Обособленное Сопротивление // A Detached Resistance

      Вздох слетел с губ девушки, плетущейся по знакомой дороге домой и ощущающей, как к ней подкрадывается истощение, что было ожидаемо после трёх ночей без сна.       Она провела в штабе изрядную часть дня — осталась до шести часов вечера и помогала составить сообщение для Киры, прежде чем отправиться на приём к психотерапевту, на который давно опоздала, надеясь поправить появившиеся проблемы со сном. И, наконец, она остановилась на обратном пути, чтобы купить флакон снотворного. Ведь работать не получится, если она опять не выспится.       День был долгим и насыщенным благодаря неожиданному ответу, полученному от второго Киры, где она поблагодарила полицию и новостные каналы, которые ненароком помогли ей установить личность Киры. [Т/И] догадывалась, что это случилось во время их прогулки в Аояме, и из того, как пронзительно L смотрел на Лайта, становилось понятно, что он пришёл к похожему выводу, тем самым укрепляя свои подозрения.       А ещё детектив решил отправить второму Кире сообщение от полиции, призывая Неизвестную ради её же безопасности дать показания и рассказать всё, что она знает о Кире. [Т/И] с самого начала знала, что это будет бесполезно, судя по очевидной преданности самозванки оригиналу, но не потрудилась высказаться, посчитав, что её реализм никто не оценит.       Но главным событием дня стала обнаруженная дома пара высоких готических ботинок, аккуратно поставленная у входа. Девушка прищурилась, сняв свои туфли-оксфорды, и подняла взгляд на вприпрыжку выбежавшую в коридор младшую сестру.       — У нас гости? — спросила [Т/И], положив ключи на декоративный столик в коридоре.       Саю, скачущая от волнения, неистово закивала:       — Пришла девушка Лайта, — заговорщицки прошептала она, наклонившись ближе к сестре.       Та подняла брови, на её лице появилось удивление, сразу сменившееся нейтральным выражением.       — Красивая? — улыбнулась она, точно зная, как вести себя с Саю, когда этого требовала ситуация. Отношения с ней не должны были страдать от пассивной натуры — [Т/И] всегда следила за тем, чтобы оставаться приветливой, как подобало старшей сестре. В конце концов, иногда Саю нужно было поговорить со взрослой женщиной помимо Сатико. [Т/И] хотела оставаться настолько важной частью её жизни, насколько это возможно, чтобы не надоедать. Ради такого она готова была делать собственные шаги навстречу.       — О, вполне себе, — подтвердила девочка. — То есть, у неё, конечно, нереально тёмный стиль и всё такое, но она очень даже миленькая! И выглядит как-то знакомо.       [Т/И] понимающе закивала. Тёмный стиль и миловидность? Она мысленно прошлась по списку подозреваемых, определённо держа в уме одно имя, но не будучи полностью уверенной.       — Ну кто бы мог подумать, — пробормотала она, — Лайт всё-таки нашёл себе девушку.       — [Т/И]? Это ты? — позвала Сатико, вышедшая на порог гостиной, держа поднос с чайником и двумя чашками в руках. — С возвращением, дорогая. Как прошёл день?       — Утомительно, — призналась девушка, поцеловав приёмную мать в лоб и пройдя мимо. — Пойду наверх. Я съела сэндвич по пути сюда, так что есть не хочу.       Удивившись внезапному выражению близости, Сатико приулыбнулась, но тут же опомнилась:       — Подожди, [Т/И], — окликнула она, когда дочь направилась к лестнице. — Можешь, пожалуйста, отнести это в комнату Лайта?       Кивнув, та взяла у неё поднос, подмигнула Саю и поднялась по ступеням. Она остановилась у спальни Лайта, удерживая поднос одной рукой, трижды постучалась и дождалась, пока не услышит "Войдите".       — Привет, — поздоровалась девушка, открыв дверь. — Я принесла ваш чай.       Блондинка, сидевшая в кресле Лайта, развернулась, чтобы рассмотреть вошедшую, и от [Т/И] не укрылось то, как Миса Аманэ на мгновение взглянула выше её головы, а затем вновь с интересом посмотрела на неё. Значит, список подозреваемых был верен. Продолжать держаться от своего драгоценного Киры подальше, похоже, было выше её сил.       [Т/И] улыбнулась и, подойдя ближе, поставила поднос на стол — аккурат между двумя Кирами.       — Ты, должно быть, девушка Лайта.       Миса приосанилась, услышав такое обращение.       — Я Миса Аманэ, — машинально представилась она, встав на ноги и коротко поклонившись. — Приятно познакомиться.       — Взаимно, — кивнула та. — Меня зовут [Т/И], я старшая сестра Лайта.       Миса подняла голову, посмотрев на девушку под другим углом:       — Ой, эм, а вы похожи, — выговорила она, сравнивая их с Лайтом черты лиц и выискивая сходства и отличия.       [Т/И] усмехнулась, успокоив её жестом:       — Я приёмная. Не беспокойся об этом, — заверила она, улавливая панику Мисы, желающей быть принятой семьёй Ягами.       — [Т/И], — подал голос Лайт, — Миса — второй Кира.       Надо признать, она частично ощутила удивление, исказившее лицо Мисы, поскольку не ожидала, что Лайт раскроет своей "девушке" то, что его сестре известно о его двойной жизни. Но она сохранила самообладание, не показав ничего из этого внешне. Встретившись с блондинкой взглядом, [Т/И] невесело хмыкнула.       — Да, я догадалась, — ответила она. — Приходить сюда было рискованно, Миса. Полагаю, за Лайтом теперь следят люди L, поэтому о твоём присутствии точно прознают. Не говоря уже о том, что начинать отношения с девушкой сразу после инцидента в Аояме с его стороны очень подозрительно.       — Меня преследуют? — встрял Лайт, не дав Мисе ответить.       Профилировщица пожала плечами, спрятав руки в карманах:       — Я этого не исключаю. Ты же понимаешь, что подозрения L выросли, да? То, что он начал вести за тобой наблюдение — неизбежное последствие. Советую всеми силами избегать опрометчивых поступков.       — Я не совершаю опрометчивых поступков, — Лайт закатил глаза. Рюк усмехнулся из своего угла комнаты.       [Т/И] взглянула на брата, как бы предупреждая, чтобы он не вынуждал её доказывать обратное, потому что они оба знали, что она это могла и, несомненно, так бы и поступила. Сосредоточив внимание на Мисе, она снова заставила себя улыбнуться, и с удовлетворением отметила, что девушка улыбнулась в ответ.       — Между прочим, уже полдвенадцатого, — заметила [Т/И], бегло посмотрев на часы. — Тебе стоит добраться до дома, пока не стало совсем поздно, Миса.       Вскоре вся семья Ягами оказалась снаружи; Сатико, Саю и [Т/И] стояли у калитки, а за ней — Лайт и Миса.       Миса поклонилась Сатико:       — Извините, что зашла так поздно ночью и без приглашения. Я пойду.       — Лайт, хотя бы проводи её до станции, — Сатико нахмурилась и повернулась к [Т/И], увидев, что он сомневается.       Девушка молча кивнула, выйдя на дорогу:       — Я тебя провожу, хорошо?       Когда Миса кивнула, [Т/И] в последний раз оглянулась на Лайта, поджав губы, подразумевая, что, пытаясь быть осторожным, он делал то, что было не в его характере.       Она дождалась, пока они не отошли достаточно далеко от дома Ягами, перед тем, как заговорить:       — Эй, Миса? Почему ты так хотела встретиться с Лайтом?       Миса нерешительно прикусила губу:       — Моих родителей убили на моих глазах, — ответила она, прерывисто дыша. — Суды занимали столько времени, и ходили слухи, что убийцу ложно обвинили. Я думала, что ему всё сойдёт с рук, но потом Кира начал вершить правосудие. Он наказал убийцу моих родителей. Он — всё для меня.       Помрачнев, [Т/И] взяла её за руку, утешающе сжав, и сразу отпустила.       — Мне жаль, — вздохнула она, — я знаю, что терять близких таким жестоким образом тяжело. Думаю, ты довольно легко это перенесла, Миса. Я столько раз наблюдала, как люди утопают в горе, теряют волю к борьбе и жизни вместе с теми, кого любили.       — Серьёзно? — блондинка с любопытством наклонила голову.       — Я работаю в отделе поведенческого анализа в ФБР, в Америке. Мне много приходится работать с такими случаями.       — Вау, — восхитилась Миса, — это круто. Я про твою работу.       — Она не всегда весёлая, — горько улыбнулась старшая. — И сложно добиться того, чтобы тебя воспринимали всерьёз, а не судили только по возрасту.       Миса не ответила, только легонько кивнула.       — Знаешь, [Т/И], — начала она после короткой паузы, — ты очень хорошая.       "Хорошая". Ей редко говорили такое. Она и правда убедила Мису, что испытывает в жизни больше эмоций, чем кусок дерева, настолько, чтобы та назвала её "хорошей"?       — Ну, я же хочу понравиться девушке своего брата, — пояснила она. — Я не ожидаю, что ты станешь верить мне так же, как ему, но хотела бы, чтобы у нас с тобой были хорошие отношения, раз уж ты будешь проводить с ним много времени. Я мало чем занимаюсь, пока у меня перерыв от работы, так что часто ошиваюсь рядом с Лайтом, чтобы не скучать.       Миса захихикала:       — Я бы хотела с тобой подружиться, — она остановилась перед ступенями, ведущими к станции. — Спасибо, что прошлась со мной. И что была такой доброй. Здорово, что ты поддерживаешь Лайта, потому что это означает, что мы сможем тусоваться и мне ничего не придётся от тебя скрывать!       — Наши с тобой контакты тоже нужно будет ограничить, — мягко напомнила [Т/И]. — L цепляется за любой шанс того, что Лайт — Кира, поэтому, скорее всего, он следит за нами обоими. Но можно попробовать иногда тусоваться. У меня не то чтобы много подруг.       Просияв, Миса радостно завизжала:       — Правда? О, давай обменяемся телефонами!       [Т/И] легко согласилась и, помахав модели на прощание, повернула назад, устало ссутулив плечи. Потратив столько энергии, она чувствовала себя так, как будто несколько дней напролёт сохла под прямыми солнечными лучами.       Тем не менее, всё это было ради благой цели. А именно — выживания.       У Мисы были глаза шинигами, а это означало, что она уже знала о настоящей фамилии [Т/И] и, таким образом, была способна её убить. Эту информацию девушка бы предпочла скрыть от Лайта, а для этого нужно было убедиться, что Миса ничего ему не расскажет.       В идеале L должен был догадаться о связи Мисы и Лайта и начать следить и за ней, позволив [Т/И] большую часть времени знать её местонахождение, в случае, если ей вдруг захочется поговорить об этом с Лайтом.       Однако, если такого не произойдёт, [Т/И] нужно было укрепить доверие Мисы достаточно, чтобы та засомневалась, стоит ли сдавать её Лайту. Конечно, Миса практически преклонялась перед ним, но, учитывая его отношение к ней, заполучить её преданность не должно быть трудно.       Миса бы последовала за Лайтом и с края обрыва — настолько слепо она ему верила, и, так как Лайт открыто демонстрировал, что доверяет сестре, для Мисы было бы более-менее естественно делать то же самое.       Так или иначе, фундамент уже был заложен.       Да и Миса не казалась плохой девушкой — она, вероятно, была лучше, чем Лайт и [Т/И], разве что несколько ослеплена своей влюблённостью. Терпеть её компанию будет несложно, если она не будет постоянной — это бы попросту истощало.       С этого момента ей придётся разыгрывать свои карты очень внимательно.

***

      Она чувствовала на себе его взгляд — она знала, что за ней наблюдают, но её бровь всё равно дёрнулась от негодования, пока следователи, за исключением Лайта, слушали последнее сообщение второго Киры.       "Лайт, ты — идиот".       — Погодите, и это всё? — угрюмо спросил Айдзава. — Она так легко сдалась после нашего ответа?       Выудив из коробки пончик, L слизнул с него глазурь:       — Что скажешь, [Т/И]?       Та мельком задумалась, почему он так любил постоянно выделять её. Конечно, это была попытка поймать её на чём-то, компрометирующем Лайта, но это откровенно раздражало. Впрочем, так можно было сказать про самого L в целом.       — Думаю, они уже встретились, — сказала она, мысленно намечая пояснение с крайней осторожностью       Приоткрыв рот, Мацуда выдавил растерянное "А?" в надежде на объяснение.       L, напротив, повернул голову, изображая нечто, почти походящее на усмешку; его глаза заинтересованно горели.       — Я тоже так подумал.       — Как ты поняла это из сообщения? — нахмурился Соитиро.       — Ну, во-первых, по манере речи. Она стала напоминать мужскую, и сформулирована не так, как в предыдущих сообщениях. Как если бы она повторяла слова, следуя инструкции.       Мацуда выглядел впечатлённым (и немного завидующим):       — Видимо, быть профилировщицей значит, что нужно отмечать такие детали, да? — он почесал затылок, и девушка натянуто ему улыбнулась.       — Полагаю, Айдзава задался правильным вопросом, — продолжил L, игнорируя их разговор. — То, как легко второй Кира сдался, более чем странно. К тому же, до этого у неё не было намерения убивать преступников — тогда зачем упоминать это сейчас? Единственное разумное объяснение — Киры уже установили контакт.       Такой вывод успешно создал для следователей новую проблему, и они разделились, чтобы просмотреть оставшиеся записи с камер наблюдения в Аояме, понуро разбредясь по разным углам комнаты. По пути Соитиро похлопал [Т/И] по плечу — что он делал не так часто.       Он этого не говорил, но каждый раз, когда L спрашивал её мнения и она отвечала верно, сердце старшего Ягами переполняла гордость. Соитиро гордился тем, чего добился за свою жизнь, но чувствовал, что главным его достижением были его дети. И, зная, что отец пытался выразить без слов, девушка кивнула ему с улыбкой.       — [Т/И]? — позвал L, получив в ответ вздох. — Как ты думаешь, Лайт способен составить подобное сообщение?       Девушка моргнула:       — Почему ты спрашиваешь меня? Разве не стоит поговорить об этом с самим Лайтом?       "Что он пытается сделать? Такая проверка просто не имеет смысла".       — Если бы я спросил Лайта, сомневаюсь, что он бы ответил честно, — бесстрастно заявил детектив.       То есть он знал про каждый раз, когда Лайт нагло врал, хотя тот был чуть ли не идеальным лжецом.       — А моим словам ты, значит, веришь? — допытывалась она.       Подумав над вопросом в тишине, он запихнул в рот ещё один пончик и принялся жевать:       — Не вижу причин, почему не должен. — Юноша повёл плечами.       Девушка медленно выдохнула, гадая, как у него так хорошо получалось действовать ей на нервы. Она нечасто испытывала раздражение, но в последнее время понимала, что была подвержена ему гораздо сильнее, подолгу находясь рядом с L.       — Для меня стремление защитить своего младшего брата — достаточный повод, чтобы сейчас наврать с три короба прямо тебе в лицо, — честно сообщила она, радуясь, что отец не обращал внимания на их разговор и на её вопиющее игнорирование непреклонной манерности японцев.       Довольная улыбка приподняла уголки рта L:       — Отвечай на вопрос, [Т/И], — настоял он, повернувшись к ней.       — Это не выше его возможностей, — ответила она с поверженным вздохом. — Мой брат порой звучит так напыщенно, но я не могу сказать точно, потому что слышала мало его разговоров вживую с тех пор, как переехала. В старшей школе его речь наверняка изменилась.       — Ты не соврала, — заметил он с ухмылкой, тут же забыв про её ответ.       Хмурясь от его весёлого выражения лица, она слегка прищурилась:       — И что? Я не понимаю, как тебе это поможет, вот и подумала, что незачем врать.       — Может, и так, но ты всё равно могла бы это отрицать, — легко парировал он, и с этим девушка поспорить не могла.       Её заключение было простым: чтобы уменьшить подозрения L относительно себя и, в какой-то степени, Лайта, ей нужно избегать вранья. Нельзя попасться.       — Знаешь, — начал L, размышляя, по сути, только для самого себя, — я нахожу тебя весьма интересной.       В её мозгу как будто на мгновение произошло короткое замыкание:       — Ладно? — ей не нравилось чувствовать себя сбитой с толку. Возможно, дело было в том, что L сказал такое, когда она ожидала от него равнодушия. [Т/И] явно выбивало из колеи бередящее ощущение, зарождающееся где-то в глубине души.       Оно напоминало ожидание страшного момента в фильме ужасов — полное тревоги и ни капельки не приятное.       В конце концов, внимания ей вовсе не хотелось. Заинтересованность L могла стать фактором, ставящим под угрозу все схемы. Она означала, что он будет следить за девушкой и её действиями, запросто заставляя нервничать.       Его внимание было последним, что ей было нужно, и всё же имело место быть. Большие, немигающие угольно-серые глаза расценивали её, как особенно сложную головоломку, уже неоправданно долгое время не поддающуюся разгадке.       И, если быть совсем уж честной, она сама видела детектива примерно так же.       Для L она была неясной частью огромной партии в шахматы между ним и Кирой. Или скорее третьим лицом, имеющим достаточно влияния, чтобы сорвать его тщательно устроенные планы, что требовало срочно расшифровать энигму, известную, как [Т/И] Ягами. Она была опасна, и, зная это, легко использовала бы своё влияние, делая себя волнующей переменной.       Если он хотел решить это дело, [Т/И] должна играть на его стороне, а это было проще сказать, чем сделать — подразумевалось искоренить её верность брату.       Из разговора с обоими Ягами в их первый день в команде было несложно догадаться, что она была неистовой союзницей Лайта — их отношения впоследствии только это доказывали. Хотя они почти не говорили, пока были в штабе, этих двоих словно отделял от окружающего мира пузырь.       Или же такое ощущение создавалось из-за того, как явно Лайт восхищался сестрой?       Как бы то ни было, L уже понял, что, вне зависимости от её отношений с братом, ей не сможет манипулировать никто из них.       Чтобы получить её расположение, L придётся узнать, что ей движет и заставляет встречать всё в штыки. Во всяком случае, он был упрямым человеком. Он будет по кусочку разрушать её защиту, пока девушка не устанет и не сбросит её окончательно.       [Т/И] Ягами. Он позаботится, чтобы эта тайна была раскрыта.