***
Капитан Джек Воробей вышел на палубу. Он был не просто зол, он был разъярён! У него в трюме — Анжелика Тич! И, естественно, он об этом не знает! И компас указывает на неё... Что же происходит? Воробья терзали смутные чувства... Рука всё ещё болела, и он не мог выбросить из головы злых и обидных фраз, которые бросала в его сторону эта дерзкая... Девчонка! Что она о себе возомнила?! Она не имеет права так общаться... С Капитаном Джеком Воробьём! Не имеет!!! Однако в последнем он не был уверен... Что-то в этом разговоре вдруг заставило Джека стерпеть обиду. Нет, не тактичность: к этой нахальной леди такое слово неупотребимо. Но взгляд изумрудно-зелёных глаз... Заставил его на секунду даже почувствовать себя виноватым. Нет, на секунду конечно, но заставил! А ведь Джек Воробей никогда бы не мог такого себе признать... А компас... Почему он указывал на Анжелику? Себя капитан утешить мыслью, что очень хотел убедиться, что... ну... Не убил её. Убийцей не виновной девушки ему не хотелось быть. Мысли капитана прервал Гибс, мелькнувший в поле зрения с бутылкой рома в руках. — Ну и куда мы так торопимся? — сказал капитан, резко схватив старпома за плечо и развернув его на себя. Одного взгляда хватало, что бы понять, что тот пьян. Его ноги тряслись, а лицо было красным и расплывалось в неестественной улыбке, — всё с тобой ясно. Сколько вы там уже бутылок выпили без меня? Я же сказал не напиваться до такого состояния! Я тоже ром люблю, не отрицаю. Но... Не в таких количествах. — А мы там празднуем! — уже взаправду улыбнулся Джошами. — И что за повод? — Джека разбирало любопытство. — У Кевина ж юбилей! Двадцать стукнуло! Вот и выпили за него кружек 20. — Ну, не так уж и плохо. На десять человек по две кружки это немного... — Не, не 20. По 20! — хихикнул старпом и побежал в общую каюту, дальше "праздновать". Джек вздохнул и подошёл к носу корабля. Было уже темно, и звёзды на небе светили ярко, как сверкают драгоценные камни. Джек вытащил из жилетки ключ. Красивая на вид безделушка таила за собой множество тайн и путей, в том числе и путь к заветному желанию: камню надежд... Что же это за камень? Объяснить несложно. Когда-то давно магия была в порядке вещей. В мире было мало людей и много русалок, кракенов, чудовищ и дьяволов. И люди боялись их. Никто из человеческого рода не мог совладать с русалкой, побороть Кракена не могли и тысяча человек, а говорить про морских божеств вообще не стоит: они были непобедимы. И тогда был созван совет всех тех, кто любил моря. И они пленили Калипсо — могущественнейшую из всех морских богинь, в тело человека. И всё, что было ей подвластно, начало умирать. Историю появления таким образом братства пиратов знают все, но немногие знают вторую её часть. Даже в теле женщины богиня повидалась с давним приятелем... Дейви Джонсом. И тот, по её просьбе, разнёс остатки чудищ по всему морю и спрятал их. Лишь одного он оставил в открытую себе, как память о любимой богине. Кракена, утопившего столь много судов... И люди решили найти решение и этой проблеме. И услышали об одном великом творении, которое создали самые древние мастера кораблей: великие люди, которые творили волшебство без магии и науки. Они были детьми моря. Калипсо создала их, когда на земле только появились люди, чтобы море всегда стояло выше суши... Именно они создавали те живые корабли, внутри которых не только дерево. В которых бьётся сердце... Но об этом не знал и сам Джек. Он знал лишь, что эти пятеро человек вместе создали одну необычную штуку... Камень Надежд. Стоит только раз коснуться его и сказать имя одного из мастеров, он укажет путь к исполнению самой невозможной мечты, даже если выполнить такое кажется нереальным. Даже мёртвого воскресить поможет. С помощью этого камешка люди стали уничтожать Магических Существ. И тогда Калипсо забрала у них камень, спрятав его где-то у себя... Именно им и пользовалась Тиа-Дальма, и перед последним своим визитом в страну мёртвых спрятала его на острове в океане и заперла на ключ. Ключ она спрятала на каком-то необычном корабле, который назывался... "Золотой Сокол", что ли... Джек не помнил точно как. Как он попал к Голдвэю, пират тоже не знал. Компас привёл его в город, где был Голдвэй, и там он нечаянно про это узнал... Зачем ему камень, Джек не знал. Помимо Камня в тайнике много золота, но оно и так было у морских разбойников в избытке. Запас не помешает, конечно, но камень всё же поинтереснее. Может, он даст какой-то толчок к новым приключениям... Джек скучал по опасности, риску. А соперничество с Голдвэем и поиски камня давали ему повод снова взяться за старое. Он не собирается на боковую: рано ему, некоторые в этом возрасте только жить начинают. Правда, не в море, а на суше, заводят семью... Но для него другая жизнь важна. "Странная мысль — семья... И чего это я вспомнил?", — Джек обернулся к лестнице в трюм. Но через пару секунд встряхнул головой: "Это всего лишь глупая мысль...", — решил про себя он. И, дабы не разыгрывать своего воображения,направился в общую каюту к команде. Праздновать.***
Ричард Голдвэй сидел в каюте, обустроенной под кабинет. Резной стол стоял у иллюминатора, огромный книжный шкаф с позолоченными узорами был забит картами и бумагами, на полу лежал персидский ковёр. Обитое бархатом кресло было сильно продвинуто к столу, и казалось, мешает хозяину дышать. Ричард что-то оживлённо писал у себя на листке. Постоянно макая ручку в чернила, Голдвэй аккуратно, выводя каждую линию, не сделав ни одной кляксы, записывал кому-то письмо. Он не делал черновиков — не в его стиле было делать работы дважды. Нос был немного искривлён — последствие удара дверью, и до сих пор болел от даже малейшего прикосновения. Но Голдвэй будто забыл об инциденте: в общении о Воробье со своей командой он не проявлял даже признаков злопамятности. Объяснял он это не только своим воспитанием и этикетом, но и тем, что занятие поисками планов мести мешает выполнению планов. — Мне всё равно, живым или мёртвым вы найдете Мистера Воробья (он даже не собирался назвать его пиратским именем: "Вежливость прежде всего, джентльмены!"). Главное для меня — его корабль. Всё, что мне нужно — посетить его судно на 10 минут. Более от почтенного джентльмена мне ничего не нужно! — Говорил он своим приспешникам, улыбаясь. В дверь каюты постучали несколько раз. Судя по громкому звуку, это был Вильям Конрэй. — Войдите! — Голдвэй оторвался от написания и развернулся лицом к двери. Конрэй аккуратно открыл дверь и, войдя и склонив голову в знак приветствия, неплотно прикрыл её. — Мистер Голдвэй, простите, что беспокою, но... Я хотел бы узнать, зачем же мы остались на Тортуге вместо погони за Джеком Воробьём и... Голдвэй встал и подошёл к Вильяму, прикрыв ладонью его рот. — Запомните, мистер Конрэй, мы никогда не сможем догнать "Жемчужину",пока я не получу от неё того, что хочу. Мы можем взять их только хитростью, мистер Конрэй. Только хитростью! — Но... Что же всё-таки мешает нам? — задал вопрос главнокомандующий, когда Ричард немного отошёл назад. — Сердце этого корабля, мистер Голдвэй. Жемчужина — один из пяти живых кораблей... — Голдвэй перешёл на шёпот, разжигая интригу. — Созданных великими мастерами прошлого. Пятью людьми, конце могли то, чего не могут многие из нас... — Ричард замолчал, давая Вильяму обдумать его слова. — Что, простите? — для Вильяма это было чем-то необъяснимым. Живые Корабли? Великие Мастера? — Объясняю попроще, друг. На свете жили пятеро человек: имён их никто точно не знает, но называли их Немой Марией — она не говорила, "Королевой" Анной — та вечно была якобы выше всех, Золотым Орлом — он безмерно умён и любил роскошь. Летучим Голадцем — он,говорят, умел летать под водой, и Чёрным Жемчугом — о нём никто ничего не знал, но его изделия стоили дороже всех богатств мира. Они были братьями и сёстрами — их матерью была сама богиня Калипсо, создавшая их из морских пучин. Однако они считали себя людьми и выглядели, как люди, и никто, даже они сами не знали о своём происхождении. Они умели многое, чего не умели люди. Они творили волшебство без магии, изобретали без науки, и всё в них не поддавалось объяснению. И они первыми из всех людей начали строить корабли. Не лодочки, а корабли, величественные и огромные, на которых смотрели с благоговением. Никто не знает, сколько кораблей подарили они миру, но все они были великолепны. Однако корабли были обыкновенными: возьми любой корабль любого флота, улучши и укрась — и вот лёгкая подделка. Но 5 из них были не такими, как все — их первые работы. До того, как погибли эти люди, они ничем не отличались. Лишь только тем, что на этих кораблях в трюме было по одной вещи от создателей: их знак, их метка на корабле. О названиях кораблей, я думаю, ты уже догадался... — Голдвэй тихо обходил вокруг Вильяма Конрэя, и на последнем слове вопросительно поднял бровь. — Летучий Голландец, Месть Королевы Анны, Немая Мария, Ваш Золотой Орёл и... Чёрная Жемчужина? — до Конрэя начал доходить смысл слов. — Но... Раз вам нужен корабль, то хватит ли вам десятиминутного визита? — Мне не нужен корабль, мистер Конрэй, мне нужно только его сердце. Этот необычный предмет, оставленный на корабле. Когда его владелец умирал, предмет забирал себе одно из качеств. На "Немой Марии"... — Голдвэй подошёл к столу и достал из верхней полки ключ, с которым подошёл к полке шкафа и открыл её. На полке стояли четыре предмета, давно не достовавшиеся и покрывшиеся пылью. — Лежала маленькая музыкальная шкатулка, которую девушка носила с собой когда-то и очень любила. — Ричард снял шкатулочку в форме звёзды с полки и смахнул слой пыли. — На "Летучем Голландце" в ящике лежал большой коралл красного цвета, который когда-то был найден его владельцем и спрятан там до лучших дней. — Коралл тоже оказался лежащим на полке. Внизу он был обит металлом, хотя на вид был прочнее стали. — на "Мести Королевы Анны" — сабля. На "Золотом Орле" — золотой скипетр. — и эти предметы оказались в шкафу Голдвэя. — Что лежит в "Чёрной Жемчужине" я не знаю, однако очень бы хотел получить это. Каждый предмет делал корабль особенным. Марию самой прочной, её борт мог разойтись на тысячи частей, но корабль не тонул. Анну — самой сильной. По мановению сабли корабль мог использовать мощь огня и драться с врагами даже без экипажа. Голландец умел летать на дне, как и его хозяин. Стоило крикнуть "На Дно!" и корабль без вреда для любой команды спускался в глубины океана, заставляя воду расступиться перед ним. Золотой Орёл — самый маневренный. Он может пройти в дюйме от препятствия, не задев его, стоит только тому, кто стоит у штурвала, это представить. А Жемчужина... Она быстрее всех на свете, мистер Конрэй. — со вздохом произнёс капитан "Орла". — Но... Почему же тогда вы не воспользовались, к примеру, саблей, что-бы поймать Воробья? — для Конрэя информации было слишком много, и он старался максимально её переварить. — Потому как эти "сердца" работают только в двух случаях: Если они на своих кораблях или... — Голдвэй замолчал на пару секунд. — Или если они все вместе. Вот мне и нужно сердце "Чёрной Жемчужины". Тогда "Золотой Орёл" станет самым могущественным кораблём. А вы ведь понимаете, что это нам сулит? — Голдвэй закончил свой рассказ и ждал реакции от Конрэя, но тот лишь недоумённо смотрел на капитана. Для него было слишком странным всё, что он рассказал. В его голове не умещалось столь много фактов, что он только лишь тихо кивнул и развернулся, что бы уйти. Когда за главнокомандующим закрылась дверь, Ричард лишь тихо усмехнулся. Да, многим тяжело это понять. Из всех, кому он рассказал, понял только один человек — его верная рыжая шпионка...***
Джек в подвыпившем состоянии вышел из общей каюты. За ним тянулась уже в конец пьяная команда под началом Гиббса. Они вышли на палубу и начали распевать пиратский гимн во всё голоса. Только Джек отошёл чуть в сторону, подозвав к себе Кевина. Тот был юнгой на его корабле, и потому это был его первый день рождения в кругу команды. Воробей подвёл его к носу корабля и показал на бескрайнее, простилающееся во все стороны море. — Это, друг мой, свобода. Она прекрасна и близка, но при этом так не уловима! Смекаешь? — Угу... — всё, что мог выдавить из себя Кевин. И Джек начал проведывать юному пирату о своих былых приключениях... И так они много времени простояли у носа "Чёрной Жемчужины".***
Анжелика уже больше часа с визита Джека сидела на холодном полу. Ужасно хотелось есть, ноги сильно свело и голова отказывалась работать. Волосы от того,что были влажными, замёрзли и теперь были твёрдыми и тяжёлыми. Весь трюм был покрыт полипами и осколками ракушек, которые сильно кололи в нежные ладошки, из некоторых ранок уже текла кровь, но так как ноги не слушались от холода, девушке приходилось опираться на руки. Вдруг по лестнице кто-то начал спускаться. Анжелика, собрав все свои силы, встала. Нельзя ведь показаться Джеку слабой! Она должна быть выше него, сильнее. Ведь скорее всего это он, обнаружил пропажу пистолета. Но в трюм вошёл вовсе не Джек. — по лестнице спускался Джошами Гиббс с тарелкой в руках. Он нёс Анжелике ужин, только что вспомнив о её существовании. На тарелке лежал кусок варёной рыбы, которая осталась после праздничного ужина. Анжелика смотрела на угощение, и у неё потекла слюна. Джошами подходил всё ближе. "Он пьян!!! Это же мой шанс!" Анжелика тихонько отодвинулась от двери поближе к стене. Когда Джошами подошёл ближе, он уже не мог сквозь прутья решётки дотянуться до девушки. — Я не могу сдвинуться с места... Ноги онемели, мистер Гиббс. Не соизволите ли вы, многоуважаемый, поднести мне еду чуть ближе и не заставите леди страдать от голода? - девушка включила все свое обаяние. Она сделала самые милые глаза и страдальческое выражение лица, кокетливо надув губки. Находящийся в похмельи Джошами Гиббс, как она и предполагала, постояв в нерешительности минуты две направился к стене, где висел ключ. Ногой он задел лежавший на полу пистолет, и оружие отлетело прямиком к камере Анжелики. Пока старпом пытался снять ключ, пиратка подползла к решётке и схватила удачно подвернувшееся под руку дуло. Засунув пистоле за ремень, Анжелика вовремя вернулась на прежнее место. Джошами держал в руках старый и ржавый ключик решетки, которая отделала карцер от остальной части трюма. Повернув его в скважине на два оборота и с трудом вынув его, Джошами с силой рванул дверь на себя, и она со скрипом и скрежетом открылась. Он подошёл к Анжелике в потную, и, присев рядом с ней на четвереньки, протянул ей еду. Пиратка не медлила. Она схватила пистолет с пояса и со всей силы шандарахнула его по голове рукоятью. У старпома затуманился взгляд, и он упал, потеряв сознание. Как ни странно, первым делом Анжелика всё же накинулась на угощение. Покончив с ним за пять минут от большой жадности, она вышла из карцера на ватных ногах и прикрыла дверь за собой, провернув ключ. - Посиди тут, мистер Гиббс. Прочувствуй, какого мне было тут торчать! - с этими словами пиратка стала подниматьс по ступенькам, держась рукой за перила. Лестница вела в спальню матросов, где уже громко храпели несколько человек. Поначалу Анжелика сильно испугалась, однако вскоре страх прошёл - матросы были пьяны и спали, словно убитые. Осторожно миновав Рагетти и Джима, она подошла к другой лестнице, ведущей дальше на верх. Сверху на доски лестницы лился свет. Подъём вёл на палубу, точнее на коридор около неё. Анжелика тихо, с опаской стала подниматься по скрипачом ступенькам. С палубы доносилось приглушённой пение и звуки хохота, заглушавщие её шаги. Осторожно взглянув из-за угла, она поднялась в коридор у палубы. Напротив было несколько закрытых дверей, однако из одной приоткрытой лился свет. Анжелика осторожно отступила назад, выглядывая на тонкую полоску света. За дверью была комната, залитая светом небольшой, укреплённой в столе свечки, уже догорающей от долгого пламени. Небрежно застеленная кровать стояла у противоположной от стола стены, прикреплённая к ней гвоздями. Столик был небольшой, весь покрытый какими-то картами и чертежами. Каюта как каюта, казалось бы. Но кое-что привлекло внимание Анжелики — на столе лежал смутно знакомый ей предмет. — Его компас... — Анжелика подошла к столику и, взяв чёрную коробочку, открыла её. Сомнений не было — это был заветный компас Джека Воробья. Анжелика стояла посреди капитанской каюты. Она взглянула на комнату повнимательнее, что-бы найти ещё хоть одно доказательство. И нашла — на кровати валялась любимая Джекова треуголка. Тихо подойдя к кровати, она подняла шляпу и повертела её в руках. Треуголка не выделялась ничем необыкновенным, не то что головной убор её хозяина... Анжелика осторожно надела на себя треуголку. Не зная почему, её одолело благоговение. Всё таки это шляпа величайшего пирата за всю историю! Пиратка открыла шкаф, до того незаметно стоявший в углу. Как и предполагалось, там было зеркало. Треуголка сидела на пиратке отлично, и Анжелика долго крутилась на месте, разглядывая себя. С палубы послышались приближающиеся голоса. Судя по стуку каблуков о палубу, шли двое. И не в трезвом состоянии. Среди говоривших отчётливо слышался голос Воробья. — И тогда, Кевин, я ринулся в разинутую пасть Кракена! А вонь-то, вонь-то какая! — голоса стремительно приближалась. Анжелика стала искать убежище, где спрятаться. Первым, что подвернулось, был шкаф. Закрывшись там, пиратка затаила дыхание. — Возьму-ка я бутылочку, редкую, коллекционную! Подожди здесь, она в шкафу. Анжелику охватила паника. Сейчас её обнаружат, и что же с ней сделают пьяные пираты? Она засунула руку за пояс, но развернуться и достать пистолет не могла — мало места. Она видела сквозь щель в доске, как к ней приближалась красная бандана. А она ещё и в капитанской треуголке! Вот ужас! Капитан остановился в шаге от заветного шкафа. Однако, Что-то прикинув в голове, просто достал бутылку из под стола. "Даже в пьяном состоянии хитёр, подлец, решил сэкономить на матросе", — подумала Анжелика, с облегчением вздохнув. Джек направлялся к двери, и, выйдя, закрыл её за собой. Тогда она вышла из шкафа и, сняв с себя треуголку и положив её на прежнее место, стала вслушиваться в удаляющинся шаги. Когда их стало совсем не слышно, девушка приоткрыла дверь. Она неприятно скрипнула. Анжелика тихонько пробралась к выходу на палубу. Все матросы уже разошлись, и только Джек стоял у штурвала, что-то обсуждая с Кевином. Анжелика вспомнила о том, зачем всё-таки она здесь: убить Воробья и захватить "Жемчужину", пригнать её на Тортугу и, отдав Голдвэю, получить свободу и деньги. Потому она, не раздумывая, достала из-за пояса пистолет и, направив его дуло на Джека Воробья, стала прицеливаться. Она прикрыла один глаз, и, направив выстрел точно в голову капитана, поднесла палец к курку. И она бы на него нажала, если бы не одно маленькое обстоятельство... Кевин сказал нечто забавное, и Джек, улыбнувшись, залился смехом. Он хохотал довольно тихо, но на его лице играло уморительно выражение лица. Он просто хорошо проводил время и ни о чём не думал... Но этот смех... Анжелика невольно для себя подняла уголки губ. Нечто в ней хотелось внимать этому голосу, смеяться вместе с ним. Анжелика упорно держала пистолет направленным на пирата, но никак не могла спустить пулю... "Давай же... У тебя выйдет... ", — пиратка сквозь зубы убеждала себя нажать на курок. Но после минуты бесполезных попыток она всё же опустила пистолет и отошла в сторону, спрятавшись за мачту. Там она расплакалась, не зная причины своих слёз. Для себя же она решила, что причина их — её слабость, и она же причина того, что она не нажала на курок. Она слабая духом, и девушка упрекала себя в этом. Вскоре Кевин с Джеком ушли будить Гиббса, чтобы тот встал на место рулевого. Они ведь не знали, что тот без сознания лежит в карцере. В темноте и по пьяне, они разбудили какого-то из матросов и, решив, что пора бы на боковую, разошлись по каютам: Джек в свою, Кевин в общую. Анжелика вышла из-за мачты и, подойдя к борту корабля, стала смотреть на тихую водную гладь. Ветра почти не было, и в воде виделся её смутные силуэт. Отражение будто бы плакала, как и сама пиратка. Что происходило у неё в голове? Этого даже она сама объяснить не смогла бы... Знала только, что убить несносного капитана она не сможет никогда. Неважно, почему...