Греховное падение

На следующий день Борис не пришёл. Признаться честно, я и правда ждал его появления, ведь во мне снова зажглась надежда. Моё тело немного окрепло, рана почти затянулась благодаря целительной магии вампирской крови. На минуту мне показалось, что часть сил тоже вернулась, потому что я ощутил небывалый приток энергии из вне. Мне удалось сильно сжать запястья, кольца наручников от напряжения затрещали, но не распались. Если Павликовскому удастся каждый вечер пробираться и кормить меня, то через пару дней я окрепну и смогу вырваться. Но его не было еще три дня, если можно было объективно следить за сменой дня и ночи по тонкой полоске света из мизерного оконца. Снующие туда-сюда крысы, которых уже стало трое, вовсе не доставляли мне неудобства. Иногда я разговаривал с ними, даже окрестил их именами, научившись различать их по длине усов и оттенку шерсти. Их всегда было трое. Иногда они приходили по очереди, иногда все вместе. Самую старую – судя по пробившейся седине и поблёкшим от катаракты глазам – я назвал Ремзи. Она была первой, той самой, которая встретилась мне в первый же день пребывания в заточении. Некогда черная как смоль, она всегда смотрела не просто с любопытством, а скорее с мудростью, словно все понимала и пыталась помочь мне. Вторая – Алиса. Рыжая, грязновато-медная, с длинными черными усами и половиной хвоста – наверное угодила в мышеловку – таскала мне орехи и корки хлеба, даже расстраивалась когда я не ел. Грязновато-белая – Кери – даже попыталась перегрызть цепи на моих ногах, но сломала зуб и некоторое время чистила мордашку от крови. Они были единственными, кто скрашивал своим присутствием моё одиночество. Лишённый новой порции крови я снова принялся иссыхать. И хотя за это время рана окончательно затянулась, мне было сложно дышать из-за затхлого влажного воздуха, а руки снова опухли без движения. Местами синева на коже окрасилась в чёрный. Я с грустью и тоской я приподнял голову. Желтый краешек луны виднелся ровно с минуту, прежде чем и его затмили свинцовые тучи. Комната погрузилась во тьму. Раскаты грома озарили помещение, яркая стрела молнии с грохотом угодила в громоотвод. Стены затряслись, болезненно ударяя в позвоночник. Я устало сполз, угождая лицом во влажную расползающуюся лужицу от разразившегося за окном ливня. Она разрасталась, застилала уже почти половину земляного пола, разъедая пыль и грязь. Я закашлялся. Вода угождала в нос и рот вместе с примесями подвальных нечистот, и я с трудом нашел силы, чтобы снова сесть, иначе рисковал и вовсе захлебнуться. Дождь стоял стеной. Крупные капли барабанили о ветхое стекло. Потоки воды с улицы хлынули вниз вместе с мелкими камнями и пожухшей травой. В помещении было уже около пары сантиметров воды, но она всё пребывала и пребывала. Оберегающие меня всё это время крысы, которые должны были по закону жанра сбежать первыми, лицезрели всю эту картину с призывным писком. Ремзи подбежала ко мне по проржавевшей трубе, ткнулась носом в плечо, потянула меня зубами за плечо. Ткань поползла по шву с громким треском, кусок промокшей рубашки оторвался, опрокидывая крысу навзничь прямо в хлюпающую лужу. - Ты ведь знаешь, что мне не сбежать, уходите,- мне впервые захотелось её погладить. Осознание того, что крыса пытается до последнего меня спасти, тронуло мою душу. Погибать в этом гниющем заброшенном подвале мне не очень хотелось, но если такова моя участь… - Черт, Борис. Ты на кого похож? Выглядишь… -Прекрасно? Вампир, одетый в темно-синий фрак, поправлял бабочку в горошек возле огромного зеркала. - Ужасно! Бабочка в горошек? Темно-синий? Боже! Может, мы не пойдем никуда? Ты же терпеть не можешь королевские приемы! Я лежал под кровавым балдахином в одном нижнем белье. Шелковое постельное белье, приятно ласкало обнажённую бледную кожу. Я поморщился от неприятного запаха восковых свечей. - И какую же бабочку мне надеть? И вообще, Эдвард, почему ты ещё не одет? Нас ждут на коронации! Сегодня назначают нового регента Великобритании! - Будто ты тебе есть дело до политики… - Вообще-то, ты разговариваешь с Ирландским послом! - Простите, ваше преосвященство. Или кто ты там.- Я устало уткнулся лицом в подушку. - Да вставай ты уже! Воды стало ещё больше. Ледяными потоками она затапливала комнату, становясь уже по щиколотку. Я поежился. Тело, находясь без движения продолжительное время, слабо реагировало на холод, но мурашками все же пробирало. - Какого черта ты косился на эту фифу? Тонкая ножка бокала с шампанским, которую я сжимал, с хрустом отломилась, и закатилась под длинный подол платья какой-то высокопоставленной особы. Я гневно прижал к порезанной ладони вынутый из кармана платок, а испорченный бокал бросил на столик. - А ты ревнуешь? Эдди,- губы вампира растянулись в теплой улыбке. - Чтобы демон ревновал какого-то вшивого вампирёныша? Надо больно. Пардоньте. Я отпихнул его в сторону. Борис улыбнулся, стиснул пальцы на моём локте. - Вообще-то, я Ирландский посол! - Ты Ирландский козёл, Павликовский. Руки свои убери, пока я тебе их не сломал. - Какой Вы грубый, вовсе не под стать министру иностранных дел,- он потащил меня за руку, словно какой-то подросток, в коридорной полутьме ледяными губами припал к моим. - Тебе уже сто лет, а ведешь себя как новообращённый! - Просто заткнись уже,- сильные руки прижали меня к себе, вовлекая в новый терпкий поцелуй. Ногу свело судорогой. Тянущая скручивающая боль пронзила почти до бедра. Я глухо застонал, сил кричать уже не было. На время вода пребывать прекратила, за окном угрожающе засверкали раскаты молний. С тоской я проводил убегающих мокрых крыс, улыбаясь напоследок остановившейся Ремзи. Если я умру здесь, то… Ричи, черт, я не могу оставить его там с ней безвольного, выполняющего её малейшие приказы! Я знаю, это Хаос приказала ему убить Барбера. Падший мешался ей, смешивал карты, пытался испортить план. На пути её возник и жнец, потому, пробудив в том мальчишке Эрота, она первым же делом приказала убить Билли. Теперь ей мешаюсь я… - Эдди? Ты здесь? Из того самого оконца наверху послышался знакомый голос. Губы мои дрогнули в измученной улыбке. - Нет. Я ушел. Где мне еще быть, придурок? На мгновение все стихло. Мне даже показалось, что никакого Бориса там и вовсе не было и все это лишь плод моего воспаленного воображения, но вскоре снова послышалось копошение. - Эти двое куда-то смылись, оставили только меня и Ричи. Ключи от двери и твоих цепей тоже пропали, я хотел сегодня прийти и высвободить тебя. Я постараюсь сломать дверь, но мне не давали есть почти трое суток, так что не уверен что сил хватит. Держись. Значит, они узнали. Все узнали. Теперь из-за меня страдает еще и Павликовский, будто бы с него не хватило того, что было двести лет назад. Я прислонил затылок к стене. Резкий запах плесени ударил в нос с такой силой, что закусив губу, я оторвал кусочек кожи. Собственная кровь на вкус показалась мне чертовски вкусной. - Что это за шлюха в нашей постели, Эдди? Блондинистая коротко стриженная куртизанка, в красивом нижнем белье, лежала поверх алой атласной простыни, и делала мне минет. Притом не так первоклассно, хотя за старания ей стоило отдать должное. - Это твой ужин,- я облизнул игриво губы, застонав, стоило ей заглотить глубже и сжать головку горлом. - И с каких пор мой ужин перед этим трахается с тобой? Он принялся заламывать пальцы, что делал всегда, когда сильно раздражался, но пытался держать себя в руках. Он заботился обо мне, был нежен и ласков, как никто и никогда. Но я лишь издевался, выводил его из себя, показательно ревновал, притаскивал к нам в дом все новых и новых шлюх. Я не любил его, вообще ничего к нему не испытывал. - Этот ужин может трахнуться и с тобой. В чем проблема? - В тебе. Вампир обиженно хлопнул дверью, оставляя меня наедине с девушкой. Только мне стало скучно без зрителей – когда она высвободила мой член изо рта, я наклонился и свернул ей шею. Он терпел меня не просто несколько лет, пока мы якобы были парой. Я причинил ему столько боли, сколько не причинял никому, но он нашел в себе силы простить меня. И не просто простить. Вчера он сказал, что любил меня все это гребанное время. Но за что? За какие заслуги я вымолил это прощение? Хаос сделала меня чувствительным, беспощадная сука! Мою душу словно рвали на части изнутри, на мелкие куски, вырывая прямиком из груди. Моё сердце сжималось от боли, страдания, переживания. Мне хотелось просто сесть и заскулить, как брошенному под забором щенку. Воспоминания накрыли с головой, снимая последние отголоски моей демонической подлой сущности, оставляя мальчишку двадцати лет, впервые влюбившегося в кого-то настолько сильно. Я до последнего отвергал эти чувства, не верил в них, даже искренне ненавидел, но стоило мне подумать о том, что она сделала с Ричи… - Эдди? По щекам моим скатилась скупая слеза. Мой организм был обезвожен, и хотя меня трясло в лихорадочной истерике, я так и не смог разрыдаться. - Чего тебе? - Дверь не поддаётся, у меня не хватает сил. Там много воды скопилось? - Пока не очень, но если снова начнется ливень, то кто знает… - Я попробую уговорить Ричи, но его разум уже глубоко увяз в животной сущности… Я вытащу тебя оттуда, слышишь? Просто продержись еще немного! Выбора у меня почти не осталось, кроме как, молиться. Я горько усмехнулся. Ну что же, если сейчас предстоит взывать к Богу, начнём.