***
И вот опять пустое почти безветренное Изумрудное Побережье под бело облачным небом омывается спокойными волнами, и испорченный биплан стоит одиноко. Или не одиноко… Приблизившись к самолёту, Тейлз заметил две пары ног за ним и остановился, всматриваясь и не веря — Соник здесь. Одна из пар однозначно принадлежала Сонику! Ой-ой, что же теперь делать? Меня ещё не заметили, так что… Да что я опять!? Хватит уже! Прекрати! — Тейлз замахал руками над головой, словно отбиваясь от приставучей мошкары, и побежал вперёд, начисто исключив возможность бегства. Как он и думал, рядом с Соником оказался механик, бобр, но неизвестно добр ли бобр, друг ли он ежа или же обыкновенный наёмный рабочий. Никогда не узнать. Но они не обследовали двигатель, а вместе стояли поодаль, обсуждая, вероятно, неисправности, ну или цену ремонта. — Это я его доломал! — с истошным криком, Тейлз подбежал к двоим. — О! Так вот кто нашкодил, — словно довольный появлением злоумышленника, возроптал мужичок. — Слухай хлопец, мне теперь, после твоей обработки, работы не обобраться. — Я сам!.. — замолк на полуслове ребёнок, не зная как извиниться. — Чего? Ты! — Раз я виноват, я и исправлю, — настаивал лис, но быстро смекнул, что уговаривать упрямца бесполезно, и, буквально сжав волю в кулаки, воззвал к герою, с любопытством наблюдавшим за рвением лисёнка. — Пожалуйста, Соник! Позволь мне! — невозмутимое секундное молчание ежа пытало лиса, и он без капли жадности добавил: — Бесплатно! — Хорошо, — в ту же секунду проронил Соник. — Начинай хоть сейчас. — О? — удивился малец, но ухватил момент. — Тогда я за работу! — отчитался он и развернулся, натянул белые перчатки, начал раскладывать инструменты. — Давай, давай, — почти что свысока ронял Соник, но бобр, который разинул рот от безразличия ежа, вернул его вниз. — Ты что?! — ругнулся механик. — Он же… — Ребёнок? Да ты глянь на него, — умиленно улыбаясь, ёж показал на трудящегося лиса обеими ладонями. — Не знаю, что конкретно он делает, но уж точно ничего негодного. Если б накосячил, ты б уже все уши ему проорал. Ну разве нет? — Признай: ты согласился только за бесплатно, — голос собеседника звучал раздражённо. — И из-за этого тоже, — бесстыдно заявил Соник, не прекращая забавляться. — Ну а мне теперь куда деваться? — Ну-у, как видишь здесь работы для тебя больше нет. — О-ох, ладно, — подкатывая глаза, бобр угрюмо выдохнул. — Если что, ты знаешь, где меня найти. — С досадой взглянув на потенциального работодателя, он поднял чемоданчик, стоявший у ног, и ушёл, уныло топая песок. — Если что, знаю, — подытожил Соник сам для себя. Пока ёж с бобром перекидывались фразам, хвостатый механик успел что-то раскрутить, разобрать часть движка: на песке лежали несколько крупных угловатых запчастей, а подле них кучка всяких заклёпок. Соник, уперев руки в бока, юрким юношеским взглядом оглядывал завзятого мальчишку, суетливо копошащегося в утробе машины, и два пушистых хвоста. Их два. Взаправду два. Да? Ладно… Ёж думал, как лучше обратиться к нему. — Эй… Лис, — он остановился на простейшем варианте, но как-то робко. — А? — лисьи уши сразу торчком, и он обернулся. — Слушай… — запнулся Соник, но дальше протараторил. — Пожалуй, не буду тебе мешать. Крикнешь, когда закончишь. — Понял! Тейлз отозвался и отвернулся, вернувшись к работе, а Соник отошёл недалеко за самолёт, чтоб зря не отвлекать усердного работника, и там прилёг на тёплый песок, подложив руки под голову и прикрыв глаза. А Тейлзу в это время не до отдыха. О нём он и думать забыл. Соник же настолько коротко сказал, что не понять, есть ли ему вообще дело до самолёта. Тем сильнее загорелась энергия, чувства вины и обязанности исправить ошибку, подогревая всё трудолюбие лисёнка и не давая ослабить бдительность. Ведь теперь работы действительно не обобраться: новый поршень-то есть, но просто вставить его на место старого несерьёзно, нужна полная разборка двигателя с целью узнать масштаб ущерба, нанесённого ненароком…***
С полудня время ушло далеко. Лисёнок был готов с ногами влезть в полуопустошённый, но всё еще тесный внутри, корпус биплана, как археолог вычищая каждую песчинку и пылинку, он был уверен, что до заката не управиться никак. Будучи погруженным в заботу об идеальном ремонте, Тейлз совершенно потерял счёт того самого времени, потому что на этот раз он потратил все усилия, чтобы всё проверить прилежно. Особо тщательно осматривал отдельные стыки и швы, когда скручивал их вместе, любой мелкой детальке он посвящал столько серьёзности, что даже сапёр позавидовал бы его чуткости. Но не менее щепетильно он следил за руками, так как важно не отломать чего-нибудь в рабочей суматохе. В суматохе, потому что так и есть: лисёнок трудился как одержимый, будто под надзором кого-то, кто, не замолкая, торопил и подгонял его; он был взвинчен так, что хвосты постоянно дёргались сами собой, дерзко мешая трудяге, уставшему их отбрасывать, и мех на загривке дыбом стоял с той минуты, в которую Соник оставил его наедине, вдвоём с обиженным агрегатом. Странное ощущение… Бедолага-самолёт, сломанный рассеянным ребёнком… Он нагнетал свою обиду несмотря на то, что механик горел желанием исправить наделанное. Лис варился в котле безвольно воображаемой ненависти. Имея дело с техникой раньше, он никогда не ощущал себя так. Вину не только перед Соником, который, к слову, даже не сделал замечания, но и перед самолётом Тейлз терпел до последнего. Двойной напор взбесившейся совести не успел заживо испечь лисёнка, сойдя на нет, в конце концов. Но всё-таки осталось то, к чему Тейлз не решился притронуться: два пулемёта. Он заметил пару орудий ещё при осмотре, но не стал даже проверять заряжены они или нет. Что такое оружие, он, в свои семь лет, уже знал — родители не дураки и с детства постарались донести до сына многое о жизни: и хорошее, и плохое, как, например, это. Так что несмотря на то, что стволы мешали, механик их не демонтировал, а продолжил работать в неудобстве. Когда горка деталей исчезла, вновь став частью системы единой конструкции, когда Тейлз довершил начатое, вставил, наконец, заклятый поршень, вокруг ничего не изменилось: Солнце висело всё так же, выдавая себя среди облаков, точно не сдвинулось ни на градус. Но ничего не изменилось лишь вокруг — груз ответственности в душе мальчонка опрокинулся. Соник сказал ему крикнуть, когда он закончит, но сделать это необъяснимо страшно. Вдруг я опять что-то забыл… Хотя других поломок не заметил. Вопреки видимому успеху Тейлз стоял и не верил, что получилось справиться так быстро. Нужно научиться пропускать этот безумный страх мимо, ведь обойти его проще, а подавить почти невозможно. Всё-таки самое страшное ещё впереди: вторая проверка двигателя. Но всё хорошо, что хорошо кончается, правда? — Соник! Я закончил! — Как, уже? — ёжик вдруг высунулся из кабины, оперевшись на стеклянную раму. — Значит проверим. Отходи! Капоты были ещё открыты, инструменты не собраны, а Соник, махнув лису рукой, чтоб тот поберёгся, уже опустился на сидение и вот-вот нажал бы на кнопку, если б не отчаянный выкрик: — Подожди! — Что такое? — обеспокоенно выглянул Соник. — А-анм… — замялся лисёнок, — Я правда закончил, но запускать двигатель пока нельзя! Надо ещё кое-что сделать. — Тейлз обескураженно скользнул к самолёту и начал судорожно копаться в его глубине, еле-еле дотягиваясь, куда хотел. — Секу-у-унду. Сейчас, сейчас! «Отлично!» — Тейлз расплылся в улыбке, когда докопался до истины, затем он отгрёб инструменты в сторону, прикрыв их крышкой капота, чтоб не сдуло, и сказал Сонику, что теперь можно. Теперь, когда всё улажено и проверено, можно. Всем существом Тейлз боялся повторить ошибку дважды за день. Ту, из-за которой и началась беготня. А такую ерунду прошляпил… Тем приятнее слушать мурлыканье мотора сейчас. Расплывчато крутящийся винт, движимый силой поршней, прозрачным силуэтом будто раздувал кругом рокот двигателя. Одинаковые цилиндры вращаются, вращая лопасти, и понять какой из них тот самый, новенький, нельзя, пока они не встанут. Но хватит гонять пыль. Движок починен и работает без перебоев. А пока пропеллер постепенно останавливался, Соник, одним прыжком топнув на песок, пролез меж крыльев, зашагал к ремонтнику. Идя ему навстречу, ёж не мог не заметить какой пятнистой стала масть и одежда лисёнка, с ног до головы запятнаны чёрным мазутом. Немыслимо, но даже уши вымазаны. И как только он собирается вымываться? — Прошу прощения… — занервничал скромник. — Я всё исправил. На всякий случай перебрал двигатель. Ничего серьёзного не увидел, но все проблемы устранил. И напоследок я улучшил трансмиссию, так что самолёт стал немного быстрее, — не хвалясь Тейлз отчитался. — Здорово! Только вот одно странно… — призадумался ёж. — Тот механик, который со мной был… Ну помнишь? Он втюхивал мне, что работы тут не меньше, чем на два дня, а ты небось управился за два часа? — Дольше, наверное, — смутился Тейлз. Это похвала или обвинение? — Ну часов у меня нет. Не знаю. Но благодаря тебе меня не надули. — Эм, вообще-то, работы было на пять минут максимум, но я решил не рисковать и полностью проверить движок. Можно было бы считать, что зря, если б не пыль и грязь внутри. Не понимаю откуда её столько, но главное, что я всё вычистил. — Спасиб. И да, я ещё с полудня заметил как ты за мной увязался, следил до самого самолёта. Что-то хотел? Или всё ради него? — Ну, гх… — ещё в начале фразы ежа Тейлз изменился в лице, а сейчас и вовсе как язык прикусил, отведя взгляд на биплан. — Это… Не знаю как объяснить, но о самолёте я и не знал. Просто увидел, как ты бежишь, и пошёл за тобой. — Неумытая мордочка глянула на улыбчивого оптимиста. — Потом увидел его. И… дальше ты знаешь. — Э-э́х, у тебя есть имя? — наконец отзвучал вожделенный вопрос. — Майлз Прауэр!.. Но, все зовут меня Тейлзом. — А я Соник, — отчётливо представился ёж. — Слушай, Тейлз, я доверяю его тебе. Делай с ним что захочешь. — Серьёзно? — опешил лис, услышав ласковое предложение. — Вообще без проблем! — Соник бодро подмигнул, подняв большой палец вверх. — Но… Это же самолёт. Он недёшево стоит. — Так, давай я кое-что поясню, — Соник развёл руки. — Он мне не нужен. Сам бы я ни за что его не починил, да и пилот из меня не очень. А ты, по-моему, в восторге от него! — Но я тоже не умею им управлять, — взгрустнул лисёнок. — Разве что в теории. — Значит от теории к практике! Смог починить – сможешь летать. Без шуток, он твой. Дерзай! Щедрый подарок и, мягко говоря, неожиданный. До того неожиданный, что ребёнку пришлось проморгать с десяток секунд для осмысления той важности подарка, счастье которого привалило как снег на голову в разгар лета! — Давай, а? — подбавлял Соник. Чересчур броско воодушевлённый лисёнок метнулся к своему сокровищу, присыпав песком красные кроссовки ежа. Не стараясь сдержать радостного смеха, развесёлый замарашка набросился на инструменты, откинув с них панель, которой накрыл минутой ранее. Он разгрёб их и начал складывать в рюкзак по порядку. А как забавно заиграли его хвосты… Сплошное загляденье! Он одевал двигатель с детским куражом, резво привинчивая пластины на свои места, все, кроме последней, которую по-умному держал в руках, смотря сквозь дырку в ней: — Хм, эту надо залатать, — привычная доля симпатии к любимой технике вернулась в голос лисёнка. — Ну, я пошёл. Этой фразой Соник дёрнул лисёнка за уши, и тот вонзил панель в песок, склонившись через неё, как через заборчик: — Постой! — Что такое? — обернулся ёж. — А-а-а… Ну ты же мне самолёт подарил, — Соник, скрестив руки на груди, кивнул, а Тейлз оглянулся на биплан, — но где мне его хранить?.. Папин гараж тесный, да и доставить его туда не получится, — он взглянул на Соника и вдруг застенчиво произнёс: — Хотя это уже моя проблема. Извини. — Да не парься ты об этом. Есть у меня на примете отли-и-ичное местечко. Хмм, — Соник прислонил кулак к верхней губе и что-то невнятно пробормотал. — Скоро вернусь! Загоревшись какой-то гениальной идеей, стартовавший бегун шквалом взорвал песок, и он неровным куполом взмыл ввысь и мелкой крошкой рассыпался вокруг, накрыв самолёт, но сам Тейлз не попал под внезапные осадки, успев закрыться нелёгким стальным зонтом. Песчаные крупинки падуном скатились с щита, когда он воткнулся в песок, вывалившись из рук уронившего его лисёнка, который, облокотившись на торец, взаимно стал опорой для него. Тейлз, положив подбородок на предплечья, беззаботно смотрел вдаль, куда умчался друг. Перерыв. Можно минутку постоять и отвлечься от всех забот, или можно лечь на воду и бездумно плыть по течению. С удовольствием поплавал бы. Стоп! — взбодрился Тейлз. — Чего я стою? Это же Соник! Спохватившись, он надел рюкзак, схватил пластину, подняв её над головой, и побежал домой. И что за несуразица!? Недавно Тейлз еле дышал, сдавливаемый духотой освирепевшей совести, а сейчас вдруг заметил, что даже не выдохся! Эти ненормальные перепады настроения заставили его бережно охранять то чувство удовлетворения, которое он достиг с недетским трудом. Он бы устроил себе внеплановый день рождения, но работа ещё не закончена. Оттого зависть к Сонику только усилилась, но, недолго думая, Тейлз уверенно решил, что такая скорость ему не нужна: и без того теряется.***
К счастью, в отцовском гараже навалом ненужного металлолома, но даже этот хлам отсортирован и аккуратно сложен в одном уголке, так что выбирать проще, но Тейлз, клацнув выключатель, пробежал от ворот до угла и схватил первый попавшийся. На сей раз в дело идут электроинструменты: дрель и шлифмашина. Первая, чтобы насверлить дырок вокруг большой дырки, а вторая, чтобы вырезать из куска лома квадратик, который станет заплаткой. Предельно простая задача, но не менее ответственная, чем любая. Безусловно, сварка надёжней, но к ней можно прибегнуть, если такое крепление окажется слишком хлипким. Начальная фаза прошла без приключений, но следующая привлекла лишнее внимание. Когда дотошный резчик выпиливал фигуру, в гараж заглянула мама; всё-таки писклявый визг и железный скрежет болгарки сделали своё громкое дело. Никогда она не видела его таким, как в этот роковой день. Таким трубочистом, какого обмакнули в масло и потом, держа за пятку, растрепали как тряпку. Нахмуренный лоб сосредоточенного лица морщинами скомкал залипший мазутом мех. Замаранный от кончика носа до кончика каждого хвоста затейник не отвлекался от резки, искря в стену рыжими огоньками. Он стоял на колене, следя за ходом диска, ничего не постелил на бетонный пол и даже не надел очки. Сейчас он так плохо соблюдал технику безопасности и правила гигиены, будто пьян, хоть и не пил никогда, или это и не он вовсе, а какой-то бездомный неряха. Зато, отведя уже замедляющийся диск от выпила, Тейлз был доволен: квадрат прямоугольный, как и наметил. — Ты во что так вляпался?! — подбежала мама, когда сын уже поднялся. — Мм. Тейлз оглянулся на хвосты, запятнанные почернелой грязнотой, осмотрел одежду, запачканную тёмными кляксами. Как я не заметил?.. Надо же так ослепнуть. — Это, наверное, я только в самолёте мог, — потупился малыш. — Больше негде было. — Так значит Соник разозлился и завалил тебя работой? — трудно понять вопрос ли это, потому как фраза звучала озлобленно. — Где он? — Нет, мама! — Тейлз взмахнул руками сурово. — Всё в порядке. Соник и не обиделся. Мы даже подружились, — отроду малышу не приходилось в чём-то разубеждать мать и, тем более, повышать голос на неё, но он справился браво и с улыбкой. — Оу, вот как, — голос мамин поник, как и её плечи. — Но ты бы себя видел. Ужас. — Я вымоюсь, но потом, — лис начал сматывать длинный провод шлифмашины. — Меня Соник ждёт. — Что там, ещё много работы? — мама не могла перестать тревожиться. — Да нет. Вот эту крышку надеть и готово. Это быстро. — Хорошо. Тогда я поставлю воду греться. Придёшь и сразу в душ, — это была не просьба, а строгий наказ. — Само собой, мам, — радушно ответил сын, беря в руки дрель. — Постарайся, ладно? — Тейлз кивнул, и она пошла заниматься любимым делом: рисованием. Лисёнок уже приставил сверло к листу и, как раз когда мамин хвост скрылся за краем стены, увешенной инструментами, насупился, но жадно и ёмко вдохнул молодой грудью сыроватый воздух гаража и, отвернувшись от ворот, надавил на кнопку — сверло в момент пробило пластинку. — Вот и готово. Капот собран и закрыт, замки стянуты, дырка залатана — всё, ух! Тейлз уже прибежал к самолёту и прикрепил оставшуюся панель. Сперва он смело окликал Соника, но тот не отзывался, поблизости его тоже не нашлось, и ремонтник, вместо того, чтобы толочь воду в ступе, решил завершить сегодняшнее дело окончательно. А теперь, когда всё страшное позади… Эм… И что теперь? Ждать Соника, наверное. Или пойти домой, помыться? Вот уж, не получится: Соник сказал, что быстро вернётся. Подожду, значит. Вокруг самолёта спокойно, ветер притих ещё с полудня, но в небе он буянил до сих пор, гоня светлые клубы пластичной ваты куда-то за морской горизонт, в то же время солнце частенько появлялось в щелях между кучевых облаков, но всего на минутку осветляя пляж, оно пряталось опять. Та канавка, след Соника, стала шире, и она уже не одна: ёж наследил предостаточно, но скоро добавит ещё. А чумазый лисёнок смирно сидел на нижнем крыле биплана, раскинув позади черномазые хвосты, и скучно качал свисающими ножками под шум прибоя и океанского бриза. Кто бы мог подумать, что в такой день придётся скучать? Ну вот приходится. А вдруг Соник уже был тут, пока я заплаткой занимался, и убежал по своим делам? Так ждать его? Или не ждать? Эх, что ж сегодня всё так быстро, а? Позарез не хватает времени, чтобы подумать. Ушки вновь встали востро: Соник приближается. Звуковой рывок слышен издалека. Синее пятно, полосой пролетало колоссальное расстояние, а звук его несравним с топотом ног, скорее он похож на звук летящей ракеты, способной остановиться мгновенно в любой удобный момент. И ежу понятно, что столь быстрое и вёрткое существо словить можно только в сверх-хитроумную ловушку. — А вот и я! — примчался ёж. — Ты готов? Тейлз, уже вскочивший на песок, наивно взглянул на Соника: — …К чему? — Я что, не сказал? Ты ж сам говорил, что тебе негде самолёт ставить. — А! Понял. Только давай не сейчас. Сперва мне надо вымыться как следует. — Пожалуй, надо, — тут же ответил ёж, не осуждая. — Что ж ты тогда тут сидишь? — Ждал тебя. Чтобы сказать. — Да зря ты это… Короче, беги, а я прям тут и подожду. — Ладно. Лисёнок второпях обежал самолёт и, разогнав свои хвосты-верты, полетел домой, носом рвя ветряной поток. Хвосты сами несли его, ему нужно было лишь задать направление, напрямик домой. У Соника, поражённого быстротой испарившегося Тейлза, брови сами поползли на лоб. Он недоумело раскрыл рот широко и кругло. Выглядывая из-за самолёта, ёж выпученными глазами смотрел вслед умчавшемуся летуну. Соник на секунду замер, но после невольного замешательства усмехнулся: «Ну и ребёнок. Это он так бегает что ли?» — подумал он, укладываясь на тёплый песочек.