Сомнительные увлечения Салливана Фишера

Прошло уже 30 минут, с тех пор, как Ларри остался один. Если говорить честно, то он уже начал волноваться. Сала слишком долго нет, да и Эш так и не вернулась после своего «важного телефонного разговора». «Может, подцепила кого-то? Эшли такая Эшли.» Шатен вздохнул и решил-таки пройтись по особняку, поискать своих странно пропавших знакомых, да и просто поглазеть как живут богачи. Все-таки, он никогда прежде не бывал в таких просторных, роскошных по всем правилам домах. Пройдя весь зал насквозь, Джонсон тихим сапом зарулил за угол, оказавшись в полутемном, явно не гостевом коридоре. « Бли-ин, не та сторона Луны…» Шатен хотел уже пойти обратно, проверить восточный коридор, находящийся в другом крыле особняка, но острое любопытство заиграло у него там, куда свет не попадает, и он осторожно, боясь оказаться замеченным и пристыженным, побрел дальше, держась правой стороны, чтобы хотя бы не ходить «по встречке». Коридор становился все темнее и темнее, а вместе с тем начал казаться уже, страшнее. Ларри не боялся темноты. Как и все остальные, он боялся того, что могла скрывать в себе темнота. Можно представить, как сильно парень обделался, задев в темноте ногой что-то мягкое, что-то мягкое, возвышавшееся над полом. «Тело? Кто это? Что…ч-что это?» – дрожа, Джонсон медленно опустил руку вниз и сначала осторожно, а затем уже более уверенно пощупал поверхность. – « Черт^^» – улыбнулся он своим мыслям. То, что его так напугало, оказалось ни чем иным, как пушистым ковром, покрывавшим ступеньку широкой лестницы, ведущей на второй этаж. Других путей или развилок в этом конце дома просто не существовало, так что Ларри ничего другого не оставалось, кроме как подняться наверх. С каждой ступенькой парень чувствовал, что вторгается туда, куда не следует, а именно – в чужую жизнь, но он ничего не мог с собой поделать, тем более, что он прекрасно знал, в чью именно жизнь вторгается. Салливан Генри Фишер. Странный парень. Если сравнить его при первом знакомстве с шатеном и после, в итоге получатся два совершенно разных человека. Джонсон не понимал этого, не понимал, как работают подобные вещи, но ссылался на то, что просто мало имел знакомых, мало опыта общения с людьми. И куда же все-таки голубоволосый ушел с полчаса назад? Сначала Ларри подумал, что тому просто приспичило сходить по нужде, но вряд ли это было бы так, учитывая столь долгое время отсутствия. Может, он просто… Из размышлений шатена вырвало нечто, во что он резко врезался правой рукой, той самой, которой он все это время осторожно ощупывал стену, чтобы не терять равновесие в этой непроглядной темноте. Дверная ручка. « О не-е-ет.» – протянула совесть. « О да.» – отрезало любопытство. Шатен глубоко вдохнул и потянул ручку на себя, быстро нырнув в темную, на удивление не запертую комнату. Казалось бы, что теперь тут делать? Свет включать нельзя, опасно, а фонарика нет. Или… « Не могу поверить, что раньше не догадался» – Джонсон достал из кармана телефон и, включив нужную функцию на полную мощность, ахнул. Перед ним предстала какая-то божественная комната мечты: высокий, ажурный потолок с интересным рельефом и такой же невероятный пол, черные обои и плотные красные шторы на окнах. Слева, подальше от широкого, во всю стену окна, большой интересно изогнутый компьютерный стол с кучей электроники, тремя огромными мониторами, крутой аппаратурой, выдающей пристрастие хозяина комнаты к компьютерным играм. В центре комнаты постелен круглый, черный ковер, на нем аккуратный стеклянный столик, вокруг расставлены мягкие кресла-мешки, ярко алые, отлично вписывающиеся в весь этот красно-черный интерьер. Справа в комнате было возвышение метров в пять высотой, наверх вела умело врезанная в сторонке лестница. Шатен с упоением поднялся по ней и увидел большущую, нет, даже огромную кровать, высокую и квадратную, заправленную красным постельным бельем, многочисленные полочки и шкафчики, прибитые к стене справа, плакаты на стенах и устало облокотившуюся о кровать электрогитару, видимо, на ней совсем недавно играли, потому как брошена она была явно абы как. Не успел Ларри толком по-настоящему восхититься представшей роскошью, как худшие его опасения оправдались, и дверь в комнату резко распахнулась. *** Сал просто не мог поверить, что снова чувствует себя так омерзительно, да еще и сегодня, когда все так хорошо начиналось. Побитый и униженный, он со всей оставшейся злостью дернул дверь на себя, а войдя внутрь, с такой же злостью захлопнул ее. Сначала, он было подумал включить в комнате свет, но боялся, что его красным, опухшим глазам это доставит дискомфорт, поэтому просто, отлично ориентируясь в темноте, сразу поднялся к кровати и плавно, боясь сделать себе больно, перетек на нее. Электрогитара была там же, где он ее и оставил, и парень, не раздумывая, начал наигрывать грустную, дребезжащую басами мелодию. Он был один, и в этом одиночестве ему вдруг стало спокойно. По крайней мере, он думал, что был один. Ларри не хотел выдавать себя. Он стоял в углу, где его легко можно было спутать со шкафом, и боялся дышать, вслушиваясь в удивительную мелодию, которую наигрывал голубоволосый. Это была по-настоящему личная вещь, и шатен проклинал себя за то, что не может ничего поделать с ситуацией. Так было до определенного момента, а затем он все-таки решил рискнуть. Тихо опустившись ниже на пол, так чтобы с кровати его невозможно было заметить, Джонсон медленно двинулся вниз в сторону ступенек, но при встрече с первой же запнулся и с грохотом полетел вниз кувырком. *** «А?» – Сал испуганно подскочил на кровати, игнорируя возникшую в спине боль, и быстро включил первый источник света, попавшийся ему под руку. Это была алая гирлянда, развешанная вдоль всей стены, завершавшаяся где-то внизу, у подножия лестницы наверх. Вспышка красных огней ослепила Ларри, он быстро подобрался и рванул к двери, но видимо не оценил скорости Фишера младшего, потому как тот срезал путь, спрыгнув с самого верха, и уже стоял перед ним, отрезая дорогу к отступлению. – Ларри..? – Голубоволосый едва ли удержал свои улетающие в космос брови на лице, до такой степени он был сейчас ошарашен происходящим. – Как ты.. – Прости! – шатен беззащитно поднял руки. – А-а, черт, я знаю, я не должен был. Но мне было так интересно… я… искал тебя. – Меня? – Трэвис выбил все мысли из головы Сала, поэтому тот только сейчас вспомнил про то, что Джонсон ждал его. – Ох, точно… Блин, это я должен извиниться. Ты правильно сделал, что забеспокоился.. Т-то есть..н-нет..– Фишер с трудом контролировал голос, ловя совсем недавние душераздирающие флешбэки. – М-мне ничего.. не угрожало.. просто..ну… Я... Мф.. Тебя можно понять. – Он наконец вымучил предложение. Сбивчивый ответ знакомого испугал Ларри, но он решил не задавать лишних вопросов. – Значит, ты не в обиде? Ну.. знаешь… Нарушение личного пространства, все такое… – Не-а. – голубоволосый покачал головой и, хитро прищурив синие глаза, сказал – Но я обижусь, если ты сейчас оставишь меня одного, в моем бедном, задетом личном пространстве. – Видимо, у меня только один вариант.^^ – Ве-е-ерно. За мной! – Сал поманил шатена наверх, прямо на кровать и совершенно без задней мысли. Настроение. Было совсем другим. Они вместе легли на кровать, окутанные красным светом зажженной гирлянды, и Фишер начал наигрывать на гитаре протяжную минорную мелодию, а Джонсон просто не мог оторвать от него взгляда. Пальцы голубоволосого сновали между ладами, перебирая струны, то и дело задерживаясь на какой-то одной, выжимая тонкую, беспокойно дребезжащую ноту, а затем двигались дальше, позволяя звукам смешаться в красивом бурном потоке. В какой-то момент песня стала резче, пронзительней, вместе с напряженными стонами гитары Сал избавлялся от боли, накопившейся в душе, изогнув мучительно брови, он закусил губу и полностью отдался музыке. Ларри слушал и утопал в этих нотах, как будто бы находился в море и совсем не умел плавать, так хорошо Фишер играл, таким чистым и откровенным получался звук. Невольно шатен начал поглядывать и на самого Фишера, на его мелко подрагивающую шею, на которой без чокера были видны синеватые следы и кровоподтеки, на оголившееся невольно плечо с небольшой, но наверняка болезненной ссадиной, на видневшийся из-под задранного свитера худой, покрытый свежими фиолетовыми рубцами бок. Да что, черт возьми, произошло с этим парнем? Наконец, голубоволосый плавно оборвал, закончил мелодию, и гитара застыла в его внезапно окаменевших руках: он заметил на себе пронизывающий внимательный взгляд карих глаз. – Ах, черт, ты заметил. Я и забыл, что снял чокер. – Сал улыбнулся, скосив глаза в сторону и нервозно потирая шею. – Что… Что произошло? – Да так, нарвался на неприятную компашку прошлой ночью, на твоем месте, я бы не грузился. Такое… с каждым может произойти. – Фишер искусно врал, не желая впутывать Джонсона в свои проблемы. – Какой ужас, тебе следовало бы обратиться в полицию, это же… Голубоволосый прервал его. – Господи, Ларри. Я Салливан, мать его, Фишер. Из этого раздули бы какую-то ненужную драму и ко всем слухам, вертящимся вокруг меня, добавился бы еще один. К примеру, что отец меня бьет, а следы пытается списать на неизвестных, или что-нибудь еще глупее. – Но это же не..? – Боже, ну нет конечно, дебил. Мой отец мне разве что пощечину влепил, и ту только сегодня. И, если уж честно, я заслужил. – Сал пожал плечами и немножко грустно посмеялся. – По-моему – сказал шатен, приподнимаясь на кровати и садясь рядом с недавно поднявшимся Фишером. – Ты заслужил только это. За словами последовало аккуратное, но сильное объятие. В нем, окутанный заботливой теплотой Ларри, голубоволосый почувствовал себя защищенным, укрытым от всего дурного, но в то же время, это все было в новинку для него и парень не решился ответить тем же. Он просто не знал, стоит ли. Ему стало неловко, захотелось выпутаться и сменить тему, лишь бы не задумываться о чувствах, терзающих сердце и разрывающих разум на части. « Я… Заслужил это…? Как же… Как же плохо ты меня знаешь, наивный…»