peach fable

Кажется, за спиной были шепот и даже визг, на это «представление» уже успели сбежаться медсестры и некоторые пациенты, но в кабинет никто не решался заходить. Бернард сделал глубокий вдох и привёл себя в чувства. Все тот же кабинет директора смотрел на него, довольно простецкое место, не считая портрета самого директора на стене (что выглядело смехотворно), посередине стоял большой стол. Обычно директор сидел за этим столом, самовлюбленно смотря на портрет, и как-то безразлично вел беседы с приходящими и уходящими пациентами. Только теперь он спокойно расположил свою голову на горизонтальной поверхности, глаза его были широко открыты, а лицо мертвенно бледно, правую руку он вытягивал вперед, держа в ней зажигалку, она была открыта, видимо ее пытались использовать. На стуле напротив места директора тоже было занято. Маленькая девочка, сжимала в руке листок с подгоревшим уголком, ее рука была в саже, видимо, она пыталась остановить возгорание. Опустив голову на стол, Нэнси тоже распахнула глаза, ребёнок был бледен. На той же поверхности находились пустая бутылка коньяка, стакан и две кружки из детского игрушечного сервиза. Сервиза Нэнси. Барни впервые в жизни захотелось кричать и рвать на себе волосы. Эта картина была выше его сил. Выше сил любого в этой комнате. Медбрат молча стоял, не делая ни шагу, пытаясь осознать то, что видел, Лео и Джейк тоже притупленно смотрели на девочку, а тех, кто был сзади парень просто не видел, но, кажется, отчётливо начал слышать всхлипы Сары. Собрав волю в кулак, Бернард двинулся вперёд, каждый шаг был тяжёлым, будто он в железной колчуге, а не в больничной пижаме. Медленно он подошёл к девочке, прикладывая руку к шее, и будто молясь и надеясь на что-то. Холодная кожа дитя обожгла руку. Ребёнок был мёртв. Вдох. Выдох. Кислорода резко перестало хватать, и голова пошла кругом. Ещё раз. Вдох. Выдох. Возьми себя в руки, тряпка. Команда, отданная самому себе, слабо действовала. Медбрат в это время послал кого-то за носилками и взял кружку, отдавая врачам на распознавание яда. А они, кажется, не сомневались, что это был яд. Бернард поднял голову, сомкнув зубы до скрежета, и посмотрел в некогда живые глаза Нэнси, они были стеклянными, но на лице красовалась победная улыбка, парень ещё раз набрал воздух в легкие, его глаза зудели, когда он пальцами прикрыл веки девочки. Нэнси была мертва. Он тихо всхлипнул, тут же делая серьёзное и холодное лицо. Казалось, что у него нет эмоций, но это просто его заболевание. Бернард взял из маленькой ручки бумажку, которую та, судя по всему, оберегала. - «Дорогие друзья, я думаю, что раз вы это нашли, то вы уже читали предыдущую записку. Прошу вашему вниманию чистосердечное признание директора, диктофон под столом», - Барни наклонился, отклеивая от стола прибор, кажется, Нэнси продумала все до мелочей, директор, наверное, думал, что девочка глупая и все, что он скажет, запишет на бумаге, и Нэнси действительно притворялась, что писала, но все самое главное было вовсе не на этом клочке бывшей древесины, а на аппарате, любезно приклееном внизу. Всю свою жизнь Нэнси вела себя, как дурочка, но за этими детскими глазами всегда скрывался интеллект с примесью безумия. Она обвела вокруг пальца доктора, который никогда, наверное, не рассказал бы все, понимая, что у ребёнка диктофон. Ситуация, созданная Нэн, была идеальна, главврач думал, что она все запишет на бумажку, но кто же поверит девочке с расстройством личности, написавшей, что мужчина причастен к чему-либо? Никто. Барн нажал кнопку проигрывания, и из устройства полился скрипучий звук вперемешку с детским и таким хорошо знакомым голосом. Сначала слышались просто голоса Нэнси и доктора, они говорили о чем-то обыденном, доктор по обычаю пил коньяк. Он начинал с него день и им же его заканчивал. В какой-то момент Нэнси предложили уйти, но малышка сделала иначе. Девочка заперла дверь и села обратно на стул, задав один вопрос: - «Сыграете со мной в одну игру?» Назвав главным призом - жизнь, она пододвинула главврачу его кружку с чаем, судя по тому, что сказал врач. Следующим, что произнесла Нэнси, было: - «Поднимем ставки?» Директор, видимо слегка захмелев, хохотнул соглашаясь. Что же предложила ему девочка? Выдать тайну смерти Жозефины, а также причину, по которой Джонатан Лер и Картер все ещё находятся в больнице. Доктор согласился, поставив одно условие: он все расскажет, но кружку, из которой будет пить - выберет сам. Нэнси неуверенно заключила сделку. Но Бернард знал эту ее наигранную неуверенность. Он понял все. Немного пьяный и очень разгоряченный, подгоняемый адреналином и азартом мужчина рассказывал, что про смерть Жозефины ему кто-то доложил, но он решил, что должен спрятать труп, он зарыл его на холме, потому что такая глупость, как смерть бабки, от такого описания убийства Барни вздрогнул, не должна была разрушить репутацию госпиталя, построенного ещё его отцом. Мужчина замолк, видимо думая, рассказывать ли дальше, но посмеявшись, продолжил. Джонатан Лер, по его словам, был весьма обеспеченным человеком, плюсом весьма полезным (в определённых аспектах), он вносил огромные деньги в обустройство больницы, а его маленькие прегрешения и пара-тройка «расстроенных» детишек не могли стоить жизней многих других. Бернард почувствовал, как холод пронизал его насквозь, когда Джейкоб, не выдерживающий таких рассуждений, со всей силы вломил по остаткам двери, а Сара, не сдержавшись, громко всхлипнула. Запись продолжалась, позже выяснилось, что Картер вместе с директором действительно организовали торговлю наркотиками, не только в больнице, но и за ее пределами. Неимоверно «плохой садовод» Картер был превосходным химиком, как же главврач его нахваливал, Барн как-то инстинктивно повернулся в сторону Леонайда, тот слегка дрожал, но лицо его было каменно спокойным. В этой записи было так много грязи, что, казалось, все в ней тонут. Проба наркотиков на детях бедных семей, сбрасывание трупов в обрывы, закапывание. Смерти сотрудников, отрывших правду и многое - многое другое. В послевоенное время ни у кого не было времени следить за детьми или медработниками, проблем итак навалом. Все просто пытались выжить, и такие мрази этим пользовались. Главврач распинался в объяснениях, захлебываясь от самолюбия и азарта. Его апломб уверенности в том, что ему ничего не будет, был просто за пределами понимания. Каждому своему поступку он находил оправдание, сводя все к благу пациентов, ведь сотня жизней важнее, чем жизни пары «неугодных» людей. Он будто мнил себя Наполеоном, считая, что может решать, кто может жить, а кто должен умереть. Разговор закончился так резко, что никто сначала даже не заметил, вдруг в записи остался только стук стакана о стол. - «Ну что... Я выбираю?» Спросил мужской голос. Нэн видимо кивнула, потому что мужчина начал шуметь чашками, наверное, он их осматривал, пытаясь понять, где же находится жидкая смерть. После минуты где-то, он брякнул чашкой по столу. Выбрал. - «За прекрасную игру» С наигранным испугом проговорила девочка, чокнувшись кружкой с главврачом. Выпили. Пару секунд все было тихо, видимо врач пытался понять, кто отравлен. Нэнси кашлянула, болезненно и неестественно, будто все ее существо отвергало яд. Мужчина сначала затих, а потом расмеялся, послышался стук стула, видимо он встал, щелчок зажигалки, и листок бумаги загорелся, надо полагать, потому что Нэнси взвизгнула, то ли от боли, то ли все ещё ломая комедию, боясь на оставить подсказки к ответу. Главврач вдохнул с болезненным скрежетом, смех утих, он кашлянул, ещё раз кашлянул, заходясь ужасными задыханиями. Скрип стула, упал. Нэнси тоже начала задыхаться, слезливо и жутко, она истошно закричала, мужчина между задыханиями смог вскрикнуть лишь: - «СДОХНИ, МЕРЗАВКА!» Это были его последние слова, мужчина не был молод и достаточно здоров, чтобы долго умирать, Нэнси же задыхалась еще несколько минут, била рукой по столу, шипела, драла горло, пытаясь кричать. Но умерла она в мучениях с последним словом, которое смогла выдавить из измученных лёгких: - «Выиграла». Запись наполнилась тишиной. Бернард, толпа зевак и друзья за его спиной, носильщики, которые уже несколько минут не решались зайти внутрь, молчали. Все понимали, что малышка Нэн, хоть и была местной сумасшедшей, раздобыла доказательства вины людей, отравлявших жизнь госпиталя. Она поймала человека, державшего все под контролем, но какой ценой? В этой игре не было победителя. Жидкая смерть забрала обоих. Когда запись кончилась, ничто не мешало Барни слышать тихий плач Сары, которую никто не утешал словами, сейчас никто не мог взяться за это, только Мартин сжал ее ладонь, а Нора впилась рукой в рукав пижамы. Джейк тяжело дышал, то ли от поднятой им же пыли, то ли от катастрофической концентрации смерти на один квадратный метр.