Вишня со вкусом пепла

— …ан! Сакура-сан! — слышится голос за дверью. — Вы опаздываете в школу! Я пару раз хлопаю ресницами спросонья и смотрю на будильник. Чёрт возьми! Опять?! — Кенджи-сан, почему вы меня не разбудили раньше?! — Я пытался, госпожа Харуно, но вы не отзывались. Так как у меня всего двадцать минут до начала занятий, то я быстро привожу себя в порядок, хватаю портфель и бегу в ненавистное учебное заведение. Радует только тот факт, что сегодня пятница, а значит у нашего класса будет два часа биологии. После второго урока мой телефон звонит, приятная мелодия «Blue bird» каждый раз ласкает мой слух. Кенджи-сан. — Да? — Сакура-сан, Кизаши-сан просил передать вам, чтобы вы явились домой не позднее трёх часов дня, ибо вас навестит некто из очень влиятельной семьи, — слышно, что старик переживает: он-то знает, что будет, если его госпожа не выполнит условие. — Ну и кто же он? — наклоняю я голову, разглядывая свою свободную руку. — Честно признаться, ваш отец не сказал мне. — Что ж. Я приду, — решаю я успокоить дворецкого, который к тому же выполняет работу управляющего и моей личной «няньки» (но это уже было его собственное желание). — Попроси кого-нибудь из прислуги сходить в магазин и купить мне зефир, хе-хе. А то без него я не переживу сегодняшний день. — Будет сделано, — у Кенджи-сана дрогнул голос, он улыбается и завершает звонок. Чёрт. Чёрт. ЧЁРТ. ЧЁРТ! Я не попадаю на уроки Хатаке! Это худшее, что могло случиться! Моя жизнь — сплошной кошмар. Так бы я и стояла, погруженная в свои депрессивные мысли, если бы не: — Что стряслось, Сакура-чан? — чья-то острожная ладонь ложится мне на плечо. — Сенсей? — я не могу сдержаться, и на моём лице отражается чистейшей воды удивление. — Так что же все-таки произошло? — он приулыбается одними глазами. «Вы произошли!» — хочется мне крикнуть ему. — Сегодня мне придется уйти со школы после пятого урока. — То есть ты не попадаешь на мои лекции? — Нет, — может это звучит слишком грустно, но учитель ерошит мои волосы. — Ну, что ж… Тогда мне придется дать тебе некоторые материалы, для домашнего изучения, не так ли? — Да! — как-никак, а биологию я люблю больше, чем любой другой из предметов. Какаши-сенсей просит меня подойти в заведующему, чтобы тот отдал мне бумаги. Боже, до чего же он милый!..

***

— Будьте добры, подайте соль. За столом царит молчание, оно душит, она давит, словно бы держит за глотку своими цепкими лапами. Моим новым женихом оказался старый знакомый. Саске Учиха. Первая влюбленность, которая отторгла мои чувства, теперь пришла ко мне свататься. Ну разве это не иронично? — Как поживаешь, Саске-кун? — я решаю еще раз попытаться нарушить неловкое молчание. — Хорошо, — что имено хорошо?! Рассказывай, Учиха! Что же ты такой неразговоричивый пень! — Чем занимается ваша компания, Саске-сан? — решает вмешаться мой отец. Опять он за своё! — Мы создаем роботов и прочую технику, которые потом можно будет вживлять в ваши игрушки, — я давлю от такого заявления. Мне становится невыноимо грустно. — Современным детям нравятся технологии. Спустя пару мгновений я уже впиваюсь глазами в Кенджи-сана с немой мольбой о помощи. Он строго смотрит в мою сторону, однако набирается мужества и: — Госпожа Харуно, вас просят к телефону, — вы знаете, что у меня самый лучший дворецкий на свете? — Спасибо, — шепчу одними только губами и вышла из комнаты. Этим двоим и без меня хорошо. Я чувствую себя товаром. Начинается дождь. Его прозрачные капли барабанят по стеклу. Нет! Мой отец не может быть таким бессердечным! Нужно с ним поговорить… Где мои конспекты? Ах, вот они… Я достаю бумаги из портфеля, чтобы забыться. Думаю, что после окончания школы я передам кампанию какому-нибудь бизнес-отпрыску и стану медиком. Мне не нужно богатство. Мне не нужны эти игрушки… Неожиданно сознание затопляют тёплые воспоминания о матери, о том, как мы, будучи семьёй, вкладывали душу в то, что делали. Резкий контраст с тем, что будет. От представления будущего у меня все органы сжимаются в тугой ком, а по коже начинает бить озноб. Это ужасно: игрушки без души! Тёплая солёная жидкость начинает литься из моих глаз, но у меня нет желания даже стереть свои слёзы. Пустота внутри меня всё растет, и каждый вздох отдается болью в сердце.