Обособленное Сопротивление // A Detached Resistance

      [Т/И] уже практически жалела, что спросила Лайта, как он делает свою грязную работу, потому что шинигами пристрастился к полётам в её комнате, когда она пыталась работать.       Её брат дождался, пока они уйдут из кафе и попадут в более уединённую обстановку, а затем открыл потайное отделение в своих часах (она сомневалась, что о нём знал даже их отец), давая ей коснуться бумажки, спрятанной внутри. Она повиновалась с понятным сомнением в его вменяемости, но все мысли вылетели из головы, стоило ей взглянуть на фигуру, парящую в нескольких дюймах от её лица.       С трудом сдержав крик, она представилась, запинаясь (и выглядя при этом не самым лучшим образом), и шинигами сделал то же самое — назвался Рюком, временным соседом Лайта.       Ситуация с "Тетрадью Смерти" показалась ей слишком сложной, чтобы вникнуть, даже после того, как она увидела предмет в действии. Понадобилось какое-то время, чтобы девушка осознала, что у младшего брата, живущего прямо у неё под носом, была теперь сила убить её, и для этого ему нужно было лишь подождать сорок секунд перед тем, как выдохнется её сердце.       Перспектива была пугающей, но Лайт уверял, что не прибегнет к использованию против неё Тетради, если она его не предаст. Это само по себе заставляло тревожиться, что молодой человек, носящий личину Лайта, лишь притворялся её братом. Может, где-то глубоко внутри он оставался собой, был верен своим принципам, но юноша, так легко угрожающий её убить — это Кира.       Тем не менее, уверенная в том, что ни за что не выдаст своего брата, девушка могла жить спокойно, безо всяких вмешательств сверхъестественной Тетради.       "Или не спокойно", — думала [Т/И], мимолётом раздражённо косясь на Рюка, выпрашивающего яблок.       Всё было куда хуже, когда она не могла ответить из-за шестидесяти четырёх камер, установленных в комнате, но даже сейчас Рюк взялся вывести её из себя, пока она пыталась сконцентрироваться на задании.       Надеясь, что раздражение не закончится экраном ноутбука, разбитым ногой, она, щурясь, просмотрела отчёт, который нужно было распечатать. Расследовать дела было интересно, работать после этого с бумагами — не очень.       Наконец, поддавшись привычке прокрастинировать, она закрыла ноутбук и, потягиваясь, слезла с кровати. Взглянув на часы, девушка поняла, что Лайт скоро закончит с вводной лекцией для первокурсников, и подумала, что может пойти увидеться с ним, раз уж ей было нечем заняться.       Небрежно причесавшись, натянув тонкий, кремового цвета свитер и захватив бумажник, она обулась и вышла за дверь, быстро попрощавшись с матерью. Зима заметно отступила, оставила от себя холодные ветра, пока признаки весны становились всё отчётливее, и [Т/И] с удовольствием ощущала на коже солнечное тепло.       Её наставник, Аарон "Хотч" Хотчнер, отправил её домой восстановиться после особо неприятной ситуации с заложниками, в которую она умудрилась ввязаться. Он вообще-то не упоминал терапию, но явно хотел, чтобы она показалась психиатру, поэтому через неделю после прибытия она так и поступила.       Как и ожидалось, ей диагностировали лёгкую форму посттравматического стрессового расстройства. Хотч не собирался возвращать девушку на работу, пока она не оставит негативный опыт позади, но прошло уже три месяца, и [Т/И] волновалась, что, несмотря на его заверения, рисковала потерять должность.       Спорить с ним, столь настойчивым, она всё же не могла, так что решила побыть дома дольше, чем собиралась, позволив Хотчу держать её в курсе последних дел, чтобы во время физического отсутствия всё равно делать свой вклад и предлагать дальнейшие действия. Видимо, такой была система. Он сообщал ей новости, и, формально, получалось, что девушка работает, к тому же, так она не всегда умирала со скуки. Это считалось за консультацию или техническую помощь.       Не то чтобы быть преследуемой шинигами не было, в какой-то степени, занятно.       Лайт уже отмечал, как, несмотря на изначальную связь Рюка с ним, тот предпочитал при первой возможности околачиваться рядом с ней. Когда она спрашивала об этом, он лишь посмеивался и странно глазел на пустое место над её головой.       Позже ей стало известно о глазах шинигами, значит, что-то крылось либо в её имени, либо в дате смерти, но с Рюком они об этом не говорили, ведь он всё равно не ответил бы прямо.       — Куда мы? — осведомился он теперь, следуя за девушкой к станции метро.       — То-О, — пробормотала она так, чтобы не услышали окружающие их люди, торопящиеся по своим делам. Ей тоже хотелось чаще бывать на улице. Мама обеспокоенно смотрела на неё каждый раз, оставаясь в комнате наедине, и, как бы сильно [Т/И] её не любила, это начинало надоедать.       А ещё для Лайта, сегодня произносящего речь, это был особенный день. Его идеальный результат на экзамене её не удивил: пусть он добился его не только своим интеллектом, но и немалым трудом, однако [Т/И] знала его стремление всегда справляться лучше других, безоговорочно соответствовать ожиданиям.       Хотя девушка никогда не прикладывала так много усилий, она неимоверно гордилась его достижениями. Разве что кроме становления самым таинственным убийцей в мире — и без этого бы прожила.       Единственным способом помочь Лайту без её непосредственного участия было создание для него образа нормального подростка, вместо более подозрительного прирождённого гения. Камеры в доме надолго не задержались, а Лайта так и не арестовали. Получается, наблюдатели не нашли ничего инкриминирующего в парне, лопающем чипсы, в которых был спрятан мини-телевизор, купленный ими двумя по пути домой из кафе.       [Т/И] не соврала Лайту в том, что ей не было дела до действий и миссии Киры. Этически, сам факт бессовестных массовых убийств был неправильным, но то, как он выбирал для них исключительно преступников, смягчало значение слова "убийства". При этом, разумеется, не учитывались смерти тех, кому не посчастливилось встать у парня на пути — этому она противилась гораздо более открыто — однако, в целом, останавливать она его не собиралась, пока он не пытался истребить их семью или лезть на рожон.       Скрытие и защита преступника по сути своей были преступлением и могли запросто лишить её работы, но ведь не могла она бросить младшего братика на растерзание волкам лишь из-за его ребяческого чёрно-белого видения мира и идиотских моральных принципов. Если его поймают, то за свои деяния он, вероятно, получит смертный приговор, и девушка сделает всё, что в её силах, чтобы это предотвратить.       Кажется, за то время, пока она добиралась до нужной станции и шла оттуда к университету, церемония уже закончилась, и студенты потихоньку расходились. Догадываясь, что Лайт был среди них, она осторожно стала пробираться сквозь толпу, рассеянно выискивая брата и едва не врезаясь в других людей.       — Ой, простите, — бросила [Т/И], резко затормозив, чтобы не влететь в чью-то белую кофту, и неловко подняв глаза на то, что — она могла поклясться — больше всего походило на гибрида человека и панды.        Тот по-совиному мигнул, изучая её взглядом, перед тем, как осознал её слова:       — Ничего, — кивнув, он шагнул прочь и направился, к её изумлению, к поджидающему его лимузину.       Помотав головой, она повернулась и хотела продолжить поиски Лайта, но, похоже, её нашли раньше, чем она — его. Рука схватила её за запястье и потянула мимо бесновавшихся студентов, в сторону, где девушка в конце концов увидела, что её похитителем был не кто иной, как тот, кого она и искала.       — В чём дело? — спросила она, как только заметила его тревогу.       — Я только что встретил парня, сказавшего, что он — L, — поведал Лайт, вновь заставив её удивиться. — Значит, они вышли на меня? С хрена ли он это сделал?       Она наблюдала, как он раздражённо запускает пальцы в волосы, хмуря брови и отчаянно размышляя над ситуацией, и вдруг её осенило:       — В расследовании, должно быть, застой, — произнесла она, и Лайт замер, не веря, что его такая мысль не посетила.       — Да он тогда наверняка даже не настоящий L, — выдохнул её брат, легко усмехнувшись, — а простая уловка, чтобы спровоцировать меня и заставить ляпнуть лишнее.       Согласно кивнув, она утешающе похлопала его по плечу.       — Не стоит так много волноваться, Отоуто. Это затрудняет рациональное мышление и выливается в импульсивные действия, — заявила [Т/И] почти с упрёком.       — Кстати, а ты что здесь делаешь? — поинтересовался Лайт, когда оба выдвинулись в обратную дорогу.       — О, ну, дома становилось скучно, вот и решила зайти, посмотреть, как прошла ваша небольшая церемония. Я так понимаю, она оказалась не такой тоскливой, как ты думал? — в конце она шутливо ухмыльнулась, а Лайт сердито вздохнул и попросил воздержаться от напоминаний.       — Не я один произносил речь, между прочим, — рассказал он. — Был ещё один студент с идеальным результатом — тот, назвавшийся L.       Она не озвучила своего любопытства насчёт того, каким вышел их диалог, вместо этого сменив тему на внешность предполагаемого детектива:       — Он был с кругами вокруг глаз? В белой кофте, выцветших джинсах и старых ботинках? — спрашивала девушка просто из желания описать встреченного юношу. Она не ожидала, что окажется права.       — Как ты узнала? — скептично спросил Лайт, и она моргнула, озадаченная тем, как попала пальцем в небо.       — Я в него там практически врезалась, — призналась она. — Чуть не получила копну чёрных волос в лицо и чудесный вид на его сгорбленную спину до того, как он залез в свой дурацкий лимузин.       Её брат не ответил, глубоко задумавшись.       — Этим можно воспользоваться, — тихо понял он. [Т/И] вздохнула от его вновь пробуждающейся одержимости убийствами. — Если я смогу втереться ему в доверие и узнать его настоящее имя, то избавлюсь от единственного препятствия на своём пути.       За этим заявлением последовал приступ хриплого смеха. [Т/И] сохраняла молчание, глядя, как очередная частичка Лайта, с которым она выросла, ускользала, мало-помалу заменяя его Кирой.       С недостатком улик и её братом в качестве главного подозреваемого, ей думалось, что для L имело смысл поступить так же, как планировал сейчас Лайт. Они оба разыграют старый и, скорее всего, неудачный трюк с притворной дружбой, получением доверия и в конечном счёте необходимой информации. Лично [Т/И] не казалось, что он сработает, но она позволит им провернуть это, наблюдая со стороны.       Мир мог полыхать, и ей не было бы дела до тех пор, пока не обжигались те, кто ей дорог, а у неё было место в переднем ряду с большим ведром попкорна.       Но, разумеется, с тем, насколько её семья была вовлечена в дело, она не избежала бы ожогов, и Соитиро Ягами почувствует языки пламени первым, когда стресс станет невыносимым.       Получив звонок от матери, [Т/И] подумала, что её сердце отказало вместе с папиным. Конечно, она спокойно покинула офис терапевта по уважительной причине, но, оказавшись снаружи и поймав такси до больницы, впала в неистовство. Она не могла избавиться от ужасной мысли, что, возможно, за сердечный приступ был ответственен Лайт, и, как бы она не доказывала себе обратное, ей не удавалось прогнать из головы сомнения.       Между поездкой на такси и входом в палату отца девушка как-то выпала из реальности и поняла, где находится, лишь после того, как рывком открыла дверь и увидела Саю и её мать, сидящих у его койки.       — Папа, — выдохнула она, пройдя к нему, чтобы присесть рядом и аккуратно обнять.       Безмолвно погладив её волосы, Соитиро поцеловал её в лоб, убеждая, что был всё ещё жив и здоров.       — Со мной всё будет хорошо, [Т/И], — та отстранилась, нахмурившись.       — Это ведь из-за стресса, верно? — удостоверилась девушка. — Не... Чего-то ещё?       Соитиро робко улыбнулся, кивая, насколько ему позволяло его состояние.       — Полагаю, я немного заработался, — он вздохнул под её быстрым осуждающим взглядом.       Заметив отсутствие Лайта, [Т/И] посмотрела на маму, чуть напряжённая:       — Где Лайт?       Ей объяснили, что он был оповещён и уже ехал, и она понимающе кивнула.       — Никогда не видела, чтобы ты так волновалась, [Т/И], — заметила Саю, устало улыбаясь. Та протянула руку и потрепала её волосы.       — Ага, я же не ожидала, что во время моего визита буду так пугаться, — мягко согласилась девушка. Мозг нашёл повод напомнить ей про инцидент, ставший изначальной причиной ПТСР, и она нервно сглотнула, ощущая призрачное дуло пистолета, приставленное к виску. Рассеянно касаясь головы пальцами, она снова повернулась к отцу, с печалью следящему за ней.       Она рассказывала ему, что произошло кое-что, побудившее её наставника ненадолго отправить её домой, но, несмотря на давление отца, не вдавалась в подробности. Ей попросту не хотелось постоянно возвращаться к пережитому опыту, или чтобы родственники относились к ней, как к больной.       Сатико уже стала осторожнее с ней, после того, как пару раз проснулась посреди ночи от [Т/И], плачущей или кричащей из-за кошмаров.       Её размышления были прерваны вновь открывшейся дверью, за которой показались измотанный Лайт и, за его спиной, равнодушный на вид человек, известный ей как L.       Подняв брови в смятении от компании брата, [Т/И] проследила, как Сатико встала, чтобы поприветствовать его и после покинуть комнату вместе с Саю. Девушку не просили выйти, так что она осталась на месте, когда двое юношей заняли освободившиеся стулья.       — Лайт, — проговорил их отец. Его взор скользнул по незнакомцу, теряя нежность. — Не ожидал увидеть и тебя здесь, Рюдзаки.       — Вы — исключительно важный член следственной группы, мистер Ягами. Я должен был осведомиться о вашем здоровье, — отозвался тот, и [Т/И] предположила, что, используя прозвище "Рюдзаки", он скрывал свою личность.       Глаза Соитиро остановились на ней, молча наблюдающей за остальными, и, если бы он мог, то подскочил бы от изумления, поскольку успел забыть о её присутствии.       — А, Рюдзаки, это моя старшая дочь — [Т/И], — представил он её. — [Т/И], мы с Рюдзаки расследуем дело Киры.       — Ты участвуешь в расследовании? — спросила она, склонив голову и отметив довольную улыбку на лице L. — Но я определённо видела тебя сегодня в университете То-О.       Младший брат одарил её пронизывающим взглядом, на который она ответила слабой ухмылкой.       — Значит, оставлю вас втроём, — поднявшись, выдохнула она, и, держась на достаточном расстоянии от Рюдзаки, побрела к выходу, пока тот не попросил её задержаться, заставив встать на месте.       Обернувшись в замешательстве, [Т/И] недоуменно посмотрела на него, но он лишь жестом предложил ей сесть обратно, и, пусть и с неохотой, она послушалась, обмениваясь быстрыми взглядами с Лайтом, пожавшим плечами.       — Так врачи сказали, что стресс был единственной причиной? — спросил последний, наклоняясь вперёд. Язык его тела был напряжённым, но [Т/И] не могла понять, было ли это из-за затруднительного положения отца или простого нахождения рядом со своим главным оппонентом.       — Да, — Соитиро кивнул. — Честно говоря, когда мне стало плохо, я подумал, что это Кира, но я буду в норме. Я, похоже, переусердствовал в последнее время.       — Это точно, — подал голос Рюдзаки. — К вашему стрессу добавилось ещё и то, что Лайт — подозреваемый в данном расследовании.       От такого открытия парень встрепенулся, пока [Т/И], неловко закашлявшись, подавила чувство отрешённости, пришедшее с очевидностью того, что в разговоре она была не нужна.       — Ты что, и правда говорил отцу об этом? — недоверчиво допытывался Лайт.       — Да, — легко признал Рюдзаки. — На самом деле, я сказал ему всё, — затем он повернулся к [Т/И]. — Ты разве не удивлена, что твой брат оказался возможным подозреваемым?       После такого неожиданного обращения ей понадобилась секунда, чтобы собраться, и какое-то мгновение она только потерянно моргала.       — Ну, я знаю, что расследованию помогали двенадцать посланных сюда агентов ФБР, как и о том, что агент Рей Пенбер перед смертью вёл себя весьма необычно. Моя семья была одной из тех, которые он выслеживал, поэтому подозревать Лайта имеет смысл. Вообще-то, учитывая все обстоятельства, он — наиболее подходящий подозреваемый, так что сказать, что удивлена, я не могу, — пояснила она.       Повисла тишина, во время которой все глаза были прикованы к ней, но некомфортнее всего [Т/И] было от взгляда Рюдзаки.       — Похоже, оба ваших ребёнка обладают замечательными дедуктивными способностями, мистер Ягами, — наконец сказал он, не сводя глаз с девушки. — Какие ещё выводы ты можешь сделать, [Т/И]?       — О деле? — уточнила она. — Боюсь, в нём мало о чём можно делать выводы, когда у меня был доступ к любой нужной информации по его истории, в таком виде, в каком она получена от L. Это было бы нечестно.       — Хорошо, — согласился он, — тогда обо мне.       "О, всё становится только лучше и лучше, — подумала она, — Надо было уходить, пока оставался шанс".       Она прокашлялась, мечтая, чтобы напряжённая атмосфера в комнате развеялась. Или, скорее, чтобы отец с Лайтом вдруг пропали. У девушки мурашки бегали от того, как они беспрестанно на неё пялились.       — Ты, очевидно, страдаешь бессонницей, — начала она, решив отбросить свою учтивую манеру и рассмотреть его так же нахально, как он — её минуту назад. — С твоей вечной монотонностью ты намеренно отчуждаешь свои эмоции. Явно редко бываешь на улице, отсюда болезненная бледность и вопиющая нехватка социальных навыков. Полагаю, что ты сидишь так для улучшения кровообращения мозга, что позволяет думать гораздо быстрее обычного. Хоть ты и хорошо владеешь японским, твой акцент выдаёт английские или американские корни. У тебя ужасающая осанка, тем не менее, ты кажешься вполне гибким, скажем, практикуешь какое-нибудь боевое искусство, где используются ноги. Я встретила тебя в университете, но, тебе, кажется, около двадцати. Ты определённо принимаешь участие в расследовании, но не являешься частью Национального полицейского агентства Японии, а значит, помогаешь извне, однако, судя по тому, с каким уважением к тебе относится мой отец, и как беспечно ты обвиняешь моего брата в его присутствии, ты более чем важен для дела. Моя догадка? Ты — действительно L.       За её спутанным монологом последовало молчание, и она глубоко вдохнула, восстанавливая дыхание после непрерывной болтовни.       — Потрясающе, — тихо пробормотал L, первым нарушив тишину. — Я получил данные о тебе и практически идеальный послужной список, но должен сказать, что впечатлён.       Он повернулся к Лайту:       — Твоя сестра уже раскрыла меня.       — Верно, — подтвердил Соитиро. — Этот человек — L. Для защиты его личности мы, следователи, называем его Рюдзаки, но не сомневайтесь, это он.       Девушка видела, как это заявление погрузило её брата в раздумья, а вот L окружающие совершенно не волновали. Придя, видимо, к какому-то выводу, Лайт опять взглянул на отца.       — Итак, Рюдзаки, — продолжил тот, — теперь, поговорив с моим сыном, ты снял с него подозрения?       Все Ягами затаили дыхание, ожидая ответа, последовавшего за недолгим размышлением:       — Когда я говорю о подозрениях, вы должны понимать, что они весьма незначительны, — проинформировал L, и [Т/И] едва не прыснула. Она в этом сильно сомневалась, зная, как о нём высказывались агенты ФБР после его участия в расследовании убийств в Лос-Анджелесе. Проще говоря, L был лжецом, чуть ли не выходящим за рамки закона, чтобы получить желаемое. — Мы уже проходили и это, и как на Лайта указывает смерть Рея Пенбера, — добавил он.       Скрестив руки, Лайт откинулся на спинку стула:       — Ясно. Это обретает смысл, если подозреваемый — я.       Бросив взгляд на L, он тут же поправил себя:       — Нет. Если точнее, тебе некого больше подозревать.       Конечно, это могло быть её воображение, но она была уверена, что от умозаключений Лайта на лице L мелькнуло подобие улыбки.       — Я нахожу дедукцию Лайта попросту изумительной, — заметил юноша. — Он всегда быстр и точен.       — Рюуга, — произнёс тот, — я бы хотел помогать расследованию. Отец развеял мою неуверенность в твоей личности. А ещё я больше всего на свете хочу поймать Киру, чтобы раз и навсегда доказать, что я — не он.       Заявление несколько удивило девушку — она не ожидала, что брат будет так вовлечён спустя столь короткое время.       — Нет, Лайт, — вмешался Соитиро. — Сейчас ты должен учиться, чтобы стать офицером полиции. Когда закончишь, ещё не будет поздно присоединиться к нам.       Следить, как разворачиваются события, в качестве третьей стороны, осведомлённой о других, было действительно интригующе, поняла [Т/И].       — Да ладно, пап, о чём ты говоришь? Кто знает, сколько лет это займёт? — запротестовал Лайт. — И ты разве забыл моё обещание? Если с тобой что-то случится, я найду Киру и обеспечу ему наказание.       Она слегка подняла брови, услышав такое. Диалог, видимо, произошёл в её отсутствие, но меньшего от своего брата она и не ждала. Лайт, в конце концов, был до ужаса драматичен, а с отцом автоматически становится ещё хуже.       — Лайт, послушай, — начал мужчина. Его сын поднял голову. — Кира — чистое зло, в этом все мы солидарны, но недавно я увидел эту ситуацию по-другому, — Соитиро закрыл глаза. [Т/И] мысленно отметила, как он только что ненамеренно назвал своего сына злом. — Настоящее зло — это способность убивать людей, и любой, эту способность получающий, будет проклят. Неважно, как её используют, нельзя получить истинное счастье так. Убивая других.       Но не было ли у всех способности убивать? Это прежде всего был выбор, и последующий за ним результат определял, каким запомнят человека — добрым или злым. Сама девушка не верила в эти две категории. Никого нельзя отнести к полностью добрым или полностью злым — разных намерений было столько, что лишь двумя ярлыками никого не распределить.       — Думаю, вы абсолютно правы, — согласился L, пялясь на Лайта. — Если Кира — обычный человек, кто получил такую силу, я бы сказал, что он проклят.       Она обнаружила, что тоже была согласна. Нереально окончательно уничтожить преступность. Люди просто научились бы лучше прятать свои проступки, а миссия Лайта могла лишить его разума и тех, кто за него искренне переживал. Она увидит его на этом образном троне, лишь удостоверившись, что он выживет.       — Рюдзаки, прости за эти неприятности. Я вернусь на работу, как только меня отсюда выпустят, — уверил Соитиро, но [Т/И] сердито уставилась на него.       — И в следующий раз будешь внимательнее относиться к своему здоровью. Честно, пап, ты нас жутко перепугал. Не нагружай себя так сильно, — она встала при виде медсестры, вошедшей, чтобы сказать о часах посещения, закончившихся десять минут назад, и попросить их уйти.       Троица молча покинула здание больницы. Ни [Т/И], ни L не пытались завязать беседу, а Лайт был глубоко в собственных мыслях.       Он и заговорил первым, когда таинственный детектив прошаркал к ждущей снаружи машине:       — Рюуга, — неуверенно позвал он, — Что мне сделать, чтобы доказать тебе, что я не Кира? Прошу, должен же быть способ!       Тот обернулся, и девушка инстинктивно протянула ладонь и взяла брата за руку.       — Если ты не Кира, то в этом нет необходимости. Позволь делу идти своим чередом, и правда вскоре раскроется.       Лайт напрягся от её хватки, но она только сжала сильнее, надеясь, что он наконец заткнётся.       — Я больше так не могу! Поставь себя на моё место. Каково, по-твоему, когда тебя обвиняют в деяниях Киры? — воскликнул парень.       "Ему стоило выбрать карьеру актёра вместо детектива".       — Должно быть, одно из самых худших чувств в жизни, — задумчиво ответил L.       — Что если ты запрёшь меня в комнате без телевизора или любого другого доступа ко внешнему миру, и будешь следить за мной круглосуточно? — предложил он, и [Т/И] таки не удержалась от недоверчивого взгляда, многозначительно наступив ему на ногу.       Кажется, это в конце концов зацепило L, и он серьёзно задумался. Девушке же хотелось отчитать Лайта, зашедшего в этот раз, пожалуй, слишком далеко. Невиновный был бы уверен, что он не при делах, и что это рано или поздно докажут. Идти на такие меры, по её мнению, было чертовски подозрительно, но, поскольку детектив был едва ли нормальным и, может, не подумал бы о том же, её брату такая идея могла и сойти с рук.       — Не выйдет, — протянул он, наклонив голову. — Я не могу нарушать твои личные права. Кроме того, следователь, принимающий советы от подозреваемого — это абсолютный вздор.       На миг озадаченный, Лайт быстро собрался и выпрямился.       — Понятно, — пробурчал он, пока пожилой мужчина открывал для L дверь машины.       — Не волнуйся ты так, — попытался утешить его брюнет. — Потерпи; если ты не являешься Кирой, мы скоро это поймём. Слушая ваш с твоим отцом разговор, я почти поверил, что это не ты. Лайт, пожалуйста, позаботься о мистере Ягами.       Наклонившись и заглянув в окно машины, до того, как она отъехала, Лайт ответил:       — А, ещё кое-что. Знаю, я сказал, что помогу с расследованием, но, пока отец не поправится, я вряд ли смогу помочь многим.       [Т/И] стояла рядом, наблюдая за юношей, который вполне мог стать причиной смерти её брата.       — Да, конечно, — L повернулся к девушке, похоже, опять анализирующей его. — Я бы также хотел, чтобы вы рассмотрели возможность вступления в ряды следователей, мисс Ягами. Ваша текущая работа помехой не будет.       Она кивнула, поджав губы:       — Я подумаю.       Двигатель завёлся. L отвёл взгляд.       — Хорошо, — бросил он на прощание, и автомобиль уехал, оставляя двоих позади.       — Не могу поверить, что ты предложил такое, — взорвалась девушка, как только он скрылся из виду. — Ты хоть представляешь, что было бы с папой? Или, раз уж на то пошло, с нами всеми?       — Расслабься, — ответил парень. — Он же сам сказал: он бы этого не сделал, и я это знал.       Она стиснула зубы, но смирилась, не желая тратить силы на споры с Лайтом, более высокомерным, чем обычно.       — Как думаешь, стоит ли присоединиться к расследованию? — вместо этого спросила она, тоскливо замечая, что Рюк, где бы он до этого не шатался, вновь оказался с ними.       В ответ Лайт пожал плечами:       — Я точно присоединюсь. И ты бы там пригодилась.       Она вздохнула, понимая, что любой ход для её брата-гения был бы рискованным.       [Т/И] всегда знала, что Лайт был опасен с его интеллектом, цинизмом и привычкой считать окружающий мир скучным. Ей надо было предвидеть, что это могло привести (и, скорее всего, приведёт) к его поражению. Пока что она могла лишь надеяться, что не допустит этого.       — С тех пор, как я подобрал Тетрадь, я никогда не ощущал себя проклятым, — разглагольствовал Лайт, оглядываясь туда, где исчезла машина. — Мне это даже в голову не приходило. Я счастливее, чем когда-либо — и всё благодаря этой силе.       Он поднял глаза к небу, и она — следом за ним — тоже, любуясь полной луной, ярко сияющей сверху сквозь расступающиеся облака.       — Я создам идеальный мир.       Мельком глянув на него, [Т/И] шумно выдохнула. "Если б ещё существовал тот идеал, какого ты хочешь достичь, Отоуто".       — Честно, — хрюкнул Рюк, — мне вообще по барабану, счастлив ты или проклят из-за Тетради. Оставлю эту сентиментальную хрень для вас, людей. Но обычно тем, кто контактировал с шинигами, не очень-то везло.       Удостаивая его беглым взглядом, Лайт развернулся в сторону дома, и [Т/И] уже предвкушала предстоящий им долгий путь пешком.       — Занятно, — ответил её брат. — Однако я их примеру следовать не собираюсь.       — Что ж, надеюсь, это и впрямь так, — усмехнулся Рюк, и она молча согласилась.       Они могли лишь надеяться.