peach fable

Джейкоб просыпается в пять, потому что нервничает, тело само командует, даже несмотря на то, что отъезд девушки в шесть. Джейкоб делает из гнезда на голове что-то приятное и выползает из палаты. Вылезает он через обычный лаз. Прохлада была ощутимее, намного ощутимее. Парень кашлянул, думая, что его легким точно не жить. Осмотревшись, он почувствовал какое-то странное ощущение, как будто всему придет конец. Будто это край, возможно, он чувствовал это, потому что туман не давал ему увидеть всего, какая-то невидимая грань проводилась между больницей и остальным миром, будто она находилась в своей – параллельной вселенной. - Холодно, - зачем-то вслух произнес парень, двигаясь в сторону аллеи, ведущей к воротам на свободу. ... Действительно, выйти раньше - было глупой идеей. Но из-за глубокой задумчивости этот час прошел довольно быстро, на улице потеплело, или парень настолько привык и охладел, что стал той же температуры, что и эта аллея. Туман стал реже, когда, жужжа мотором, к воротам подъехала довольна недешевая машина с пожилым мужчиной за рулем. Через пару минут из ворот вышла Женевьева, впервые она была не в медицинской форме, и ей это определенно шло. Вместе с ней вышла Элайза, видимо провожающая ее, завидев Джейкоба, зеленоволосая остановилась и показала на него Женевьеве, обнимая и прощаясь. Лицо Дженни вытянулось удивленно, она не ожидала видеть здесь шатена, но оно и ясно. Размеренно и спокойно они пошли навстречу друг другу. Уверенность покидала Джейкоба с каждым шагом навстречу прощанию. - Так и думала, что она тебе расскажет, - тихо сказала Женевьева, грустно улыбаясь. - Почему сама не сказала? – спросил Джейкоб, волнуясь получить холодный ответ. - Не хотела плакать, уезжая, - честно ответила Женевьева, врать почему-то не хотелось. От этого ответа стало как-то неожиданно легко, как камень с души упал. - А почему так резко? – парень оттягивал прощание, как мог, расставаться с подругой совсем не хотелось. - Меня изначально не должно было тут быть. Я сбежала из дома, сбежала от замужества, сбежала от ответственности, возложенной на меня. Я бегаю всю свою жизнь. Я далеко не из бедной семьи, к сожалению… Я бы и от тебя сбежала, поджав хвост, - выдохнула она, всхлипнув и отвернувшись, будто она держала все в себе очень долго, и её прорвало, - обещала ведь не плакать! Черт! Знаешь, я была благодарна судьбе, богу, или кто там решает за то, что встретила тебя. Я впервые… Впервые чувствовала что-то. - Дженни… - лишь выдавил Джейк, смотря, как по ее щеке стекает первая слеза. Болезненно дергаясь, девушка будто пыталась решиться на что-то. Так и не посмотрев в лицо парня, Женевьева бросилась вперед и обняла его так сильно, как только смогла, Джейк даже не успел обнять ее в ответ, когда девушка резко оттолкнула его на расстояние вытянутых рук, все еще сжимая дрожащими руками рукава его формы. По ее щекам текли слезы, а лицо исказилось в немом всхлипе. Дрожащим сильнее даже, чем руки голосом, у нее не сразу получилось сказать: - Знаешь, я благодарна за то, что влюбилась в тебя, Джейк, - выдавила она сквозь слезы, - но каждой пачке сигарет когда-то приходит конец, – произнесла она, отпуская его рукава, и вытирая глаза, в последний раз она взглянула на лицо парня, а после лишь двинулась в сторону ворот, кинув последнее и самое отчаянное, - Прощайте, Мистер Гельмут. - Женевьева, будь счастлива! – крикнул он вслед быстрым шагом удаляющейся девушке, он второй раз смотрел в спину человеку, признавшемуся ему в чувствах, и снова совершенно не знал, что сказать и сделать, чтобы закрыть эту дыру в сердце. Но сейчас было почему-то больнее, на душе стало отвратительно, когда машина, зайдясь гулом, отъехала от ворот, лишь тогда из его груди вырвался рык. Болезненный и злой рык, первая слезинка скатилась по его лицу и канула в лету, как и Дженни. Он почему-то только сейчас окончательно осознал, что больше никогда не увидит ее, не почувствует этот отвратный запах ее сигарет, никогда она не придет на свою смену, просто поболтать о жизни. Никогда.