***
— Можешь? — Могу, но… — Мия отчего-то смутилась. — Не проще ли выбить дверь? — Не могу я… Не думаю что это хорошая идея. — А лезть ей в голову, чтобы узнать что с ней, по-твоему хорошая идея? — Я просто хочу убедиться в том, что с ней всё в порядке. — Мне кажется, что она в любом случае не в порядке, раз сидит за замком. — Так ты сделаешь то, что я попросил? Мия глубоко вздохнула и закрыла глаза, сосредоточившись на магии Андайн. Отыскала она её быстро, однако сама энергия ощущалась явно не дружелюбной, а даже враждебной. Решив попробовать всё-таки проникнуть в её сознание, Мия тут же почувствовала, как её собственная магоносная система стала горячее, а в голове что-то помутнело. Мысли Андайн были размыты и среди пелены почти ничего не было видно. Интимаг никогда прежде не ощущала подобного, да и то, что она не могла полноценно прочитать мысли рыбы, весьма расстраивало. Однако этот сеанс телепатии завершился резкой болью во всём теле и собственном сознании, а так же громогласным выкриком «Прочь из моей головы!». Мия тяжело задышала и резко распахнула глаза, вскрикнув от боли. Папирус недоуменно посмотрел на неё. — Она… Сопротивляется. И я не могу с этим ничего поделать. Она сильнее меня… Сильнее нас всех. — Что? В каком смысле? — В прямом. Её магия… вечно разрушающаяся и собирающаяся вновь, то бурлящая, то спокойная словно лёд. С ней определённо что-то происходит, раньше от неё такого потока никогда не было. — Ты прославилась на мир своим умением рушить психику любого при помощи магии. Она не может сопротивляться твоему влиянию, ты сильнейшая в этом плане! — Что ж, видимо может.***
Папирус стоял перед дверью в комнату Андайн и всё никак не решался. Он не мог понять, почему он так сильно волновался за неё и боялся того, что именно могло с ней такого случиться. Наверное, кто-нибудь другой на его месте просто бы оставил Андайн наедине со своими мыслями, в конце концов банальный голод заставил бы её выйти (разумеется, никто в Муравейнике не знал, что теперь еда ей не понадобится). Но не Папирус. Его прямо-таки тянуло узнать о произошедшем, а может даже и помочь рыбе с решением какой-нибудь проблемы, но он также понимал, что и смысла в этом немного. И сейчас он всё-таки решился. Если Андайн не хочет чтобы её кто-то видел снаружи, то он увидит её внутри. Папирус уже взял небольшой разбег и… — Стой. — раздался голос где-то сбоку. Скелет недоумённо замер и посмотрел на Сару, что появилась словно из ниоткуда. Она, как раз таки, ни разу не пыталась достучаться до Андайн в последнее время. — Давай я поговорю с ней. — Она ни с кем не говорит. — Я в курсе. Просто пообещай что не зайдёшь за мной и не станешь подслушивать. А я выведу её к вам. Папирус со скепсисом посмотрел на Сару, но дорогу уступил. Она подошла к двери и тихо постучала. — Андайн? Из комнаты послышалось глухое «Уходи». — Я понимаю что тебе сейчас плохо и ты не хочешь никого видеть… Просто эту руку тебе нужно вернуть хозяйке. Ненадолго всё затихло, а затем послышалось копошение и дверь приоткрылась. В проёме появилось опухшее удивлённое лицо рыбы. С таким же непониманием посмотрел на Сару и Папирус. Та глянула на него с какой-то особой серьёзностью и он поспешил ретироваться. Андайн впустила Сару внутрь. Первое что бросилось в глаза: лужа уже засохшей крови и оторванная кисть посреди неё. Сару это словно совсем не удивило. — К-как ты узнала? — неуверенно спросила рыба. — Я уже говорила, что эту руку нужно вернуть? — проигнорировав вопрос, Сара задала свой. — Тебе больно, да, но всё-таки уже двое суток прошло. Вряд-ли на тебя объявили охоту там. — Я… Не знаю. — Послушай. Я понимаю, каково это терять кого-то, кто тебе был симпатичен или вроде того. Но тебе не нужно на этом зацикливаться, не факт что твоя копия умерла. Ты ещё сможешь её увидеть в будущем, сможешь с ней, хах, на свидание сходить. Просто что толку от того, что ты смотришь на это и сходишь с ума? — Я не могу… я не чувствую, что могу сейчас что-то сделать. — Ты можешь. Ты можешь всё. Тебе просто нужно отпустить… наверное. Немного придти в себя, увидеть то, что произошло там и отдать эту руку в конце концов. Её хозяйке, наверняка тоже досталось неплохо. Андайн колебалась. Все эти два дня, что она провела в заперти, она обдумывала у себя в голове множество действий, которые она могла совершить в тот злополучный момент. Она была слишком слаба. Слишком слаба, чтобы помочь своей копии. Слишком слаба, чтобы помочь и остальным. Чувство отчаяния забралось глубоко в душу и рвало ее изнутри, принуждая переживать тот момент снова и снова у себя в голове. Она могла бы попытаться отбить атаку, но она не успела. Она бы могла попробовать дать отпор, но не получилось. Андайн корила себя за свою слабость, за свою беспомощности все эти долгие 48 часов, что длились невероятно долго. Обрубок руки, лежавший посреди комнаты только усугублял ситуацию, заставляя вспоминать момент такого пожертвования чаще, чем что либо ещё. Может быть Сара и права: ей стоит принять произошедший исход и просто отпустить… но сможет ли она пересилить себя и перестать чувствовать вину за своё бездействие? — Ладно… Хорошо. Давай вернём её. Андайн уверенно кивнула и взяла чужую кисть, взявшись другой рукой за плечо Сары. Рыба сосредоточилась на том самом месте, где они впервые увиделись с реверсивной копией. То самое место, что произошла их первая массивная тренировка. Их покачнуло и через мгновение девушки уже стояли на красном песке, что просыпался с небольшой горки. — Я не знаю где их база… — неуверенно проговорила Андайн. — Как мы тогда вернём руку? — Думаю, имеет смысл дождаться кого-то другого. — лениво предложила Сара. — Хотя, ждать уже не нужно. Она показала на золотой луч, что резко ударил в песок в нескольких десятках метров от них. После того, как свет рассеялся, оттуда вышел реверсивный Папирус, что уверенным шагом направлялся в их сторону. — Какого хрена ты здесь делаешь?! — рявкнул он, приблизившись. — Тебе того раза не хватило?! — Я… — вздох. — Я хотела узнать как она… и отдать её руку. — тихо проговорила Андайн. — Херово она. После того, как ты телепортировалась в свой мир, Окомото взбесился и разрушил «Катарсис» окончательно. А потом они с Андайн сразились. Мы старались помочь, но в итоге получилось её вытащить полуживой. — Папирус забрал кисть реверсивной Андайн у обычной. — Пришьём её обратно, будет как новая. — Я могу как-то помочь? — предложила она. — Можешь. — без раздумий ответил он. — Никогда сюда не возвращайся. Ни при каких обстоятельствах. Так ты облегчишь работу всем нам. Андайн застыла, обдумывая слова Папируса. Сара же со скучающим видом смотрела на окрестности. — И со своей силой разберёшься сама. Нас и так немного осталось, если кто-то из наших умрёт из-за того, что ты ломаешь пространство между мирами, то я сам позабочусь о твоём исчезновении. И мне плевать что тебя демиург назначил избранной. — Ты думаешь моей копии это понравится? — вдруг спросила Сара. — Ваша Вечная явно печётся о наших судьбах больше, чем о ваших. — Откуда тебе знать о целях нашей Сары? — раздражённо спросил Папирус. — О, я много о чём знаю. И о причине того, почему Вечная теперь не с вами тусит. Это печально да. Но если хочешь веселиться — не становись сильнее. — Сара цокнула языком и скрестила руки на груди. — Чем ближе ты к демиургу, тем дальше ты отдаляешься от близких и своего прошлого. — вздох. — Твоя забота по отношению к нашей Андайн довольно интересна, но ты не думал о том, что и ваши принципы могут быть изменены? Вы ведь не Интимаги, которые переобулись в своём направлении, после запечатывания Тёмного Беса. — Замолчи. — Чего ты боишься? Того, что и эта Андайн станет реверсивной? Что всё больше существ получают такую невообразимую силу? Или того, что она сильнее всех вас вместе взятых? — Я сказал: замолчи. В руке Папируса тут же материализовался сверкающий белоснежный меч, остриё которого оказалось у шеи Сары. — Давай режь, это ведь не первый наш разговор и ты это знаешь. Что толку от моей смерти, если я всё равно вернусь? Вечность пустых разговоров о какой-то защите — к чему всё это? — Не обрекай её на страдания как это сделал демиург, дай ей жить спокойной жизнью! Сара вдруг загоготала, а Андайн испуганно смотрела за всем действием, что разворачивалось у неё на глазах. — Ты всерьёз считаешь, что даже без этого у неё будет спокойная жизнь? А я думала что наш Папирус идиот! — О ч-чём вы.? — спросила вдруг Андайн. — Этот полудурок не хочет, чтобы у тебя оставалась сила, что дал тебе демиург. — Довольно! — рявкнул Папирус. Одним взмахом меча, он отбросил Сару в сторону, а затем, заставив его исчезнуть, схватил рукой Андайн за горло и приподнял над землёй. «У вас у всех реверсивных привычка меня за горло хватать?!» Рыба почувствовала, как снова из неё выкачивается вся энергия. Однако на этот раз её магия моментально вскипела и ярость, накопившаяся внутри, взбушевалась. Магоносная система резко загорелась ярко-белым светом и Папирус машинально разжал руку, попытавшись закрыть ею глазницы. Это мгновения хватило, чтобы Андайн заряженной рукой ударила скелета в грудь, от чего того резко отбросило в направлении удара. Призвав меч в руку, он воткнул его в песок и затормозил. — Полагаю, Андайн не успела обучить тебя как полностью владеть этой формой, так то это будет просто. — проговорил Папирус, перехватил меч поудобнее. Вдруг со стороны послышались громкие хлопки в ладоши, что заставило обоих участников битвы обернуться на шум. — Так, стоп-стоп-стоп! Брейк! Тайм-аут! Никакой битвы! — лепетал женский голос, сильно смахивающий на вечную саркастическую интонацию Сары. Андайн тут же словно застыла. На неё внезапно накатил непреодалимый ужас, который нельзя было сравнить с чем-нибудь ещё. Подобное глубокое чувство не давало даже и малейшего шанса на движение. Всё тело в страхе от банального ощущения того, что сзади стоит кто-то очень могущественный. — Какого ху… Вечная?! — искренне удивился Папирус. — Что происходит?! Для начала стоит объяснить что с той стороны стоял… реверсивный Окомото. С безэмоциональным лицом, он смотрел куда-то вдаль и, кажется, не собирался ничего делать. Самое интересное было в его манипуляторе — точнее в том, кто сидел на нём. Это была высокая женщина с бледной кожей и серыми волосами средней длины. По большому счёту она была одета так же, как и реверсивная Кара, однако образ дополняла тёмно-серая повязка, что закрывала оба её глаза. Вечная широко, однако дружелюбно улыбнулась и наклонила голову набок. — Папс, смотри какую зверушку я себе нашла! — она кивнула на реверсивного Окомото. — Ну-ка скажи «Гав»! В ответ тот что-то едва слышно прорычал. Однако он всё так же не двигался. — Ну, он пока ещё сопротивляется, но да и ладно! — ТЫ ЧТО ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ?! — выкрикнул скелет. — Ну не кричи ты, а. — она поморщилась. — Я только проснулась недавно от ваших оров на всю мультивселенную, а ты ещё и кричишь. — ОБЪЯСНИ, КАКОГО… — и тут он резко замолчал. Хотя нет, он не замолчал. У его речи просто пропал звук. — Я же попросила… — Вечная сместила внимание на Андайн, которая всё так же пылала белым светом. Стоило ей щёлкнуть пальцами, как эта форма спала и рыба стала обычной. — Ч-что? — Только не кричи, пожалуйста. А то у меня из-за слепоты слух острый. — Вечная мило улыбнулась и повернула голову в сторону Сары, что поднялась с песка и подходила к месту действия. — Сарочка, привет! Давно не виделись! — Да уж, целую вечность. — проворчала та, однако тоже улыбнулась. Андайн недоумённо посмотрела на этих двоих. Они вели себя словно старые подруги, которые встретились после долгой разлуки. Хотя, может так и было. Но всё же прокрадывающееся чувство ужаса всё никак не хотело уходить из головы. — У меня не так много времени, чтобы выбираться сюда… — виновато ответила реверсивная. — Ну да, от созедания бесконечности межмирья сложно отвлечься. — Ну, может и так. — хитро ухмыльнувшись, она повернула голову на Андайн. — Ну чего ты сжалась? Я то не кусаюсь и Эшли тоже. — Кто? — переспросила рыба. — Ну вот. — Вечная похлопала по манипулятору, на котором она сидела. — Это Эшли. Знакомься. Андайн испуганно посмотрела на «голову» манипулятора (хотя это были три подвижные длинные пластины, что выступали пальцами манипулятора) и та кивнула рыбе в знаке приветствия. — Он сам по себе, когда Окомото его не использует. — пояснила ревёрс Сара. — Погладь его, ему понравится. Андайн неуверенно протянула руку и погладила, буквально, кусок железа, на что тот немного задребезжал, видимо, изображая мурлыканье. — Как мило! — Вечная обратила внимание на Папируса, который теперь стоял в стороне молча наблюдая за остальным. — А, ты ещё тут. Щелчок пальцами и у него появился голос. — Послушай, эта Андайн не может оставлять… — снова голос исчез. — Зануда. — проворчала Вечная. — Раньше он бы приятнее. Может ему тоже память стереть? — Рассуждаешь как Элизабет. — сказала Сара. — Это которая мать Кары в Новом мире? Она тоже умеет стирать память? Как интересно! — Стереть бы мне всю память… — Ну! — Извините, а… — вмешалась Андайн. — А что происходит? — Конкретно сейчас? — переспросила Вечная. — Сейчас я смотрю на то, как смешно Папирус открывает рот без слов. Ну хотя как смотрю. Чувствую, наверное. — Чувствуешь?.. — У меня что-то вроде эхолокации. — она пожала плечами. — Вот например… — Вечная на секунду замолчала и тут же нахмурилась. — У вас в мире что-то происходит. Потом обсудим произошедшее, если захочешь. А сейчас, бегом туда!***
Некоторое время назад… — Что-то они долго… Папирус (обычный) всё это время далеко не уходил от комнаты Андайн, поэтому сейчас стоял возле двери и нервно стучал ногой по полу, прислушиваясь к звукам за дверью. Как Сара зашла прошло уже полчаса и ожидание становилось всё более томительным и он бы так и продолжил стоять, если бы не Кара, Ник и Мэй проходящие мимо. — Папирус, вот ты где! — выдохнула первая. — Нас всех Сильвер созывает к себе. Сказала что это очень важное. — Всех — это кого? — уточнил он. — Ну, всех кто ходил с нами в Трущобы. А, ну и троих сестёр ещё. — Интересно для чего… — Вот так пойдём и узнаем! Папирус в последний раз посмотрел на дверь в комнату Андайн, вздохнул, и пошёл вместе с Карой, надеясь на то, что она с Сарой тоже скоро придут.***
— Итак, немногочисленные господа и многочисленные дамы! — начала Сильвер. — Наша сегодняшняя экспедиция будет насчитывать шестнадцать существ, двое из которых, наверняка, заняты делами получше, чем спасением мира! В любом случае нам хватит и четырнадцати. В общем, суть такова: в хотленде замечена странная подземная активность, что возможно является пространственной аномалией, созданной нашим добросовестным злодеем-Гастером, или оставшейся шайкой Интимагов. В любом случае, из-за этого пострадали и другие «жители» Муравейника в следствие чего я и выдвигаю эту экспедицию. Чем больше нас — тем больше сможем унести раненых сюда и оказать им первую помощь в случае чего. И да, из-за возможной опасности в виде тех же Интимагов, здесь же присутствуют опытные воины и не очень. — она посмотрела на Ника и Мэй. — Вас мы берём только потому что оставлять вас здесь менее безопасно, чем вы бы пошли с нами. — вздох. — Ввиду недавно произошедшего инцидента с Ями, Афиной и Маффет, вам разрешается остаться в Муравейнике, однако это уже вам решать. Цель всем ясна? — Да! — одновременно проговорили все. — Ура! Ник! Мы идём в путешествие! — Мэй от радости прыгала вокруг брата. — Разве это не здорово? — У меня плохое предчувствие. — проворчал он, игнорируя выкрики сестры. — Николь же с нами пойдёт, чего тебе не нравится? — Уткнись, Мэй. — Кря!***
Через несколько часов, вся группа уже шла по Хотленду, направляясь к конкретно заданной точке. На Сару и Андайн благополучно решили забить, пусть и Папируса до сих пор волновал вопрос о том, что они могли так долго обсуждать вместе. Мэй же бегала вокруг родителей, переодически с радостным видом показывая пальцем на что-то казавшееся ей необычным, а скелет на это рассказывал ей что для жителей Подземелья такие вещи были обыденными когда-то. Ник же предпочёл компанию Николь, которая пусть и не была против, но всё же иногда ловила на себе грозный взгляд Кары. Остальные продвигались относительно спокойно, но ту же Маффет тоже волновал вопрос о Андайн и Саре, пусть она и старалась об этом не думать. Через пару минут они начали приближаться к месту этой странной подземной активности и сразу стало понятно, что здесь определённо что-то не так. — Подождите… — медленно скомандовала Сильвер. — Я должна была увидеть жизненную сигнатуру здесь от пострадавших… — А что не так? Её нет что-ли? — спросил Оливер. — Нет она есть, но… Её очень много. Нет. ОЧЕНЬ МНОГО. Но я не могу уловить сигнал… У меня глаза барахлят. — Ну-ка. Оливер достал из кармана лабораторного халата (почему он не надел другую одежду никто так и не понял) небольшое устройство с ладонь, которое размеренно пищало, пока учёный водил им вокруг. Ничего не менялось до того, как он не нажал на какую-то кнопку и устройство начало верещать писком с такой интенсивностью, что это походило скорее на сирену. Глаза Оливера округлились. — Знаешь, почему ты не могла уловить сигнал? — Почему же? — Потому что он под нами. Внезапно земля резко застряслась. Затем, внезапный толчок заставил некоторых из группы упасть, а громкий металлический скрежет не давал услышать команд от Сильвер. Здания, когда-то служившие чертям уютным жилищем стали рушиться на глазах, отбрасывая куски стен в разные стороны, а в земле появлялось множество трещин. С «неба» начали сыпаться множественные сталактиты, от чего Папирус молниеносно вытащил из ножен цуруги и разрубил опасные шипы прежде, чем они долетели до цели. Странный грохот заставил всех обернуться на источник шума и увидеть как из-под земли начала высовываться огромная механическая лапа, что встав на землю, тут же её продавилась под весом остальной туши, что выбиралась из-под неё словно по частям. Сначала показалась и вторая передняя лапа, затем ещё более огромная голова, не менее огромная передняя часть туловища, а потом резким толчком вверх вырвалась и задняя часть с задними лапами и длинющим хвостом, что ударял по зданиям с невероятной скоростью, заставляя их буквально превращаться в пыль. Тряска прекратилась. Команда поднялась на ноги и уставилась на огромнейшее нечто, что занимало половину видимого Хотленда. Все находились примерно в двухста метрах от него, но и отсюда был заметен его невероятный размер, что вблизи бы наверняка казался ещё больше. Крутанув головой, существо заметило и их, издав громогласный рёв, смешанный со скрежетом металла, что заставил землю вновь содрогнуться. — Засунуть мне механического левиафана в задницу! ЧТО. ЭТО. ТАКОЕ?!