Греховное падение

- Прошу вас… Тонкие русые жидковатые волосы спадают на одутловатое, изъеденное шрамами от оспы, лицо. Сильные руки, с суховатой обветренной кожей, крепко обвиваются вокруг застиранной ткани, прижимая к груди небольшой свёрток. Желтоватые зубы, взволнованно стучат друг о друга. - Не отнимайте её… Умоляю! Высокий тембр скрежещущего голоса почти опускается до надрывного плача. Она всхлипывает, в глазах, мутных и голубых, застывает последняя мольба. Тонкие пальцы, покрытые щербинками от натужной сельской работы, сильнее впиваются в чёрную ткань. Сокрытый внутри младенец, шурша короткими пухлыми конечностями, ворочается и кряхтит, просыпаясь. - Тише малышка, всё будет хорошо… Она пятится назад, лохмотья цветастого платья свисают тонкими полотнами, на полноватых крепких бедрах зияет несколько глубоких сочащихся ран от когтей. Кровь расползается почти чёрными пятнами, трясущейся ладонью она пытается укрыться от пытливого взгляда хищника, одёргивая остатки ткани и пытаясь скрыть просящуюся наружу наготу. Её затравленный рыбий взгляд опасливо скользит по полу. Изувеченные в борьбе деревянные доски сплошь и рядом усеяны щепами и осколками. Разбитая семейная фотография, в самодельной коричневой рамке, опрокинута навзничь. Алые капли растекаются по тонкой паутинке треснувшего стекла. Она неловко оступается о вырванную ножку стола, посиневшая лодыжка с яркими синими следами чужих пальцев отдаётся резкой тянущей болью, заставляя её громко охнуть и немного осесть. Мелкие крошки стекла, рассыпанные по полу, впиваются в оголённые чумазые стопы. Смотрящие на неё сверху вниз бездонные глаза не источали ровным счётом ничего. Чёрные дыры с сетью серовато-синей паутины вокруг, поджатые тонкие губы, острые выступающие скулы на чересчур худощавом лице. - Зачем вы это делаете? Мы честные граждане… Мы не желаем никому зла… Он едко усмехнулся, а после, словно утратив всякий интерес к этой игре, принялся рассматривать запекшуюся кровь на руках. Он молчал, не было слышно даже его дыхания, в то время как девушка старалась не переходить на крик, пятясь назад к двери. Младенец сладко зевнул, маленькие пальчики потянулись наружу, ухватили ладонь родительницы и плотно сжали. Её бледные искусанные губы вновь задрожали, она прижала свёрток к груди плотнее, покосилась в противоположный угол. В луже собственной крови там покоился мужчина. Редкие седые волосы на висках слиплись, серые глаза побледнели, покрылись тонкой мутной плёнкой. Вампир, словно всё это время и вовсе не наблюдал за ней, мимолетно скользнул взглядом по лежащему у подножия трупу, брезгливо толкнул носком туфли в бок. Она заскрежетала, подавила возмущённый и полный боли крик, но волнение передалось ребёнку. Синеглазое дитя заворочалось, а потом скуксилось и принялось хныкать. Вампир в упор уставился на оживившегося младенца, жадно облизнул губы острым языком. Заметив пробудившийся посторонний интерес, девушка вновь попятилась к двери. Всего пара шагов отделяла их от шепчущего спасения, от шелеста ржавой листвы на осенних деревьях. Сквозняком из разбитого окна со скрипом приоткрыло дверь шире. Тяжёлая стальная ручка громко клацнула – вампир отвлёкся лишь на секунду, впился взглядом в ширившуюся на улицу щель. Она не стала ждать. Ринулась вперёд, широко разинула дверь и собралась было шагнуть в прохладную ночь, как её волоком, цепко удерживая за запястье, вволокли обратно. Он отшвырнул её к стене. Кровавые стопы прочертили тонкие полосы по светлому дереву, ладони увязли в сгустившейся луже. Она медленно повернула голову, широкие плечи затряслись, а к горлу подкатил рвотный позыв - в паре сантиметров от её пальцев лежало тело её мужа. Серая крыса, крадучись и боясь оказаться замеченной, шустро прошмыгнула и принюхалась к трупу. Вампир иронично и от души расхохотался, но в этом смехе сквозил могильный холод, а в его пугающем взгляде – необъятная злость. Ребёнок зарыдал громче, сильно забил пухлыми ножками, пытаясь выбраться наружу. - Отдай мне малышку,- натянутый грубый голос, крючковатые когти потянулись к заляпанной кровью тряпке. Потоком из её глаз хлынули горячие слезы, но повинуясь его велению, она собственноручно на вытянутых руках вручила ребёнка в лапы убийце. Захлёбываясь и продолжая гортанно стонать, проскрежетала: - Не надо… Прошу вас… Умоляю… Плотная ткань сползла с тела ребёнка, обнажила девственно-чистую бархатистую кожу, пахнущую материнским молоком. Младенец на мгновение затих, маленькая ладошка устремилась вверх с любопытством, попыталась коснуться сероватого лица. - Тише,- длинные белоснежные клыки обнажились, указательный палец очертил пухлые губки аккуратно кончиком когтя. Павликовский оскалился, глухо зарычал, заставляя младенца в его объятиях громко заголосить. Ладонь впилась в тонкое горло, пальцы с хлюпающим звуком вырвали трахею, сбросив булькающего кровью ребёнка в руки кричащей матери. - НЕТ! МОЯ МАЛЫШКА! ТЫ ЧУДОВИЩЕ! Она понимала, что все её попытки тщетны, но беглым взглядом уцепилась за единственную надежду – ножку стула. Наскоро поцеловав ребенка в лоб и бережно опустив того на пол, она подскочила на ноги, превозмогая боль. Словно разъярённая кошка бросилась на вампира со спины, вонзила острый край тому в живот. - Я УБЬЮ ТЕБЯ! УБЬЮ! УБЬЮ! Её крик застывал в ушах, удары хаотично приходились то в чужую грудь, то в живот, пока деревяшка просто не переломилась пополам. Она выдохлась, соскользнула и с грохотом упала на пол. Борис пошатнулся, окровавленные губы исказились в усмешке. Расплывающиеся пятна окрасили мертвенную бледность его кожи, он неловко поскользнулся, с заливистым почти лающим безумным смехом, ударился локтями о пол. Она застыла, снова ухватилась за остатки орудия, заведомо понимая, что это её не спасёт. - Дурная мышка,- он показал ей кончик языка, словно играясь и, перекатившись по полу, резко встал в полный рост. Шатаясь и не переставая смеяться, раскачивающейся словно пьяной походкой, он приблизился вплотную к женщине. Та постаралась ударить его по лодыжке, снова опрокинуть на спину, но вампир был быстрее. Он поднял с пола блестящий заостренный осколок стекла, зажал между пальцами и резким толчком вогнал в её живот. - Глупая,- наклонился к чужому уху, опалил горячим дыханием,- баба. Лезвие легко вскрыло кожу, выворачивая наружу внутренности. Выплевывая кровь вперемешку со слюной, она пыталась зажать рану, но кишки склизко выползли, от них исходил горячий пар. Борис брезгливо оттолкнул от себя, пытающуюся уцепится руку, гневно размозжил обувью раскрытую чужую ладонь, отдавливая и ломая пальцы.