Игры с судьбой

Тони

       Что-то мягкое щекочет мне нос.        Это Пепел.        Его оставленный бессовестно спящим хозяином хвост вознамерился пошалить.        «Пепел, дай поспать.» — шепчу я, на автомате гладя это чудо.        Кот, даже не повернув голову, урчит невнятное, но очень похожее на «Спи уже, я разберусь!» и еще больше залезает мне на живот.        Пепел теплый, греет меня и до невозможности тянет схватить в охапку и расцеловать этого проказника.        Но я не буду этого делать.        Не сегодня.        Мы оба устали, намаялись и просто упали в кровать.        Я до безумия счастлив, что он дома.        И пусть он даже ляжет весь на меня, для надежности утрамбовав лапками и прижав сверху своим шаловливым хвостом, я согласен.        Без Пепла в доме пусто, а сердце болит так, что никакие таблетки не помогут. Я не знаю, за что мне досталось это черное прекрасное создание, но я его не отпущу.        За эту кошмарную ночь я понял одно. Пепел мне нужен. Он мой. Мой. И к черту намеки о том, что мой кот, возможно, и не кот вовсе. Плевать…        Я нащупываю свое единственное сокровище и с продирающей меня до кончиков пальцев непонятной нежностью укладываю к себе на грудь.        Он ворчит, во сне чуть дергая левой лапой, и мне тепло.        Знаете, если на вас никогда не дрых безмятежным, священным сном беспечного творения мироздания любимый кот, то вы ничего не смыслите в счастье…        Я временно прекращаю работать и остаюсь дома, Гил лишь понимающе хмыкает, услышав от меня, с горящими глазами повествующего о возвращении любимца, что я уже добрался до верхов, почти договорившись о масштабном поиске кота на уровне мэра города.        — Тони, ты весь сияешь. — замечает Гилберт, наливая нам еще по одной.        Я не смог отказать старому другу в этой невинной просьбе и мы решили отпраздновать возвращение кота, открыв очередной артефакт любящего редкие, желательно уже давно снятые с производства, раритетные находки знатока вин и других волшебных субстанций Гилберта.        Этим вечером мы сидим, откупорив замечательное алливейское тех благословенных времен, когда Третья Республика еще не вела кровопролитной войны за острова Ракха, а небоскребы Равилля Раутта казались венцом архитектурной мысли.        — Гил, ты смеешься? — отдавая должное восхитительному, поистине чудесному напитку, говорю я.        — Ничуть, Тони. Посмотри, как вы счастливы. Оба. — хохочет Гилберт, наблюдая, как кот настороженно пытается незаметно для меня понюхать содержимое моего бокала.        Да, мы с Пеплом вместе. Или вы думаете, что я после случившегося буду беспечно ходить в гости один?        Нет, разумеется.        Я нежно глажу кота и шепчу ему: «Пепел, это не кофе, не бузи!..»        Пепел, упрямо подняв уши, мурчит что-то недовольное.        Я делаю еще глоток, провожаемый разочарованным взглядом голубых глаз и натыкаюсь на внимательный взор Гила.        — Знаешь, Старк, я все никак не пойму, кто из вас на кого влияет — ты на него или он на тебя? У вас такая "химия", что даже в воздухе чувствуется адреналин. — приятель откидывается назад в кресле, следя за нами.        — Гилберт, я просто действительно привязался к нему. Знаешь, он стал для меня другом. — вспыхнув, как спичка, я, не спуская кота с рук, слежу за тем, как Пепел, подозрительно притихнув, прислушивается к нашему разговору.        Пепел ухитряется, не выскользнув из моих объятий, тем не менее устроиться так, чтобы максимально хорошо слышать все, что мне говорит Гил и сканирует периметр своими блестящими, роскошными, сверкающими от радости глазами.        Я уже миллион лет не чувствовал себя таким… Таким счастливым.        Гилберт совершенно прав. Мы связаны. И мы оба светимся, осознав, что это взаимно.        Мне хочется думать, что Пепел не просто так появился в моей суетной жизни.        И стал нужен, как воздух…