Рингиль

      — В являемых видениях даже самому Видящему бывает трудно разобраться, — сказала Литиэль. — Я истолковала картинку для тебя максимально понятным способом, показывая самое важное.       — Важным была дорога к этому городу, — процедила Даннафэль, чувствуя, что ее захлестывает бешенство.       — Не факт, что он существует прямо сейчас.       — О чем ты?       — О том, что это место может возникнуть и через сто, и через тысячу лет. Пока ты ужасалась картине грядущего, я прикинула сроки — твое возвращение в Нуменор в любом случае произойдет не раньше, чем через три тысячи лет.       — Я подожду.       — Так почему бы тебе не подождать здесь? Здесь ты приобретешь влияние, и, что важнее — знания, и когда настанет срок, придешь в этот город, имея за плечами не кучку простых людей, неспособных защититься от вампира, а сильный отряд, умеющий бороться с тварями любой степени жуткости…       — А тот принц?       — Какой принц? — удивилась Видящая.       — Юноша с человеческим лицом и эльфийскими глазами. Тот, кто предложил мне службу, свою кровь и месть.       — Кровь? Подожди, — Литиэль поднесла руку к виску. — Это был человек?       — Да. Молодой. Мой родич, но не эльда — я сразу подумала, что это ваш принц…       — Вероятно, принц. А может быть, просто кто-то из королевской династии… я почему-то не смогла его разглядеть, увидела только твоими глазами… зыбкая сияющая фигура, окруженная мраком, трудно даже понять, мужчина или женщина. Это ведь был мужчина?       — Я уже сказала — да.       — Странно…       Жрица замерла, перебирая четки. Даннафэль не торопила, понимая, что сейчас женщина всматривается в будущее — и в тревожной тишине к ней пришла мысль о том, что может быть, Видящая права.       Может быть, ей стоит подождать?       Ведь Литиэль не отговаривает ее от мести, напротив — предлагает лучший способ ее достижения. Откуда взялся этот жаркий гнев, это желание поступить по-своему и наперекор? Будто не видела она, к чему такое привело дядю Феанаро!       Так почему?..       — Почему я не вижу… — бусины четок скрипнули в кулаке жрицы, перетираясь друг об друга. — Вижу, что ты приносишь клятву, но не вижу — кому… вижу войска, знаю цель похода — не вижу, кто их ведет.       — Это… ненормально?       — Это странно. Я вижу лишь очертания человека, знамена вижу — черное и золотое. А ты разглядела лицо.       — Может, потому, что он мой родич?       — Возможно… так что ты решила?       — Я остаюсь.       — Почему?       Эллет растерянно пожала плечами. Похоже, аданет задалась целью загнать ее в тупик странными вопросами.       — Я… — она помолчала, подбирая слова. — Мне кажется… меня слишком сильно потянуло… туда. Это слишком неосторожно для меня. Все так… зыбко — город этот, неизвестно, где, плата за силу… мне совершенно не хочется лишаться руки и глаза. Но всего пару минут назад это казалось мне совершенно естественным и оправданным. Словно… вместо меня думал кто-то другой, — внезапно эллет сильно побледнела. — Это же не…       — Нет, здесь не было никого, кроме нас, — рассеянно отозвалась жрица. — То, что повлияло на тебя, несло лишь тень чужой воли… ты ведь не приносила никаких клятв?       — Нет. Я не хотела, чтоб меня зацепило так, как дядю Феанаро.       — Повезло. Клятва могла усугубить… у меня есть сильное подозрение, что дело в проклятии Мандоса. Бездна… а я-то думала взять с тебя клятву верности.       — Я не понимаю.       — Сейчас объясню. Судьбы людей сравнивают с полотном — это, конечно же, крайне упрощенное представление. Есть гномье слово — механика, и вот это слово можно приложить к чему угодно. Механика вещей — вон часы на стене, чистый пример. Механика небесных сфер. Механика природы, душ и судеб. Нас интересует последняя, — женщина выбралась из кресла, прошла по комнате, как наставница в лектории — хотя, кажется, она тоже носила звание наставницы Храма… — Корень ее лежит в свойствах тел, свойства же определяют судьбу, иначе говоря — брошенное летит, лежащее лежит. Твердое, угодив в цель, может поставить синяк или даже пришибить, на мягком полежать неплохо. Соответственно, круглое покатится, а тяжелое утонет. Души в некотором смысле те же предметы — иного положи, — она коснулась тяжелой золотой чернильницы на столе, — Он и будет лежать, иного же ветром сдует, как легкий осенний лист, иной покатится, как круглая бусина, — она бросила на стол гранатовый шарик, покатившийся прямо к эллет. — А Мандос не зря зовется Властителем Судеб. Пусть он и твердит, что его напутствие нолдор было всего лишь пророчеством, но он — вольно или невольно — изменил их судьбы. Изменил механику их душ, понимаешь? Брось в воду камень, и он утонет, брось в воду лист, и он поплывет, а Проклятию надо, чтоб все, кого оно коснулось, потонули. Потому Клятва Феанаро и утянула с собой помимо его детей еще многих, пошедших за ними: не в одной только клятве дело, иначе не прихлопнуло бы весь народ.       — Ты уверена?       — Я многих из них своими глазами видела. Словом… ты тоже нолдэ, и в некотором смысле подпала под условия Проклятия — ушла не просто мир посмотреть, а свободы искать и против Валар бороться. А теперь ты узнала, что у твоего пути есть цель, как те сильмариллы для Феанаро. Вот тебя зацепило и пытается сделать, говоря проще, круглой и тяжелой — чтоб ты покатилась к своей цели и к нужным условиям, и получила свою меру «слез и горя». А после — бултых, и на дно, в Мандос.       — При чем же тут клятва?       — Дополнительный груз. То, что способно усугубить такие бесконтрольные состояния, как то, что ты мне описала.       — Но я клялась в храме…       — Лишь по долгу моей ученицы, — отмахнулась аданет. — Это больше формальность, да и составлена эта клятва так, что обойти ее проще, чем придорожный камень. Иное дело, если ты вздумаешь клясться ради своей цели или просто ради того, что затронет твою душу.       — Но ты говорила, что я приносила клятву — там, в будущем.       — Да, это проблема, — жрица замолчала почти на минуту, пересыпая из ладони в ладонь бусины порванных четок. — Но это случится нескоро… Даннафэль. Послушай и поверь — ты нужна мне в здравом уме. Я должна яснее понять, как это действует, ты сама должна до самой малой мелочи знать, ради чего клянешься, и что из этого выйдет. А до той поры — не давай клятв никому и ни при каких обстоятельствах. Даже мне. Обещаешь?       — Обещаю, — шепнула эллет, немного напуганная напором жрицы.       — Отлично! А теперь, раз мы покончили с будущим, давай обсудим настоящее. Что будем делать с мальчишкой?