— 1 —
Мотель, конечно, был не из тех, которые могут завоевать какую-нибудь награду за комфорт или всё такое, но Дин определённо помнит, что здесь был долбаный матрас. Пружины кровати скрипят и стонут ржавым аккомпанементом его ёрзающему телу, кратковременная дезориентация быстро сменяется тотальным замешательством, когда он понимает, что это не та комната, в которой он заснул. Он садится и поднимает руку, чтобы защитить глаза от пронзительного серого утреннего света. Беглый обзор его окружения вскрывает несколько поразительных фактов: Вместо окна — дыра, настоящего окна нет. В воздухе пахнет разрушением, и похоже, что так оно и есть; каждую поверхность покрывает слой пыли. Обои отваливаются от стен, а прикроватный столик лишился одной ножки и прогнил насквозь. И он здесь не один. Кто-то лежит рядом с ним, не просто кто-то. Сэм. — Дин? Сэм потягивается и, моргая, просыпается, подняв огромную руку, чтобы потереть глаза. — Что?.. Дин немного отодвигается в сторону, чтобы не столкнуться с ним в провале измятой рамы кровати. Он ни хуя не понимает «что», но, что бы, чёрт подери, это ни было, оно привело брата к нему сразу же после того, как Дин сказал ему, что они должны держаться порознь. Это «что» попахивает ёбаными ангелами. — Где мы? Он собирается ответить правду; он понятия не имеет, это просто очередной раз, когда их, как обычно, без блядского контроля с их стороны бросили в поток событий, серьёзнее и хуже тех, в которых они уже варятся, — и затем снова смотрит на полосы обоев. Те самые обои. — О, вы, наверное, издеваетесь надо мной, — стонет он. Это определённо не та комната, в которой он заснул… кроме, разве что, того, что это именно она. Каким-то образом это дерьмовый номер в мотеле, который он снял на ночь, только он выглядит так, будто был заброшен многие годы. — Что? — настойчиво спрашивает Сэм, тоже садясь и заставляя пронзительно скрипеть пружины кровати, которые совсем не предназначены для таких двух больших парней, как они. Дин воспринимает это как намёк, чтобы встать с кровати и подойти к стене, проверяя дважды, чтобы подтвердить подозрения. — Дин, в чём дело? Где мы? — Не могу поверить, что собираюсь сказать это, Сэм, но… — Дин невесело смеётся, потирая рукой затылок. В любых других обстоятельствах это была бы золотая жила для шуток. — Вопрос, — устало произносит он, — не в том, где… а когда.— 2 —
Сердце Сэма всё ещё колотится в груди, пытается прийти в себя от внезапного и неожиданного присутствия Дина, когда он осознаёт слова брата. — Когда? Дин подходит к зияющей дыре, которая, вероятно, когда-то была окном. — Это та комната в мотеле, которую я снял. Я сказал Касу, что мне нужно поспать пару часов и… — Он замолкает, поднимая руку, чтобы опереться на покоцанную раму. — Иисусе. Сэм быстро поднимается и пересекает пространство между ними в пару шагов, чтобы встать рядом (но не слишком близко) с братом. Город — пустошь. Он похож на заброшенный, полностью разрушенный скелет того, чем был раньше; здания в сплошных руинах, а ржавые автомобили разбросаны в беспорядке. Это похоже на съёмочную площадку фильма-катастрофы. В трещинах тротуаров даже видны растения; чтобы улица превратилась в нечто подобное, потребовались бы годы. Он понимает, почему Дин сказал «когда», но предполагал, что Дин имел в виду прошлое. Это не знакомое место на Земле; это что-то другое, что-то новое. Будущее. — Ты думаешь?.. Люцифер… — Ты сказал, что его нынешний сосуд едва его удерживает, верно? Хватит ли ему вообще сил, чтобы сотворить что-то вроде этого? Сэм думает, что, скорее всего, хватит, но если это какая-то уловка, чтобы заставить его сказать «Да», то она куда изощрённее, чем тот стиль Дьявола, который ему до сих пор был известен. Так что, может быть, за этим стоят другие парни. — Значит, ангелы? Дин кивает. — Это… апокалипсис? — Ты спрашиваешь так, будто я знаю больше тебя. — Но… если это ангелы, то почему я здесь? Они меня ненавидят. Прежде чем ответить, Дин демонстративно отводит взгляд от Сэма и снова поворачивается к окну. — А может, ты сам случайно ворвался на вечеринку? — Что? — Ну знаешь… — Всё ещё не встречаясь с ним взглядом, Дин оборонительно пожимает плечами. — Вдруг ангелы послали меня сюда, а ты последовал за мной со своим моджо. И это… это больно. — Дин, я бы никогда… Ты сказал мне «нет», помнишь? Вместе мы слабее? — Эти слова трудно произнести, они отдают гнилой ложью во рту. — Я не пойду за тобой, если ты однажды сказал мне «нет». — Ну, если они хотят, чтобы мы стали гандонами в их битве на мечах, полагаю, этот маленький жизненный урок устроили для нас обоих. Сэм думает, что Дин с его метафорой сосуда-презерватива зашёл немного далеко. — По крайней мере, на этот раз я не в подтяжках, — добавляет Дин и потирает руки. — И нам для разнообразия сохранили наши воспоминания. Очень признателен! — это он говорит в потолок, и густой сарказм пронизывает его голос. — Пойдём, Сэм, разберёмся, что за чертовщина тут творится. Улица словно из «Ходячих мертвецов». Картинка заражённых красных глаз и рта, с которого капает кровь, заставляет Сэма вздрогнуть. Это похоже на предчувствие, как будто Дин искушает судьбу, просто говоря это.— 3 —
На улицах нет людей, и они вообще не могут найти признаков жизни… во всяком случае, недавней жизни. Здесь неопрятно, беспорядочно и жутко что пиздец. А потом шаги Сэма заметно замедляются и останавливаются. — …Дин. Дин трагически рассматривает прекрасный Роллс с чем-то похожим на гнездо хорька на заднем сиденье, но быстро поворачивается, чтобы проследить за пристальным взглядом брата. Сэм смотрит на испещрённую граффити стену в конце тёмного переулка слева от них, видимую лишь частично. Среди всего этого беспорядка выделяется урезанный конец слова, написанного крупными буквами цвета засохшей крови, и он гласит:ОАТОН
У Дина сводит живот. Не нужно видеть остальную часть слова за углом, он знает, что там написано. Что это значит? — Нам надо выбираться отсюда, — бормочет Сэм. — Сейчас. — И куда же? — рычит Дин, но при этом пятится назад, пытаясь вспомнить, далеко ли отсюда городские окраины и в каком направлении им нужно бежать. Сэм долго не отвечает, но вместо того, чтобы, чёрт подери, вернуться, этот идиот подаётся вперёд, осторожно ступая по разъёбанному тротуару, и щурится на что-то, по-видимому, в конце улицы. — Сэм? Что видят твои эльфийские глаза… — Заткнись. — Он вытягивает руку в направлении Дина и делает ещё один медленный и тихий шаг вперёд. И тут Дин тоже это слышит. Шаркающий звук — шорох, как будто кто-то пробирается через мусор несколькими кварталами ниже, — слышимый только из-за жуткой тишины. Может быть, просто выживший. Кто-то, кто не представляет угрозы. Может быть. Впрочем, им никогда так не везло. — Бродячий пёс, хотя бы один блядский раз в нашей жизни?.. — бормочет он, но поворачивается так, что они встают спина к спине и следят за противоположными сторонами улицы. — Я так не думаю… Звук прекращается. Дин сразу же скучает по нему, потому что тишина по какой-то причине гораздо, гораздо хуже. — О. — Что? — Он не может повернуться, чтобы посмотреть, не может оставить спину Сэма незащищённой. — Сэм? — Это не собака, Дин. — Что-то в голосе Сэма заставляет волосы на затылке Дина встать дыбом, и он даже не успевает проверить, чем это вызвано, как брат, резко дёргая, хватает его за рукав так, что Дин сталкивается с ним. — Определённо не собака! — Чт… Он бросает взгляд через плечо, но едва замечает вспышку движения недалеко позади и доверяет суждению Сэма, что пришло время бежать. Кроатон. Этот город уже мёртв. Они бегут прочь по растрескавшемуся асфальту, перепрыгивают через мусор и части автомобилей, и от одного конкретного приземления раздаётся хруст, по которому Дин может сказать всё о том, как долго здесь пробыли тела, лежащие посреди улицы. — Налево! — рявкает Дин Сэму, который сворачивает именно туда вместо того, чтобы бежать в сторону второго зловещего шума, на этот раз справа от них. Дину достаточно взгляда, чтобы убедиться: сбоку на них тоже надвигается куча тел; их конечности натыкаются друг на друга, они спотыкаются о собственные ноги, но двигаются быстро и без остановки; их одежда в лохмотьях и грязная от крови, свежей и запёкшейся, и ну… грязи, предполагает он. Отвратительное зрелище. Между винным магазином и обветшалым Старбаксом пролегает узкий переулок, и они вбегают прямо туда. Впереди него Сэм, за которым тяжело угнаться из-за его длинных ног — тяжело, но не невозможно, потому что Дин обманчиво хороший спринтер, но он замыкает шествие по собственному желанию. Угроза позади них, поэтому он находится между ней и братом. — Нет, — выдыхает Сэм, резко останавливаясь и выбрасывая руку, которая бьёт Дина прямо в солнечное сплетение, не достаточно сильно, чтобы спасти от болезненного столкновения. Дину не нужно знать, что именно заставило брата перестать убегать от кровожадных заражённых зомби. Достаточно плохо, раз это заставило Сэма перестать пытаться убежать от кровожадных заражённых зомби; это либо ещё больше зомби, либо что-то хуже, и что теперь? — Пожарная лестница? — пыхтит он, вытягивая шею и яростно осматриваясь, но здесь, кажется, нет ни одной, а всё, что у них есть, — это куча переполненных мусорных баков с неподходящими крышками, что делает их отвратительной боевой площадкой. — Я… — Сэм похлопывает себя по карманам, сзади по джинсам, но кажется, что он безоружен. Ну разумеется, он же только что передумал возвращаться к гражданской жизни. Дин ловко вытаскивает нож, примотанный к щиколотке, но это всё, что у него есть. Пистолет лежал у него под подушкой, и он там и остался. — Прыгай, давай, — приказывает он, но прежде чем кто-то из них успевает это сделать, переулок заливает громкий, оглушающий шум пулемётной очереди. Судя по всему, пули летят со стороны… чёрт, это настоящий пулемёт, установленный на здоровенном грузовике в дальнем конце переулка со стороны Сэма. — Сэмми, пригнись!— 4 —
Сэм беспрекословно подчиняется приказу, как раз вовремя: воздух, где он только что стоял, разрезал поток пуль и попал в инфицированных людей позади Дина. — Что за?.. Он чувствует, как рука Дина хватает его сзади за рубашку и тянет вниз, превращая в мишень поменьше и пытаясь… чёрт возьми, пытаясь защитить его своим телом, чего не произойдёт. Сэм бьёт брата по лодыжке, выбивает из-под себя и опрокидывает его, что даёт ему возможность наброситься на Дина. Дин извивается и сопротивляется, ругается и дерётся с ним зубами и ногтями, и они заканчивают недоборьбу прямо на гнилом тротуаре, в том время как на них дождём льётся заражённая кровь, пока стрельба не прекращается. — Эй! Вы двое! Дин делает мощный рывок и умудряется сбросить с себя Сэма, в конце концов выворачивается из-под него и быстро встаёт на ноги. — Не стреляйте! — кричит он, подняв руки вверх. — Мы не заражённые! Сэм тоже поспешно поднимается, подняв руки в воздух. — Не двигайтесь, и у меня не будет причин стрелять! — возвращает голос. Красный туман ещё не рассеялся настолько, чтобы Сэм мог видеть больше чем очертания, но, похоже, их спасители прекрасно видят его и Дина. — Как скажешь, — отвечает Дин. — Но вам не о чем беспокоиться, обещаем. Никакого каннибализма вообще. — Он мотает головой. — Вообще-то, после такого я подумываю стать веганом… Внезапный порыв ветра очищает воздух, словно сдвигает кровавый занавес в сторону. Грузовик военного образца, облезлая краска с ржаво-красными прожилками по бокам. Сэм до сих пор не может достаточно хорошо разглядеть человека за пулемётом, установленным на крыше (он остаётся нацеленным прямо на них и закрывает обзор), но может, наконец, разглядеть двоих на земле. Оба сидят на корточках, уперев полуавтоматы в бедро, и целятся в Винчестеров. А потом фигура справа выпрямляется. Сэм перестаёт дышать. — В чём дело? — Высокая женщина с хвостом и тёмно-коричневой кожей единственная сохраняет положение (и хладнокровие). Парень рядом с ней опустил ружьё и выглядит точно как… нет. Не может быть. — Какого чёрта, Дин? — плюёт женщина, слегка меняя позицию и целясь прямо в брата Сэма. Только она разговаривает не со своей целью, а с мужчиной рядом. Мужчиной, который выглядит как идеальная копия Дина. Он стоит по другую сторону груды тел, но это лицо, это тело ни с чем не спутаешь… это Дин — или мужчина, похожий на него, в грязной военной куртке и с набедренной кобурой поверх пыльных джинсов. Однако, в отличие от настоящего Дина, у этого руки безвольно свисают по бокам. И он смотрит на Сэма с чистым, неприкрытым ужасом. — Перевёртыш? — говорит женщина, бросая быстрый взгляд на своего спутника, но не получает ответа. — Дин. Мне убрать его? Но мужчина — Дин, другой Дин — не отвечает ей. И ни на секунду не отводит взгляда от Сэма, и Сэм гадает, заметил ли он вообще, что его клон стоит в нескольких футах от него. — Ну, это не может быть хорошо, — бормочет настоящий Дин. — Мы только что попали «Назад в будущее» или что? — Дин, — снова говорит женщина с явным нетерпением. — Нужно немедленно убираться отсюда. Либо мы их бросаем, либо забираем, который вариант? — Мы пришли с миром, — кричит Сэм. То, как другой Дин смотрит на него, в самом деле начинает нервировать. — Если вы только дадите нам шанс объяснить… — Заткнись! — срывается женщина. А затем, когда Дин рядом с ней всё ещё никак не реагирует, набрасывается и пинает его в голень. — Эй. Возьми себя, блядь, в руки. — Её голос теперь ниже, явно адресован только ему, но разносится и резонирует в узком пространстве. — Нам убить перевёртыша или допросить его на случай… ты меня слушаешь? Очевидным ответом будет, судя по всему, «нет». Сэм чувствует себя пойманным в ловушку этим пристальным взглядом, и его интенсивность ошеломляет. Он даже не может сказать, в хорошем или плохом смысле, просто в этом пристальном взгляде нового Дина есть что-то похожее на василиска, что-то, что может убить. — Почему бы вам не опустить оружие, и мы сможем об этом поговорить, — говорит Дин (настоящий) с самой раздражающей очаровательной улыбкой. Это наконец заставляет двойника его заметить. Другой Дин впервые отворачивается от Сэма, хотя это, кажется, требует видимых усилий. — Удивительно, — продолжает настоящий Дин. — Но этому есть вполне разумное объяснение. — Чему «этому»? — спрашивает женщина. — В четырёх словах или меньше, — предостерегающе добавляет она. — Это долгая история. — Дин снова движется к двойнику. — Но клянусь, что есть причина, по которой я такой же красавчик, как и твой парень. Женщина выдыхает со звуком, который нельзя назвать смехом. — Ладно. Голосую за то, чтобы мы выслушали шутника. — Затем она поворачивается и целится в Сэма, осторожно взводя курок. — С другой стороны, его высокий друг… — Даже не думай… — начинает Дин, но едва успевает сделать шаг вперёд, как его вооружённый двойник выхватывает пистолет из руки высокой женщины и яростно швыряет его на землю. — Никто к нему не прикоснётся, — рычит он сквозь тяжёлый грохот. Его голос грубее, чем у настоящего Дина, более резкий. А его глаза… Сэм почти хочет сказать «Кристо», чтобы увидеть, раскроют ли они тьму, на которую в них есть намёк. — Чёрт возьми, Винчестер. — Она насмешливо поднимает руки, так что теперь их уже трое с поднятыми в воздух руками. — Ты его знаешь? — Да. Мы забираем его… их. Выясним, что за хуйня. — Он снова бросает взгляд на Сэма, как будто эта потребность возникает автоматически, но затем снова отводит. И сердито проводит рукой по волосам. — Оглуши их. — Воу, воу, воу!.. — начинает кричать Дин, но уже поздно: женщина движется прежде, чем они успевают защититься, и в одно мгновение достаёт другой пистолет и стреляет дротиком в шею каждому из них. Быстродействующий транквилизатор вырубает его как камень; Сэм чувствует, как ноги подкашиваются, а колени бьются о землю (из-за чего они, вероятно, потом будут болеть, но сейчас он не чувствует никакой боли). Перед глазами плывёт, и грохочущее сердце только быстрее вкачивает наркотик в мозг, но он чертовски напуган — они не знают, какие правила действуют в этой альтернативной вселенной, и они полностью во власти версии Дина, которая его пугает. В отдалении он слышит рычание: — Никто не должен о них знать, Риса. — С радостью буду держать язык за зубами после объяснений твоего злобного близнеца. — Хорошо. Свяжись с лагерем и скажи, что я хочу, чтобы бункер опустел к тому времени, как мы вернёмся. Не говори ничего о том, кого мы привезём, потому что мы идём прямо в мою хижину, чтобы проверить их. Слышишь, Нейт? — Понял! Никому ни слова о клоне Дина и его высоком парне. Он теряет сознание как раз в тот момент, когда другой Дин издаёт сдавленный лающий звук, который далёк, далёк от того, чтобы быть смехом.— 5 —
Человек с его лицом смотрел на бесчувственное тело Сэма последние пять минут как минимум. Дин знает это, потому что проснулся примерно в то время, а чувак уже пялился. Чтобы как можно дольше сохранить состояние боевой готовности в тайне, у Дина по большей части получалось не двигаться — незнакомое давление деревянных панелей на тело значит, что он на полу; тугие металлические кольца вокруг запястий — что он в наручниках, а затхлый запах старых начос — что прошло некоторое время с тех пор, как здесь убирались. Первое, что он увидел, когда открыл глаза, — это Сэм, лежащий рядом, что избавило от той самой панической атаки, но второе — мужчина за столом всего в нескольких футах от их бессознательных тел. Мужчина, который выглядел до жути похожим на него. Другой Дин. Потенциально Дин из будущего, или альтернативной реальности, или, чёрт подери, параллельного измерения давным-давно, в далёкой-далёкой галактике — как бы там ни было, другой Дин был там. Сидел на стуле и смотрел на Сэма. Поняв, что они здесь не одни, Дин ещё немного думал о том, чтобы притвориться бессознательным, но потом понял, что его двойник смотрит на Сэма так пристально, что даже не заметил, как Дин очнулся. Казалось, что он не заметит, даже если Дин откроет глаза. По очевидным причинам это было для него полезно, потому что означало, что он мог свободно проверить их окружение, попытаться спланировать стратегию побега и попытаться выяснить, насколько по-королевски они проебались по адаптированной винчестеровской шкале «проебаться» степеней. Но вместо всего этого Дин каким-то образом поймал себя на том, что сосредоточен на странном поглощённом выражении лица другого мужчины и не делает ни хрена из того, что должен делать. Сэм слегка ёрзает во сне (возможно, признак надвигающегося пробуждения), а другой Дин отслеживает каждое движение пристальным, резким и полностью сосредоточенным взглядом. Это чем-то похоже на то, как Дин несколько раз ловил себя за тем, что смотрит на брата, но со стороны это выглядит… Ладно, это выглядит немного жутко. Сэм снова шевелится, недовольно нахмурив брови, и другой Дин даже подаётся вперёд на стуле, следя за самыми мелкими изменениями в выражении лица Сэмми. Он не имеет ни малейшего права так смотреть на Сэма. Нет. Сэм принадлежит Дину, а этот парень не… и вообще, где его Сэм? — Дин? — бормочет Сэм, и то, что это делает с лицом другого чувака, в конце концов заставляет Дина сесть, разрушая прикрытие поддельного сна. — Чувак, серьёзно, — хмыкает он, наслаждаясь растерянной вспышкой удивления на лице двойника. — Держи себя в руках, а? — Дин, — снова говорит Сэм, на этот раз настороженно, и другой Дин поворачивается к нему так быстро, что Дин беспокоится, как бы он не свернул себе шею. — Где?.. — Но он замолкает, как только открывает глаза. Его взгляд останавливается на другом Дине и замирает. Повисает молчание, пока они оценивающе смотрят друг на друга, а затем другой Дин встаёт со стула так резко, что тот опрокидывается с неловким в густой тишине звуком. Он громкий и неуютный, но зрительный контакт между ними интенсивный, заряжённый напряжением, которое растекается в обе стороны; Сэм чётко осознаёт тот факт, что другой Дин не Дин-Дин, не его Дин, но сосредоточенная сила взгляда этого мужчины льётся прямо на него. Дин чувствует себя так, будто его понизили до «мебели». — Не знаю насчёт «где», Сэмми, — небрежно говорит он и не упускает крошечного вздрагивания, когда Сэм замечает его присутствие, его расположение так близко. — Но я думаю, что мы наконец-то поняли «когда». — Ч-что? — Когда? — скептически повторяет другой Дин. Дин кивает на календарь, который небрежно висит на стене рядом с ними. Бумага грязная и пожелтевшая, но тот факт, что этот месяц так очевидно покрыт записями и пометками красным маркером, говорит Дину, что им до сих пор пользуются, а значит, это надёжный источник. Год виден чётко: 2014. — Ты — это я из будущего. На четыре года вперёд, если быть точным. На этих словах другой Дин отводит от Сэма взгляд, наконец поворачиваясь к нему. И вдруг до Дина доходит, почему его двойник так себя ведёт. Почему он выглядит на сто лет старше и сгнившим внутри, как будто он робот, которому незачем больше жить. Его глаза теряют свет, когда он не смотрит на брата Дина. Словно он уже мёртв. У него больше нет Сэма. — Путешествия во времени? — хрипит другой Дин. Он говорит так, будто начал курить или что-то вроде того; его голос грубый и ниже, чем обычно у Дина. Почти напоминает папу. — Серьёзно. — Не по своей воле, если ты к этому клонишь, — сообщает ему Дин. — Не к этому, — фыркает другой он. — Но ты не перевёртыш и не демон, так кем ещё, чёрт подери, ты можешь быть? — Вот именно. Мы говорим тебе правду, — подхватывает Сэм. Дин почти жалеет об этом; голод в глазах другого его, когда он немедленно поворачивается, чтобы посмотреть на Сэма, был бы убогим, если бы так сильно не напоминал Дину голодную собаку, которую пустили на банкет. Он прав. Он знает, что прав, этот другой он не видел Сэма уже очень давно, может быть, годы. — Я не куплюсь на твою «правду» без каких-либо доказательств, — говорит Сэму другой Дин. Это звучит менее жёстко, чем, вероятно, должно. Дин начинает чувствовать, что разрывается между отвращением и смущённой жалостью. — Как мы можем доказать тебе, если даже не знаем, как это произошло? — говорит Сэм. — Каждый из вас расскажет мне что-то, что только Сэм и я могли бы знать, — говорит другой Дин. — Даст проверить татуировку против одержимости и ведёт себя тихо, как хороший маленький мальчик. Дин не упускает того, как он в самом конце перешёл на единственное число. Как он и сказал… жутко. — Тогда начни с меня, — говорит Дин. — И после этого мы хотим получить некоторые объяснения с твоей стороны. Его слова игнорируют. Снова. Другой он делает несколько жадных шагов вперёд (опрокинутый стул забыт) и останавливается, чтобы присесть перед Сэмом, сгорбив плечи в своего рода защитном жесте, который серьёзно раздражает Дина. — Сэм, — говорит он, кивая. — Ты первый, Сэм. В том, как он произносит это слово дважды, есть очевидное удовольствие. Сбавь обороты, оглушительно думает Дин. Долбаный псих.— 6 —
Сэм никогда не был склонен к метафоре с мухой, паутиной и пауком, но чувствует себя в нескольких секундах от того, чтобы быть съеденным. И хуже всего то, что он позволил бы этой версии Дина сделать с собой всё что угодно. — Х-хорошо, — говорит он, слегка кивая. — Ладно. Возможно, всё дело в хищной позе, которую принимает будущий Дин, или в чрезмерной сосредоточенности, направленной на Сэма, пока он смотрит на него. Как будто он прислушивается к каждому вздоху, уделяет внимание каждой интонации в его голосе — словно находиться в присутствии Сэма всё равно, что ощущать себя полноценным. Так сильно отличается от действий настоящего Дина в последнее время, его ранящих слов по телефону: «Я думаю, что мы слабее». («Херня, — тут же должен был ответить Сэм. — Всё это полная херня, Дин».) — Давай. Что-нибудь такое, что обо мне мог бы знать только настоящий Сэм, — подталкивает будущий Дин. — Я… — Сэм мгновение колеблется, пытаясь забыть об этом странном стремлении, которое обнаружил в себе, о странном желании сказать этой версии Дина, чтобы он подошёл ближе, если хочет. Странном не потому, что эта мысль новая — это одно из самых старых, самых укоренившихся в нём побуждений, а потому, что он почти может представить себе, как этот Дин ответит: «Да». — Я… фейерверк. В тот год, когда ты четвёртого июля отвёз меня на то поле, и там были только мы, машина и фейерверк. Дин кивает. — Продолжай. Будь конкретнее. Сэм напрягает мозг. — Мы… мы обнялись. Я тогда ещё был мелким, а ты… — Боже, ему, наверное, следовало выбрать другое воспоминание. — Ты, эм, поцеловал меня в макушку, и это… был последний раз, когда это случилось. Потому что вместе с болями роста пришёл неудержимый торнадо неукротимого желания тела брата, кипящий коктейль гормонов, едва сдерживаемый слишком худым телом Сэма. И с тех пор он никогда не был так близко к Дину, как тогда, больше не мог сохранять этот лёгкий физический контакт без чувства, что в позвоночник воткнули провод под напряжением. Будущий Дин кивает, но удерживает взгляд на лице Сэма, ни на секунду не отвлекаясь на воспоминание. Похоже, он даже не пытается вспомнить — кажется, он всё равно верит Сэму. — Эй, придурок. — Настоящий Дин, похоже, пиздецки зол. — Ты поверишь мне на слово или теперь моя очередь? Будущий Дин бросает на Сэма последний, затяжной взгляд и неохотно подходит к двойнику. Этот образ и правда ошеломляет: два Дина лицом к лицу (потому что именно это они и делают) пристально смотрят друг на друга. Физические различия едва уловимы, но их очень много. Четырёх лет, по-видимому, оказалось достаточно, чтобы у Дина появилось много ярко выраженных морщинок и гусиных лапок, хотя он выглядит так, словно все они определённо не от смеха. Их профили одинаковые, но у будущего Дина кожа сухая и, возможно, немного более загорелая, поэтому на ней больше веснушек. — Говори, — приказывает будущий Дин. Губы одинаковые, но из-за трещинок и более неопрятной версии обычной пятичасовой щетины Дина будущий Дин выглядит куда жёстче, куда беспощаднее. По какой-то причине он не менее привлекателен для поцелуев, но что-то в нём подсказывает, что он захочет прижать тебя во время поцелуя, просто чтобы было что контролировать. Дин Сэма злорадно ухмыляется. — Ронда Хёрли. Это всё, что он говорит. Имя какой-то девушки — девушки, которая даже не задержалась достаточно долго, чтобы Сэм узнал о её существовании. Нелепо чувствовать боль или раздражение, но Сэм чувствует и то, и другое. Будущий Дин фыркает и кивает, что-то в выражении его лица, кажется, слегка расслабляется. — Порядок. Всё по-честному. — Так ты развяжешь нас? — Пока нет. — Он встаёт. — Но я вам верю. Думаете, это сделали ангелы? В вашей временной шкале они всё ещё на Земле? — А здесь нет? Мрачный смешок. — Нет. Они ушли, когда в Детройте началось дерьмо. — Что началось в?.. — Я сказал Михаилу «нет». Они были не очень рады. В истории есть очевидный недостающий кусок, но это всё, что добровольно говорит будущий Дин. Но Сэм должен знать. — А я? — спрашивает он, натягивая наручники и наклоняясь вперёд (насколько позволяет неловкое положение со связанными за спиной руками). — Что со мной? Ответа нет, но будущий Дин отворачивается от него и смотрит на дверь хижины. — Где я? Всё ещё глядя вдаль, будущий Дин напрягает плечи. Он не оборачивается, когда наконец решает ответить. — Тебя нет, Сэмми. Рядом с ним настоящий Дин крепко сжимает челюсть, но выглядит так, как будто эти слова просто подтверждают некоторые подозрения. Сэм не уверен, что чувствует в отношении своей будущей смерти или использования «Сэмми» другим Дином, который ведёт себя так непохоже на его брата. — О. — …Да. Наконец поняв, когда они находятся, оба брата начинают задавать вопросы о том где. Оказывается, это лагерь выживших, построенный после того, как вирус Кроатон начал брать верх — более вирулентный, более смертоносный и быстрее действующий штамм. Будущий Дин не говорит им многого, но он явно лидер этого места и организует еженедельные рейды за поставками в город, где они и нашли друг друга. — Отлично. Сейчас… может, ты хотя бы подумаешь о том, чтобы снять с нас наручники? Я уже начинаю нервничать. Будущий Дин игнорирует протесты двойника и вместо этого смотрит на Сэма. — Что насчёт тебя, Сэм? Сэм не ожидал этого вопроса, но он снова чувствует дрожь этого чувства, этого странного звенящего волнения сосредоточенности. Оба Дина смотрят на него. — Эм… да. Конечно, не помешало бы снять наручники. — Тогда ты будешь без наручников, — решительно говорит будущий Дин. Дин Сэма громко и резко фыркает. — У тебя что, проблемы с носоглоткой? — спрашивает будущий Дин. Такое чувство, что он втягивает в это Сэма, как будто он и Сэм дразнят настоящего Дина (прошлого Дина? Нет, нет, как бы ни было, он настоящий Дин) вместо того, чтобы братья объединились против новой угрозы. Но таким было решение Дина. Дин сказал: «Я думаю, что мы слабее». Сэм всё ещё думает, что ему, возможно, не следовало это говорить. — Эй, приятель, мы не… Я имею в виду, мы понятия не имеем, через что ты прошёл, но… ты не хочешь поумерить пыл? Будущий Дин смотрит на него с разочарованием. — Вполне справедливо. — Он бросает на двойника мрачный взгляд. — Знаешь, я не позволял своему младшему брату всё время спасать мою задницу.— 7 —
На мгновение Дин даже теряет дар речи, он охуеть как зол. Отношение другого его с самого начала было раздражающим, но если у парня есть яйца, чтобы сказать что-то вроде этого… Страх и уродливые эмоции, которые он копил последние несколько минут, смешиваются вместе в коктейле гнева, когда он говорит: — Да пошёл ты, чувак; по крайней мере, я сохранил своему брату жизнь. Другой он вздрагивает, как будто его физически ударили. Краска (и выражение лица) словно слетают с его лица, и когда он встаёт, то снова выглядит так, как выглядел в начале, когда у Дина сложилось о нём первое впечатление: внушительная, чужеродная личность. — Ты не заслуживаешь… — начинает он рычать, но обрывает себя. — Я позабочусь, чтобы ты получил по заслугам. — Какого хрена это значит? — Хватит, хватит… — Сэм пытается умиротворяюще развести руками, на мгновение забыв, что на нём наручники. Раздаётся лязг и последующее вздрагивание, и другой Дин качается взад-вперёд, как марионетка, словно Сэм дёргает за ниточки. — О чём ты говоришь, Дин? — Да, Дин. Какого хуя ты несёшь? — эхом отзывается Дин. — Я говорю, что мне нужно управлять лагерем. У меня напуганные люди и кроты, которые с каждым днём ближе к тому, чтобы найти нас. Я не могу позволить вам двоим разгуливать по этому месту, пугая людей. Я не… я ещё не знаю, что с вами делать. — Но… — Сэм поднимает на него полноценный щенячий взгляд. Дин почти ждёт, что будущий он вот-вот развалится на части, учитывая, насколько чрезмерной до сих пор была его реакция на каждое крошечное движение Сэма. — Ты же сказал, что развяжешь нас. Ты же не собираешься держать нас здесь вечно, да? Нам нужно выяснить, как вернуться в наше время. Что вообще привело нас сюда и почему… — Мне плевать, почему, — говорит другой он. — Мне плевать, почему ангелы из вашего мира послали вас в будущее, в мой мир. Теперь вы здесь. Я просто должен выяснить остальное, и я выясню, мне просто нужно немного времени. Что-то холодное и пугающее скрутило желудок Дина. У него такое чувство, что другой он не подразумевает его в этом «вы». Теперь ты здесь. Ты, Сэм, теперь здесь. — Нам не плевать. На всё это, — ворчит он. — И мы хотим вернуться. Этим он зарабатывает свирепый взгляд, но никакого ответа. — Ты ведь поможешь нам вернуться, правда? И опять никакого ответа. — Чувак. Ты не можешь держать нас здесь взаперти! — …Посмотрим. Дверь за ним захлопывается, и раздаётся звук крепкого замка, поставленного на место. Дин слишком ошеломлён его явно скрытой тенденцией к драматизму, что на мгновение даже не реагирует. — Он только что?.. — Сэм вздрагивает и замолкает, тоже глядя недоверчиво. — Да. Будущий я ёбаный мудак.