***
— Мне это надоело. Две абсолютно одинаковые пары глаз оторвались от эссе по Заклинаниям. Вопреки распространенному мнению, главные нарушители спокойствия Хогвартса все-таки иногда делали домашнее задание. Но только иногда. — Что надоело, моя дорогая Полумна? Что ты имеешь в виду? Девочка села на стул рядом с близнецами, подперев подбородок рукой. Выглядела она очень расстроенно. — Почему они все никак не могут поладить друг с другом? — Хочешь, чтобы мы прекратили им помогать? — с искренним беспокойством в голосе спросил Фред. Как бы они ни веселились, ни он, ни его брат не хотели огорчать подругу, когда это соперничество так ее волновало. — Мы можем сказать им закругляться со всем этим, — согласился Джордж. — Уверен, если бы они знали, что тебя это так беспокоит, то прекратили бы. Ты небезразлична им обоим. Полумна тяжело вздохнула и покачала головой: — В этом-то вся и проблема. Они устроили это из-за меня. Не знаю, чего они пытаются добиться. Близнецы неуверенно переглянулись. Даже после всех своих наблюдений и размышлений они так и не смогли понять, какова конечная цель соперничества между мальчиками. — Да, — решительно заявил Фред. — Нам осталось только одно. Джордж и Полумна вопросительно на него посмотрели, и юноша радостно потер руки: — Ты ведь хочешь, чтобы они поладили, верно? — Полумна кивнула. — Но ничто так не объединяет людей, как общий враг, — Джордж тоже кивнул, начиная понимать, куда клонит его брат. — Итак, с этого момента мы не помогаем ни одному из них. Тройняшки снова в деле, и совсем скоро они узнают, с кем связались. Полумна просияла, на ее лице появилась радостная улыбка: — Каков план? Эссе было отложено и благополучно позабыто. — Полумна, дорогая, я рад, что ты спросила.***
— Пригнись! Две пары ног мчались по коридорам замка, уворачиваясь и уклоняясь от взрывающихся бомбочек, что преследовали их и, попадая в цель, каждый раз вызывали разный эффект. Некоторые испускали неприятный запах, из других вырывался разноцветный дым, а из-за третьих появлялись зуд, покалывание или чувство липкости по всему телу, от которого никак нельзя было избавиться. Началось все довольно безобидно: в течение дня появились буквально одна-две бомбочки, которые аккуратно избегали попадания в других учеников, нацеленные на конкретных двух людей. Но со временем количество снарядов стало постепенно увеличиваться, пока они не стали небольшим роем, готовым атаковать свои цели. Первые несколько часов обе жертвы подозревали друг друга, пока, убегая от своих бомбочек, не столкнулись лицом к лицу, а увидев, что два роя объединились, без задних мыслей, не думая о своем соперничестве, побежали от них бок о бок, стараясь уворачиваться от летящих в них снарядов. — Сюда, — крикнул Том, нырнув в кладовку, за ним протиснулся Рольф. Дверь тут же захлопнулась, и мальчики услышали удар по меньшей мере дюжины бомбочек. — Прелестно, — раздраженно процедил пуффендуец, — теперь я застрял тут с тобой. От негодования у Тома зашевелились волосы на голове. — Я бы мог и оставить тебя в коридоре, знаешь ли! Молчание было единственным ответом, пока Рольф, немного осунувшись, все же признал правоту Тома: — Спасибо, наверное. Снова повисло молчание. Даже в темноте мальчики вцепились друг в друга свирепыми взглядами, которыми можно было плавить камни. Ждать предстояло долго.***
Один час взаперти. В кладовке по-прежнему царила тишина, прерываемая лишь громкими урчаниями животов голодных мальчиков. — Ненавижу тебя. — Взаимно.***
Два часа взаперти. — Это ведь все твоя вина. Том, до этого дремавший, прислонившись к стене, резко вскинул голову: — Моя вина? Каким, во имя бороды Мерлина, образом ты до этого додумался? Ты это все начал! — А вот и нет. — А вот и да. — А вот и нет. — А вот и да. — А вот и нет, нет, нет! — А вот и да, да, да. Это все ты и твоя глупая склизкая ухмылочка. — Я не склизкий! — возмущенно прошипел Рольф. — Склизкий. — Нет. — Да. — Не… аргх… мне это уже надоело. Том фыркнул: — Слабак. — Я не слабак, я просто не вижу смысла опускаться до твоего уровня. — Именно это и сказал бы слабак. — Нет. — Да. — Нет. — Да. — Нет… черт возьми, опять! — Значит, я выиграл, — отрезал Том. Рольф ничего не ответил, и на несколько минут снова воцарилось молчание, пока… — Нет.***
Четыре часа взаперти. — Знаешь ли, на самом деле была довольно веская причина, по которой она ничего тебе обо мне не говорила. Так что это еще ничего не значит. — Какая причина? — спросил Рольф, с большим трудом подавив зевок. Он был почти уверен, что совсем скоро наступит комендантский час. — Я не могу сказать, — раздраженно пробормотал Том. — На это была веская причина. — Ну конечно, — фыркнул Рольф.***
Пять часов взаперти. — Она как-то упоминала тебя. Полусонный Том рассеянно моргнул, уверенный, что ему почудились эти слова: — Кто? — Полумна. Она тебя упоминала. Вроде того. Во время выслеживания зудящих коньиков. Когда мы проходили через Трунанский лес, то заметили на опушке стадо единорогов, и она сказала что-то по типу: «Скорее рассказать бы об этом Тому». Не знаю, к кому она тогда обращалась, но я это услышал. Том почувствовал, как теплая улыбка тронула его губы, когда он вспомнил свой разговор с девочкой о различиях между единорогами в Хогвартсе и теми, что она встретила в экспедиции. Больше всего ее привлекли жеребята золотистого окраса, которые были так непохожи на обычных белоснежных. Последующие исследования когтевранки показали, что это была редкая мутация. — Она обожает единорогов, — устало пробормотал он. — Знаю, — ответил Рольф.***
Пять с половиной часов взаперти. — Тебе нравится Полумна? Том удивленно моргнул, приподняв брови: — Конечно, нравится. Она мой лучший друг. Рольф вздохнул: — Это да, но… она тебе нравится-нравится? — Нравится-нравится? — Ты хочешь быть ее парнем? — вопрос прозвучал резко и грубо, в голосе пуффендуйца чувствовалась враждебность. Том задумался на мгновение, нахмурившись: — Я никогда не задумывался об этом. Я… Я не думаю, что хочу быть ее парнем, — наконец признался он. — Она… она для меня все, но… не в этом смысле… я хочу быть рядом с ней… быть частью ее мира. Даже в темноте можно было заметить, как, прислонившись к другой стене кладовки, фигура Рольфа заметно расслабилась. — Правда? — Да. — Хорошо. Снова наступило молчание. — А мне она нравится, — тихо признался Рольф. — Нравится-нравится. Том фыркнул: — Я уже понял. — Есть какие-то проблемы? — с вызовом бросил пуффендуец. Том вздохнул, понимая, что не сможет увильнуть от этого разговора: — Да, небольшие. Рольф нахмурился: — Какие? Если она тебе не нравится, то почему она не может нравиться мне? Стиснув зубы, Том заставил себя ответить: — Потому что она все, что у меня есть. Ну… — он запнулся. — Сейчас у меня вроде есть и другие друзья и все такое, но… она по-прежнему самая важная часть моей жизни. Я не хочу, чтобы она просто ушла и забыла обо мне. Он услышал возню Рольфа, пока тот пытался сесть прямо. — Поэтому я тебе не нравлюсь? Ты думаешь, что я пытаюсь ее украсть? Что она выберет меня и оставит тебя? Услышать, как кто-то произносит твои самые главные страхи вслух, оказалось тяжелее, чем Том предполагал. — А разве так обычно не происходит? Люди начинают вступать в отношения, и друзья отодвигаются на второй план. — Не всегда. Если все сделать правильно, то такого не происходит. Кроме того, с каких это пор Полумна делает что-то, как обычно? — мягкость в голосе мальчика странно контрастировала с той враждебностью, что Том от него ожидал. Он фыркнул: — И не поспоришь. — В любом случае, — Рольф вздохнул, — даже если бы я хотел оттолкнуть тебя, чего я кстати не хочу, но, если бы хотел, она бы мне все равно не позволила. Том, ты важен для нее. Всегда будешь. Любой может это увидеть. Том зажмурил глаза, пытаясь взять себя в руки: — Правда? — Правда, — заверил его Рольф. — Ты ее лучший друг. Я бы ни за что и никогда не попытался бы встать между вами. Глубокий вдох. — Спасибо, наверное. — Я ведь даже не знаю, нравлюсь ли ей, — расстроенно признался Рольф. На мгновение Том прикусил губу, не желая больше ничего говорить. — Нравишься, — наконец сказал он. — Она… говорила, что ты милый.***
Шесть часов взаперти. — Думаю, отбой уже был, — пробормотал Рольф. — Возможно, — ответил Том. — Мы не можем сидеть здесь еще всю ночь. — Согласен. Оба мальчика застонали — усталость и голод наконец пересилили их страх роя бомбочек. — Тогда хорошо, я могу об этом пожалеть, но… открываем дверь. Палочки уже были выставлены вперед, готовые в любой момент защитить своих владельцев. Уверенная рука легла на ручку двери, та распахнулась, и мальчики выскочили в коридор, готовые к встрече с… ничем. — Где они? Том опустил палочку, в то время как Рольф все еще подозрительно озирался по сторонам, ожидая нападения. — О Мерлин, — застонал когтевранец, — их больше нет! А мы просто так сидели все это время в кладовке! Рольф растерянно моргнул, начиная понимать ситуацию: — О, черт. Громкое урчание напомнило обоим мальчикам, что они пропустили ужин, и они снова дружно застонали. — Мне все равно возвращаться в гостиную мимо кухни, — сказал пуффендуец. — Хочешь пойти со мной? Посмотрим, сможем ли мы уговорить домашних эльфов приготовить нам что-нибудь перекусить. Том улыбнулся, наконец оттаяв к Рольфу: — Лучший план за весь день.