where are the waves leading

Портовых городов, где спокойно могли остановиться пираты, было не так много. После того, как их официально объявили вне закона, всё сложнее становилось находить пристанище для изломанных кораблей, место, где уставших моряков хотя бы не прогоняли. И хотя, может, звучит всё это довольно жалостливо, не стоит думать о пиратах слишком хорошо. Это не просто моряки, которым не нашлось места на суше. Они отпугивали людей своим поведением, своим разгульным и свободным образом жизни. Пираты грабили деревни, забирали всё самое ценное. Не преградой им были сложившиеся здесь моральные устои – они не обходили церкви, не берегли женщин или детей. Не из вредности власти старались искоренить пиратство. Приятная верхам задумка позволить морским хулиганам подпортить жизнь их противников уже давно вышла из-под контроля и требовала жёсткого регулирования. Однако если властям стало невыгодно поддерживать пиратов, то некоторые города, становившиеся портовыми, расцветали на глазах. Одним из таких городов был Пинос. Таинственный, поражающий своими размерами остров быстро приглянулся пиратам. На нём было всё, чтобы безопасно возобновить силы и снова отправиться в путь. Существует множество других портовых городов, куда более известных, таких как Тортуга или Порт-Ройял, но туда приезжают больше за развлечениями, туда приезжают потратить все свои награбленные сокровища на женщин, выпивку, а потом случайно вновь окунуться в приключения, по-пьяни вписавшись в непредвиденное путешествие в поисках неизвестного. На Пинос приезжали зализать раны, починить корабль и почистить днище. Это было малоизвестное, а оттого безопасное место. О нём знали все, кто должен был знать. Здесь была и пресная вода, даже сосны росли здесь, вскоре перебрались сюда и торговцы, которые могли бесконечно поднимать цены на сушёное мясо, так охотно покупаемое пиратами, ведь и деваться тем было особо некуда. Красивое, с умеренным климатом, оно было идеальным пристанищем сейчас и для Юнги, который вдвое больше, чем матросы, нуждался в отдыхе, хотя сам не понимал этого. Юнги давно одержим русалками. В детстве он слушал истории о Чёрной Бороде, чей дух после смерти два раза обернулся вокруг корабля, и, вроде, до сих пор обитает в чертогах океана, грабит испанские корабли даже после смерти. Может, это была обычная детская байка, чтобы отгородить ребёнка от желания отправиться в море, но на Юнги она не сработала. Сейчас, будучи пиратом, как и тот Чёрный Борода, Юнги вспоминает эти фантастические рассказы с восхищением. Морских разбойников вроде него самого оказалось намного больше, чем мальчик мог тогда себе представить, поэтому добиться такой известности, какая была у Чёрной Бороды, было практически невозможно. Юнги хотел так же. Он хотел, чтобы его имя мифом разлетелось по чужим устам, хотел, чтобы старик услышал о своём негодном балбесе даже на небесах, чтобы даже до туда достал слух о том, что Юнги особенный. Он хотел, чтобы пираты дали ему какое-нибудь зловещее прозвище, от которого кровь стынет в жилах. Пока что он был сыном моряка, да и только. Но если бы он поймал русалку… Покоритель русалок! Нет, нет, недостаточно зловеще… Гроза морей! Ну, как-то скучно и абстрактно… Может, страх русалок? Или слишком самодовольно? — ..ги! Юнги! – выводит из глубоких размышлений старшего крик старпома. — Всё в порядке? — Господи, появился из ниоткуда… — недовольно бурчит пират, неохотно оборачиваясь на источник звука. — Не видно? Я на берегу прекрасного острова наблюдаю красивый закат, уходящий в море. Я сыт, одет и… Всё ещё без русалки, — добавляет в конце Юнги, укладывая подбородок на колено. Иногда он выглядел совсем как подросток. Ещё совсем несуразный, невысокий, со своим гладким маленьким лицом и юношескими повадками, он мало чем напоминал капитана пиратского корабля. Повязка на голове, объёмная, уже тёмно-бежевая от постоянной носки рубашка, обычные чёрные штаны – Юнги сейчас совсем не отличался от «земных». Только рядом лежала рапира, на время снятая с бедренной повязки по ненадобности. — Только из-за отсутствия какой-то дурацкой русалки не нужно расстраиваться. Ты ведёшь себя, как ребёнок, — спокойно отвечает Субин, тот самый старший помощник, подсаживаясь рядом. — Ты уверен, что во всём этом есть смысл? — На что ты намекаешь? — резко и грубо отвечает Юнги, бросая на парня недовольный взгляд. Субин раньше был просто другом нынешнего капитана. Старпом знал Юнги счастливым, лишь иногда ворчливым мальчишкой, что с любопытством разглядывал цветные картинки затроганных книг, не разбирая ни слова, что с радостью раскапывал песок ладонями, упорно выискивая клад, когда младший дразнил его, и так очаровательно дулся, в обиде бросаясь с кулаками на Субина. Они были хорошими друзьями, они шли нога в ногу. Субин, в отличие от Юнги, был значительно выше и значительно проще. Он не гнался за несуществующим, не пытался достать звезду с неба. Он выполнял свои обязанности, не переживая о власти или славе. Субин был великолепным исполнителем, уважающим капитана, который своим физическим превосходством дополнял и внушал больше уверенности верхам этого пиратского корабля. Юнги же… Он всегда был мечтателем. Субин его не понимал. — На то, что русалок не существует. — Опять ты начинаешь… — взвывает Юнги, закатывая глаза. — Ты веришь в бога моря? — Верю, — ни секунды не думая, отвечает парень. — Дак какого чёрта не может быть русалок? Может, они немного не такие… Может, они не так похожи на людей, может, они размером с окуня, но они должны существовать. Старик рассказывал о них. — А ещё он рассказывал о феях. В них ты тоже веришь? — Русалки – это другое! Ну как ты не понимаешь! — начинает злиться Юнги. Он объяснял это сотни раз, но почему-то даже лучший друг не хочет верить ему. — Всегда были истории о русалках. На каждом из берегов, к которому мы приплывали, была хоть одна сказка о русалках. Откуда они должны взяться, по-твоему? Все истории с разных концов света говорят об одном и том же: наполовину человек, наполовину рыба. Почему у них совпадают мнения? Раньше никакой связи не было между континентами, почему у них совпадают образы русалок? — Даже если они где-то есть, на что теперь ты собираешься опираться, когда будешь искать? Ты же ничего не знаешь о них, кроме как «торс человека, хвост рыбы». Субин говорил правильные вещи. Для него, как и для всей команды, безумные идеи Юнги уже казались бредом сумасшедшего. Все знают о русалках и все их боятся, но никто никогда не пытался их поймать. Морские животные, дочери и сыновья самого Нептуна всегда должны были оставаться на свободе. Ни один пират не мог себе представить, каково это – почувствовать на себе гнев бога морей. Поэтому ни один пират даже не планировал отыскать и поймать русалку. Впрочем, сделать это было невозможно. Все истории о них были примерно одинаковыми: «мой дедушка уходил в море и видел, как на камне, внизу скал, сидела прекрасная девушка, наслаждаясь солнечными лучами, но стоило ей его увидеть – махнула хвостом, скрываясь под толщей морской воды». И что дальше? Ничего. Дед умер в море, осталась только эта короткая история. И что это значит? Нужны скалы? Русалки – девушки? Прекрасные, пугливые девушки? Сами моряки русалок боятся: говорят, они такие красивые, что нельзя отвести взгляд, и они дурманят, заманивают песнями, а потом, стоит только на секунду увлечься, затаскивают в море, сгрызают безжалостно до костей. И чему верить? — Я буду первым… — бубнит Ги, отворачиваясь от Субина. — Я буду первым, кто найдёт русалку, и буду тем, кто знает о русалках больше всего… — Это невозможно, Юнги. Бросай эту идею, пожалуйста… Я не хочу потерять друга. Не хочу, чтобы моего друга съела русалка! — поднимает тон младший. Зря. Юнги вдруг вскакивает с места, его чуть хмурое и недовольное лицо сменилось на откровенную злость, раздражение, и вдруг маленький щуплый подросток, одиноко сидящий на берегу, словно увеличился, расправил плечи. Мин уже стоял, сжимал в своих грубых руках рапиру, наставляя её на своего друга, почти касаясь лезвием чужой шеи. Лезвие не дрожало, Юнги не сомневался. Он был категоричен. Никто не может говорить ему таких вещей. Не имеет права. Юнги станет лучшим. Он станет самым известным пиратом во всём мире. — Заткнись, пока я не перерезал тебе глотку. — Шипит Юнги, холодно глядя на парня. Субин не двигался. Ни одна мышца на его лице не шевельнулась. Очевидно, не впервые происходило такое. Может, старпом не боялся смерти, а может, слишком верил в свою неприкосновенность перед Юнги. Но капитан остаётся капитаном. Его рука не дрогнула бы, даже если бы лезвие проткнуло шею насквозь. — Я найду эту чёртову русалку! С тобой или без тебя! — повышает тон на этот раз Юнги, поднимая лезвие выше – к подбородку, заставляя парня приподнять голову, чтобы избежать царапин. — И когда она будет в моих руках, я припомню тебе каждое слово, сказанное на этот счёт! Каждое слово останется шрамом на твоём теле, когда я найду её! Понял меня?!