*
По приезде в офис остатки его возвышенных мыслей быстро приземляются. Все департаменты, кажется, любят по пятницам чистить свои столы и передавать завалявшиеся документы юристам, поэтому в почте дюжина писем, а на столе ворох бумаг. Он решительно открывает работу и первым делом связывается со знакомым адвокатом по гражданским делам, чтобы попросить помощи с подачей документов на развод. Адвокат не задает лишних вопросов, не сочувствует, не пытается приободрить: просто детально объясняет процедуру, которая им предстоит, отвечает на все уточнения и высылает формы, которые нужно заполнить. Это очень помогает, и Геральту даже не кажется, что он расторгает брак, в котором прожил почти десять лет — просто бюрократия, бумажные формальности, и ничего больше. Второй его звонок — в агентство недвижимости, буквально первое, что выдал поисковик. Смирившись с тем, что ему придется арендовать квартиру, он не хочет сильно откладывать переезд, чтобы не дать себе возможность передумать. У него всего несколько требований: центр, базовая мебель и две комнаты. Они с Йен еще не обсуждали этот вопрос, но он уверен, что Цири будет проводить с ним вечера и выходные, поэтому ей будет нужна своя комната. Мысль о том, что им еще предстоит разговор с Цири о разводе и о его переезде, заставляет его скривиться. Он ни капли не боится, что они с дочерью станут видеться реже просто потому, что он этого не допустит, но её реакцию на эту новость трудно предсказать. Точнее, предсказать не трудно, Геральт представляет, как она отреагирует, ему просто нужно будет это пережить. Просматривая одним глазом два договора одновременно, он пишет Йеннифэр, договариваясь пообедать с ней через несколько часов. Пока он чувствует в себе решительный настрой, ему хочется избавиться от всех камней на душе: признаться Йен, что, кажется, да, у него кто-то есть, и решить, как и когда они скажут Цири о разводе.*
Он бронирует стол в ресторане ближневосточной кухни недалеко от своего офиса, и заказывает еду для них обоих, пока ждет приезда жены. Место достаточно недешевое, но популярное и уютное, поэтому свободных столов без брони в обеденное время здесь не найти. — Привет, — Йен треплет его по волосам, проходя к стулу напротив него. — Привет. Спасибо, что приехала. Я знаю, что у тебя много дел, — он складывает ладони на столе, переплетая пальцы. — Ну что ты мнешься, давай уже выкладывай. У нас с тобой слишком много серьезных разговоров было в последнее время, чтобы я не понимала, что меня сейчас ждёт очередное открытие, — она говорит с насмешкой, но её глаза беспокойно прищурены. — Хорошо, — он тяжело выдыхает. — Ты спрашивала, есть ли у меня кто-то другой… — У тебя всё-таки кто-то есть. Я знала! — она перебивает его с триумфальной ухмылкой. — Ты можешь меня выслушать сначала? — Угу, — складывает руки на груди. Довольная улыбка не сходит с её лица. Геральт слишком хорошо знает Йеннифер, поэтому абсолютно не удивлен тому, что радость от собственной правоты заставляет её наплевать на его предполагаемую измену. — Помнишь того актёра, про которого Цири болтала без умолку? Улыбка на её лице внезапно гаснет. По всем несправедливым законам Вселенной именно в этот момент официант приносит их заказ и начинает расставлять тарелки на столе. — О нет, — голос Йен звучит слишком громко даже на фоне общего шума разговоров в помещении. Она прикрывает рот ладонями, расширяя глаза, — нет, нет, нет. Несколько человек за тесно расположенными соседними столами оборачиваются на них. Игнорируя принесенную еду, он молчит и жестом ладони просит её умерить пыл своих эмоций. Он начинает сомневаться в том, что обед в многолюдном ресторане в центре — самое подходящее время и место для обсуждения семейных вопросов. — Не говори мне, что ты спишь с мальчишкой, в которого влюблена наша дочь, — угрожающе тыкая пальцем в его сторону, Йеннифэр игнорирует все взгляды вокруг, но голос снижает. — Он не мальчишка! — громким шепотом он почему-то первым делом спешит опровергнуть именно это заявление. — О нет… — ладони снова возвращаются на её лицо. — И между нами ничего не было, — быстро добавляет он, спохватившись. Опять складывая руки на груди, Йеннифэр смотрит на него, скептично приподняв брови. — Честное слово. Я пытался… Но он сказал, что не может поцеловать женатого мужчину. И это было уже после того, как мы с тобой решили развестись. — Охуеть просто, какой благородный, — бормочет Йен, откидывая голову и глядя в потолок. Она ругается матом так редко, что ее муж не верит тому, что слышит. Ему интересно, кого она имеет в виду: его самого или Лютика, но не рискует уточнить. Немного помолчав, она снова смотрит на него и обреченно выдыхает: — Цири знает? — Конечно нет. Пока слишком рано ей что-то говорить, для неё мы друзья. — Смотри, как бы она тебя не заколола рапирой за то, что увел у неё парня. Они сдавленно смеются, но Геральту по-прежнему неспокойно на душе. Без особого энтузиазма приступая к остывающей еде, пара решает поговорить с дочерью на следующее утро. Йеннифэр обещает отменить свои планы на день, чтобы после разговора они могли съездить все вместе в кино или пообедать для поднятия настроения, если реакция Цири это позволит. После работы Геральт занимает вечер тренировкой, потому что не готов сейчас быть рядом с дочерью. Его гложет невыносимое чувство вины и страх того, что девочка не сможет принять его решение. Мысль о том, что он может испортить Цири детство и травмировать её, вызывает головокружение. Ему хочется разделить с кем-то свои эмоции и тревогу, но он понимает, что Йеннифэр только сдержанно скажет «Соберись». В голове крутится безумная карусель мыслей о Лютике, и он старательно борется с желанием что-то написать парню, позвонить ему, пригласить куда-то, потому что переживает, что когда нырнет в этот омут, уже не сможет выбраться. Ему инстинктивно хочется добиваться внимания ухаживаниями. Задаривать подарками, впечатлять, завоевывать, покорять. Он вспоминает, как красиво и с достоинством Лютик принимает цветы и комплименты, как он скромно опускает взгляд и искренне благодарит. От этого хочется бросить весь мир к ногам Лютика, и даже усталость от физических нагрузок не может избавить его от настойчивых мыслей. Он специально невыносимо медленно принимает душ и переодевается после тренировки, чтобы вернуться домой уже после того, как няня уложит Цири спать. У него даже нет сил стелить себе на диване, поэтому он ложится в их с Йеннифэр кровать и почти мгновенно засыпает.*
Атмосфера за завтраком напряженная. Цири настороженно поглядывает на родителей: её мама вцепилась в свою чашку, и её телефон лежит в стороне, а папа суетливо движется по кухне, будто что-то ищет. Как только девочка доедает хлопья, Йеннифэр забирает пустую тарелку в посудомойку, а Геральт присаживается на корточки около стула дочери и берет ее ладони в свои. — Дорогая, мы хотим тебе кое-что рассказать. Цири молчит и переводит взгляд на маму, которая стоит за спиной у Геральта. — Мы с твоим папой долго думали, — Йеннифэр говорит очень мягко и тихо, — и приняли решение разойтись. Испуганно расширяя глаза, Цири вырывает свои руки из ладоней отца и прижимает их к груди. — Но у нас же всё хорошо! — Конечно, у нас всё хорошо, — Геральт встает и пытается обнять дочь, но она отталкивает его от себя. — Ты теперь не будешь жить с нами, да? — её голос пропитан такой обидой, которой он никогда раньше в нем не слышал, и ему хочется разорвать себя на части за то, что он ранит самого ценного человека в своей жизни. — Родители Дани развелись, он мне всё рассказал, — в глазах девочки блестят злые слёзы, когда она продолжает. — Его папа теперь живёт в другой квартире, и они видятся дважды в месяц по выходным. Она начинает плакать и пытается говорить сквозь слёзы: — Тебе не обязательно съезжать! Ты можешь… жить в моей комнате, — она всхлипывает и вытирает лицо рукавом пижамы. Геральт глотает крик, рвущийся из горла, и обнимает Цири, прижимая к своей груди. На этот раз она не пытается его оттолкнуть и только тихонько плачет в его объятиях. — Я обещаю, что мы не станем видеться реже, — шепчет он в её светловолосую макушку. Поглаживая девочку по волосам и пытаясь успокоить её неспешными покачиваниями, он уже почти готов отказаться от всего, что есть, и что может быть в его жизни, лишь бы она не расстраивалась. Его жена обходит вокруг них и становится позади дочери, успокаивающе укладывая руку ей между лопаток. Йен смотрит ему в глаза, но в её взгляде нет осуждения — только поддержка. Она на секунду крепко сжимает его ладонь и одними губами говорит: «Я разберусь». Когда девочка немного успокаивается, Йеннифэр разворачивает её к себе, берет за руки и шепчет: — Дорогая, нам нужно поговорить по-женски. Его супруга всегда использует эту фразу в тех случаях, когда Геральт растерян и не знает, чем может помочь, поэтому Цири нехотя соскальзывает со стула и идёт в свою комнату следом за мамой, периодически шмыгая носом. Он идет в гостиную и бесцельно перекладывает вещи с места на место в ожидании, пока «женский разговор» закончится. Ему хочется рвать диванные подушки и разбивать окна. И совсем чуть-чуть хочется выброситься с балкона. Спустя какое-то время они возвращаются из спальни Цириллы. Их дочь идёт впереди, а Йен — немного сзади, приободряюще подталкивая девочку за плечи. — Пап… Я хочу, чтобы ты был счастлив, — она поворачивает голову и задирает её немного вверх, чтобы посмотреть на маму. Та в ответ одобрительно кивает головой, подталкивая продолжать говорить. — Я не обижаюсь на тебя… И верю, что мы с тобой будем видеться так же часто. Он садится на колени перед Цири, крепко прижимает её к себе и пытается вложить всю свою любовь и благодарность во взгляде, который направляет на жену.*
Быстро придя в себя после потрясения от новости, Цири, как и большинство детей в её положении, сразу же решила выжать максимум пользы для себя из ситуации, поэтому с радостью соглашается на предложение поехать в кино. Она понимает, что сейчас может просить что угодно, и неизвестно когда в следующий раз у неё выдастся такая восхитительная возможность получить разрешение на огромное ведро карамельного попкорна. К тому времени как они садятся в машину, настроение у всех заметно улучшилось: в дороге они смеются, шутят и рассказывают забавные истории. Это очень похоже на то, какой их семья была раньше. Геральту даже кажется забавным, что для того, чтобы они снова стали счастливыми, понадобился развод. Пока девочка несется к островку со снеками в кинотеатре, её родители немного отстают. — Как тебе удалось её успокоить? — спрашивает Геральт у жены, не спуская цепкого взгляда с Цири. — Попросила вспомнить хотя бы один случай, когда ты бы нарушил обещание, которое ей давал. Пусть ты сам в это сейчас и не веришь, но ты чертовски хороший муж и отец, Геральт. И лучше бы твоему мальчишке это ценить, — она агрессивно тычет указательным пальцем мужчине в лицо и спешит вперед, догоняя дочь.*
По возвращении домой Геральт вызывается готовить ужин, и Цири помогает ему на кухне, пока её мама в гостиной разговаривает с кем-то по телефону. Все рабочие дела, которые Йен сегодня отложила, так или иначе пытаются её догнать. Старательно смешивая ингредиенты для соуса в глубокой миске, Цири внезапно спрашивает: — Ты разлюбил маму, да? Мужчина замирает, и нож в его руках зависает в нескольких миллиметрах над болгарским перцем. Вот и настал момент, которого он так боялся. Ему придется объяснить своей восьмилетней дочери, почему его брак с её матерью распался. — Я по-прежнему люблю маму. Просто по-другому, — он сознательно использует почти те же слова, что ему говорила Йеннифэр, потому что хоть в этом их с ней чувства сходятся, — как часть семьи. — Значит, теперь ты должен полюбить кого-то другого? Лютик сказал, что внутри тебя появится дыра, если ты просто так кого-то разлюбишь, — она обеспокоенно отвлекается от своего задания. Он понимает, что не может сказать, что уже влюблен, и не рассказать при этом, в кого, потому что Цири его живым не отпустит без ответа на такой вопрос. От сосредоточенности между её бровей собирается морщинки. Точно такие же, как на его собственном лице. — Я постараюсь, — он обещает с серьёзным лицом и, отложив нож в сторону, поглаживает большим пальцем её переносицу, чтобы убрать эту недетскую озабоченность с лица девочки.*
Долгожданное сообщение от парня приходит в понедельник утром, и Геральту сначала кажется, что в его легких нет места для вдоха, а потом — что он наконец-то вдохнул впервые после того, как несколько дней задерживал дыхание. «Привет. Надеюсь увидеть тебя в четверг на представлении. Хорошего дня 😙» Он совсем забыл про представление, но сразу же покупает билеты и отвечает. Геральт обычно не использует эмоджи в переписке. Не то чтобы он считает себя слишком старым для этого… Хотя, да, он считает себя слишком старым для этого. Но в общении с Лютиком ему сложно удержаться: «Конечно. Мы будем с новостями. Взаимно 😙» Он надеется, что парень ещё что-то напишет, но часы и телефон предательски вибрируют всеми возможными уведомлениями, кроме того единственного, которое он действительно хочет увидеть.*
К среде он уже почти отчаялся найти квартиру. Он посмотрел четыре предложенных варианта, но ни один ему не показался даже сносным. Большая часть его вещей упакована, потому что в какой-то момент Цири начала ему с этим помогать. Она так увлеклась идеей его переезда и обустройства своей второй комнаты, что ей буквально уже не терпится. В четверг риэлтор предлагает ему посмотреть ещё одну квартиру. Она согласна приехать на просмотр даже поздним вечером, потому что хозяин переезжает в другую страну, и им нужно как можно скорее найти арендатора. Геральт планирует заехать туда с Цири после представления, после того, как они отвезут Лютика домой. Сразу же после работы он забирает Цири, и по дороге в театр они заезжают в цветочный магазин. Выбор букета он полностью возлагает на дочь, потому что боится доверять себе хоть какие-то решения, связанные с Лютиком, чтобы не переусердствовать. И даже пышные розы, которые выбирает девочка, кажутся ему недостаточно впечатляющими, но он покорно расплачивается и укладывает их на пассажирское сидение в машине.*
В темном зале Геральт может позволить себе открыто наслаждаться наблюдением за актёром. Он с удовольствием следует взглядом за каждым его движением и довольно улыбается, когда парень украдкой поглядывает на него со сцены. Мысль о том, что он точно не единственный в этом зале, кто любуется Лютиком, но зато единственный, кто получает ответные взгляды, приятно щекочет нервы и заставляет расстегнуть верхние пуговицы рубашки. После окончания спектакля они, как обычно, дожидаются, пока парень пообщается со всеми поклонниками, и подходят к нему последними. Чтобы не сказать ничего лишнего при Цири, мужчина пытается вложить всё своё восхищение в простую фразу, и незаметно поглаживает ладонь актёра, передавая букет: — Это тебе за отличное представление. Девочка следом засыпает Лютика комплиментами, игнорируя его взволнованный вид, пока отец не прерывает её поглаживанием по плечу. — Мы будем ждать тебя в машине, — он обращается к парню. — И лучше тебе сразу сказать, если ты собираешься нести что-то тяжелое. — Не собираюсь, — парень виновато улыбается. — Я быстро, — обещает он, вставая, и убегает со сцены.*
— Что у вас нового? — спрашивает Лютик, пристегиваясь на пассажирском сидении. — Папа с мамой разводятся, и папа теперь будет жить в другой квартире. Мы уже даже вещи его собрали, — невозмутимо выдает Цири, не давая отцу даже раскрыть рот. — Да, это если коротко… — замявшись, Геральт смотри куда угодно, только не на парня. — Ага… ага… понятно, — глаза актёра немного расширены от удивления. Видимо, он не ожидал, что Геральт так быстро перейдет от сомнений в своем решении к решительным действиям. Подразумевается, что Лютик слышит о разводе впервые, и он реагирует вполне правдоподобно: ошарашенно кивает головой и пытается сказать что-то толковое. Но в очередной раз неловкую ситуацию спасает Цирилла: — Мы сейчас поедем выбирать папе квартиру. — Выбирать квартиру? Мужчина наконец-то берет себя в руки и вклинивается в разговор: — Я планирую арендовать где-то недалеко от офиса. Риэлтор написала сегодня днем, предложила посмотреть ещё один вариант. Мы сразу туда после того, как отвезем тебя домой. — А можно с вами? Искорки интереса пляшут у Лютика в глазах, поэтому мужчина даже не думает о том, чтобы ему отказать.*
Им приходится немного подождать на улице из-за того, что они приехали раньше, но за это время они успевают обойти квартал и осмотреться. Квартира находится в большом жилом комплексе, и ещё несколько домов в процессе строительства. Во дворе большая детская площадка и баскетбольное поле, рядом супермаркет, и мужчина довольно хмыкает. Как только они поднимаются в квартиру с риэлтором, Геральт сразу отмечает, что ему нравится интерьер: во всех комнатах, кроме ванной, уложен светлый ламинат и стены выкрашены в приятный бежевый. Двери из коридора ведут к двум комнатам, просторной ванной и маленькой кухне. Основная комната внушительная по площади и объединяет в себе гостиную и спальню: напротив большого телевизора стоит серый диван и низкий кофейный столик со стеклянной столешницей, а под большим окном стоит широкая кровать, огороженная высоким стеллажом с множеством растений в горшках. Геральт очень надеется, что они искусственные, иначе долго они не проживут — у него никогда не складывалось с садоводством. Вторая комната вполне подойдет в качестве спальни для Цири. Сейчас в ней кабинет с рабочим столом у окна и книжными полками, и для детской кровати место вполне найдется. Ему немного не нравится, что кухня довольно тесная, и, вместо обеденного стола, в центре расположен остров с белой столешницей, но с этим можно смириться. Они проходят по всей квартире с риэлтором, которая расхваливает систему регулирования температуры в доме и обещает, что благодаря расположению квартиры на двадцать четвертом этаже восхитительные виды из окна останутся даже когда строительство всех очередей в комплексе закончится. — А ещё, — женщина выдерживает драматическую паузу, — в стоимость аренды квартиры входит также аренда места на подземном паркинге. После этого они разбредаются по разным комнатам, разглядывая все интересующие их детали. Осмотрев сантехнику в ванной, Геральт идет в гостиную и находит там Лютика, удобно устроившегося на диване. Пока они осматривались, поздний летний закат опустил солнце за горизонт, и риэлтор включила свет по всей квартире. Цвета в помещении стали ещё теплее от освещения, за стеной слышны возгласы Цири из её потенциальной спальни: она уже решает, как будет украшать стены и какого цвета шторы будут на окне. И внезапно мужчина чувствует невыносимое желание остаться. Сделать чай на кухне, расположиться на диване рядом с парнем, усадить Цири себе на колени и весь вечер провести за нелепыми настольными играми. Спорить по поводу правил, сокрушаться проигрышу или торжествующе смеяться над проигравшими. Ему трудно понять: это заслуга квартиры или исключительно людей, которые его окружают, но он и не хочет разбираться с деталями. Геральт возвращается к женщине, тактично держащейся немного осторонь. — Мне всё подходит. Когда я смогу заехать? — Замечательно, — она довольно улыбается. — Сразу, как только оформим все документы с владельцем. Он оборачивается на Лютика, который пришел в «комнату Цири» и приподнимает девочку под руки, чтобы она могла рассмотреть вид из окна сквозь отражения на стекле. — Завтра? — он сам замечает, что звучит немного нетерпеливо. — Конечно, мы всё устроим.*
Вечер получился слишком насыщенным для Цириллы, поэтому она засыпает по дороге к дому Лютика под тихие голоса с передних сидений. Когда они приезжают, Геральт глушит двигатель, и несколько секунд они просто тихо сидят в темном салоне. Бросив быстрый взгляд на спящую на заднем сидении девочку, Лютик наклоняется к её отцу, положив одну ладонь на щеку с дымкой вечерней щетины. Он нежно целует мужчину в другую щеку, задерживая прикосновение мягких губ. Когда он отстраняется, Геральт резким движением перехватывает его запястье около своего лица, не позволяя убрать руку со щеки. Парень на мгновение напрягается и смотрит на него растерянно. — Придешь ко мне на новоселье в субботу? — Ты планируешь вечеринку? — Ну, я бы не назвал это вечеринкой… — А кто ещё будет? — Буду я… и будешь ты, — Геральт чувствует, как пальцы молодого человека дрожат от его дыхания. Ему кажется, что Лютику нравится играться с ним всеми этими невесомыми касаниями, неуловимыми намеками. Но он тоже может подразнить неозвученным обещанием. — Если придешь, конечно. Голос мужчины затихает до шепота и он улыбается уголком губ, с вызовом приподнимая брови. — Приду, конечно, — парень отзывается тихим эхо с дерзкой улыбкой, и Геральт почти верит в этот спектакль самоуверенности: Лютика выдает только методичное подергивание ногой, которое он наверняка даже сам не замечает. — Это хорошо. Прикрыв глаза, мужчина притягивает его раскрытую ладонь к своим губам и нежно целует теплую кожу в центре. Выдох парня, который он слышит, больше похож на стон. Он чувствует, как Лютик аккуратно выпутывает ладонь из его хватки. Не открывая глаз, Геральт молча кивает в ответ на пожелание спокойной ночи, мысленно считает до десяти после тихого хлопка двери со стороны пассажирского сидения и только после этого позволяет себе открыть глаза и вдохнуть. Ему даже интересно, кто из них сдастся в этой игре первым.