Греховное падение

Я устало опустился на стул. Спину чудовищно ломило, мысли в голове путались. Причинно-следственные связи, должны привести меня к носителю Хаоса вмиг рассеивались, стоило мне хоть на миллиметр приблизиться к разгадке. Или мне только казалось, что я приближался? . Я ощущал себя разбитым, обессиленным. Глупцом, который бродит вокруг да около. Слепцом, который тщетно не видит ничего дальше собственного носа. В делах насущных я также терпел неудачу. Без Ричарда работать оказалось сложнее, но сейчас он эмоционально не устойчив, я не могу подвергать никого риску. Притом, вероятнее всего, пострадает как раз сам Ричи. Раньше я не ведал усталости, не ведал боли. Испытывать людские эмоции мне было чуждо, даже отвратно, а все низменные желания я держал в узде. Сдержанность – первостепенное качество главного жнеца, отличающего его от безрассудных подчинённых. На меня взирали с уважением, трепетом, благоговением, приближая меня к лику самой Смерти. И я гордился этим. Я верой и правдой служил никому иному, как самому могущественному всаднику апокалипсиса! И я не понаслышке знал, какая это ответственность распределять души на небеса или в ад, где часто из-за плотного потока происходили некоторые сбои, запирать в хранилище кадры их жизни. Расчерченная красным маркером карта словно взирала на меня с усмешкой. Я ходил вокруг эпицентра вспышки, но каждый раз волна ускользала, моя чувствительность подводила меня и… Я искренне беспокоился за Ричи… Мы прошли с ним через многое, я научил его сдерживать свои порывы, быть податливым и верным, я доверял ему как никому другому. Павликовский всегда твердил мне, что я обзавелся щенком, что гриму не хватает ошейника и поводка. По спине моей прокатилась волна могильного холода, я вспомнил скованного цепями Ричи, его безумный взгляд… Эдвард не был лучшим выходом из ситуации – похоть безрассудна, он может оступиться, а любая оплошность приведёт к краху. Если грим начнёт массово убивать, упиваясь кровью и объедаясь сердцами, мы не сможем его спасти. Безумие погубит его… « Уильям, ты нужен мне…» Кто-то настойчиво дёргал ниточки ментальной связи. Я слышал пронизанный мольбой голос в своей голове. «Это Борис… пожалуйста…» Павликовский редко о чем-то просил меня, он, обычно, был самым рассудительным в нашей, кхм, коалиции. Но даже он не поверил моему утверждению о существовании Хаоса, не помог в поисках хоть какого-то решения по спасению Ричарда! Это так безрассудно с их стороны. Но я не могу их ни в чем обвинять, они поступаю так, как считают должным. Я прибыл в имения Бориса спустя час. Сокрытое тьмой помещение встретило меня пугающей тишиной. Единственным звуком стал скрип отворяющейся двери, а единственным запахом… Я ощутимо напрягся. Металлический запах крови пронзил мои ноздри. Бориса негде не было. Он больше не взывал ко мне по связи, но до моего тонкого слуха донеслись тяжёлые томные вздохи и редкие всхлипы. Я открыл ещё одну дверь, за ней, в изголовье кровати, сидел вампир, сжимая бледное тело своего кормильца. - Я..я…не знаю… Мальчишка взирал на меня мутными стеклянными глазами, посиневшие губы словно искажены вскриком ужаса. - Это ты? Я не стал кричать, читать ему нотации. Просто сел рядом, коснувшись плеча Павликовского. Постельное белье, сплошь заляпанное пятнами крови; я поднял взгляд и обомлел – горло парня было разорвано, шейные позвонки сломаны, вывернутые запястья посинели. - Билл, я..я… я не понимаю! Я не контролировал себя! Я не хотел этого! Мой мышонок,- он снова прижал к себе тело Уилла, целуя его в макушку. – Прости меня, прости, мышонок… прости… Хаос запустил в нас вирус, пробудил то, что мы пытались скрыть, с чем безрезультатно порой боролись – нашу истинную сущность. Вампир сжал чужое тело сильнее, кости хрустнули, нога мальчика выгнулась в неестественном положении. - Но я, я, дал ему крови. Знаешь, ведь когда человек умирает с вампирской кровью в организме, он должен обратиться. Так ведь? Скажи мне, что это так! СКАЖИ! Я не был готов видеть этой картины. Борис был слаб как морально, так и физически. Я же нисколько не симпатизировал мальчишке, просто он не был мне противен. Кроткий, милый, улыбчивый. Павликовский готов был носить его на руках, ревновал его, хотя и твердил всем, что это не так. И теперь он сжимает в руках мертвое тело, причиной смерти которого стал он сам. - СКАЖИ! Прошу… Люди редко выживали после того, как им заживо раздирали горло и ломали кости. Они слишком хрупки, как бы нам не хотелось верить в обратное. Борис был мне близок, быть может, мы состояли даже в дружественных отношениях. К тому же, я искренне польстился на то, что первым, и возможно единственным, к кому он обратился стал именно я. - Да, это так. Я не знал, не был уверен ни на йоту, но мне хотелось немного унять его боль. Впервые я видел могущественного вампира таким подавленным; в глазах его застыли слезы. Существо, способное лишь убивать, но никак не сопереживать, сейчас предстало передо мной в ином свете. Словно у него и правда была душа… - Нам нужно похоронить его. Только после погребения в землю тело способно пробудить в себе вампира. Ты мне поможешь? Он поднял на руки Уилла, неловко пошатнулся на негнущихся ногах. Я молча кивнул. Разворачивающееся перед глазами представление немного пугало меня, хотя, скорее, настораживало. Ричи уже пострадал, Бориса тоже коснулась рука Хаоса. Кто следующий? Место для захоронения тела Борис выбрал ожидаемое – задний двор его особняка. Он протянул мне одну из лопат, тех самых которыми пользуются на кладбище, и принялся копать могилу. Я видел, как постепенно сутулиться его некогда изящная фигура, как под тяжестью эмоции гнутся его плечи. Он был сплошь и рядом перепачкан теперь не только кровью, которую, видимо, запамятовал смыть, но еще и комьями грязной влажной земли. Я брезгливо отряхнул перепачканные перчатки, отходя от места погребения на пару метров. Павликовский ждал, обнимаясь с рукоятью лопаты и с такой нескрываемой печалью косясь на примятый бугорок земли, что у меня самого в груди от тоски сжалось сердце. Я чувствую, прискорбно. Прошел час, потом еще один. Никто из нас так и не шелохнулся, пока до меня не донёсся чей-то тонкий голос: «Он должен прекратить ждать, потому что я умер и не вернусь к нему…» Я обернулся. Позади меня стояла сероватая туманная фигура Уилла. Он с печальной улыбкой смотрел на понурого вампира, явно желая коснуться его плеча, но не мог. «Он ведь не видит меня, правда?» Я кивнул. Умершие души мог видеть только жнец, лишь если они останутся на земле в качестве призраков, то станут видны всем. «Ему нужна помощь. Я знаю, он не хотел этого. Он вдруг внезапно обезумел, стал агрессивным. Он убил девушку в подворотне, возможно, чем-то заразился, мог вообще отравиться…» Я холодно усмехнулся. Даже после того, как мальчишку зверски убили, он не перестает волноваться о вампире... «Я помогу ему. Мы поможем, не волнуйся.» «Ты можешь сказать ему, что я люблю его?» Павликовский вдруг отвлёкся, посмотрел в мою сторону: - Он здесь? - Да. Он сказал, что любит тебя. Сказал, что ты должен прекратить ждать, потому что… - Он… Не вернется… Уилл заплакал. Если бы слезы душ могли ощутимо падать на землю, на месте их определенно вырастали белые цветы. Вампир осел, лопата с грохотом ударилась о землю. В моих же руках засветился договор, я пару раз ударил тростью, открывая портал. «Пора, Уилл, пора.» Задерживать душу на земле не имело никакого смысла, к тому же, я просто выполнял свою работу. Трость моя превратилась в косу. Хлесткий звук рассек воздух, отправляя душу в портал на небеса. Я знал, что там он обретет покой, прекратит все свои мучения. По крайней мере, я на это надеялся.