах, тех самых, которые она не замечая, просто терзала. С каждым разом закусывая их всё глубже, сдирая кожу до крови. Неужели она настолько сосредоточена, что не замечает его взгляда? Взгляда, который просто пожирал её всю, ненароком заставляя волосы встать дыбом на загривке. Гермиона надавила ногтями на искусанную губу, которую гриффиндорка жадно схватила белоснежными зубами. Тонкой струйкой кровь вытекала из ранки, контрастируя с её чуть алыми губами. Кровь, та самая грязь, которую Малфой ненавидел, презирал всю свою жизнь. Но если это так, тогда откуда появилось это желание? Желание пройтись шершавым языком по новой ране, ощутить на языке этот металлический привкус. Чёрт. Малфой даже не заметил того, как завороженно смотрел на её идиотские действия. Девушка просто взяла и слизнула бордовые капли. «Чёрт, что ты делаешь со мной?» Маленький розовый язычок прошелся по нижней губе, оставляя за собой блестящую плёнку от слюны. «Глупая Грейнджер». И как по зову, она вздрогнула, подняв руку вверх, готовая задать вопрос. — Профессор Лорсон, разве любовь – это не химическая реакция наших внутренностей. Простой адреналин, что бушует в крови? — Думаете? — профессор улыбнулась сосредоточенному взгляду ученицы и добавила: — Мисс Грейнджер, да, любовь – это химическая реакция. Но ты никогда не узнаешь ингредиент, который нужно добавить, чтобы она сработала без взрыва. Да, Симус? — учительница взглянула на засмеявшегося ученика, — Все выходит спонтанно. Чувства являются связью. Они превозмогают время и возвращают тебя к тому, кого любишь. — Вы хотите сказать, что мы не можем выбрать кого любить, так ведь? — подала голос Пэнси, вскинув голову. — Именно, мисс Паркинсон, но даже у любви есть свои запреты, ведь так? — на лице преподавательницы красовалась легкая, одновременно нежная улыбка, чем-то даже успокаивающая, — Что ж, думаю, что на сегодня хватит. Опять же, это будет парным заданием. Вы будете работать вместе со своим соседом по парте. Напишите эссе на тему того, как именно любовь влияет на магию, как она может защитить человека. «Любовь, да?..», — услышав звонок, Драко сразу же встал с места, не обращая внимание на заинтересованный взгляд Грейнджер. Этого просто не может быть. Он в априори не должен чувствовать всего этого. Неважно сколько времени Малфой пытается это скрыть, он все равно продолжит делать тоже самое. Уничтожать свое притяжение под гнетом ненависти и презрения. Слизеринец не позволит случится тому, что случилось вчера, даже, когда этого сильно жаждет собственное сердце. Он должен выжечь, уничтожить все то, что напоминает ему о гриффиндорке. С чего вдруг это все начало в нем бурлить? С чего это вдруг чувства начали брать вверх? Драко всегда был сильнее этого и будет. Он должен избавиться от этого и у него есть свои способы.***
Сказать, что обед был странным, ничего не сказать. Опять эта излишняя милость Рона, которая выводила из себя. Она загоралась, как зажженная свеча, капая воском на стеклянный стол. Именно так Рон сейчас капал на ее мозги, все время расспрашивая о том, что с ней случилось, ведь Гермиона слишком молчалива. И вот опять, Уизли что-то говорит, увлеченно размахивая руками и рассказывая Гарри о какой-то новой метле, соревнованиях и квиддиче. Ничего нового. Ну хоть где-то все остается по прежнему, друзья болтают о спорте, а она вежливо улыбается и соглашается, когда слышит собственное имя из их уст. Рон… Сердце всё еще болезненно ныло. Гермиона была привязана к нему, да и сейчас это не изменилось. Вряд ли она сможет забыть друга, но понимает, что никогда и не любила его, а этим только делала больнее именно парню. Но он понял первее гриффиндорки, нашел ту самую храбрость в себе и поставил точку в тех отношениях. Все эти неловкие поцелуи, объятия, а ведь у них даже до секса дело не дошло. Гермиона однажды услышала, как Рон разговаривал с Симусом на такую пикантную тему, и тот быт крайне удивлен. «Как так, ты все еще не затащил в постель нашу Грейнджер?!» После этого заявления она услышала глухой стук. Скорее всего это рыжий кинул подушку в однокурсника. Гермиона была слишком смущена, и румянец не проходил еще некоторое время, ибо сама гриффиндорка еле-еле взяла себя в руки. От одних только мыслей о близости с ним Грейнджер бросало в жар. Несмотря на то, что однажды все же была одна попытка, хоть и неудачная. В тот вечер она оставила бедного, перевозбужденного Уизли в комнате и просто вышла оттуда, перед этим извинившись и сказав, что не может так. Ну, конечно, за стеной ведь были их враги, Гермиона ни за что не могла допустить, чтобы они что-то услышали. Хотя, на самом деле просто нашла отговорку, чтобы сбежать. Возможно, ей нравился Рон, но со временем чувства тускнели, оставив за собой лишь малый отблеск, пока все вовсе не погасло. Наверное, их расставание было к лучшему, даже несмотря на то, что её бесило нынешнее поведение друга. И вот опять! Этот его обеспокоенный взгляд и неловкое выражение лица. — Гермиона? Что случилось? Ты в порядке?! — Рон нахмурил брови, смотря на девушку. «Спокойно, Гермиона, он же ничего плохого не сделал». — Уйди, Рон. Да, она не выдержала. — Что? — Я разве не ясно выразилась?! Хватит вести себя так, будто между нами все хорошо. Открой глаза, Рональд, все давно пошло по склону, а вчера оно ещё и свалилось в пропасть. Что с тобой?! Прекрати делать вид, что ты все понимаешь! Прекращай! — Я просто пытался… — Нет никакого «просто», Рон. Как ты можешь так легко взять и забыть, делая вид, что между нами все как прежде? — Я… — Хватит, ничего не говори. Просто, Мерлин, дай мне время. Я должна прийти в себя, — девушка резко вскочила, задев плечом Гарри, который сидел в шоке. Остальные же с опаской поглядывали на гриффиндорку, провожая ее взглядом. Ей просто нужно время. Грейнджер шла по коридорам, не понимая, почему так сорвалась. Она ведь пришла к явному выводу, что их расставание — лучшее, что могло из этого всего выйти. Тогда почему девушка так накричала на него? Ладно, наверное, ей просто нужно отдохнуть. Коридоры обволакивали осенней прохладой. Хотелось поскорее явиться в башню, зайти в свою комнату, открыть дверь с надеждой на то, что там никого не будет, лечь на кровать и окунуться в мир Морфея. Печальная дама встретила ее как и всегда, быстро отреагировав на пароль, открыла перед Грейнджер двери. В гостиной было непривычно тихо, что сильно настораживало, но одновременно и радовало. Если тихо, значит никого нет и, решив не затягивать, девушка направилась прямиком к себе. Сердце переворачивалось в груди от волнения, шестое чувство, будто кричало о чем-то. Еще несколько шагов, рука протянутая к металлической ручке и дверь, что открылась нараспашку. Гермиона застала Малфоя в спальне. Не одного, а с Чжоу. Его губы покоились на ее шее, страстно целуя. Удар, глухой удар сердца отскочил от внутренностей и со шлепком провалился в пустоту. Какого хрена она тут? Какого хрена он тут с ней? Какого хрена они в их комнате? Как же бесит, как же бесит, как же бесит. Ненавижуненавижуненавижу. — Чжоу. Милая, — процедила девушка. «Спокойно, Гермиона, главное дыши. Вдох и выдох». — Простите, что помешала вам, но я бы хотела побыть в своей комнате, —Грейнджер натянуто улыбнулась, — Рада, что вы не против того, что я побуду здесь. «Молодец, держи себя в руках». Эта непростительная ухмылка красовалась на его лице с тех пор, как она вошла. Просто стоял и ничего не говорил, он ждал, когда Гермиона выйдет из себя. «Хер тебе, Малфой. Подавись своей насмешкой». Он посмотрел на Чжоу, та в свою очередь смущённо опустила голову и решила уйти. — И какого хрена тут только что произошло? «Какого?» Разве это не она должна была спросить его об этом первым же делом? В один миг былое негодование сменилось гневом. Почему он имеет такое сильное влияние? Почему ей не все равно? Почему именно сейчас она еле-еле сдерживается, чтобы не влепить пощёчину или не сломать этой выскочке нос?! — Ты такая шлюха, Малфой. Всё. Это все, что она смогла выдавить из себя. Как он не понимает, что это уже слишком? Слишком много всего для нее, даже чувств за это время. Она выжата, словно лимон, которым он так дурно пахнет. Как он вообще мог так спокойно обжиматься тут с Чанг, когда до этого поцеловал её? Здесь же. Этот факт бил по самолюбию сильнее, чем заниженная оценка по ЗОТИ. Хотелось сжечь его на костре заживо. — Что ты сказала? Тем временем Драко был в шоке, когда слова, которые вышли из её рта, дошли до него. Разрезали слух, впились в кожу. Он смотрел на ее непослушные пряди, которые высоко вздымались, лежа на ее груди. Класс, он думает о ее груди, когда она готова сломать ему что-то. Подними свой взгляд, Малфой, просто не смотри вниз. — Что слышал, — серые глаза метнулись к лицу гриффиндорки, едва услышав её фразу. От того, как их взгляды встретились, ноги подкосились в мгновение ока, дрожь взяла под контроль тело парня. Он сдержался, чтобы не упасть.Челюсть была крепко сжата, желваки играли на белоснежной коже. — Не переходи границы, Грейнджер, с чего это я шлюха если они, —указательный палец метнулся к закрытой двери, — сами лезут ко мне в постель? — Таким же самым успехом я могу сказать, что некоторые парни точно также желают оказаться в моей постели. Но с ними я не сплю, Малфой! «Некоторые парни? Ты очень недооцениваешь себя, Грейнджер», — тот хмыкнул от проскочившей мысли. — Ах, да, ты же подпускаешь к себе только рыжеволосых снобов. Как я мог забыть такое. Замахнулась с такой силой, что воздух был разрезан громким свистом. А пальцы тут же вжались в хрупкое запястье, которое было в пяти сантиметрах от его щеки. — Не смей. Гермиона встала на цыпочки, чтобы быть ближе к его лицу, смотреть прямо в глаза, а не сверху вниз. Не чувствовать его превосходство над ней, даже в такой незначительной вещи. Он. Не. Должен. Так. Смотреть. На. Неё. Хоть расстояние между ними сократилось, Драко всё ещё был выше. Вот оно, снова. Она посмотрела на него с вызовом в глазах. Карие радужки пылали. Казалось, ещё немного, и они обретут красный оттенок. В них промелькнул почти нездоровый блеск. Такой неправильный, но такой нужный. Притягивал как магнит, не давая шанса на привычное сопротивление. Теплое дыхание коснулось его губ. Драко приоткрыл их, ловя воздух своим ртом. Не заметил. Никто из них не успел понять, как они придвинулись друг к другу, как губы коснулись друг друга. В следующий же миг горячий язык прошелся по нижней губе гриффиндорки, заглушенный стон был подавлен и погружен в поцелуй, а языки сплелись в страстном танце. Рука метнулась к её талии, пока другая всё так же держала её запястье в крепкой хватке. Притянул, почти впечатал в себя так сильно, насколько мог. Вот чего ему не хватало — этого тела, этих губ. Приглушенных стонов и длинных худощавых пальцев, которые потерялись в его волосах. Малфой ослабил свою хватку и даже не заметил, что всё та же рука, готовая минутой назад оставить на бледной щеке красный след, теперь спокойно покоится на ней же, нежно поглаживая холодную, чуть колючую кожу. Мысли бились в голове Гермионы, эхом отдаваясь внутри. Так больно прожигало все внутренности, но эти прикосновения, этот рот, даже его руки казались такими правильными. Нельзя, чтобы этот мерзавец пользовался ей, когда захочет. Нужно отпрянуть, отстраниться от него. Уйти из этой проклятой комнаты. Удалить все воспоминания о нём. «Пожалуйста, ещё немного, дай насладиться этими прикосновениями ещё немного». Маленькое тело прижалось к Драко как можно ближе, руки метнулись к затылку, после опустились на плечи. Рывок, и она поспешно отстранилась. Драко попытался приблизиться к ней, всё ещё затуманенный мозг плохо соображал. Он просто не понимал, что сейчас пытался сделать и это было больнее всего. Гермиона же знала, что ему просто нужно быть с кем-то, неважно будет это Пэнси, Чжоу или она. — Нет, Малфой. — Что, недостаточно похож на Уизли? Грейнджер вздрогнула от одного только напоминания об ее друге, который в свою очередь являлся ее экс — бойфрендом. Как он мог думать о таком сейчас? Как он вообще посмел сравнить себя с Роном, если девушка даже не вспоминала о нем. Легкий холодок прошелся по всему телу. — Уходи, Малфой. Просто проваливай отсюда. Драко хотел ещё что-нибудь сказать просто ради того, чтобы не промолчать, но понял, что не в состоянии. Понял это, когда её голова опустилась вниз, а голос чуть дрогнул. В следующую секунду комната опустела одним громким хлопком двери, которая в свою очередь чуть не слетела с петель. Слизеринец был в ярости. Какого дементора она его оттолкнула? Зачем он сказал эту ересь про Уизли? Утробный рык и глухой удар в стену разбавили удручающую тишину в башне. Пэнси не было, как и Рона. А Грейнджер по всей видимости наложила заглушающее заклинание.