***
На рассвете девушка направилась в штаб-квартиру команды расследования вместе с отцом, а Лайт ушёл в университет. Перед её уходом Сатико смотрела на неё, осуждающе хмурясь, и [Т/И] даже не хотела думать о том, что мать могла сказать о её мешках под глазами, тщательно скрытых под тональным кремом. Хотя на протяжении целого утра никаких происшествий не было (вместо работы она незаметно разбиралась с делами в ФБР), ситуация стала лучше к полудню. Девушка отвлеклась от ноутбука, когда в комнату вошёл Ватари с коробкой, содержащей ещё одно видео и дневник. Заинтересовавшись вторым, она оставила ноутбук на столе и подалась вперёд, наблюдая, как L достаёт предметы. — Самозванка желает, чтобы записи из дневника были показаны в новостях, — кратко сообщил Ватари, получив от L почти что пренебрежительное мычание в ответ. Невозмутимо кивнув, он незаметно улыбнулся [Т/И] и покинул главную комнату их нынешней штаб-квартиры, расположенной теперь в другом отеле. L задумчиво изучил дневник, вытащив из коробки прилагающийся распечатанный лист с записями (услужливость Ватари). — Итак, второй Кира пытается назначить встречу с первым. — Тут снова это слово, — заметил Айдзава, указывая на запись, упоминающую шинигами. — И в этом месте тридцатого мая должен пройти бейсбольный матч. Внимание [Т/И], однако, привлекла запись от двадцать второго мая, в которой говорилось о передаче тетрадей в Аояме. Тогда запись от тридцатого числа была ловушкой для полиции. "Эта самозванка хотя бы не полная дура", — рассеянно подумала девушка. — А ты что думаешь, [Т/И]? — спросил L, обращая к себе её внимание. Напряжение в его взгляде почти что нервировало девушку, но недостаточно отвлекало от мысли, что это, скорее всего, была проверка. Может, детектив надеялся узнать из её ответа о том, как много ей было известно о кровожадности Лайта — тогда он забывал, что никаких доказательств, помимо косвенных улик, у него не было. — Мне кажется невероятным то, что наша Неизвестная достаточно глупая, чтобы дать настолько очевидное местонахождение, — прокомментировала она, старательно лишая свой голос любых эмоций. — Возможно, я её переоцениваю, но, думаю, проверить все три места безопаснее, чем сосредоточить все наши силы на матче в Токио Доуме. Кивая в знак рассмотрения её слов, L добавил: — Согласен. Все наши усилия, предположительно, не принесут результатов. В связи с этим проверить все три места в эти даты кажется мне наилучшим вариантом. Но я бы хотел услышать и мнение Лайта, если не возражаете. Мацуда и Айдзава переглянулись, Соитиро недовольно нахмурился. [Т/И] пожала плечами, незадетая отсутствием доверия. От детектива ничего другого она и не ожидала. И когда Лайт, прибыв позже тем вечером, повторил этот же вывод, было решено, что он, Мацуда и [Т/И] побывают в Аояме и Сибуе в указанные даты, поскольку им было легче всего смешаться с толпой молодёжи. Кроме того, L объявил, что записи будут показаны в новостях, бейсбольный матч тридцатого мая будет отменён, а у Токио Доума будут установлены пропускные пункты. — Хорошо, тогда остальной план мы обсудим завтра, — подытожил Лайт, уже залезая в такси. [Т/И] обернулась, дружелюбно улыбнулась Мацуде, пожелав ему доброй ночи (и успешно смутив его лишь двумя словами), и тоже села в машину. Они едва отъехали от отеля, когда Лайт начал говорить: — Клянусь, Мацуда словно запал на тебя, — тихо проворчал он. Девушка прыснула от смеха: — Мы что, в старшей школе? Мацуда всего лишь один из тех простачков, одарённых потрясающей неспособностью общаться с людьми противоположного пола, если те хоть немного привлекательны, — отрезала она. Лайт пожал плечами. — Ты уже давно одна, верно? — А что, если я скажу тебе, что тайно состояла в браке последние три года? — саркастически ответила она, и брат закатил глаза. — Мама была бы в ярости. [Т/И] вздохнула: — Я не ищу никаких отношений. Мне нужен кто-то, кто мог бы успевать за мной и моей работой, а это исключает довольно много потенциальных кандидатов, поэтому я приняла решение пока побыть одной. Это в любом случае сейчас не в приоритете. Остаток поездки они провели в тишине, вплоть до тех пор, пока не остановились перед домом. — Вы сегодня поздно, — заметила вышедшая из кухни Сатико, вытирая руки о свой фартук. — Э, да, я был на свидании, — ответил Лайт, заставив обеих вскинуть брови. Будто призванная словом "свидание", в прихожую с широкой улыбкой выбежала Саю. — У тебя есть девушка? — взбудораженно спросила она. — Как её зовут? — Ну, мне восемнадцать, и я учусь в университете. Не такая уж неожиданность. Может, и тебе стоит найти парня, Саю, — он ушёл от ответов и взбежал по ступеням, отозвавшись отказом на предложение матери поужинать и проигнорировав смущённые крики младшей сестрёнки. Надувшись, Саю повернулась к [Т/И] с надеждой в глазах: — Ты её видела? — нетерпеливо спросила она. — Нет, только встретила его снаружи отеля, — отмахнулась та, тоже поднимаясь наверх и хитро ухмыляясь после того, как Саю возмущённо ахнула. Младшая Ягами чуть ли не визжала: — Поверить не могу, что ты сказала такое при маме! Что ещё за отель, м-м? Звучит подозрительно. Видеть, что, несмотря на хаос, в котором она росла, Саю сохраняла свои невинность, харизму и весёлую натуру, было большим облегчением. Она была настоящим источником оптимизма в семье из перегруженного работой отца, вечно тревожной матери и "золотого мальчика" с комплексом бога. Девочка, конечно, была не самой сообразительной, но искренней и честной с собой, и [Т/И] могла этим восхищаться. — Ты что тут делаешь? — спросила девушка, безразлично наблюдая знакомого шинигами, летающего по её комнате. Закрыв входную дверь, она скинула чёрную куртку и повесила на место. — Разве ты не должен проводить больше времени с Лайтом, чем со мной? Рюк слабо посмеялся: — Это кажется мне интересным. Поняв, что она "этим" не является, она мельком оглянулась на бога смерти и убрала в беспорядочно забитый шкаф и пиджак. — Что тебе кажется интересным? Перед тем, как ответить, он поднял глаза на алые буквы над её головой, и его ухмылка стала шире: — Лайт знает про твоё настоящее имя? Девушка, хмурясь, странно посмотрела на него: — [Т/И] Ягами и есть моё настоящее имя, — заявила она, гадая, не сошло ли существо перед ней с ума. Шинигами вообще способны на такое? Однако в ответ Рюк помотал головой, выражая несогласие. — Но не то, с которым ты себя ассоциируешь, — заметил он, не спуская глаз с букв — конкретно с её фамилии. — Прошу прощения? — [Т/И] моргнула, в растерянности забывая всё, о чём думала (очень не вовремя). Шинигами опустил взгляд на неё: — Тебя удочерили, верно? Её наконец осенило — и глаза загорелись от осознания. — [Т/И] [Т/Ф], — прошептала она, как если бы это имя было ускользающей частичкой сна, который она пыталась отпустить, но в итоге только крепче прижимала к груди. — Моё имя при рождении. — И, судя по всему, то, что ты считаешь своим единственным именем, — по какой-то причине Рюк звучал волнующе радостно. К её чести, [Т/И] отнеслась к этому спокойно: — Я этого не понимала, — в душе она ощущала вину — будто предала свою приёмную семью, всё ещё придерживаясь этого имени, хоть и знала, что эта личность была её первой, и это никак нельзя было изменить. Изучив нейтральное выражение её лица, Рюк наклонил голову: — Ты не выглядишь удивлённой. — Я не удивлена, — согласилась девушка. — Если подумать, это вполне объяснимо. Я и моя родная мать были невероятно близки, вплоть до того момента, как ей пришлось от меня отказаться. Когда меня удочерили, мне было пять, я была достаточно взрослой для осознанной эмоциональной привязанности, неудивительно, что я держалась за свою первую личность. Она ведь связывает меня с матерью. — Лайт об этой фамилии не знает, не так ли? — риторически спросил Рюк. — Нет, — размышляла она, — не думаю. Он, наверное, считает, что меня взяли из приюта, или что-нибудь в этом духе, вот и не говорил об этом никогда. — Значит, если он попытается тебя убить, у него ничего не получится, потому что он бы полагал, что фамилия Ягами сработает, — загоготал Рюк, и [Т/И] почему-то ощутила странное облегчение. Учитывая её позицию и значимость в его жизни, Лайт бы её не убил, но всегда оставался ничтожный шанс, что он сделает это для продвижения в своём деле. Конечно, если ему удастся встретиться со вторым Кирой, и они объединят их силы, то её секрет будет раскрыт благодаря глазам шинигами, но девушка не знала, дойдёт ли до этого вообще. "Нет, — решительно подумала она, — я не допущу, чтобы всё зашло так далеко". В конце концов, она, как более-менее нейтральная сторона, осведомлённая о личности худшего преступника в мире, имела предостаточно власти над Лайтом и в принципе над этим делом. Если она пожелает, то сможет запросто манипулировать расследованием, чтобы оно прошло, как она захочет, и, если в этом появится необходимость, она так и поступит. Но пока она была не против сидеть сложа руки и смотреть, как Лайт дёргает за ниточки. Пусть он думает, что управляет и ей, но [Т/И] знала себя достаточно хорошо, чтобы понимать, что она далеко не под контролем Лайта. Она была с ним из верности, как сестра, но не потому, что он убедил её. Если бы не её стремление во что бы то ни стало сохранить свою семью, девушка не была бы выше того, чтобы встать против Лайта, видя, что, в перспективе, в этом для неё гораздо больше преимуществ. — Эй, Рюк? — вдумчиво начала она. — Что, если кто-то хочет отказаться от своей Тетради? Шинигами оскалился, уже предвидев такую беседу со старшей дочерью Ягами. — Это возможно, — ответил он, подождав мгновение. — Все воспоминания о владении Тетрадью будут стёрты и вернутся, только если её коснуться снова. Определённо интересное открытие. Сделать так, чтобы Лайт отказался от владения Тетрадью, было практически невозможно. Тем не менее это заставило девушку задуматься. Решив, что её компания ему пока надоела, Рюк вылетел из комнаты сквозь стену, а [Т/И] упала на кровать, приземлившись на спину и безучастно уставившись на потолок. Когда она в последний раз так много думала? Она и не помнила. Может, над каким-нибудь расследованием. Давний вопрос, засевший ранее глубоко в сознании, выбрался на поверхность, и теперь, с чувством, походящим на страх, она рискнула его рассмотреть. Она уже знала, что Лайт не побрезговал бы убийством собственной семьи, если бы это было необходимо для достижения его целей, но только теперь она понимала реальную вероятность этого. Хотя основной задачей девушки было удостовериться, что Лайт не будет наказан за свои преступления, и в идеале её можно было достичь потерей памяти, которая следовала за отказом от владения Тетрадью, нужно было понимать, на что она готова пойти, если он действительно собирался разрушить их семью столь жестоким образом. К сожалению, ответ был ясен. Если дойдёт до того, что деяния Лайта будут угрожать их существованию, она не станет больше помогать младшему брату. Может, Лайт считал, что они были против всего мира, — она не ведала, что он думал об их отношениях — но, насколько было известно [Т/И], она бы защитила остальных родственников, даже если бы это означало отвернуться от него. Внутренний конфликт разрешён. Выбор сделан. Если до этого дойдёт, [Т/И] сделает свой ход, как необъявленная третья сторона, в партии шахмат, в которую играли L и Лайт. И, быть может, она окажется самой опасной из всех игроков.Глава 5
5 июля 2020 г. в 08:40
Паника.
Само её существо тонуло в чувстве абсолютной беспомощности, угрожающем поглотить её, затягивая её в свои гнусные когти, сдавливая лёгкие и не позволяя дышать, а её зрение помутнело, искажая иссиня-серые стены тускло освещённой комнаты, в которой она была уже очень, очень долго.
Боль была повсюду, как будто ей удалось проглотить огонёк и теперь он медленно, мучительно сжигал неё изнутри. Конечности — тяжёлый свинец, вкус во рту — ржавое железо, а всё вокруг — кроваво-красное.
Её кто-то звал, и, подняв глаза, она увидела свою команду, глядящую на неё с испугом и гневом на перекошенных лицах, пока холодное дуло пистолета было приставлено к горящей коже её виска.
Она не могла дышать. Она не была уверена, была ли вообще ещё жива. Даже немного надеялась, что скоро умрёт, лишь бы прекратить, казалось, бесчисленные часы страданий.
[Т/И] растерянно нахмурилась, когда голоса, продолжавшие звать её, начали сливаться в один.
Лайт?
Что он здесь делал? Новая волна паники захлестнула её, вновь вынуждая бороться. Ему сюда нельзя. Ему нужно быть в безопасности. Она должна была умереть до того, как станет настолько плохо.
— [Т/И]!
От этого крика она наконец распахнула глаза и резко проснулась, дико оглядываясь по сторонам, пока реальность смешивалась с остатками плохих воспоминаний, и чувствуя себя совершенно дезориентированной, не на своём месте. Наконец до неё дошло, что она была в своей комнате. В Японии. На другом конце света, далеко от ужасов, преследующих её во снах.
Её взгляд остановился на знакомом лице, принадлежавшем её брату, а сердце до сих пор бешено колотилось в груди, неясно отдаваясь гулом в ушах. Сглотнув, несмотря на пересохшее горло, девушка безмолвно села и крепко обняла младшего брата, словно ей нужно было физическое напоминание, удерживающее её в реальности.
Лайт не возражал: позволив сестре сжимать в кулаках ткань его ночной рубашки, он гладил её по спине, надеясь, что это действие успокаивало, так как не совсем понимал, как поступать с одним из самых психологически выносливых людей, которых он знал. Он чувствовал, как содрогается её спина, чувствовал её неровное дыхание, пока она упрямо пыталась сморгнуть мешающие видеть слёзы, отказываясь плакать.
Глубоко вдохнув, она заставила себя успокоиться, мысленно твердя, что находится дома, повторяя это, как мантру, сохраняющую её рассудок. Она отпустила Лайта, ледяными пальцами вытерла со лба капли холодного пота, избегая явно любопытного взора брата.
— [Т/И], — мягко сказал тот, поняв, что сама она не заговорит, — в чём дело?
Девушка вздохнула, на мгновение стиснув зубы и от этого становясь на вид гораздо старше своих лет.
— Произошёл несчастный случай... — наконец призналась она еле слышным шёпотом, ссутулившись под невидимым грузом истощения. — Тогда, на работе. Из-за него меня и отправили домой.
Выражение лица юноши стало серьёзнее, глаза опасно сверкнули в серебряном свете луны, льющемся через стеклянные двери балкона комнаты [Т/И].
— Что случилось? — осторожно спросил Лайт. Он догадывался, что её послали домой из-за пережитой травмы, но ждал деталей с заметным нетерпением. Он хотел знать, кто навредил его сестре — возможно, сильнейшей союзнице в его жизни.
От неё не укрылась его злая манера поведения — [Т/И] быстро и пристально рассмотрела его, обдумывая свои слова.
— Череда убийств, — начала она неровным, раздосадованным голосом. — Только женщины, и все внешне чем-то похожие на меня.
— Ты была приманкой, — тут же заключил Лайт, принявшись раздражённо покусывать щеку изнутри после того, как получил в ответ кивок.
— Мы были в тупике, так что я предложила... — она горько улыбнулась. — Он попался — как рыба на крючок. Но он был не глуп. Понял мою связь с ФБР почти сразу же, и тогда стало хуже. Если бы он убил меня, это было бы для него большим достижением, поэтому он превратил это в нездоровую игру и держал меня взаперти худшие два дня моей жизни до того, как моя команда до него добралась.
Плечи Лайта напряглись, и он с широко открытыми глазами смотрел, как сестра сжимает и разжимает кулаки, сражаясь с видениями. Она не впадёт в то же состояние, что и пару месяцев назад, когда она ужасалась от каждой тени и кричала от каждого звука.
— Как его звали? — голос Лайта был угрожающе низким, когда он спросил это, и [Т/И] примерно догадывалась, чего он сейчас хотел, судорожно дёргая пальцами — вероятно, в поисках ручки и одной конкретной тетради — хотя не знал даже внешности виновного.
Девушка помотала головой:
— Он уже мёртв, Лайт, — мягко сообщила она. Лицо мужчины мелькнуло в голове, и она быстро отогнала воспоминание.
Брат рвано выдохнул, запуская руку в свои каштановые волосы.
— Почему ты не сказала раньше?
— Это не моя любимая тема для разговора. Ты с этим ничего поделать не можешь, и я бы предпочла, чтобы ты не знал о тревожных моментах моей жизни, — [Т/И] сосредоточенно возвращала себе самообладание после того, как оно было так резко сорвано.
Явно разозлённый её ответом, Лайт ударил кулаком по матрасу:
— Это не так должно работать, чёрт возьми, — прошипел он сквозь зубы. — Мы должны поддерживать друг друга. А не так, что только ты помогаешь мне. Как ты могла не рассказывать?
Сохраняя молчание, девушка позволила ему выпустить пар, пока он не поднял карие глаза в поисках ответа в бесстрастном выражении её лица.
— Я не стану говорить, что ты для этого слишком юный, потому что так я бы принизила твой интеллект, — в конце концов вздохнула она, прислоняясь к холодному деревянному изголовью. — Может, я хотела думать, что защищаю тебя. А может, я защищалась сама — чтобы почувствовать, что всё ещё хоть немного контролирую свою жизнь, притворяясь, что этого не было.
[Т/И] была, в сущности, далеко не глупа. Она знала, что сказать, чтобы избежать определённых ситуаций, и без зазрения совести манипулировала другими, чтобы получить желаемое. От осознания этого людей удерживало всего-навсего её безразличное лицо. Слишком уж удобно.
Она знала, что её ответа хватит, чтобы — хотя бы на мгновение — утихомирить Лайта, и убедилась в этом, когда он выдохнул, признавая поражение. Её взгляд скользнул по ярко-красным цифрам, высвечивающимся на будильнике, и она, нахмурившись, повернулась обратно к брату.
— Тебе стоит идти спать, — напомнила она. — Уже очень поздно.
Будучи, очевидно, в замешательстве, Лайт открыл рот, чтобы начать спорить, но она оборвала его, вновь помотав головой:
— Тебе завтра на учёбу, и, знаешь ли, придётся идти, если не хочешь потерять полномочия. Со мной всё будет хорошо, дорогой Отоуто.
Мрачнея от её вежливого обращения, Лайт медленно встал, неохотно подошёл к двери. Остановившись на пороге, он обернулся и посмотрел на неё, поджав губы.
— Я буду с тобой, когда бы я тебе не понадобился, — непривычно неловко начал он. Опять-таки, между ними двумя не существовало формальностей: [Т/И] была, похоже, эмоционально неуязвима перед Лайтом и всегда понимала, если была нужна ему. Им не обязательно было что-то говорить. — Надеюсь, ты позволишь и мне помочь тебе, Нээ-чан.
На секунду обращение заставило её напрячься, прежде чем она кивнула, и затем парень исчез в соседней комнате. Упав на подушки, девушка издала протяжный вздох, почему-то радуясь, что около её спальни проживал Лайт, а не их родители.
Ощутив прилив бодрости, она в очередной раз взглянула на часы и поднялась, схватив со старого письменного стола ноутбук и возвратившись в кучу одеял и простыней. Она включила его, подсоединила наушники и, войдя в Скайп, позвонила до того, как успела передумать.
— Привет, Спенс, — поздоровалась она, когда лицо юноши появилось на экране.
Спенсер Рид смотрел на неё с толикой любопытства.
— [Т/И], — отозвался он, — В Японии сейчас должна быть половина третьего пополуночи. У тебя опять кошмары?
Вопрос был риторическим, и они оба это знали. На него более чем отвечал сам её внешний вид.
И всё же она приулыбнулась:
— Я сегодня не на высоте, — она пожала плечами. — Моего брата тоже не впечатлило. Как у вас дела?
К счастью, Спенсер позволил ей сменить тему, подняв стопку файлов и невесело улыбаясь:
— Мы, вообще-то, только что вернулись с дела. В пригороде Филадельфии похитили двенадцатилетнюю девочку.
Он принялся объяснять детали дела так подробно, как и ожидалось от проверенного гения, а [Т/И] смогла оставить кошмар на задворках сознания, сфокусировавшись на рассказе.
Когда девушка впервые встретила Спенсера год назад, она не думала, что их отношения уйдут дальше деловых. Однако, поскольку они оба были одного возраста и умнее своих ровесников, в итоге двое неожиданно стали друзьями. Пускай интеллект парня технически и превосходил её, она никогда не дразнила Спенсера, как это в шутку делали остальные коллеги, и потому он, когда был не со своим наставником, часто оказывался в её компании.
Дерек Морган — другой агент их команды — пытался намекать на начало между ними романтических отношений, убеждая, что, раз они оба юные гении, то отлично бы смотрелись вместе. Между ней и Спенсером, однако, существовало негласное понимание, что им было лучше оставаться друзьями.
В этом понимании случилось только одно упущение — где-то в прошлом году. Они встретились в выходной, и в один момент Спенсер поинтересовался, целовалась ли она когда-либо. [Т/И] тогда пожала плечами и кивнула, сказав, что в поцелуях нет ничего настолько особенного, а он ответил, что ещё никогда этого не делал. Тем не менее, он скрепя сердце сумел спросить, не против ли она его поцеловать, и девушка легко согласилась. Они больше ни разу не вспоминали этот случай, и на их отношения это никак не повлияло. Никто из них даже не заморачивался из-за него, зная, что романтических чувств в нём не было. Конечно, Спенсер поначалу заикался и стеснялся, но она на поцелуй не особо отреагировала, и скоро про это забыл и он.
Вряд ли кто-то, кроме них, вообще знал, что это произошло.
— А ты как? Чем занималась? — спросил Спенсер сейчас, и она сморщилась.
— Ввязалась в расследование дела Киры, — призналась [Т/И], наблюдая, как поднимаются брови её друга.
Спенсер серьёзно посмотрел на неё:
— Ты должна отдыхать, знаешь ли. А не ввязываться в дело нашумевшего преступника.
— Мой разум бунтует против безделья, — она вздохнула. — Мне нужно было отвлечься.
— И для этого ты выбрала серийного убийцу? — парировал парень.
— Для меня здесь не так много работы, — ответила девушка, почёсывая щеку. — И о моих... проблемах со здоровьем они знают. Я занимаюсь, по сути, только поиском информации.
Не особо убеждённый, но и не желающий продолжать давить на неё, Спенсер медленно кивнул:
— Просто не делай ничего опасного, — мягко попросил он, подразумевая "Не повтори судьбу Грин". Поскольку их бывшая напарница ушла в отставку после развития ПТСР и дальнейшего ухудшения её психического состояния, Спенсер очень переживал из-за диагноза [Т/И].
— Ладно, — пообещала она.
Вскоре они закончили звонок, и девушка, вздохнув, откинулась назад. Судя по предыдущему опыту, поспать ей больше не удастся, и, по правде сказать, ей не хотелось рисковать увидеть ещё один кошмар. Одного эпизода было достаточно; особенно перед Лайтом.
Она гадала, насколько же была громкой, чтобы его разбудить. Обычно продираться сквозь бездну кошмаров ей приходилось самой, и она не представляла, была ли вообще спокойной во сне.
Её взгляд вернулся к ноутбуку — отражение в экране смотрело на [Т/И], хотя иногда его перекрывали вспышки заставки. "Ну, можно заодно и поработать", — подумала она, разминая плечи и прогоняя жжение, которое уже начинало раздражать глаза.
И последовала очередная бессонная ночь.