Пираты Карибского Моря: Сердце Чёрного Корабля

      Девушка стояла около борта корабля. В голове у неё проносились все те дни, что она прожила с высадки на остров. О боже, сколько всего произошло за это время! Как всё изменилось, как изменилась она сама! Но обо всём по порядку. На острове Анжелика провела 6 дней и несколько часов, и их нельзя было назвать хорошими. Первые два дня она не могла найти даже пресной воды, но после довольно долгих скитаний по джунглям всё же натолкнулась на небольшой ручеек. У этого источника пресной воды она и осталась на несколько дней. Она знала из рассказов Воробья про тайник, однако эта гадкая Элизабет сожгла всё, не пожалев ни единой капельки рома и ни одного ящика провизии. Да и к тому же за столь долгое время еда бы давно испортилась... Так что эти дни Анжелика провела без крошечки во рту. А жара на острове была просто невыносимой. Сидеть в тени деревьев всё время девушка не могла - нужно было высматривать приближающиеся корабли. И в итоге к шестому дню она уже заработала себе добрый солнечный удар. Корабль, показавшийся на горизонте, не был пиратским, однако и не был легальным. Это был корабль контрабандистов, перевозивших какие-то боеприпасы на Остров Погибших Кораблей. И естественно, Анжелику они на борт брать не хотели. Тогда девушка решила схитрить. Корабль остановился на острове для того, чтобы пополнить запасы пресной воды. Команда была довольно большой, и Анжелика решила смешаться с ними. Она пробралась на корабль под покровом ночи, и, спрятавшись в кладовке, стала готовиться к диверсии. Она обрезала волосы и нашла где-то на корабле одежду более-менее ей подходящую. В кладовке она обнаружила ярко-оранжевую краску для корабля. Разбавив её водой, она... Покрасила ею волосы! Яркие каштановые пряди становились огненными рыжими, спадали и распрямлялись. И в итоге — вот он, перед вами, юнга на корабле. От корабля контрабандистов она избавилась быстро. В первом же порту, то есть на Тортуге, она быстро смылась от них и затерялась в толпе. Вот тут-то и началось самое сложное. На Торте было довольно мало мест, куда можно было спрятаться надолго. Там вечно кипела жизнь, вечно всё забито пиратами. А она — личность узнаваемая, даже в таком наряде. А у неё — ни гроша при себе. Тогда, как ни прискорбно, Анжелике пришлось искать работу. На Тортуге работы было полно, однако даже самый бедный человек от неё отказался бы на месте девушки. Но ей пришлось выполнять её, поскольку уплыть из пиратского городка возможности не было. И вот пять минут назад гордая пиратка стала убирать в барах после подвыпивших гостей, за гроши помогать переносить груз, следить за кораблями, стоящими у пристани... Денег хватало едва, а от каждодневной работы всё тело изнывало и болело. К тому же, жилплощадь у неё была не сахар. Это была крохотная комнатушка в порту, сильно напоминавшая кладовку. Там даже развернуться было сложно, не то что жить. Тяжкие, изнурительные дни тянулись друг за другом. Один год, второй, третий, четвёртый... И это бы продолжалось ещё дольше, однако однажды ей пришлось следить за кораблем, расписанным золотом. Очень долго она всматривалась в тончайшие узоры, которые были на судне. Великолепные нити сплетались в прекрасные картины, и Анжелика что-то узнала в них... Такие были и на корабле её отца, Эдварда Тича. И у девушки родился в голове вопрос - чем они связаны, эти узоры... Тайком, пока хозяина корабля не было, она пробралась на его судно. Она долго шарила по углам, выискивая что-то, известное ей одной... То, о чём она читала в древнейших легендах, она искала... Статую золотого орла, один из тех предметов, что искал её отец, прежде чем принялся за источник молодости. Она знала легенду пяти кораблей, но до того, как увидела статую, сомневалась в том, что это - правда. И вот перед ней - сам золотой орёл, корабль, о котором сложилось немало сказок... Анжелика в тот день была в ступоре. Ей подвернулась, несомненно, огромная удача, из которой она могла выручить немало денег и наконец сбежать из злосчастного порта. В конце-концов, после недолгих раздумий, девушка решила... Украсть статую. Она выхватила её из трюма, где она стояла, и, не раздумывая понеслась к выходу. Она поднималась по ступенькам, казавшимся ей бесчисленными, и в конце концов вышла на палубу. Однако там её ждал маленький сюрприз — выйдя на верх, она лицом к лицу столкнулась с Ричардом Голдвэем, хозяином золотого корабля. — Добрый день, мэм. Вы... — Голдвэй взглянул на статуэтку в руках у девушки. — Вы... Я так понимаю, воруете у меня? — Ричард ухмыльнулся. — Я... Я... Ну, да... — Анжелика заикалась, ожидая от Голдвэя любого жестокого вердикта. — В таком случае, похвальный выбор, мэм. Мало кто бы догадался украсть это, имея под ногами полный трюм золота. Вы ведь знаете цену этой вещи, не так ли? — Да, я знаю, но... Знаете ли вы, сэр? — Да, конечно. И кстати, я не представился. Как неловко с моей стороны! Мэм, меня зовут Граф Голдвэй, Ричард Голдвэй. И могу ли я задать вам вопрос — как зовут вас, миледи? — Я... Зачем вам это знать? — осмелев, девушка начала язвить. — отправить в тюрьму меня можно, даже не зная имени! Или же вы желаете другого развития событий? В таком случае я могу просто уйти со статуей, не так ли? — Нет, дорогая. Я ведь не отдам вам сердце моего корабля! Однако, я мог бы предложить вам свободу в замен на услугу... — Работа? Как видите, это для меня раз плюнуть, — девушка посмотрела в глаза Ричарду. Из-за долгого опыта с Джеком она знала, когда ей лгут. Она взглянула Ричарду в самую душу... И, что удивительно, он... Не лгал. — В таком случае, мисс, попрошу представиться. Мне нужен на корабле кто-то, понимающий мои планы и знания. А вы ведь уже предугадали их, мэм? Анжелика задумалась. Назвать имя? Зачем? И как это обернётся ей? И вообще, он видит её впервые, а так учтив, и уже собирается посвятить её в свои замыслы... — Анжелика... Анжелика... — она думала, какую фамилию назвать, что бы джентльмен не догадался, что она — дочь пирата... И решила сделать проще — перевернуть фамилию... — Чит. Анжелика Чит. — Хм... — хмыкнул Граф. — Один мой друг тоже имел такую фамилию... Во всяком случае при первой встрече. Потом же я узнал его настоящую фамилию... Да, Эдвард Тич был человек скрытный... Когда первый раз его увидел, он вёл себя та же, как вы, мисс Чит. — Эдвард Тич?! — у Анжелики перехватило дыхание. — Вы... Вы его знали? — Да, а что? Повторюсь — вы всё больше мне его напоминаете... — Голдвэй говорил спокойно и легко скрывал, что с первого взгляда узнал Анжелику. Он знал её ещё до того, как она узнала, чья она дочь... Да, Голдвэй всегда знал многое... Он умел мыслить и совмещать. И этим он отличался от всех, кого Анжелика знала. — Ну.... Раз он был вам другом... — девушка колебалась. Сказать ли ей правду? — Эдвард Тич... Он... — У девушки перехватило дыхание. Только бы не ляпнуть глупость... — мой отец. На лице Голдвэя мелькнула маленькая толика удивлённое улыбки, отыгранной им на "ура". — Что ж, тогда неудивительно! Добро пожаловать на борт "Золотого Орла", мисс Тич! Вы так похожи на отца... Лишь цвет волос так выделяется... — Они крашеные! — ляпнула девушка. Анжелика так и оставила себе огненный цвет. — Но я могу смыть! — поспешно поправилась она. — Не стоит, миледи. Уж с цветом вы угадали! — Ричард Голдвэй улыбнулся и подал ей руку. У Графа было на уме тогда одно — на корабле появится умный человек, да ещё и дочь его друга... Тот, кто поможет ему в его грандиозном плане, и кому он, соответственно, отплатит по счетам. И вместе с ним пиратка поднялась на борт. Она два года плавала на корабле Голдвэя. Он обходился с ней почтительно , даже по доброму... Он отправлял её на некоторые задания, которые не успевал сделать сам. Она не получала денег, но кров корабля и питание получала регулярно. К тому же, она любила море, любила больше всего на свете... А Голдвэй подарил ей море. И не отбирал. Она была благодарна этому человеку и обязана ему... Обязана жизнью... С каждым днём она доверялась этому человеку всё больше и больше, и вскоре рассказала ему почти всё. И Голдвэй никому не говорил ничего, никто из команды не знал секретов девушки. Он был просто хорошим человеком, вежливым и адекватным. Но однажды Голдвэй пришёл к ней с неожиданным заданием. Её задачей было пробраться на корабль, забрать оттуда одну вещь... Для девушки было не впервой — она уже забрала шкатулку с Немой Марии и коралл с Голландца (кто знает, как Ричард находил великие корабли...). Она не стала брать на себя работу по изъятию сабли — ей больно было ступать на борт отцовского судна. И вот, она начала догадываться, куда же её пошлют... — Нет, мистер Голдвэй, нет и нет! Играть перед Воробышком на его кораблике я не собираюсь! — девушка сидела с сердитыми глазами. — Нет, нет! Вам не придётся играть на этот раз. У вас теперь только одна задача на "Чёрной Жемчужине" — найти и достать её сердце. А с мистером Воробьём... Можете его убить, дорогая. В глазах девушки тогда загорелся нездоровый огонёк мести. Шесть лет, шесть лет! Шесть лет она ждала этой возможности. И стоило Голдвэю сказать это заветное слово "можно", она тут же взялась за дело. Вот так они и разработали план "несчастной пленницы", путём которого она и попала на злополучный корабль... И вот она теперь стоит у борта корабля и плачет. Плачет потому, что она не может убить того, кого ненавидит. И ей не мешают обстоятельства, нет... Ей мешает она сама... Нахлынуло странное чувство.... Будто она и не ненавидит его вовсе. Она... Просто посмотрела на него, просто послушала его смех... И с каждой секундой она всё меньше хотела его прикончить. И вот сейчас она понимала, что больше ей не хочется этого вообще.... Она его.... Она его простила. Но ведь Анжелика Тич не умеет прощать... Так она простояла ещё минут двадцать, ожидая, когда высохнут слёзы. Она смотрела в мутную воду, на волосы медленно капал мелкий дождь. Тяжёлые вздохи сопровождали всхлипы, лицо девушки раскраснелось. Но вот она более-менее успокоилась и, взглянув на морские волны, бьющиеся о борт в последний раз, развернувшись на каблуках, закрыла глаза и сделала шаг вперёд. И столкнулась нос к носу... С капитаном "Жемчужины". Оба они громко вскрикнули и отъехали назад. Однако Джеку не повезло — за ним оказалась мачта. Потому он, ударившись о неё, стал потирать ушибленный затылок. Это и дало Анжелике фору. Она быстро, не колебаясь, достала родимый пистолет. — Не двигайся, убью! — она наставила пистолет на Джека, но её рука сильно дрожала после длительных слёз. — Не убьёшь. Сама же сказала! — Воробей говорил на удивление спокойного и начал двигаться в сторону. — Ты говорила вслух, не замечаешь? От злости на подслушавшего её капитана Анжелика стала уверенней. Она перестала трястись и сдвинула дуло пистолета в сторону лица Воробья. — В таком случае, что же ты услышал, мистер Джексон Эдвард Тиг? Капитан опешил. Его так не называли уже лет двадцать... — Для тебя я так не зовусь... — он был в растерянности. — Хорошо. Тогда что же ты подслушал, Джекки? — Анжелика нагло узмыльнулась, но в глазах просматривался страх. Если она проговорила вслух всё, то сейчас она раскрылась. И, скорее всего, её ждёт прогулка по доске. — Ещё лучше! — воскликнул капитан, но от наставленного пистолета он всё же отступил назад, — я стою тут минут сорок. Ты стояла у борта корабля, а потом как закричишь: "Я не смогу его убить!" — и как разрыдаешься! А я тут стою, просто СТОЮ! И далее пошло-поехало... Анжелика облегчённо выдохнула и опустила пистолет. Значит, тайну о Голдвэе она всё же сохранила в себе. — В таком случае, мне идти в карцер? — девушка сильно устала за ночь и у неё не было сил противостоять капитану. Конечно, в карцер она не пойдёт, но сделать вид, конечно, стоит. Но ответ Джека её сильно удивил. — Нет уж, мадам, нет уж. Я утром первым делом пришёл в трюм, чтобы принести вам, мадемуазель — он противно коверкал слова, растягивая гласные — знаете, что я там обнаружил? Матерящегося на чём свет стоит старпома! Видно, ночка выдалась не сладкая! — Джек улыбнулся, — а ты хитра. Умудрилась с ним совладать. Потому вас я отведу под замок, но не туда. Такой ночки даже врагу не пожелаешь... — Он взглянул на девушку с сожалением и какой-то виной. Неужели он мог сожалеть, что оставил её в карцере? Нет, это, похоже, ей показалось... — И где же я буду проживать? — она боялась, что Джек предложит каюту. Она ведь не сможет показать, что ей в карцере слабо... — Небольшая комнатка для Юнг. Недалеко от общей каюты и палубы. Ну и... От моей каюты... — увидев выражение лица девушки, он осёкся, — чтобы я мог за тобой следить, — быстро исправился он. Девушка вздохнула. Ладно, каюта Юнг тоже не сахар, так что слабостью это не назовёшь. Хотя всё лучше, чем тот трюм. Она повернулась и пошла в сторону лестницы. Джек пошёл за ней, след в след. Капельки, взлетевшие из под сапог, капали по лужам и сливались с общим гомоном дождя. Шли они тихо, не пророняя ни звука. Каждый ждал, что заговорит другой. Анжелика ждала, когда же Джек решит отобрать у неё пистолет, а сам капитан ждал того, что девушка начнёт расспрашивать про каюту или про что-то ещё. Но тишина продолжалась... —А каштановый тебе больше идёт! — Джек не выдержал первым и решил ляпнуть первое пришедшее на ум. Хотя, как он потом заметил, он не соврал. — Хм... А мне и такой нравится, — Анжелика усмехнулась. Но себе ей тяжело было признаться, что он в какой-то мере прав. Эх, снова всё вернулось к её внешности. Со стороны кают, пошатываясь на ходу, вышел Гиббс. Метнув колкий взгляд на девушку, он отвернулся и пошёл прочь, красный и надутый, словно воздушный шарик, и с просто огромной шишкой на голове. Он пошёл в сторону штурвала. Джек, посмотрев на старпома, широко улыбнулся. И, наклонившись к Анжелике, шепнул ей на ухо: — Морской ёж с ушами по имени Джошами! — Анжелика прыснула. И хотя она быстро вернула маску серьёзности, Джек заметил её усмешку. И на душе пирата вдруг стало немножко легче. Однако смешок услышал и Гиббс. Он повернулся к девушке и, выставив вперёд кулак, погрозил ей пальцем. Но выглядел настолько смешно, что Анжелика задержала дыхание, что бы не засмеяться в голос. Стоило старпому отойти на приличное расстояние, она дала волю эмоциям и начала заливисто хохотать. За ней подхватил и капитан. Так они и стояли, громко смеясь, надрывая животы и придумывая Гиббсу всё новые прозвища. А на сердце у Анжелики становилось всё больнее от того, как красиво вместе звучали их голоса... И как жестоко придётся отплатить за такие секунды...

***

Анжелика сидела на мягкой кровати. Джек вроде как собирался отвести её в каюту для юнги, однако эта на таковую была непохожа. Уютно обставленная и с большим иллюминатором, выходящим на огромное, бесконечное лазурное море. Кровать, небольшая полочка с плоским верхом, напоминающим столик, и мелкий шкаф. — всё, что только и нужно. Каюта была на уровне палубы, так что было довольно-таки тепло. Постоянно приходил Гиббс и приносил еду, однако больше он с девушкой не разговаривал. Не удивительно — кроме того, что она заставила его провести ночь в трюме, так ещё и прозвище прилепила — Морской Ёж с ушами. Хотя это идея Джека, Анжелика первой назвала его так вслух. Плавала она так уже третий день, и с Джеком они почти не общались. Вчера заходили в какой-то порт, и с того времени Джек ходил угрюмый. Ей не хотелось его прощать, и она всячески препятствовала разговорам с ним. Хотя сама себе она иногда признавалась — что-то есть в этом капитане... Необычного, скажем так. Он совсем не похож ни на кого. Он никогда не унывать. И ей тяжело было смотреть на него тогда, когда он чем-то обеспокоен. Сейчас у Девушки на уме больше крутился другой вопрос — что делать с Голдвэем. Надо как-то исполнить его просьбу и добыть сердце этого треклятого корабля... Однако у девушки в голове не было ни малейшего понятия о том, что это и где его искать. Потому всё, что пока приходило на ум — спросить Джека. А этого она боялась сильнее всего. Потому она просто бродила днями по кораблю в поисках чего-то необычного. Но всё, что ей попадалось, было просто обычными вещами на корабле. Всё, что отличалось от других — были просто необычные вещи матросов. У кого старая сабля, у кого — маленький портрет самого себя, у кого — не рабочий пистолет. И потому в тот день девушка сидела, сложив руки на коленях, и готовилась расспросить капитана о сердце его корабля. Она готовила красивую речь, и такую, что бы не выдать свою преданность Голдвэю. Хотя в последней она была не совсем уверена. И вот она наконец встала и направилась к выходу, с каждым шагом снова и снова повторяя придуманные ею фразы. Она шла медленно, боясь забыть какое-то слово. Но вот, встав у дверей и глубоко вздохнув, девушка взялась за ручку и толкнула дверь от себя... Тут и началась длинная вереница невезения. Как оказалось, за дверью стоял... — Ай ай ай! — Гиббс, ударенный дверью по лицу, отлетел к стене, а сверху на него свалилась тарелка с ухой, перевернувшись в полёте. Анжелика подошла к бедолаге, и хотела было извиниться, как Гиббс раскраснелся и, потирая ушибленной лоб, встал и направился к ей, выставив кулак. Тут уж девушка дала дёру. Она рванулась на палубу со скоростью ветра и, не глядя под ноги, понеслась вперёд. Но, увы, она споткнулась об зазубрину на палубе и, пролетев вперёд носом, врезалась в Рагетти. У того вылетел уставной глаз, и, покатившись по палубе, угодил под ноги Кевина. Кевин же нёс бочку пора, переносят её в трюме с открытого места. Он рухнул, и бочка покатилась прямо на Гиббса, сбив его с ног снова. Она продолжала ехать, и вскоре половина всех тех, кто стоял на корабле, попадали навзничь. А бочка направлялась прямо к капитанской каюте. И вдруг, резко открыв дверь, из каюты вышел Джек. Бочка летела прямо на него с бешеной скоростью. И Анжелика с замиранием сердца следила за происходящим... Бочка с грохотом приближалась. До Джека ей оставалось около метра, как вдруг капитан вытянул из-за пояса пистолет и... Просто прострелил её. Ударная сила пули заставила бочку отлететь чуть в сторону и приостановиться. Из отверстия полился ром. Джек увидел валяющуюся рядом кружку, которую Гиббс нёс Анжелике и уронил. Он подставил кружку к отверстию, и уже через тридцать секунд, поставив ногу на бочку, хлебнул из кружки добрый глоток и, с удивлением уставившись на этот переполох, крикнул: — Ну и кто мне за это ответит? — Да, картинка была что надо! Рассыпанная еда и разлитый ром, валяющиеся на палубе матросы, Гиббс с вырастающей шишкой во лбу. Ещё и глаз Рагетти предательски выкатился к ногам капитана. Всё матросы разом выставили пальцы и направили их на притаившуюся в углу Анжелику. Почему-то Джек не удивился, что это она — виновница сего торжества. Он подошёл к ней и, протянув руку, махнул головой в сторону своей каюты. О, нет, этот жест был ей особо знаком. Он собирался поговорить... А разговор с Джексоном Эдвардом Тигом никогда не заканчивается хорошо. Джек повёл её в сторону каюты. Он запустил её туда первой,и, прикрыв за собой дверь, вошёл следом. Анжелика сковано встала посреди комнаты, ожидая вердикта капитана. Но Джек молчал. Этой уловкой он пользовался за редким исключением. Она должна заговорить первой. Тогда только он поймёт, чего от неё ожидать. И Анжелика начала. — Я не специально! Я шла к тебе, мне нужно было кое-что спросить, а там Гиббс, а потом Рагетти, и ещё этот Кевин... И потом бочка. А я не хотела! Это всё они! — Анжелика переходила на крик. Ей было немного страшно. Джек обычно весёлый и... Сравнительно добрый. Но сейчас он был задумчивым и печальным. Хотелось его расспросить, что же такое случилось... — И о чём же ты хотела поговорить? — капитан слегка приподнял голову. В глазах его читальный некоторое любопытство, но что-то внутри затмевало его. — Ни о чём, Джек. Ни о чём... Но... О чём сейчас думаешь ты? Я ведь вижу, у тебя, "великого" — она показала кавычки двумя пальцами — капитана на душе не спокойно. Джек Воробей приподняла бровь. Да, действительно, догадливая же эта девчонка... На глазах у пирата была туманная дымка, и он смотрел опустошённо и печально. Однако, тяжело вздохнув, посмотрел Анжелике в глаза. — Да, ты права, кое-что произошло. Ричард Голдвэй остался на Тортуге. И, понятное дело, вскоре весь порт слышал о его присутствии. И о его планах тоже. Он искал меня, и... — Джек замялся. Ему было, очевидно, тяжело говорить. Но он всё же продолжил. — Мой отец захотел узнать побольше. Он отправился к Голдвэю. На корабль. Хозяина не было, был только его главный помощник Конрэй. Мой отец уже собирался уходить, ничего не отыскав, когда Конрэй заметил его. И Конрэй... — Джек остановился. Анжелике было страшно слушать дальше — она примерно знала, что будет... — И Конрэй... Он убил его. Пристрелил на месте... Джек грустно уставился в пол, сняв треуголку. — Это тебе рассказали вчера в порту, не так ли? — Анжелика говорила заикаясь и останавливаясь. Почему-то тяжкий груз вины она несла на себе. Ведь это она попросила у Голдвэя разрешения убить Джека. И вместе с ней это разрешение получил и Конрэй... Значит, теперь она тоже в какой-то степени виновата в смерти отца Воробья... И её сильно сжимало изнутри. Пусть они теперь и квиты, такой мести она делать не собиралась... — Да, вчера в порту. А почему тебя так интересует? — Джек улыбнулся. Анжелика подошла к нему поближе. Ей хотелось... Утешить его, что ли... Но она не знала, как... И потому она просто подошла к нему и похлопала по плечу. — Мне... Очень жаль. И... Прости за сегодняшний переполох... Девушка вышла и прикрыла за собой дверь, вошла в свою каюту напротив. Она села на кровать и открыла иллюминатор. Она дышала морским воздухом и, слушая крики чаек, думала о том, как же они с Джеком всё-таки похожи... Почему же их так многое объединяет? И почему они ругаются всё время, хотя могли бы спокойно бороздить моря на "Жемчужине"... Так она сидела, а море колыхало корабль из стороны в сторону. Солнце нещадно палило, а яркие лучи озаряли каюту через иллюминатор. Боль в сердце колыхалась вместе с морем, и вскоре и Джек, и Анжелика понемногу пришли в себя. У Джека же появилось странное чувство... Будто Анжелика действительно хотела его подбодрить. И теперь он хотел подойти к ней и... Сказать "Спасибо", быть может... И он встал и, собираясь с мыслями, остановился у двери. Анжелика же тем временем подошла к иллюминатор вплотную и высунулась из него чуть ли не на половину. Лёгкий бриз развивал её волосы, с которых уже смылась часть краски, потому концы ещё оставались рыжеватыми, а у основания волосы приобрели старый цвет. Она наслаждалась морем, море убаюкивало её в прекрасном танце волн... Джек вздохнул и открыл дверь своей каюты. Он прошёл несколько шагов к покоя Анжелики, и, подумав, решил не стучаться и сразу распахнул дверь... — Анжелика... И это стало роковой ошибкой. Испуганная открытой дверью, Анжелика пошатнулась и, от удара очередной волны о борт, вдруг... Упала через иллюминатор в воду.