peach fable

Джейк, кажется, оставил челюсть на земле. А внутри светловолосого как будто начались танцы с бубнами. В голове Бернарда роилось сотни несвязных и неясных мыслей. Ещё пять минут назад они со Стивом шли и говорили обо всем на свете, он ласково улыбался и так мило радовался какой-то чепухе, заполняя своим смехом все существо Барна так, что это начало казаться таким правильным. Истинно верным, как будто так сама природа задумала. Жизнь создала этот мир так, что Бернард, практически не имеющий эмоций от рождения, вбирает в себя эмоции Стива, который их имеет в избытке. Нет, Бернард знал об анорексии, но почему-то считал, что парень уже практически здоров, точнее, Стивен так говорил. А тут Стив несет какую-то ересь и пугает своими бездонными и грустными глазами. Эти глаза сливались с луной и также, как она, отражали свет. Хотя нет, они сами производили свет, это внутреннее свечение было самым красивым в жизни британца. Ничто и никто не грел его так, как эти глаза. Сейчас он не видел этих глаз, лишь очень худого парня, Стивен брызгался с кем-то в воде. Он заламывал кисти при разговоре, но всегда смотрел в глаза. Он был очень худым, хотя лучше бы здоровым. Такой красивый (можно ведь говорить о друзьях красивый? Ну если он красивый, то, наверное, да) в свете луны (Бернард не знал, часто ли смотрел на своего друга, но начал думать, что слишком часто). - Что со Стивом? - спросил парень рядом, но мозг отказался думать, поэтому британец выдал: - Он красивый, - переключая что-то в голове, Барн осознал, что ляпнул не совсем то, что, наверное, надо было, - А... То есть... - Бернард, тебе нравится Стивен? - очень тихо спросил Джейк. Второй вопрос на эту тему напрягал, что они все несут? - В каком смысле нравится? Он - мой очень хороший друг, - ответил Бернард, он не очень понимал, в чем суть вопросов, которые ему задавали. Его они напрягали. - Нет, нет, Барн, ты не понял, я в том смысле, что он тебе нравится.... Как партнер? - Джейк продолжал гнуть свою какую-то абсурдную линию. Из-за чего даже человек с детства без эмоций, кажется, начинал раздражаться, хотя и понимал, что это не особо-то и возможно. - Джейк, мы - парни, если ты не заметил. Мы не можем любить друг друга, - Барн понимал, что то, что он сказал можно воспринять по-разному, но мозг не давал ему подумать, заставляя мышцы языка производить на свет какую-то лютую дичь. - То есть вся проблема в том, что вы оба - парни? - после этого вопроса возникла тишина, потому что задавший его Лео присел на корточки перед спорящими и внимательно заглянул в лицо другу. Барн растерялся, причём абсолютно. Казалось, это первый раз в его жизни, когда сказать абсолютно нечего. Напротив сидит Лео и пялится со своим тупым вопросом, рядом Джейк, закидывающий какой-то фигней, все остальное вышло из его поля зрения, ни озеро, ни почему-то тёмная луна, ни ребята с их криками и визгами больше не входили в радиус осознания. Вообще все спуталось: мысли, чувства, правда, ложь и осознание, превращаясь в мутную субстанцию. В итоге, скобля всеми шестеренками, светловолосый выдал : - Нет, Стивен мне абсолютно не интересен, - это было как-то слишком громко, ведь весь предыдущий диалог был на повышенном шепоте, а это вышло каким-то слабым, но все-таки криком, хоть и было произнесено довольно спокойным тоном. Это звучало дико неправильно, но что-то говорило, что наоборот, это и есть правильно. То самое правильно, которому его всегда учили. То, к чему его вели всю сознательную жизнь. Внутренний конфликт, кажется, вылезал наружу, разрушая все понятия и принципы парня. Кажется, все услышали то, что он сказал, а может, ему просто показалось. Лео присвистнул, Джейкоб, кажется, не дышал. - Отлично затираешь, - тихо шепнул брюнет и хлопнул его по плечу, - теперь будем надеяться, что ты сможешь объяснить эти свои слова Стивену. Луна стала особенно тёмной и тусклой, когда британец понял, что изначально она исчезла, потому что ее загородил своей головой русоволосый парень. Стивен стоял чуть поодаль, но все же достаточно близко к ним. И Бернард был уверен - его друг слышал все, но почему же осознание этого факта так больно било прямо по сердцу. По сердцу, существование которого он всегда отрицал, ведь чувства не могут решать. Стивен молчал, а на глазах, кажется, готовы были навернуться слезы. Его бесконечно грустные глаза смотрели как будто в самую душу и разбирали по кусочкам все, что Бернард считал правильным.