Ты - мой учитель, а я - твой школьник

Парнишка проспал почти до самого обеда, поскольку лёг вчера вечером, а проснуться утром не было ни желания, ни сил. Так что, да. Болела спина, как будто весь день вагоны разгружал. Спустя какое-то время он всё же соизволил поднять своё седалище с дивана и пошёл на кухню, где заварил себе крепкого кофе с печеньем. Весь день он провёл в интернете. Но ему пришлось покинуть свою обитель и пойти в магаз, потому что жратва в холодильнике закончилась, а послать за ней кроме него самого некого. На улице стоял довольно тёплый, для такого времени года (весна), вечер. Громко вздохнув, он двинулся к магазину. Купив там всё, что ему нужно на неделю и еле дотащив это до квартиры на пятый этаж, обессиленный он упал на стул. Переведя дыхание, он разложил продукты по местам и, взяв что-то из еды, продолжил залипать в интернете до самой ночи. А после наступления темноты пошёл спать. Сегодня он поздно вспомнил, что у его репетитора появились неотложные дела и биологию вести некому. Он очень расстроился, ведь на носу экзамены, а он не готов. Он попробовал сам что-то предпринять, но задачи касаемо биологии ему давались с большим трудом. В конце концов, он просто плюнул на это и, одевшись, пошёл гулять по пасмурной Москве. Дороги были очень скользкий в этот день. Хоть мама и говорила ему быть осторожным, потому что мало ли, он пропустил это предостережение мимо ушей и чуть не поплатился за это собственной жизнью. А дело было так. Проходя мимо секс шопа, он вдруг вспомнил про инцидент в школе и вновь ушёл в себя. Поэтому не сразу заметил, как на него с бешеной скоростью летит фура. Он слишком поздно понял, что столкновения ему не избежать, т.к. фура была в непосредственной близости от него и ему бы не хватило времени, чтобы отскочить, поскольку скорость его тела в данный отрезок времени была равна нулю, а для того, чтобы отскочить, он должен был хотя бы идти, но тот как будто примёрз к проезжей части. Сердце пропустило пару-тройку ударов, мир как будто замер в ожидании неизбежного. Никто бы не успел, спасти парня, если бы не один человек… Гаврилов это время тоже прогуливался рядом с тем местом, где шёл Антон, только тот смотрел по сторонам и успел заметить парня, идущего вдоль пешеходного перехода и фуру, несущуюся со скоростью реактивного самолёта. Он, заметив, что его ученик не смотрит по сторонам, тут же рванул к нему. Ближе. Кровь стынет в ушах и циркулирует по венам. Ближе. Дыхание учащается с каждым вдохом. Ближе. Руки дрожат. Сделав последний рывок, он с силой оттолкнулся от земли и, подхватив Антона, перелетел на ту сторону дороги. Фура пролетела со свистом мимо и помчалась дальше. Парень был спасён. Антон через мгновение почувствовал чей-то крепкий хват на своём поясе и, зажмурившись, понял, что его кто-то держит. С диким страхом он закрыл глаза, продолжая прижиматься к своему спасителю. Коим оказался его учитель биологии. Он осторожно открыл глаза и, заметив, что фура пролетела мимо него, перевёл взгляд на того, кому был обязан по гроб жизнью. Он дико удивился и покрылся румянцем, когда понял, что обнимает своего учителя. Он немного отстранился, упираясь об руки человека, который держал его за талию, да так, словно боялся, что тот растворится при случае чего. На удивление, в этот раз парень не попытался вырваться и убежать. Он ещё минуты 4 простоял в ступоре, после чего, прослезившись, кинулся на своего учителя обнимая того за шею и уткнувшись носом тому в куртку. Тот лишь улыбнулся и ещё крепче обнял мальчишку. Так они простояли около 16 минут. Квантум, таким был его псевдоним, предложил Антону пойти к нему, потому что уже опустились темные сумерки, а дом Кратоса находился довольно далеко, когда дом Даниила был всего в паре кварталах от злосчастного перекрёстка. Тоха согласился не раздумывая. Данил снова улыбнулся и они пошагали к нему домой. Поднявшись на шестой этаж на лифте, парни прошли в квартиру. Здесь очень приятно пахло малиной и свежей выпечкой. Переодевшись Антон пошёл в зал, а Даня отправился заваривать чай. Развесив мокрую одежду на сушилке, тот с облегчением уселся на диван, дожидаясь хозяина квартиры. В ушах звенело и он хоть как-то пытался унять этот звон. Помассировав виски, он облокотился на спинку дивана и блаженно зажмурил глаза. Открыл он их моментально, как услышал, как на стеклянный стол были поставлены две кружки с ароматным малиновым чаем и тарелка с фисташковыми макарунами. Покуда они ели, Антон рассказал Квантуму о том, что произошло с ним, после того, как тот покинул кабинет. И спросил: — Зачем ты это сделал? Я про поцелуй. Даня немного помедлил с ответом, но всё же ответил, что не хотел его этим задеть. Просто, как только парень зашёл в кабинет, он тут же привлёк его внимание. И тот сразу понял, что влюбился, влюбился в пацана, который был его учеником. Он сказал, что всё время думал об этом с того момента, как его назначили на пост учителя биологии. Антон немного поёрзал на месте, по нему было видно, что он находился в смятении. Но он всё же промолвил: — А знаешь, ты ведь мне тоже очень понравился с момента нашей встречи, пусть и немного необычной. И, если честно, после того поцелуя мне хотелось бы продолжить. Эти слова прозвучали для Гаврилова, как сигнал. Он дерзко улыбнулся той самой чеширской улыбкой, как тогда в классе. Унеся посуду на кухню он сел вплотную к Антону и, приобняв того за талию, повалил его на диван. Тот же даже не сопротивлялся, ибо понял, что наконец-то нашёл того, чью душу и тело он полюбил. Данил, нависнув над своим учеником, затянул того в страстный требовательный умопомрачительный поцелуй, в который вложил все свои желания, страсть и похоть. Обоим стало жарко. Даня стянул с парня футболку и откинул её в сторону, его взору открылась красивая шея парня и грудь, на которой красовались несколько шрамов. Спрашивать откуда эти шрамы, он не стал, мало ли, что пережил этот мальчик до встречи с ним. Антон уже был весь красный от смущения. Даня наклонился и припал губами к его шее, целуя, прикусывая нежную кожу и оставляя на ней багровые засосы. Пассив постанывал от удовольствия, вцепившись в подушку под головой и прикусывая нижнюю губу. После, всласть потерзав шею Тоше, он снова поцеловал того в губы и начал выстраивать дорожку из поцелуев от подбородка к «заветному месту», уделяя внимание затвердевшим соскам и губам Кратоса. Тот начал постанывать от наслаждения. Возбуждение мальчишки нарастало с каждым умелым движением его учителя.  — Да-а-ань? — М? ~ — Я хочу тебя-я-я, а-ах~ — простонал Тоша и, уже не стесняясь своих стонов, смотрит прямо в глаза своего «учителя». «Он такой красивый. Неудивительно, что за ним полшколы носится», — думал Данил. Но именно сегодня Кратос станет его мальчиком, которого он будет целовать везде, где ему вздумается.  — Я тоже хочу тебя, малыш~ — отвечает Даня, покрываясь краской, и немного отстраняется от юноши. Мальчишка замечает, что в штанах учителя стало уже очень тесно, как и ему, а температура в помещении резко накалилась или это им так казалось. И парнишка на одном дыхании выпаливает:  — Я хочу, чтобы ты выебал меня, как свою сучку~ Тут зрачки учителя сузились, как у кошки на охоте и он просто накидывается сверху на свою жертву, грубо и влажно целуя. Антон отбросил все мысли, кроме той, как сильно он его хочет. Ему было плевать на то, что подумают другие. А они и не узнают, если парень просто будет вести себя естественно. Он запускает руки под рубашку старшего, выводя пальцами всевозможные узоры на спине, немного царапая и касаясь пресса парня. Но терпение тоже не бесконечно и поэтому он одним движением резко сдёргивает с младшего брюки и откидывает их в ту же сторону, куда и футболку. Антоха, пытается руками скрыть свой стояк, что очень явно выпирает из боксёр. Дане явно такой жест с его стороны не понравился и он резко прижимает руки ученика к подушке.  — Не бойся, сладкий, — облизывается Квантум, все еще нависая над своей жертвой, — Я все равно возьму тебя.  — Пожалуйста, Дань, — скулит Антон, — я не смогу так долго терпеть. Учитель принялся с самого начала, то есть с ушей, исследовать тело извивающегося под ним мальчика; на каждое прикосновение губ парень отвечал рваным выдохом или прогибом, дергаясь от столь сладкой пытки. На коже расцветали все новые и новые засосы, показывая кому теперь принадлежит этот мальчик. Легонько прикусывает сосок Тоши, рукой скручивая второй, и слышит снова этот сладкий стон, возбуждения. Он снова принимается за шею, отметив, что это — главная эрогенная зона парня, оставляя поцелуи, нежно закусывая, стараясь не оставлять слишком много засосов на видной части. Мальчишка стонет его имя, прогибаться, игриво двигает бёдрами, желая большего.  — Дань, умоляю, — снова просит Кратос, закатывая глаза, — не мучай, возьми. Ну как можно ему отказать? Учитель отстраняется и смотрит тому в глаза, в которых читается столько мольбы и желания, что Данил снова наклоняется, целует младшего в губы, нежно и сладко. Одним движением срывает с парня боксёры, на что тот отвечает рваным стоном от чувства свободы, что наконец плотные боксёры перестают сдерживать его. На секунду парню стало страшно. Страшно склониться над своим мальчиком. Попробовать парня «на вкус». Но это всего лишь секунда, после которой он склоняется, касаясь языком головки, проводя языком по всей длине, обводит по кругу кончиком уздечку и берет в рот, слизывая выступающую смазку. Вкус солоноватый и сладкий одновременно. Антон резко откидывает голову назад, постанывая псевдоним своего любовника на всю комнату так, что, наверное, все соседи услышали; парень машинально толкается бедрами вперёд, от чего Квантум чуть не давится, но держится и медленно двигается по стволу вверх-вниз. Медленно, потому что не хочет, чтобы мальчишка кончил до того, как он войдёт в него. Поэтому Данил делает последние движения, с хлюпом выпускает член из своего рта и быстро целует парня в живот, после чего немного отстраняется и замечает, что тот чуть ли не плача, тянется руками к своему члену, чтобы кончить. Даня снова злится, резко хватает руки Антона и снова наклоняется к его лицу, кусая за мочку уха. Парень вскрикивает, пытается отвернуться, но Квантум оставляет мимолетный поцелуй, чем успокаивает младшего.  — Ты не кончишь, пока я не трахну тебя, ты понял? Даже не смей прикасаться к себе, — старший окидывает комнату взглядом, находя меховые наручники, что купил в сексшопе, и быстро берет вещь, сковывая руки Тохе. Черемисин даже не сопротивляется. Он чувствует несправедливость от того, что он тут лежит с голым задом, а его учитель одетый, хоть и взъерошенный.  — Разденься, — стараясь отогнать перевозбуждение, просит он. Он не хочет облажаться в этот раз, не хочет подвести его. Но от вида голого тела учителя, от вида мышц, пресса в полной красе, хотелось выть и лезть на стенку. Антон не верит в Бога, Дьявола, прочую нечисть, но сейчас он чуть ли не благодарит небеса, за такой подарок. Данил остается в одних боксерах, и, снова целуя парня, держит его связанные руки в своих. Поцелуй уже становится более грубым и требовательным со стороны обоих, и старший оторвался, смотря на лежащее под ним тело, проводя взглядом от кончиков ног до кудрявых взъерошенный волос мальчишки. Антон закусил губу, не выдержав пристального взгляда, и отвернулся.  — Ты стесняешься? — почти шепотом говорит Даня, проводя кончиком носа по мальчишеской скуле, — не стесняйся. Ты очень красивый.  — Дань, не мучай меня, я итак весь извелся.  — Хорошо, сладкий. Парню страшно, страшно и хочется одновременно; он медленно переворачивается, опираясь на локти, и немного прогибается в спине, оттопыривая попку, а щеки горят от осознания того, что его учитель видит его с такого ракурса. Ему действительно стыдно и страшно. А еще он не понимает, почему тот не совершает никаких дальнейших действий.  — Пожалуйста… — начинает просить курчавоволосый, но сразу же замолкает, когда чувствует прикосновение горячего языка прямо к колечку мышц. И после такого от парня не стоит ждать ничего вразумительного. Громкий, протяжный, высокий стон заполняет помещение. Тоша трясется, покрывается мурашками, чуть не плача от того, насколько сильно возбужден. Пальцами пытается схватиться за подушку, сжимая ткань с такой силой, что кажется, что в любой момент она просто порвется. Данил лижет чувствительную кожу отверстия, что отчаянно сжимается, вызывая то стоны, то всхлипы юноши; руками он раздвигает ягодицы парня, что дает ему возможность глубже протолкнуть свой язык, доводя измученного Кратоса чуть ли не до криков.  — Я сейчас умру, — по щекам мальчишки текут слезы, ему так хорошо и плохо одновременно. Плохо лишь от того, что он не может кончить. Хорошо — по всем остальным причинам. Нет, ему безумно хорошо. До закатанных глаз и сбитого дыхания. Старший отстраняется, причмокивая; ему самому невтерпеж, хочется заполнить младшего собой, хочется, чтобы он так же сладко стонал и извивался в его руках. Поэтому парень достает откуда-то небольшой тюбик смазки, выдавливая и размазывая ее в руках. Длинные пальцы, отлично смоченные смазкой, касаются сжатой дырочки, и старшему не требуется много времени, чтобы первый палец скользнул внутрь. Антон снова дергается от совершенно новых ощущений, которые, определенно нравятся ему. Он выгибается дугой, оттопыривая зад, требуя большего, и Данил сгибает палец внутри, поглаживая мягкие стеночки. Его разум просто отказывается работать, когда под ним такое худое, такое прекрасное, такое желанное тело; Даня просто смотрит и продолжает двигать пальцем, запоминая каждый стон, каждый вздох своего любимого. Кто же знал, что их безобидный поцелуй и короткое знакомство перерастёт… В такое. Старший вытаскивает палец и толкается внутрь уже двумя пальцами, другой рукой водя по половинке парня.  — Ох! — вскрикивает ученик и стонет от приятной боли, когда Даня звучно шлепает его по ягодице. Еще один удар и поворот пальцами. Тот уже не может прогибаться еще сильнее, иначе он сломается, но, в тот самый момент, когда учитель задевает пальцами простату, он просто превращается в полукруг, выгибаясь, как последний гимнаст. Старший толкается пальцами еще глубже, во второй раз попадая по простате, и мальчик снова бьется под ним. Квантум трет комок нервов, нажимает на него, и Кратос воет, безуспешно стараясь заткнуть самого себя. Даня добавляет третий палец, аккуратно раздвигая их в тугом отверстии.  — Такой узкий, — шепчет он, наклонившись, наблюдает за тем, как реагирует дырочка Кратоса, когда он дует на нее, — уверен, что сможешь принять меня в себя?  — Я п-постараюсь, — стонет парень, снова насаживаясь на пальцы, требуя, чтобы тот опять коснулся его простаты. Но парень намеренно избегает комочка нервов, понимая, что не должен перестараться. Тошке больно, но эта боль вперемешку с удовольствием, от которого юношу уже распирает, с такой силой, что слезы до сих пор текут из глаз.  — Мне нравится, как ты принимаешь мои пальцы, малыш, — на эти слова парнишка лишь сильнее виляет задом, толкаясь на пальцы, — тише, солнце, иначе ты мне все руки переломаешь. Парень скулит и валится грудью на кровать. Он хочет, чтобы старший наконец заполнил его, а не растягивал своими длинными дразнящими пальцами. Это приятно, безумно приятно, но он уже на пределе. Его член напряжен, и это приносит ощутимый дискомфорт, а учитель продолжает мучать его. Парень поворачивает голову и пытается посмотреть назад; Данил, замечая это, вынимает пальцы из растянутой дырочки, наклоняется вперед и целует Антона, грубо хватая того за волосы, и трется пахом через боксеры прямо о его подтянутую попку. Незабываемые ощущения — старший сам постанывает в рот младшего, еще сильнее упираясь стояком между ягодиц, и, наконец, разрывает поцелуй, стягивая свои трусы.  — О боже, — младший теряет остатки разума, такой, черт возьми, смущенный. Перед, точнее, за ним самый настоящий член. Настоящий горячий член, который сейчас войдет в его зад. Впервые что-то подобное случается с ним, даже в фантазиях все ощущалось не так, как сейчас. Дане требуется пара секунд, чтобы скользнуть несколько раз рукой по своему стволу, размазывая по нему естественную смазку вперемешку с купленной. Парень пристраивается поудобнее, чтобы наконец начать плавно входить. Старший двигается ближе, касаясь набухшей головкой его хорошо растянутой дырочки, и входит внутрь, медленно проскальзывая. Парни стонут в унисон — Антон старается расслабиться, чтобы не делать ни себе, ни парню больно, а тот проводит пальцами по спине юноши, от чего тот уже в который раз покрывается мурашками. Дырочка мальчишки такая мокрая изнутри, Данил не жалел смазки, пока растягивал его. Стенки податливо расходятся, пропуская большой орган внутрь, и старший еле сдерживается, чтобы не вбиться одним движением до упора, хоть и хочется нестерпимо; но он скользит аккуратно, позволяя младшему прочувствовать каждый сантиметр его члена своими бархатными стеночками. Сам парень закатывает глаза, приоткрывая рот в немом стоне, не в силах выдавить ничего из себя. В нем настоящий мужской член, и это чувствуется потрясающе хорошо. Приятное ощущение заполненности, Кратос сжимает связанные руки с такой силой, что костяшки белеют и лямка наручников вот-вот лопнет. Он почти полностью расслабляется, привыкая к новым ощущениям, и совсем не чувствует боли. Квантума напрягает то, что изо рта любимого не исходит ни единого стона, и резко входит до упора, выбивая из парня то, что хотел — горячий громкий стон. Он доволен, хоть и немного переживает из-за того, что мог доставить дискомфорт таким действием, поэтому целует мальчика в выпирающие позвонки. Юношу потряхивает, но буквально через несколько секунд он успокаивается, немного насаживаясь на орган старшего. Квантум принимает это как знак к дальнейшим действиям — он трется бедрами о ягодицы мальчика, и член из-за этого совершает круговые движения внутри последнего. Юноша тонко стонет, когда парень вдавливается в него сильнее, хоть орган и так заполнил его до упора. Безумно приятно. Потрясающее чувство, когда член входит полностью, и яички касаются нежной, чувствительной промежности; мальчишка сходит с ума, осознавая, что его имеет его же учитель. Тот, который его поразил с начала их знакомства. Вбиваясь сильнее, давая Антону почувствовать, что он идеально заполняет его, Даня держит Кратоса за талию, и хрупкое тело выглядит так потрясающе в его руках. Он двигает бедрами быстрее и резче, заставляя младшего тихо стонать; но парень, наконец-то, находит простату и бьет по ней членом, заставляя того дернуться и взвизгнуть. Неописуемое удовольствие быстро накрывает Кратоса, когда старший начинает долбиться ровно по комочку нервов. Ему так хорошо; Тоша гнется дугой, вырывается, царапает свои руки, хватается за подушки и громко, громко и пошло стонет, срываясь на крики. Узость и жар мальчика сводят с ума, и Данил крепче перехватывает парня, дергая его на себя, входя еще глубже. Он вдавливает младшего в кровать, заставляя того плакать от удовольствия, и одной рукой берет его за шею, притягивая к себе, продолжая с каждым толчком неизменно бить по простате. Парень еле держится на коленях, трясется, стонет, плачет, но все еще не может позволить себе кончить. Его руки безумно болят от перенапряжения, но сейчас это не волнует юношу. Он даже стонать не может из-за этого не очень удобного положения, в котором его держит Данил, но это еще больше возбуждает. Он взмок и такое же мокрое тело прижимается к нему со спины; Даня целует заднюю поверхность шеи, вбиваясь в бархатные стеночки, сжимающиеся вокруг его члена. Младший не может остановить слезы; из его рта вырываются лишь хриплые всхлипы, а тело трясется от наполняющего удовольствия. Квантум двигается мощно, резко и глубоко входя внутрь, почти рыча в шею пассива. Ему дико доставляет вид Черемисина сейчас — он видит, как юноша кайфует, и старается максимально хорошо оттрахать свое сокровище, выкладываясь на полную.  — Я скоро кончу, — выстанывает Антон, уже не в силах сдерживаться, и Даня его отпускает. Но не для того, чтобы просто так дать мальчику наконец разрядиться, нет.  — Я хочу видеть твое лицо в этот момент, — говорит Квантум, разворачивая младшего и укладывая его на спину, делая так, чтобы парень запрокинул ноги на его плечи, — Такой красивый. Пассив краснеет, хотя, казалось бы, куда ещё краснеть? Его лицо давно красное и припухшее от слез, руки расцарапаны почти в кровь и стерты на местах соприкосновения с ремнем, а попка уже ноет от пустоты и желания поскорее разрядиться. Член парня потрясающе красный и напряженный, и Данил, на самом то деле, удивлен насчет того, как его любовник еще держится, не позволяя себе излиться. Снова врывается в узкую дырочку, выбивая стоны из рта Кратоса, и поражается, каким красивым он может быть даже с заплаканным лицом. Мальчик все еще держит связанные руки у груди, молодец, не позволяет себе дотрагиваться до органа. Глаза его все еще закрыты, что не очень сильно нравится активу.  — Посмотри на меня, — выдыхает Данил. Антон распахивает свои голубые (как и ориентация, ха! :)) глаза и смотрит прямо на него, и этот взгляд пускает тысячу разрядов в сердце старшего. Он, стараясь удержать ноги любимого одной рукой, другой начинает дрочить и сам двигается быстрее. Кратос поддается удовольствию, захлестывающему его, стонет особенно громко, сексуально и сладко, и начинает кончать в ладонь актива, содрогаясь всем телом. Его глаза закатываются во время оргазма, но он все еще старается смотреть на учителя, который, от вида заплаканного лица, которое искажается от того, что его ученик получает разрушительный оргазм, начинает толкаться в податливое тело еще сильнее, выжимая из него последние силы, долбясь по простате, несмотря на то, что мальчишка уже кончил. Его и без того узкая дырочка сжимается вокруг крепкого органа Квантума, и он низко стонет, кончая внутрь парня. Обессиленно упав на парня, оба принялись рвано дышать.  — Ты в порядке? — Данил напуган такой реакцией; он выходит из дырочки парня, позволяя собственной сперме начать вытекать из нее, и ложится рядом, все еще тяжело дыша.  — Я… Мне… Я люблю тебя, Данил, — младший снова смотрит в лицо возлюбленного, который широко улыбается от этих слов.  — Я тебя тоже, котик мой, — старший хихикает и трется носом об нос Антоши, но тот очень быстро отстраняется.  — Я хочу обнять тебя, — хнычет парень, поднимая перед собой связанные руки. Квантум ойкает и быстро развязывает их, целуя натертые запястья и откидывая наручники туда же, куда буквально недавно полетело одеяло и одежда парней. Тоша аккуратно, как-то по-детски, обнимает его и это безумно мило, и Даня снова хихикает, прижимаясь носом к щеке любимого.  — Никогда не испытывал ничего подобного, — выдыхает Антон, поворачиваясь лицом, и близко-близко смотрит на Квантума, — Скажи честно, я сейчас сплю и мне все это приснилось?  — Тогда нам приснился один и тот же сон, — старший опять проводит пальцами по задней стороне шеи парня, и тот вздрагивает, прижимаясь ближе и утыкаясь лицом в шею Данила.  — Я буду держаться за этот миг, ты ведь знаешь. Я умру за то, чтобы доказать, что не отпущу тебя. — Я тебе верю… ~