Приличный омега

Хосок возвращается в машину спустя минут двадцать с пакетами, которые грузит в багажник. Маленькая упаковка с кислыми тянучками достаётся омеге. Юнги с радостью берёт пакетик с мармеладками и сразу раскрывает их, запихивая себе одну в рот. — Поехали, — командует он, а после снова обнимает мужа. — У тебя лицо бледное, тебя тошнит? — Нет, по тебе соскучился, — подлизывается омега и сладкими губами целует мужа, понимая, что тревожить его попросту не стоит, ибо проблема решена в корне. Юн заблокировал контакт Чонина и не парился. — Ага, за 20 минут? Врунишка. Альфа смеётся, но больше ничего не спрашивает. Автомобиль подъезжает к воротам, и вскоре их пара оказывается окружена родителями со всех сторон, которые как раз ждали их в беседке, где и был накрыт стол. — Привет всем, — здоровается Чон, но всё же обнимает каждого. Сокджин в шутку даёт сыну подзатыльник и оказывается рядом с Юнги: — Как самочувствие? Всё хорошо? — Очень даже хорошо, — кивает омега и обнимает старшего, а потом и своего папу, а с Намджуном здоровается за руку, потому что так хочется. — Пап, а что ты мне не сказал, что ты сказал Хосоку, м? — вдруг начинает самый младший, садясь за стол, где перед ним сразу ставят тарелку. — Ну, надо было же его предупредить. Тем более вы чуть раньше уезжаете, так что… У Хо звонит телефон, на экране высвечивается имя начальника кибербезопасности, и Чон, извинившись, отходит в сторону. — Алло, какие новости? — Мы следим за владельцем этого номера, и он недавно писал Вашему мужу, насколько я вижу. Следила работает на «ура», через его же телефон мы выбросили программу в интернет и сейчас активно ищем на какие устройства было ещё сброшено это фото и откуда отправили. — Отлично, спасибо. Держи меня в курсе, — альфа оборачивается и ищет глазами мужа, который умолчал о том, что ему вновь писали. Так не пойдёт. Положив трубку, он возвращается: — Юнги, на пару слов, вымоем как раз руки. Омега уже во всю болтал с папами по поводу поездки и нового ухажера Югема. Он уже сложил свои мармеладки на столе, когда удивлённо поднял взгляд на мужа. — М, хорошо… — Мин встал из-за стола, извиняясь, и пошёл следом за старшим в дом, чтобы помыть руки. — Что-то не так? — Почему ты не сказал мне о том, что этот человек снова тебе писал? — альфа решил не ходить вокруг да около и сейчас спросил всё прямо. — Потому что я сам решил этот вопрос, насколько смог, и не захотел тебя вновь тревожить и заставлять нервничать. К тому же, твои люди заняты этим моментом, значит, ты бы и так всё узнал бы, как я уже понял. Юнги заходит первый в дом и, стянув кроссовки, проходит на кухню, включает воду, чтобы помыть руки. — Это не вопрос решения, а вопрос доверия. И это значит, что ты мне не доверяешь полностью, — Хосок идёт следом за мужем и вымывает руки и с испорченным подобным выводом настроением возвращается в беседку. — Где Юнги? — спрашивает Джин, который как раз тоже шёл в дом за едой. — Руки моет, — коротко ответил Чон и прошёл мимо. Юн же остался хлопать глазами на кухне, а потом, отмерев, помыл руки, когда столкнулся с Джином в дверях. — Что с Хосоком? — вдруг всоревоженно спрашивает старший. — Небольшие разногласия настигли нашу маленькую семью, — отвечает коротко Мин, складывая руки на груди, понимая, что, возможно, не прав. — Ну, значит, разногласия эти надо решить, — пожимает плечами омега. — Ну, это понятное дело… Юн выходит из дома и садится за стол, решая, что поговорить с мужем стоит после обеда, а не сейчас. К тому же тот проголодался, а ещё больше портить ему аппетит и настроение своими разговорами не хотелось. Обед проходит в нейтральной обстановке — альфы разговаривают о работе даже за едой, анализируя рост цен акций и дальнейшую стратегию компании каждого. Чон не разговаривает с Юнги, однако молчаливо кладёт ему в тарелку всё самое вкусное и полезное. Сокджин и Югем переглядываются, а потом подвигаются поближе с другой стороны, чтобы всё-таки вытянуть из Юнги информацию. — Что такого произошло, что мой безумно влюблённый в тебя сын строит сейчас из себя обиженку и даже не разговаривает с тобой? Омега лишь глубоко вдыхает воздух, а потом очень и очень медленно выпускает его из своих лёгких, прикрывая глаза. –Я правда обязан рассказывать? — тихо шепчет он, беря с тарелки лист салата. — Да, — в один голос отвечают папы и смотрят на сына, широко раскрыв глаза. — Мы просто немного повздорили из-за меня же. Я сам вновь виноват, так что не думаю… — То, что вы повздорили, я уже слышал, но на какую тему? — не унимается Чон, кладя руку на ладонь младшего омеги. — Это разве важно? — Ну, вообще-то да, — говорит Югем, потирая виски. — Мне уезжать на днях, а вам вообще завтра. И если я не буду уверен, что у вас всё хорошо, я вас никуда не пущу. — У нас всё хорошо. Я сам заварил, я сам разгребу. Как будто в первый раз. Я просто начал думать наперёд, неправильно всё понял и кое-что ему не рассказал. Так что сам виноват, что он никак на меня не реагирует. Такой ответ пойдёт? — То, что ты ему не рассказал что-то — это плохо, — подтверждает Сокджин. — Нельзя так с мужем, вам это надо срочно решить. Ты знаешь, есть один чудесный способ… — Пап, не надо сейчас, ладно? Я должен поговорить с ним, а не прикрывать свои грехи красивым бельём, — достаточно громко сказал Юн, что на него обратил внимание Намджун, приподнимая глаза с вопросом. — Я извиняюсь… Омега отпивает немного сока и расслабляется, залезая в телефон, чтобы папы больше не донимали до самого конца обеда. В него уже абсолютно ничего не лезло. Хосок поворачивает голову на это эмоциональное высказывание, но ничего не говорит и точно также как и отец делает вид, что ничего не слышал. — Ох уж эта упёртая молодёжь… Старших вообще не ставят ни во что, — Джин отодвигается от младшего омеги и, похлопав Югема по плечу, предлагает ему налить ещё чаю. — Было бы отлично, — соглашается тот и между ними завязывается свой разговор, как и у альф. Один только Юнги сидит неприкаянно. Обед заканчивается также ровно, как и начался. На все возражения, Мин отправляет злой взгляд и помогает убирать со стола, а на кухне, пока загружали посуду в мойку, он стоял и ел мармеладки. Он за это время успел принять доставку на дом и распорядиться, чтобы вещи отнесли наверх в спальню, а Чон в это время всё ещё продолжал вести с отцом диалог, от которого Юн не хотел отрывать. Не так уж эти двое часто общаются, как хотелось бы. Да и тем более после приезда из Австралии им точно много что нужно обсудить. Омега быстро и коротко пишет мужу.

лиса🦊: «я, если что, жду наверху. вдруг потеряешь»

просто хосок🤭: «Хорошо.» Альфа быстро отписывается мужу, что уже поднялся наверх, а после наливает отцу немного вина, за которым они теперь и болтали. — Насчёт акций понятно, но что у вас стряслось, молодожёны? — Джун отпивает из своего бокала и смотрит на сына. Тот кисло улыбается: — Юнги до сих пор считает, что все его проблемы принадлежат только ему. Мне он их не доверяет. Намджун удивленно поднимает брови, а после хлопает Хосока по плечу: — Дай ему время. Вы ведь только поженились. Постепенно он начнёт понимать тебя, а ты его. — Умом я это понимаю, но обидно, чёрт возьми. Я ведь готов помочь ему во всем и со всем разобраться, — альфа фырчит. — Знаю. Но он ведь долгое время привык решать всё сам. Вам стоит просто поговорить. Иди к нему, — Намджун наливает себе ещё вина, а после выпроваживает сына к мужу. Спустя пару минут в беседку возвращается и Сокджин. — Они так напоминают мне нас и в то же время совершенно на нас не похожи. — Да уж… — укладывая голову на плечо своему альфе и отбирая у него бокал, чтобы сделать оттуда глоток, соглашается Сокджин.

***

Юнги сел по-турецки, пока разбирал вещи, которые хотел взять с собой. Аккуратной маленькой стопочкой он складывал свою одежду, подравнивая каждый уголочек, потому что малейшая неровность его начинала раздражать. Он сидел спиной к двери, но прислушивался к шагам за стеной, чтобы не вздрогнуть, когда резко откроется дверь. В голове крутилась куча мыслей, от которых уже голова болела, а Юнги всё удивлялся откуда, как и почему его дни, которые он проводит с Чоном, настолько сумбурные, дикие, переполненые бурей эмоций и действий. Дверь тихо открывается, но Мин даже не оборачивается — только поправляет ещё одну сложенную футболку, только уже мужа, и говорит: — Я знаю, что ты расстроен, может быть даже зол на меня, обижен. Я знаю, что виноват и с этим спорить даже не стоит, как и объяснять. И знаю, что должен немного переосмыслить всё, что сейчас начинает меняться, что нужно привыкать и приучиваться жить по-другому, что я больше не один, ну и не обязательно строить из себя а-ля взрослого, серьёзного и крутого. Но ты уже, думаю, понял, что у меня плохо получается играть эту роль, я чаще беззаботный, легкомысленный и бываю слишком ребёнком, — Юн на рефлексе шмыгает и складывает шорты мужа в его стопочку, садясь на колени, чтобы они сильно не затекали. — А ещё я знаю, что ты хочешь мне помогать во всём, быть везде, быть моим вторым Я… Но мне пока просто неловко от такого внимания. Я не говорю, что жизнь охуеть, какая сложная у меня была, что я охуеть, какой самостоятельный и крутой, но всё равно не привычно, — он хмыкает. — Но я обязан привыкнуть к новой жизни, потому что здесь теперь ты, я и наши малыши, что прямо совсем скоро появятся… Это, знаешь, как Золушка из своего дома в замок выбралась, — расцветая от своего хорошего сравнения, приподнимает голову в сторону окна Мин. — Вот такие же ощущения. Вытягивают из привычной зоны комфорта в новую, но к этому надо привыкнуть. Я не умею быть холодным, не умею многим делиться с людьми, потому что, как показала практика, открываться можно только одному человеку, что точно не предаст и, главное, не прогадать в этом, не умею умерять свою заботу и любовь, что она выливается из меня потоками, а потом её меньше, но она всегда греется у меня в груди. Я просто много, чего не умею, но хочу этому научиться. А всё, о чем я могу у тебя просить — это, чтобы ты был рядом, терпел мои неудачи и, если что, направлял в нужную сторону, потому что я могу сойти с пути, — Юн убирает своё нижнее белье в небольшой мешочек, а потом расслабляет плечи. — Я буду стараться, а пока это моя первая неудача. Хосок хотел что-то сказать, но под таким монологом просто тусуется и выслушивает речь мужа. — Всё хорошо, мы научимся понимать друг друга со временем. Я просто тороплю события, прости, — альфа оказывается рядом и обнимает сзади, крепко прижимая к своей груди, сидящего на постели омегу. — У нас всё получится. — Да нечего извиняться, я сам опять натворил дел, как обычно. Принёс тебе в жизнь полнейший сумбур и, в первую очередь, разборки с Ыну и со мной самим… — Юнги держит альфу за руки, поглаживая нежно его кожу, прикусывая губу изнутри. — Нет. У Ыну и его подельника ничего не выйдет. Программа уже в сети, — альфа целует чёрную макушку, смакуя аромат крыжовника. — Ты уже собрал вещи? Нужна помощь? Если что-то забудем, то там на месте и купим. — Я тебе собрал вещи, посмотри их, пожалуйста, а то вдруг ты что-то не будешь носить. То, что ты сегодня купил я уже развесил в гардеробной, а ещё собрал твоё нижнее белье и отрыл твои плавки. Обувь я собрал, но не всю, это тоже сам для себя посмотри. И мне нужен чемодан, чтобы всё убрать… Я просто не знаю, где он. Омега пожимает плечами и выбирается из хватки Хосока, пододвигая к нему стопку с одеждой. — Только мне сначала чемодан нужен, чтобы я сразу всё убрал. — Давай я дальше сам? — Хосок отбирает у Юнги сложенную одежду и приносит из гардеробной два чемодана. В него аккуратно укладываются приготовленные вещи, а после Чон приносит ещё кое-какие принадлежности из гардеробной. — Вроде бы с этим всё. Устал? — Да нет, не устал. Из-за чего мне уставать? — удивляется Мин, вставая с постели и собирая ручную кладь, где находится всё самое необходимое, а потом быстро собирает средства гигиены и забирается поглубже на постель, складывая ноги. — Не считая утра, мы таскались по магазинам, и ты собрал вещи. Разве не с чего уставать? — Ну, не особо… — А я читал, что беременные быстро устают. Наебали. — Нет, у меня просто два маленьких ребёнка в животе, которые считают, что, если их папаша будет более активным, то только лучше. А вообще, хочешь мармеладку? — улыбается Юн. Хосок моментально оказывается рядом, после чего выдыхает: «Хочу» и целует, пробуя мармеладные губы. Юнги слегка прикусывает нижнюю губу альфы, чтобы немного отдалиться, закинуть в рот новую мармеладку и поцеловать ещё раз, обхватывая лицо мужа обеими руками и прикрывая глаза. Давняя практика, но очень сладкая. — Вкусно? — шепчет Мин, облизывая чужие губы и улыбаясь после своей выходки. — Очень. Какие планы на оставшийся вечер? — Ну, вообще, кто-то обещал, что сделает что-то покруче, чем утром… — облизывается омега и гладит старшего по щеке, а потом усаживает того и садится на него верхом. — А вообще мы можем принять вместе ванную… Юнги чуть закусывает край губы и оставляет маленький поцелуй на губах альфы. Его ладони медленно разминают напряжённые плечи мужа. — Расслабишься, отдохнёшь… Я сделаю тебе массаж плечей, могу сделать высококачественный минет, если хорошо попросишь, — монотонно продолжает омега, словно мужу маску для лица предлагает нанести, а потом ещё раз целует в уголок губ. Идея о совместном принятии ванны очень даже нравится Хосоку, тем более когда Юнги так заманчиво и открыто предлагает ему себя и любые его желания. — И как я должен попросить? — Хо обнимает Юнги за талию, но одна рука перемещается на затылок, и альфа целует мужа в губы, не давая дразнить себя, горячо и глубоко, до сбитого дыхания. Омега отрывается от чужих губ первый и сладко облизывается, потому что привкус мармелада на губах ещё был. — Этого будет в принципе достаточно. А ещё мне нужно немного твоего терпения, любимый, — Юн делает акцент на последнем слове, потому что помнил о возмущениях мужа о том, что тот его так не называет. — С терпением могут быть проблемы… Поправив тёмные волосы, Юн слезает с чужих колен и плетется в сторону ванной комнаты, где набирает воду в большой ванне, добавляет совсем немного пены, чисто для аромата. Он сам быстро раздевается, но накидывает халат, полупрозрачный, явно Сокджина. И Мин даже не удивлён — он слышал, стоя на кухне, как старший открывал дверь в их спальню. — Хосок~а, иди сюда, — садясь на небольшую табуретку рядом с ванной, зовёт Юн. — Воу… — взгляд на Юнги, чьё тело никак не прячет, а наоборот подчеркивает каждый изгиб просвечивающая ткань, говорит сам за себя. — Я ошибся, надо было купить тебе таких штучек. И побольше…