Порочный роман

- извини... - бросает Хан и моментально сорвавшись с места направляется в детскую, чуть не сбивая с ног идущего с двумя кружками горячего чая Хвана. Сердце Феликса сжалось, как только он услышал детский плач. Неосознанно омега вскочил и пошел вслед за Джисоном, оставляя Хёнджина одного в комнате. Ликс как-то рефлекторно принял это решение, даже не особо задумываясь над тем, нужен он там или нет. Ноги сами вели его. Фел вбегает в комнату, наблюдая за тем, как Сон стоит наклонившись над широкой детской кроватью и милым голосом пытается успокоить пробудившихся от сладкого сна младенцев. В руках омеги были какие-то игрушки-погремушки, но кажется, что они не помогали успокоить детей, те продолжали заливаться горькими слезами.  Заметив, что Ли вошёл следом, Джи не оборачиваясь подозвал его рукой, после чего взял на руки одного своего ребенка, выпрямляя затекшую спину. - пожалуйста, возьми Дэхви. - жалобным тоном просит Хан. Блондин реагирует моментально, подходит к колыбели и берет на руки маленькую омегу, не чувствуя ни страха, ни сомнения в своих действиях. Он полностью уверен в себе, словно каждый день с детьми возится. Это какое-то странное чувство, неизвестное для омеги, побуждающее взять, успокоить плачущее дитя. - "так вот что такое материнский инстинкт..." - пролетает в голове Ликса мысль, после чего он начинает медленно раскачивать малыша Ли на руках. На губах сама собой нарисовывается дружелюбная улыбка от того, насколько малыш милый. Фел рукой нашаривает оставленную на кровати игрушку и пытается отвлечь Дэхви, чтобы тот больше не плакал. - малыш Дэхви, не плачь, посмотри какая у тебя игрушка... - погремушка в руках Ли начинает негромко шуметь, заглушая утихающий плач маленького Ли. - вот видишь, все хорошо, правда же? Ребенок перестает плакать совсем, чувствуя тепло и ласку исходящую от Старшего. Ребенку становится спокойно на душе от того, что кто-то рядом с ним, он медленно закрывает глаза, погружаясь в сон, утягивая за собой и своего брата, который тоже перестал канючить и спокойно засыпал на руках папы. - а ты говорил, что с детьми не умеешь обращаться. - вполголоса обращается к Феликсу Хван со скрещенными на груди руками, словно из ниоткуда появившись в проёме. Фел смущённо отводит взгляд, не зная, что ответить. Он и сам думал, что не умеет, но выходит природа все предусмотрела, заложив в подсознании. - я тоже сначала не знал, что нужно делать, но потом оно само как-то получается... - отвечает за блондина Джи, а Ликс мысленно его за это благодарит. Затем омеги аккуратно кладут детей обратно в их колыбель рядом друг с другом и максимально тихо выходят из комнаты, выталкивая из проема альфу. К счастью, чай, который Джин оставил на кофейном столике в гостинной, ещё не остыл.

***

Холодный ветерок развевал слегка нависшую на глаза челку, путая волосы и вороша прическу, разрушая весь созданный немалыми усилиями порядок. Правда это сейчас никого не волнует, ведь он не сможет сломать такой прекрасный момент, не сможет разрушить любовь, даже руки, крепко соединённые в замок разъединить не сможет. Не может сломать уютную атмосферу вечера и шум природы: тихие трели птиц, что ещё не спят, а поют свою заключительную симфонию, шелест листьев, журчание воды и биение сердец, что стучат в унисон. Хван привел Феликса в свое любимое место, где создавались все его музыкальные шедевры, многие картины и где он просто сидел, иногда наблюдая за блеском чешуи рыб, которые пытались плыть против течения речки. Но сильный поток всегда сносил их. Хёнджин иногда чувствовал себя такой же рыбкой, которая пытается идти против общества, но общество сильнее и всегда жёстко сбивало с ног,  растаптывало все попытки Джина и все его мечты. Его не принимали, назвали странным, обязывали на многое и также многое и запрещали, когда Хван хотел свободы. Даже когда он уехал, он все равно боролся. Одно только отличие от этих маленьких, но упертых рыбок было у альфы: он всё-таки смог прорваться, он переборол течение, нарушил все нормы общества и некоторые законы и готов нарушать ещё, ведь он смог наконец-то добиться любви, смог быть с любимым рядом. Рано пока говорить о его полной победе, однако сейчас Феликс сидит прямо рядом с ним, положив голову на плечо шатена и прикрыв глаза, слушая. Это уже что-то. - твой друг очень хороший человек. - вдруг говорит Ликс с нотками грусти и усталости в голосе. - он добрый, весёлый, хотя я недолго с ним знаком, но я вижу это... Ты знаешь как мало таких людей на свете? Я повидал не много. На пальцах руки можно сосчитать сколько. Хван молча слушал. - весь мой мир раньше состоял из людей, которые безгранично врут, лицемерят и делают все, чтобы добиться выгоды. Кроме нее им больше ничего не нужно. Они продают людей, себя... Это так ужасно... - Ликс жмется к груди Джина и тонет в его объятиях. - как можно жить так, как они? - не думай об этом больше. Я не позволю тебе вернутся туда. Завтра мы уедем отсюда так далеко, как сможем. Ли поднимает голову и удивлённо смотрит на Хвана, не врёт ли он. Это звучит слишком смело, и в каком-то смысле пугающе. Феликс не против уехать, он только всеми руками за, но готовы ли они к этому? - я думаю, для начала мы можем уехать в Японию, мой отец сотрудничает с крупными компаниями, они знают меня, так что, если что, нам помогут. А пока мы будем под защитой отца, Чанбин не сможет нам ничего сделать. Хёнджин легонько касается губ омеги своими и тепло улыбается, давая понять, что все хорошо и переживать не стоит. - а как же твои друзья, брат, родители? Они же все останутся здесь... - у брата личная жизнь потихоньку образуется, с родителями я и так мало общаюсь, у друзей тоже все налаживается в семье. Справятся и без меня. Джин чувствует новый поток ветра, более сильный чем раньше, да и на улице становится уже совсем темно и холодно. Пора бы уже идти, но идиллия зашкаливает настолько, что хочется продлить этот момент ещё, выжать из него все возможное, ведь что будет через минуту, никто не знает и знать не может. Будущее непредсказуемо. Нужно отдаться настоящиму, пока есть время и возможность. - ты не мёрзнешь? - заботливо спрашивает альфа. Блондин отрицательно качает головой и прижимается к альфе ещё сильнее. - я греюсь об тебя. - с улыбкой на губах говорит омега и с некой наглостью смотрит в глаза Хёнджина. А второй лишь смеётся, и руками сильнее сжимает Ликса в объятиях. Он готов отдать все свое тепло и заботу одному только Ликсу, ему не жалко, только бы блондину было приятно. - а я и не против. Не смотря на образовавшуюся идиллию, которую нарушать совсем не хотелось, пришлось все же собраться и неспеша отправиться домой. Всё-таки ночь сегодня намечается прохладная и свежая, а Хёнджин немного ипохондрик. Поэтому он просто взял Ликса за руку и потянул прочь отсюда, со словами, что им ещё собраться нужно, ведь завтра очень важный, решающий день. Ликс, конечно, смертельно уходить не хотел. Боялся. На том камне перед ручейком, на котором они вместе с альфой в обнимку сидели, он чувствовал себя в безопасности, отдаленным от всего мира. Да и вообще, вместе с шатеном у него свой собственный мирок, в котором место нет никому кроме них двоих. А Феликсу большего для счастья и не нужно. Только Хёнджин рядом, его любовь и добрая улыбка, греющая лучше лучей солнца. И когда они ушли, что-то стало не давать покоя счастливому сердечку омеги, что-то подсказывало, что все не так просто, как кажется. Вид у него был мрачный и задумчивый и на попытки Хвана разговорить омегу, тот лишь коротко и без особого энтузиазма отвечал. Он не специально, но Хенджину было от этого беспокойно. Что произошло, почему настроение Ли так резко изменилось, ведь ещё буквально пять минут назад он был самым счастливым человеком на земле? - Ликси... Посмотри на меня. - говорит Хван, ловким движением руки поворачивая за подбородок голову блондина на себя. - расскажи мне, что случилось? Феликс смотрит своими большими блестящими глазами, абсолютно невинно, словно Ликс и не понимает, о чем шатен ему говорит. - все хорошо, правда. - грустная улыбка, словно ножом режущая по сердцу Джина, мелькнула на губах омеги. - я же вижу, Ликси, пожалуйста. - Хван останавливается, не важно что они на середине дороги, все равно машины в такое позднее время в этой местности почти не ездят, взял холодные руки Ли в свои, поднес и прижался к маленьким, аккуратным ручкам Феликса губами. - я не могу видеть тебя грустным. Феликс отвёл взгляд куда-то в сторону, бегая глазами по старому, побитому асфальту. Он сам точно не знал, что это, просто предчувствие. Как говорят - шестое чувство. - просто... Когда мы ушли, я почувствовал странное ощущение, что что-то случится. - резко поднимая взгляд говорит Ликс. - тебе не кажется, что все слишком гладко? Хёнджин изгибает бровь в немом вопросе. - нас никто не трогает, мы можем сидеть в обществе друг друга и наслаждаться прекрасным моментом, мы счастливы... Ты не думаешь, что все слишком хорошо? Словно мы попали в сказку или в дораму. Подозрительно, что ничего не происходит... Хёнджин глубоко вздыхает и притягивает к себе Ли, заключая в страшно обожаемые Ликсом объятия, поглаживает по спине, на ушко шепчет, что все хорошо и ничего не случится. Он не может знать на все сто процентов, не может быть полностью уверен и нести ответственность за свои слова. Альфа неуверен абсолютно ни в чем, кроме своих желаний и намерений всеми силами защитить Феликса. Но он все равно продолжает говорить, успокаивает своего омегу, чтобы тот не грустил и не грузился. - все будет хорошо, Феликс, не волнуйся. Никто не помешает нам осуществить наши планы. - Хван не перестает гладить Ли, носом зарываясь в мягкие волосы и чувствует, как блондин сильно стискивает между пальцев ткань футболки Джина, как прижимается лбом к плечу. - если хочешь, мы можем прямо сейчас уехать, не ждать до утра. Я могу позвонить, и нам быстро подготовят частный самолёт в Японию. Хёнджин отстраняется и по-доброму смотрит на Фела, улыбается искренне и одними лишь глазами говорит, чтоб Ли не волновался понапрасну. Феликс верит этим глазам, верит Джину и кивает, соглашаясь на предложенную авантюру. Так ему спокойнее будет, если они поскорее сядут в самолёт и улетят отсюда подальше, оставив весь груз проблем позади, навсегда. Джин шире растягивает уголки губ и быстрым шагом направляется к дому, почти переходя в бег. В руке его все это время рука Ликса, крепко сжата. Он теперь никогда не отпустит своего омегу, а Фел не отпустит свою альфу. Они уже на пути к свободе. Они верят в эту свободу и все, что движет двумя влюблёнными - это три самых основных чувства: вера. Вера в себя, в друг друга, в мечты о совместном будущем. Надежда, что никто и никогда не сможет достать их, в особенности Чанбин, надежда оставить его далеко позади, глотать пыль за убегающими от всего на свете альфой и омегой. И самое главное чувство - любовь. Из него плавно вытекают два предыдущих, без нее не было ничего этого. Это то самое чувство, которым движет сумасшествие и бесстрашие. - подожди пять минут, мне нужно взять некоторые необходимые вещи и мы уйдем отсюда. - быстро говорит Джин, немного запыхавшись и уходит в свою комнату, возможно за паспортом, возможно ещё за чем-то. Не важно. Феликс будет ждать, столько, сколько нужно. Но не смотря на весь настрой и уверенность в победе, блондин полностью так и не избавился от ощущения черезмерной идеальности. То, что не произошло ещё никакого происшествия, не давало ему покоя. По клише должно произойти, хоть Ликс этого всем сердцем не хочет и боится. Возможно это влияние на него плохого общества в течение нескольких лет, возможно влияние ненавистного мужа, а возможно постоянные запугивания от родителей. Много причин может быть, но Фел привык всегда рассматривать самый худший сценарий из всех возможных, находить место для волнения в надежде. Стук в дверь. Ликс вздрогнул от неожиданности и резко обернулся на звук. Снова стук. Он спокойный, не бешеный, как тогда, когда пришел Минхо. Полное, настораживающее молчание. На стук прибежал Хёнджин, которого страх охватил не хуже Ли. Он без слов схватил Ликса за запястье и максимально тихо быстро повел к заднему выходу, ведущему на веранду. Феликс про него даже забыл, но сейчас он об этом не особо думал, ведь это был возможно единственный способ убежать. Неизвестно, кто стоял за той дверью. Дверь, выходящая на веранду, находящаяся в комнате Хёнджина, была стеклянная, закрытая полупрозрачными гардинами светло-зелёного цвета. Освещения позади дома не было никакого, единственным возможным, мог быть свет из комнаты Хвана, проходящий сквозь прозрачную дверь, однако свет в комнате, как почти и во всем доме был выключен. Кромешная тьма - все что крылось за той дверью. Но выбора не было. Хёнджин с Феликсом тихо вышли, стараясь не шуметь, также тихо закрыли дверь и уже были готовы бежать. Правда видно не было абсолютно ничего, даже собственного носа, но они как всегда держались за руку, и тут не важно было видеть друг друга главное всегда чувствовать касания руки. И в тот момент, когда казалось, что все действительно позади, все разрушилось. Весь мир рухнул. Сердце сжалось, начало обливаться кровью, болеть и рваться наружу. Хотелось закричать во все горло. Рука, такая маленькая, вечно холодная ручка Феликса пропала. Джин больше ее не чувствовал, словно Фел резко выдернул ее. Джин начал метаться, пытаться осмотреться, глаза хоть немного, но как-то привыкли к темноте, однако это мало помогало. Был слишен лишь тихий шорох травы от чьих-то шагов. - вы действительно так глупы, что думали убежать и спрятаться от меня? Не долго длилось счастье...